Энтропийный Горизонт

– Сначала нужно убедиться, что за нами нет хвоста, – ответила Мира. – Сделаем небольшой крюк через зону D-4.

Зона D-4 была районом с постоянной квантовой нестабильностью низкого уровня – не опасным, но достаточно нестабильным, чтобы затруднить отслеживание перемещений.

Проехав через несколько контрольных пунктов, где Мира использовала поддельные идентификационные коды, они наконец выехали на широкую магистраль, ведущую к жилому комплексу высшего персонала корпорации.

– До встречи с Еленой ещё несколько часов, – сказала Мира. – Мы заедем в безопасное место, где ты сможешь отдохнуть и подготовиться. Елена хочет показать тебе нечто важное.

– Что именно? – спросил Алексей.

– Доказательства того, что Энтропийный Горизонт гораздо ближе, чем показывают даже секретные прогнозы «Квантум Динамикс», – мрачно ответила Мира. – И информацию о проекте «Омега», которую нам удалось получить.

Они въехали в подземный гараж одного из жилых комплексов и припарковались в дальнем углу.

– Идём, – Мира вышла из машины. – Здесь у нас есть безопасная квартира.

Безопасная квартира «Детерминистов» оказалась небольшой, но функциональной. Минималистичная обстановка, несколько компьютерных терминалов и, что удивило Алексея, мощный квантовый стабилизатор, установленный в центре гостиной.

– Это модифицированная версия стандартного стабилизатора, – пояснила Мира, заметив его интерес. – Он создаёт не просто зону стабильности, а замкнутый вероятностный контур – квантовый карман, изолированный от основного потока реальности. Здесь нас не могут обнаружить даже те, кто, как Лазарев, способен видеть вероятностные линии.

Алексей подошёл к устройству, изучая его конструкцию.

– Впечатляюще. Я никогда не видел такой конфигурации квантовых полей.

– Это разработка доктора Гупты, – в комнату вошла Елена. – Одно из его последних изобретений перед тем, как он исчез.

Алексей обернулся. Елена выглядела уставшей, но решительной. На ней была простая тёмная одежда, волосы собраны в тугой узел.

– Рада видеть тебя целым и невредимым, – она слабо улыбнулась. – Операция прошла не совсем так, как мы планировали.

– Уровень нестабильности превысил расчётный, – кивнул Алексей. – Что именно произошло?

Елена и Мира обменялись взглядами.

– Мы использовали твою встроенную уязвимость как точку входа, – начала объяснять Елена. – Но когда наш агент активировал резонансную частоту, произошло нечто неожиданное. Квантовое поле вокруг стабилизатора не просто дестабилизировалось – оно создало временную точку сингулярности, миниатюрный Энтропийный Горизонт.

– Это невозможно, – Алексей нахмурился. – Для этого потребовался бы уровень нестабильности гораздо выше, чем мог создать лабораторный генератор.

– Именно, – мрачно кивнула Мира. – И это часть информации, которую мы хотим тебе показать. Базовый уровень квантовой нестабильности в исследовательском центре уже гораздо выше, чем показывают официальные измерения. Лазарев манипулирует данными, скрывая истинную картину даже от собственных учёных.

Елена подошла к одному из терминалов и активировала голографический дисплей.

– Вот карта квантовой нестабильности Новосибирска, составленная на основе наших независимых измерений. А вот – официальная карта «Квантум Динамикс».

Разница была шокирующей. Согласно данным «Детерминистов», уровень нестабильности в некоторых районах исследовательского центра достигал 6.5-7.0 по шкале Гупта – почти на грани формирования постоянной аномальной зоны. Официальные данные показывали максимум 4.0-4.5.

– Это безумие, – прошептал Алексей. – Такой уровень нестабильности делает весь комплекс потенциально опасным. Почему Лазарев это скрывает?

– Потому что это часть его плана, – ответила Елена. – Он намеренно увеличивает нестабильность в контролируемой среде, используя исследовательский центр как испытательный полигон для своих… эволюционных теорий.

Она вывела на экран новую информацию – медицинские отчёты, графики, данные наблюдений.

– Посмотри на это. Лазарев мониторит изменения в нейрофизиологии сотрудников, работающих в зонах повышенной нестабильности. Он изучает, как человеческий мозг адаптируется к квантовой неопределённости, какие изменения происходят на клеточном уровне.

– И каковы результаты? – спросил Алексей, изучая данные.

– Смешанные, – ответила Мира. – У некоторых развиваются симптомы, похожие на шизофрению и другие психические расстройства. У других появляются зачатки того, что Лазарев называет «вероятностным восприятием» – способность интуитивно предсказывать события, чувствовать альтернативные линии реальности.

– Как у тебя, – заметил Алексей, глядя на неё.

– Не совсем, – покачала головой Мира. – То, что происходит с этими людьми – неконтролируемый, хаотический процесс. Большинство из них в конечном итоге сходят с ума или, в лучшем случае, остаются с серьёзными психологическими травмами.

– Но Лазарева это не останавливает, – продолжила Елена. – Он рассматривает эти случаи как необходимые жертвы на пути к своей цели – созданию нового вида людей, адаптированных к постдетерминистической реальности.

Она вывела на экран ещё один документ – схему, напоминающую медицинский протокол.

– А вот что нам удалось узнать о проекте «Омега». Это не просто технология создания зон стабильности после Энтропийного Горизонта, как мы предполагали раньше. Это программа… преобразования.

– Преобразования? – переспросил Алексей.

– Генетического и нейрологического, – уточнила Елена. – Лазарев разработал процедуру, которая, по его мнению, может ускорить эволюционную адаптацию человека к квантовой неопределённости. Комбинация генной терапии, наноимплантов и квантовой синхронизации нейронных связей.

– И он уже начал эксперименты на людях, – добавила Мира. – На себе и на нескольких ключевых членах руководства корпорации.

Алексей изучал схему, ощущая растущий ужас. Процедура выглядела невероятно инвазивной и опасной – фактически, полное переформатирование человеческого мозга и значительные модификации тела.

– Это не просто безумие, – произнёс он наконец. – Это… нечеловечно.

– Именно, – кивнула Елена. – Лазарев не стремится эволюционировать человечество. Он пытается создать нечто постчеловеческое. Существ, способных существовать в нескольких вероятностных линиях одновременно, манипулировать самой тканью реальности.

– Но самое страшное, – продолжила она, – что проект «Квантовый скачок» и есть спусковой крючок для этого преобразования. Увеличение мощности реакторов на триста процентов создаст глобальную квантовую нестабильность, которая перейдёт критический порог – Энтропийный Горизонт. И только те, кто прошёл процедуру «Омега», выживут в новой реальности.

– А остальное человечество? – тихо спросил Алексей, хотя уже знал ответ.

– Погибнет или деградирует до примитивного состояния, – мрачно ответила Мира. – Человеческий разум не способен функционировать в условиях полной квантовой неопределённости. Большинство людей просто сойдут с ума, когда реальность вокруг них начнёт постоянно меняться.

Алексей поднялся и подошёл к окну. Снаружи был обычный день – люди шли по улицам, транспорт двигался по магистралям, солнце светило сквозь причудливые узоры квантовых искажений в верхних слоях атмосферы. Ничто не указывало на приближающуюся катастрофу.

– Когда? – спросил он, не оборачиваясь. – Когда Лазарев планирует активировать «Квантовый скачок»?

– Согласно информации, которую нам удалось получить, – ответила Елена, – первая фаза должна начаться через шестнадцать дней. Глобальная перенастройка всех существующих реакторов на повышенную мощность. Вторая фаза – активация новых реакторных комплексов – запланирована на следующий месяц.

– По нашим расчётам, – добавила Мира, – Энтропийный Горизонт будет достигнут через 62-78 дней после начала первой фазы.

– То есть у нас чуть больше двух месяцев, – Алексей обернулся. – Что «Детерминисты» планируют делать?

Елена активировала новую голограмму – сложную схему устройства, напоминающего «Квантовый якорь», который Алексей видел на разрушенной базе, но гораздо более масштабного.

– Это «Глобальный квантовый стабилизатор», – пояснила она. – Усовершенствованная версия «Квантового якоря», способная создать планетарное стабилизационное поле, которое нейтрализует эффект «Квантового скачка» и постепенно вернёт уровень нестабильности к безопасным значениям.

– Для работы такого устройства потребуется чудовищное количество энергии, – заметил Алексей, изучая спецификации. – Где вы планируете её взять?

– Из самих реакторов «Квантум Динамикс», – ответила Елена. – Мы планируем переориентировать выработку энергии с дестабилизации на стабилизацию в критический момент.

– Это невозможно сделать без доступа к центральной системе управления реакторами, – возразил Алексей. – А она находится в самом сердце исследовательского центра, под максимальной защитой.

– Именно поэтому нам нужен ты, – Елена посмотрела ему прямо в глаза. – Как руководитель группы стабилизации в проекте «Квантовый скачок», ты получишь доступ к системам, которые позволят нам внедрить необходимые модификации.

– Лазарев наверняка предвидит такую возможность, – покачал головой Алексей. – Он не даст мне такой уровень доступа без многоуровневого контроля.

– Не недооценивай себя, – вмешалась Мира. – Твои технические знания слишком ценны для проекта. Лазарев вынужден будет дать тебе необходимые разрешения, особенно когда ты продемонстрируешь впечатляющие результаты в своей работе.

Алексей задумался. План был невероятно рискованным, но других вариантов, похоже, не оставалось. Либо они остановят Лазарева, либо мир, каким они его знали, перестанет существовать.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Я сделаю всё возможное для получения доступа. Но мне нужно будет вернуться в центр как можно скорее, пока моё отсутствие не вызвало слишком много вопросов.

Елена кивнула.

– Мы предусмотрели это. Инцидент в лаборатории даёт тебе идеальное прикрытие – ты был травмирован, дезориентирован, нуждался в медицинской помощи. Мира доставит тебя в медицинский центр корпорации через два часа. Официально ты всё это время будешь находиться там, под наблюдением врачей.

– А как насчёт Кима? Он наверняка уже поднял тревогу.

– Не беспокойся об этом, – загадочно улыбнулась Мира. – Ким Сон-Мин сейчас слишком занят, разбираясь с последствиями инцидента в лаборатории. К тому же, у нас есть… сюрприз для службы безопасности.

Елена вернулась к терминалу и активировала систему связи.

– Группа «Альфа», доложить статус.

– Группа «Альфа» на позиции, – отозвался мужской голос. – Объект под контролем. Начинаем информационную операцию через десять минут.

– Что это значит? – спросил Алексей.

– Это значит, что служба безопасности «Квантум Динамикс» скоро будет слишком занята, преследуя ложный след, чтобы беспокоиться о твоём временном исчезновении, – объяснила Елена. – Мы создаём имитацию активности «Детерминистов» в другой части города. Достаточно убедительную, чтобы отвлечь внимание Кима и его людей.

Алексей не был уверен, сработает ли этот план, но других вариантов у него не было. Он должен был доверять «Детерминистам», по крайней мере, на данном этапе.

– А теперь, – сказала Мира, – пока мы ждём подходящего момента для твоего возвращения, есть кое-что ещё, что тебе нужно увидеть. Нечто, что поможет тебе понять истинную природу угрозы, с которой мы столкнулись.

Она активировала небольшое устройство на своём запястье, и воздух в комнате внезапно уплотнился. Цвета стали ярче, очертания предметов – чётче.

– Что ты делаешь? – напряжённо спросил Алексей, ощущая странное давление в голове.

– Усиливаю твоё восприятие, – ответила Мира. – После контакта с аномалией в реакторе «Неопределённость-7» твой мозг начал адаптироваться к квантовой неопределённости. Ты уже способен видеть больше, чем обычные люди. Я просто… помогаю этой способности раскрыться.

Алексей хотел возразить, но слова застряли в горле. Мир вокруг него начал меняться. Сначала едва заметно – лёгкое мерцание на периферии зрения, странные тени там, где их не должно было быть. Затем изменения стали более явными.

Он видел… слои реальности. Словно мир был сложен из тончайших прозрачных листов, накладывающихся друг на друга. И на каждом листе мир выглядел немного иначе. В одном варианте комната была освещена ярче, в другом – мебель стояла в ином порядке. В третьем вместо Елены и Миры были другие люди, незнакомые ему.

– Что… что происходит? – он с трудом сфокусировал взгляд на Мире, которая теперь казалась единственной константой в этом калейдоскопе реальностей.

– Ты видишь вероятностные линии, – спокойно ответила она. – То, что я вижу постоянно. То, что Лазарев научился видеть благодаря своим модификациям. И то, что увидит каждый человек на планете, когда будет достигнут Энтропийный Горизонт, но без способности контролировать это восприятие.

Алексей повернулся к окну, и его охватил ужас. Город снаружи был не просто слоёным – он был хаотичным, постоянно меняющимся. Здания то появлялись, то исчезали, улицы изгибались и выпрямлялись, люди превращались в размытые пятна вероятностей.

– Это… безумие, – прошептал он.

– Это наше будущее, если мы не остановим Лазарева, – Елена подошла к нему. – Представь мир, где реальность непостоянна, где законы физики меняются от одного момента к другому, где само существование становится вопросом вероятности.

– Достаточно, – Алексей отвернулся от окна, чувствуя, как его начинает тошнить от калейдоскопа вероятностей. – Я понял.

Мира деактивировала устройство, и мир вокруг постепенно вернулся к нормальному состоянию. Или, по крайней мере, к тому, что они привыкли считать нормальным.

– Теперь ты понимаешь, почему мы должны остановить Лазарева любой ценой, – сказала Елена. – Дело не просто в власти или энергии. Речь идёт о самом существовании стабильной реальности.

Алексей медленно кивнул, всё ещё пытаясь прийти в себя после увиденного.

– Я сделаю всё, что в моих силах, – тихо произнёс он. – Но нам нужен конкретный план. Шаг за шагом.

– Он у нас есть, – Елена активировала новую голограмму, показывающую схему исследовательского центра «Квантум Динамикс» с выделенными ключевыми точками. – И первый шаг – получение полной информации о проекте «Омега». Без понимания того, что именно разработал Лазарев для выживания после Горизонта, мы не сможем эффективно противостоять ему.

Алексей изучал схему, его аналитический ум уже начал искать возможные решения. Время работало против них, но у них всё ещё был шанс. Шанс спасти мир от погружения в хаос квантовой неопределённости.

И если для этого ему придётся рискнуть жизнью и рассудком, играя в опасные игры с Виктором Лазаревым, так тому и быть. После увиденного им сегодня альтернатива была слишком ужасной, чтобы её допустить.

Глава 5: Квантовые тени

Транспортник «Детерминистов» летел низко над землёй, едва не касаясь верхушек искажённых деревьев. Бывший Красноярск – теперь аномальная зона класса C – расстилался впереди, неузнаваемо изменившийся за годы квантовой нестабильности. Здания плавно перетекали друг в друга, образуя странные скульптурные формы. Улицы изгибались под невозможными углами, словно нарисованные безумным художником, игнорирующим законы перспективы и геометрии.

Алексей смотрел на этот сюрреалистический пейзаж через бронированное стекло кабины, борясь с приступом тошноты. Прошло две недели с тех пор, как он узнал о масштабах планов Лазарева и увидел многослойную природу реальности благодаря Мире. За это время ему удалось собрать значительный объём информации о проекте «Квантовый скачок», но проект «Омега» по-прежнему оставался загадкой, окружённой несколькими слоями защиты.

– Тошнит? – спросил пилот, заметив его состояние. – Аномальные зоны так действуют на новичков. Особенно класса C и выше.

– Я в порядке, – Алексей сделал глубокий вдох. – Просто непривычно видеть реальность… такой.

– Это ещё цветочки, – пилот мрачно усмехнулся. – В центре зоны, у того, что раньше было площадью Мира, реальность настолько нестабильна, что иногда возникают временные петли. Люди застревают в повторяющихся моментах на часы или даже дни.

Он указал на странное свечение впереди.

– Видишь это сияние? Мы называем его Ореолом. Там концентрация квантовой нестабильности достигает 8.7 по шкале Гупта. Нам придётся пролететь через край Ореола, чтобы достичь старой исследовательской станции.

– Думаешь, там что-то осталось после стольких лет в аномальной зоне? – спросил Алексей.

– «Детерминисты» регулярно получают сигналы оттуда, – ответил пилот. – Кто-то или что-то поддерживает станцию в рабочем состоянии, несмотря на окружающий хаос.

Алексей обернулся назад, в пассажирский отсек, где сидели Елена и Мира, а также двое оперативников «Детерминистов» – бывший военный инженер Григорий и специалист по аномалиям Анжела. Все были в защитных костюмах с персональными стабилизаторами повышенной мощности.

Елена перехватила его взгляд и ободряюще кивнула. Их миссия была невероятно рискованной – проникнуть в заброшенную исследовательскую станцию «Квантум Динамикс» в центре аномальной зоны и извлечь данные о ранних экспериментах, которые могли бы пролить свет на проект «Омега». По информации разведки «Детерминистов», именно здесь, в Красноярске, Лазарев начал свои первые серьёзные исследования эффектов квантовой нестабильности на человеческое сознание.

– Приближаемся к границе Ореола, – предупредил пилот. – Активируйте все стабилизаторы на максимальную мощность. И держитесь крепче – будет трясти.

Алексей активировал свой стабилизатор, ощущая, как вокруг его тела формируется кокон усиленной детерминированности. Остальные члены группы сделали то же самое.

Транспортник вошёл в край светящегося Ореола, и мир снаружи словно сошёл с ума. Цвета исказились, превратившись в немыслимые оттенки, которым не было названия в человеческом языке. Пространство изгибалось и скручивалось, создавая оптические иллюзии, от которых кружилась голова. Сама материя транспортника, казалось, стала мягкой и податливой, как пластилин.

– Нарастающая квантовая турбулентность! – крикнул пилот, борясь с управлением. – Держимся над красной линией! Если уйдём ниже, попадём в зону повышенной нестабильности!

Транспортник трясло, как при сильной буре. Сквозь стекло Алексей видел, как реальность снаружи расслаивается, показывая мимолётные образы альтернативных версий пейзажа – то полностью разрушенный город, то странные кристаллические структуры вместо зданий, то нечто, напоминающее гигантский живой организм.

Внезапно, в одной из этих мгновенных вспышек альтернативной реальности, он увидел другой транспортник – точную копию их собственного, но летящую под другим углом. А в кабине пилота сидел… он сам, рядом с другим пилотом.

– Вы тоже это видите? – хрипло спросил Алексей.

– Квантовые тени, – пилот кивнул, не отрывая взгляда от приборов. – Эхо из других вероятностных линий. В Ореоле они обычное явление.

– Но они… реальны?

– Определение «реальности» становится размытым в аномальных зонах высокого класса, – пилот пожал плечами. – Кто знает, может быть, для них мы тоже просто квантовые тени из параллельной вероятности.

Они миновали край Ореола и вошли в относительно стабильную зону внутри. Здесь, как ни странно, искажения были меньше, словно глаз бури – спокойное пространство в центре хаоса.

– Странно, – пилот нахмурился, глядя на показания приборов. – Внутренний периметр Ореола стабильнее, чем должен быть по нашим данным. Как будто что-то… или кто-то активно стабилизирует эту область.

Внизу показалось комплексное строение – бывшая исследовательская станция «Квантум Динамикс», частично разрушенная, но всё ещё узнаваемая. Вокруг главного здания виднелось слабое голубоватое свечение, отличное от пурпурного сияния Ореола.

– Защитное поле, – заметила Мира, подойдя к кабине. – Кто-то действительно поддерживает станцию в рабочем состоянии.

– Снижаемся, – решил пилот. – Посадочная площадка выглядит относительно целой.

Транспортник начал снижение, осторожно маневрируя среди искажённых конструкций. Когда они пересекли границу голубого свечения, Алексей почувствовал, как напряжение отпускает его – здесь реальность была гораздо стабильнее, почти нормальной.

Транспортник приземлился на потрескавшуюся бетонную площадку перед главным зданием станции. Пилот заглушил двигатели и повернулся к группе.

– Я останусь здесь, поддерживать системы в готовности к быстрой эвакуации. Связь в Ореоле работает с перебоями, так что рассчитывайте на автономную работу. У вас четыре часа до того, как нам придётся уходить – дольше энергетический запас стабилизаторов транспортника не продержится.

Елена кивнула и обратилась к группе:

– Помните план. Мы ищем данные ранних экспериментов серии «Вероятностное сознание», предшественников проекта «Омега». Главные серверные должны находиться на нижних уровнях комплекса.

– А также любые технологии или образцы, которые могут пролить свет на текущие проекты Лазарева, – добавил Григорий, проверяя оружие. – Особенно прототипы квантовых модуляторов сознания, если они сохранились.

– И будьте осторожны с квантовыми тенями, – предупредила Мира. – В таких местах они иногда могут… взаимодействовать с нашей реальностью. Не все из них дружелюбны.

Алексей посмотрел на неё с тревогой.

– Что ты имеешь в виду?

– Вероятностные линии не идентичны, – пояснила Мира. – В некоторых вариантах развития событий мы можем быть врагами, а не союзниками. Или даже не людьми вовсе.

Эта мысль была неуютной, но у них не было времени на размышления. Группа надела шлемы, проверила персональные стабилизаторы и направилась к выходу из транспортника.

Воздух внутри защитного периметра станции был прохладным и удивительно чистым, без характерной для аномальных зон «вкусовой подписи» – странного металлического привкуса, который обычно ощущался при квантовой нестабильности. Голубоватое свечение исходило от нескольких высоких антенн, окружавших комплекс, создавая стабилизирующий купол над всей территорией.

– Это не стандартные стабилизаторы, – заметил Алексей, изучая ближайшую антенну. – Конструкция необычная, я таких никогда не видел.

– Они излучают когерентное квантовое поле, – Мира провела рукой рядом с антенной, не касаясь её. – Очень точно настроенное. Это технология, значительно превосходящая современные стабилизаторы.

– Но станция была заброшена больше десяти лет назад, – нахмурился Григорий. – Откуда здесь передовая технология?

– Возможно, это то, что мы и ищем, – предположила Елена. – Экспериментальные разработки, которые стали основой для проекта «Омега».

Они подошли к главному входу в комплекс. Массивная стальная дверь была частично открыта, словно приглашая их внутрь. Над входом сохранилась полустёртая надпись: «Исследовательский центр квантовой нейрофизики «Квантум Динамикс»».

– Странно, что дверь открыта, – Анжела провела портативным сканером вокруг проёма. – И нет признаков взлома или разрушения. Как будто кто-то просто вышел и не закрыл за собой.

– Или всё ещё находится внутри, – мрачно добавил Григорий, активируя фонарь на шлеме и доставая оружие. – Я пойду первым.

Внутренние помещения комплекса оказались на удивление хорошо сохранившимися. Минимум разрушений, никаких следов аномальных трансформаций, характерных для объектов в зонах нестабильности. Но было заметно длительное отсутствие людей – слой пыли покрывал полы и мебель, в некоторых местах с потолка свисала паутина.

Группа медленно продвигалась по коридорам, следуя схеме комплекса, которую «Детерминисты» восстановили из архивных данных. Время от времени они останавливались, чтобы Анжела могла сканировать особенно интересные помещения или оборудование.

– Удивительно, – заметила она, изучая показания прибора у одной из лабораторий. – Электрические системы всё ещё функционируют. Где-то здесь должен быть автономный источник энергии.

Они достигли центральной лаборатории – просторного зала с несколькими рядами исследовательского оборудования. В центре располагалось нечто, напоминающее медицинскую капсулу, соединённую множеством кабелей с мощными вычислительными системами.

– Это то, что я думаю? – тихо спросил Алексей, приближаясь к устройству.

– Первый прототип квантового модулятора сознания, – кивнула Елена. – Согласно данным, которые нам удалось получить, именно здесь Лазарев проводил свои первые эксперименты по воздействию контролируемой квантовой нестабильности на человеческий мозг.

Алексей осмотрел капсулу. Несмотря на слой пыли, она выглядела функциональной и, что самое странное, использованной относительно недавно – на пыльной поверхности виднелись следы рук, а индикаторы на подключённом оборудовании мигали в режиме ожидания.