- -
- 100%
- +
В этот момент над платформой завис ещё один вертолет – большой транспортный CH-53, с эмблемой ВВС США. Из него спустились несколько десантников в полном боевом снаряжении, быстро окружив платформу и установив защитный периметр вокруг устройства с артефактом.
– Извините, но дискуссия закончена, – твердо сказал Ривз. – Объект отправляется с нами. Ваши возражения будут переданы соответствующим дипломатическим каналам.
Лекс с тревогой наблюдала, как ситуация балансирует на грани открытого конфликта. Российские охранники держали руки на оружии, британская исследовательница выглядела возмущенной до глубины души, а американские военные уже поднимали контейнер с артефактом на борт вертолета.
– Это ошибка, – тихо сказала она майору Крусу. – Если артефакты действительно содержат предупреждение о глобальной катастрофе, мы должны работать вместе, а не против друг друга.
– Возможно, вы правы, – неожиданно согласился он. – Но приказы есть приказы. И генерал Хейден редко меняет свои решения.
Когда контейнер с артефактом был надежно закреплен, Лекс и остальных американских специалистов пригласили подняться на борт. Прежде чем уйти, Лекс обратилась к российскому и британскому представителям:
– Доктор Холланд, полковник Волков, – сказала она. – Я клянусь, что сделаю все возможное, чтобы информация, содержащаяся в этих артефактах, была доступна всем. Если они действительно несут предупреждение, как я верю, оно касается всего человечества, а не отдельных стран.
– А вы кто, собственно? – спросила Холланд с интересом.
– Доктор Алексис Райнер, астрофизик. Я была первой, кто обнаружил аномалию и контактировал с артефактами.
– Райнер? – Волков прищурился. – Дочь Роберта Райнера, участника миссии "Гелиос"?
Лекс удивленно посмотрела на русского.
– Да. Вы знали моего отца?
– Не лично, – Волков слегка смягчился. – Но я изучал материалы его миссии. Храбрый человек. И, возможно, первый, кто обнаружил то, с чем мы сталкиваемся сейчас.
Прежде чем Лекс успела спросить, что он имеет в виду, майор Крус мягко взял её за локоть.
– Нам пора, доктор. Вертолет ждет.
Поднимаясь на борт, Лекс не могла отделаться от мысли, что слова Волкова были не просто данью уважения. Он знал что-то о её отце, что-то связанное с солнечными артефактами. Но как такое возможно? Миссия "Гелиос" состоялась пятнадцать лет назад, задолго до появления первого кристалла.
Когда вертолет поднялся в воздух, унося их и драгоценный груз, Лекс вспомнила фрагмент своего видения – карту мест падения артефактов. Первый в пустыне Атакама, второй в Северном море… и где-то ещё были другие, ожидающие своего часа. Она должна была найти их все, прежде чем это сделает кто-то другой.
Потому что в своем видении она отчетливо увидела одну вещь – если артефакты не будут активированы в правильной последовательности и в правильных местах, катастрофа не только не будет предотвращена, но может быть даже ускорена.
Исследовательская база в Неваде гудела как растревоженный улей. Прибытие второго артефакта вызвало небывалую активность – десятки ученых и военных специалистов работали круглосуточно, изучая оба объекта, сравнивая данные, выстраивая теории.
Лекс провела несколько часов в медицинском отсеке, где врачи проверяли её состояние после интенсивного контакта с артефактом. Её мозговая активность показывала странные паттерны, но в остальном она была здорова, хотя и истощена.
– Доктор Райнер, – в комнату вошел генерал Хейден. – Как вы себя чувствуете?
– Уставшей, но в порядке, – она села на краю медицинской койки. – Что с артефактом?
– Стабилен. Помещен в специальное хранилище рядом с первым. Команда доктора Чена и доктора Мартинес уже работает над ним.
Хейден посмотрел на неё с плохо скрываемым любопытством.
– Мне сказали, что вы пережили ещё один… контакт. Более интенсивный, чем предыдущий.
– Да, – Лекс кивнула. – Я видела больше деталей о солнечной цивилизации, о природе угрозы. И я видела карту – расположение других артефактов, которые должны появиться на Земле.
Генерал мгновенно оживился.
– Вы можете воспроизвести эту карту? Это имеет критическое значение.
– Частично, – Лекс потерла виски. – Это была не обычная географическая карта, а что-то более сложное, многомерное. Но я помню несколько мест – Марианская впадина, где-то в Казахстане, точка в Антарктиде…
– Это уже много, – Хейден подошел к двери и отдал приказ адъютанту. – Мы привлечем специалистов для работы с вами, чтобы воссоздать все, что вы видели.
– Генерал, – Лекс посмотрела ему прямо в глаза. – Есть кое-что важное, что я узнала. Эти артефакты… они не просто передают информацию. Каждый из них настроен резонировать с конкретным человеком. Человеком, который может интерпретировать и использовать содержащуюся в нем информацию.
– И вы, очевидно, один из таких людей, – Хейден кивнул. – Это объясняет, почему объекты так активно реагируют на вас.
– Не только я, – Лекс покачала головой. – Должны быть и другие. Люди, связанные с другими артефактами. Мы должны найти их.
– Мы работаем над этим, – заверил её генерал, хотя в его тоне чувствовалась уклончивость. – А теперь расскажите мне подробнее об угрозе. Что именно происходит с Солнцем? И какова временная шкала?
Лекс глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.
– В ядре Солнца происходят странные возмущения – аномальные колебания магнитного поля, которые усиливаются со временем. Солнечная цивилизация пыталась стабилизировать их, но безуспешно. Если процесс достигнет критической точки, произойдет каскадная реакция, которая может привести к… – она запнулась, не желая произносить это вслух.
– К чему, доктор Райнер? – настоял Хейден.
– К преждевременному превращению Солнца в красного гиганта, – тихо закончила она. – Что означает конец жизни на Земле и во всей внутренней Солнечной системе.
Хейден на мгновение застыл, его лицо не выражало эмоций, но глаза выдавали шок.
– И когда это должно произойти?
– Я не уверена, – призналась Лекс. – Видение не содержало точных дат в нашем понимании. Но судя по отчаянию, которое я почувствовала от них, и по срочности отправки артефактов… думаю, счет идет на месяцы, может быть, на год-два. Не десятилетия.
– Что ж, – генерал расправил плечи. – В таком случае, время действительно критически важно. Вам нужно вернуться к работе как можно скорее. Ваш опыт и ваша… особая связь с артефактами необходимы для продвижения исследований.
– Я готова, – Лекс спустила ноги с койки. – Но, генерал, мне нужна свобода действий. И полный доступ ко всей информации, включая данные о миссии моего отца.
Хейден слегка нахмурился.
– Почему вас вдруг заинтересовала миссия "Гелиос"?
– Полковник Волков упомянул, что мой отец мог быть первым, кто обнаружил то, с чем мы сталкиваемся сейчас. Это может быть важно.
Генерал некоторое время изучал её лицо, затем кивнул.
– Я предоставлю вам доступ к файлам миссии. Но должен предупредить – большая часть информации засекречена, и не все детали… точно соответствуют официальной версии.
– Что вы имеете в виду? – Лекс напряглась.
– Узнаете, когда прочтете файлы, – уклончиво ответил Хейден. – А сейчас вас ждут в главной лаборатории. Доктор Чен сделал интересное открытие, связанное с символами на обоих артефактах.
Когда Лекс вошла в лабораторию, она сразу заметила изменения – оба артефакта были размещены на специальных платформах в центре помещения, окруженные новыми, более сложными измерительными приборами. Вокруг каждого был установлен прозрачный купол из какого-то особого материала, который, по-видимому, служил дополнительной защитой.
Джеймс Чен стоял у большого экрана, заполненного сложными символами – фотографии знаков, выжженных первым артефактом на песке пустыни Атакама. Рядом с ним Хлоя Мартинес изучала трехмерную модель внутренней структуры второго кристалла.
– Лекс! – Джеймс оторвался от экрана, увидев её. – Как ты себя чувствуешь?
– Нормально, – она подошла ближе, рассматривая символы. – Что вы обнаружили?
– Кое-что удивительное, – Джеймс указал на экран. – Когда я сравнил символы с первого артефакта с внутренней структурой второго, я обнаружил соответствия – они говорят на одном языке, но по-разному. Первый использовал статические символы, как письменный текст. Второй показывает те же символы в движении, как речь или… как живой язык.
– И что они говорят? – Лекс с интересом изучала сопоставления, которые Джеймс отметил на экране.
– Пока мы расшифровали только базовые концепции, – ответил лингвист. – Это явно научный язык – много математических и физических понятий. Вот эта группа символов, – он указал на сложный узор, – представляет, по нашим предположениям, звездную карту. А эта, – он переключил изображение, – похоже, описывает какой-то процесс в ядре звезды.
– Я видела нечто подобное в своем видении, – кивнула Лекс. – Аномальные колебания в солнечном ядре, усиливающиеся со временем.
– Именно! – Джеймс выглядел возбужденным. – И мы думаем, что эти символы, – он показал новую группу, – описывают метод стабилизации этих колебаний. Но нам не хватает контекста, каких-то ключевых элементов.
– Которые, вероятно, содержатся в других артефактах, – закончила за него Лекс. – В моем видении я видела, что каждый кристалл содержит часть информации, и только вместе они формируют полное сообщение.
– Как пазл, – кивнула Хлоя, подходя к ним. – Каждый артефакт – это кусочек, и нам нужно собрать их все, чтобы увидеть полную картину.
Лекс подошла к артефактам, разглядывая их через прозрачные купола. Первый кристалл, многогранник из Атакамы, излучал мягкое золотистое свечение. Второй, цилиндрический из Северного моря, светился более холодным, серебристым светом. Оба, казалось, слегка пульсировали в унисон, словно общаясь друг с другом.
– Они взаимодействуют, – заметила она. – Видите, как синхронизированы их пульсации?
– Да, мы заметили это, когда разместили их рядом, – подтвердила Хлоя. – Более того, их энергетический уровень повысился примерно на двенадцать процентов после соединения. Словно присутствие друг друга подпитывает их.
– Как компьютеры в сети, – кивнул Джеймс. – Или нейроны в мозге. Каждый сам по себе имеет ограниченную функциональность, но вместе они образуют более сложную систему.
Лекс вспомнила свое видение – карту артефактов, разбросанных по Земле, но связанных невидимыми линиями энергии, образующими сложную сеть.
– Я думаю, они должны быть соединены определенным образом, – сказала она. – В моем видении я видела сеть, связывающую все артефакты. И я видела… активацию. Какой-то процесс, который запускается, когда все они соединены правильно.
– Активацию чего? – спросила Хлоя с тревогой.
– Я не уверена, – Лекс покачала головой. – Возможно, устройства для стабилизации солнечного ядра? Или системы раннего предупреждения? Видение не было достаточно ясным в этой части.
Их разговор прервал вошедший в лабораторию майор Крус.
– Доктор Райнер, – он кивнул ей. – Генерал хотел бы знать, есть ли прогресс в определении местоположения других артефактов.
– Я работаю над этим, – ответила Лекс. – Но видение было фрагментарным. Мне нужно время, чтобы собрать все детали.
– Времени у нас, возможно, не так много, – Крус выглядел обеспокоенным. – Наши системы мониторинга зафиксировали необычную активность на Солнце. Серия магнитных аномалий в южном полушарии звезды, не соответствующих обычным паттернам солнечных циклов.
Лекс, Джеймс и Хлоя обменялись тревожными взглядами.
– Это может быть началом процесса, о котором предупреждают артефакты, – тихо сказала Лекс. – Мне нужен доступ к этим данным. И к файлам миссии моего отца, которые обещал Хейден.
– Файлы миссии "Гелиос" уже загружены в систему с вашим уровнем доступа, – ответил Крус. – А что касается солнечных данных – они поступают в реальном времени в центральную систему мониторинга. Я могу показать вам.
Он провел их в соседнее помещение, где несколько огромных экранов отображали различные параметры солнечной активности – магнитные поля, спектральные данные, тепловые карты. На одном из дисплеев была видна необычная область в южном полушарии Солнца – темное пятно неправильной формы, пульсирующее и меняющее конфигурацию.
– Это началось около шести часов назад, – пояснил Крус. – Сначала выглядело как обычное солнечное пятно, но затем начало демонстрировать странную динамику. Магнитное поле в этой области нестабильно, с резкими колебаниями силы и полярности.
Лекс внимательно изучала данные, чувствуя, как холодок пробегает по спине. То, что она видела, слишком напоминало начальные стадии процесса, который был показан в её видении.
– Это оно, – тихо сказала она. – Начало каскадного процесса. Возмущения в магнитном поле, которые приведут к нестабильности в ядре.
– Насколько это серьезно? – спросил Крус с нескрываемым беспокойством.
– Если мое видение верно, и если мы не найдем способ стабилизировать эти возмущения… – Лекс посмотрела ему прямо в глаза. – Это начало конца, майор. Процесс, который может привести к преждевременной смерти нашей звезды.
В комнате воцарилась тяжелая тишина, нарушаемая лишь тихим гудением компьютеров и периодическими сигналами мониторинговых систем.
– Мне нужно поговорить с генералом, – наконец сказал Крус. – Если ситуация настолько серьезна, необходимо активировать протокол глобальной угрозы.
– Подождите, – остановила его Лекс. – Прежде чем мы поднимем тревогу, мне нужно изучить файлы миссии моего отца и сопоставить их с текущими данными. Если Волков прав, и мой отец действительно обнаружил что-то связанное с этими артефактами, это может дать нам ключ к пониманию всей ситуации.
Крус колебался, но затем кивнул.
– У вас есть двенадцать часов, доктор Райнер. После этого я должен доложить генералу о полной ситуации, независимо от того, что вы найдете.
Когда он ушел, Лекс повернулась к своим коллегам.
– Джеймс, продолжай работать над расшифровкой символов. Особенно сосредоточься на тех, что могут описывать процесс стабилизации. Хлоя, изучи взаимодействие между двумя артефактами – как именно они обмениваются энергией, как усиливают друг друга. Это может быть ключом к пониманию, как все артефакты должны быть соединены.
– А ты? – спросила Хлоя.
– Я буду изучать файлы миссии моего отца, – Лекс уже направлялась к рабочей станции. – И попытаюсь воссоздать карту артефактов, которую видела в видении. Мы должны найти их все, прежде чем будет слишком поздно.
Усевшись за компьютер, Лекс ввела свой код доступа и открыла засекреченные файлы миссии "Гелиос". На экране появилось старое фото её отца в скафандре, улыбающегося перед запуском миссии, которая стоила ему жизни.
– Что ты нашел там, папа? – прошептала она, начиная просматривать документы. – И почему они это скрыли?
Глава 4: Расшифровка
Файлы миссии "Гелиос" содержали тысячи страниц документов, сотни фотографий и десятки видеозаписей. Лекс просматривала их, с каждой минутой всё больше понимая, что официальная версия о гибели её отца была, мягко говоря, неполной.
Роберт Райнер был командиром миссии "Гелиос" – секретного проекта НАСА и Пентагона по установке сети солнечных наблюдательных станций на орбите, максимально приближенной к звезде. Официально проект был закрыт после "несчастного случая" – предполагаемого отказа системы жизнеобеспечения в скафандре Роберта во время выхода в открытый космос для ремонта оборудования.
Но в секретных отчетах, к которым теперь получила доступ Лекс, история выглядела иначе. За несколько дней до инцидента орбитальные датчики зафиксировали странную активность на Солнце – аномальные магнитные паттерны, которые Роберт описывал как "почти искусственные". В своем последнем отчете он предположил, что наблюдает "признаки организованной деятельности внутри солнечной плазмы".
Этот отчет был помечен грифом "Крайне секретно" и, похоже, стал причиной переполоха в высших эшелонах власти. Директор НАСА требовал немедленного прекращения миссии, но военные настаивали на продолжении наблюдений.
А затем, во время того рокового выхода в космос, произошло нечто странное. Телеметрия со скафандра Роберта показывала не отказ систем, а мощный всплеск энергии, схожий по сигнатуре с солнечным излучением, но сфокусированный и направленный. Как будто луч энергии из Солнца… выбрал его.
Последние слова Роберта, записанные системами связи, заставили Лекс вздрогнуть: "Боже мой… я вижу их. Они внутри. Они пытаются сказать… предупредить…". После чего связь прервалась.
В последующих отчетах комиссии по расследованию инцидента упоминалось о "возможном психологическом воздействии длительного наблюдения за солнечными явлениями" и "галлюцинациях, вызванных стрессом и радиацией". Официальный вердикт – отказ оборудования из-за экстремальных условий вблизи Солнца. Но несколько экспертов выразили сомнение в этой версии, отметив, что все системы скафандра работали нормально до момента странного энергетического всплеска.
– Они нашли тебя первым, – прошептала Лекс, глядя на последнюю фотографию своего отца на борту орбитальной станции. – Ты был первым контактером, но никто не поверил тебе.
Её размышления прервал звонок внутренней связи. На экране появилось лицо Джеймса Чена.
– Лекс, тебе нужно это увидеть. Мы сделали прорыв в расшифровке.
Через несколько минут она уже была в главной лаборатории, где Джеймс и Хлоя стояли перед большим экраном, заполненным новыми данными.
– Мы объединили символы с обоих артефактов, – объяснил Джеймс, указывая на сложные узоры. – И когда мы добавили к ним модель внутренней структуры кристаллов, они начали складываться в нечто цельное. Смотри.
Он активировал анимацию, и на экране символы начали перемещаться, объединяясь в сложную трехмерную структуру, напоминающую схему солнечного ядра.
– Это диаграмма процесса, происходящего внутри Солнца, – продолжил Джеймс. – По крайней мере, так мы это интерпретируем. Смотри, здесь, – он указал на центральную часть схемы, – ядро звезды. А эти линии показывают потоки плазмы и магнитные поля.
– А эта область, – Хлоя показала на тёмную пульсирующую точку, – похоже, представляет аномалию, о которой ты говорила. Возмущение, которое растет и распространяется.
– И вот что интересно, – Джеймс перешел к следующей части анимации. – Это схема показывает, как аномалия может быть нейтрализована. Используя… что-то вроде направленного резонанса, создаваемого сетью точек на поверхности Земли.
Лекс внимательно изучала схему. Действительно, анимация показывала сеть точек, размещенных по всей планете, каждая из которых излучала энергию, направленную к Солнцу. Когда лучи достигали звезды, они образовывали сложный узор, который, казалось, стабилизировал аномалию в ядре.
– Эти точки, – медленно произнесла она. – Это места падения артефактов. Они не просто носители информации… они сами являются частью устройства, которое должно остановить катастрофу.
– Именно так мы это поняли, – кивнула Хлоя. – Каждый артефакт содержит часть технологии, которая, будучи правильно активирована, сможет создать резонансное поле, стабилизирующее процессы в солнечном ядре.
– Но для этого нам нужны все артефакты, – добавил Джеймс. – И они должны быть размещены в точно определенных местах.
Лекс почувствовала, как её сердце забилось быстрее. Это подтверждало то, что она видела в своих видениях, но добавляло критически важные детали.
– Джеймс, ты смог определить, сколько всего должно быть артефактов? И где они должны быть размещены?
– Мы идентифицировали семь точек на схеме, – ответил лингвист. – Две у нас уже есть – артефакты из Атакамы и Северного моря. Остальные пять… мы работаем над определением их координат.
Лекс подошла к экрану, изучая схему.
– Эта точка, – она указала на одну из отметок, – похоже на Марианскую впадину. А эта, – она перевела палец на другую точку, – возможно, где-то в Казахстане. Оба места я видела в своем видении.
– Можешь показать на карте? – Хлоя быстро вывела на соседний экран карту мира.
Лекс указала приблизительные районы, и Хлоя отметила их на карте.
– А остальные три? – спросил Джеймс. – Ты видела их в своем видении?
– Смутно, – Лекс потерла виски, пытаясь вспомнить. – Где-то в Антарктиде… точка в центральной Африке… и место в Тихом океане, возможно, недалеко от Гавайев.
Хлоя отметила и эти области, создав примерную карту расположения всех семи артефактов.
– Это похоже на геометрически правильную сеть, – заметил Джеймс, изучая получившуюся схему. – Равномерно распределенную по поверхности планеты.
– Как акупунктурные точки, – кивнула Хлоя. – Стратегически расположенные узлы для воздействия на энергетические потоки.
– Но есть проблема, – Лекс указала на схему активации артефактов. – Судя по тому, что мы видим здесь, артефакты должны быть не только собраны, но и размещены в строго определенных позициях. А у нас уже два артефакта извлечены из мест их падения.
– Возможно, артефакты могут быть возвращены в исходные точки для активации? – предположил Джеймс.
– Или, – Хлоя внимательно изучала анимацию, – может быть, важна не географическая точка сама по себе, а геомагнитный узор, который они вместе образуют? В таком случае, их можно было бы разместить в эквивалентных точках, создающих такой же геометрический паттерн.
– В любом случае, – Лекс выпрямилась, чувствуя новую решимость, – наша первоочередная задача – найти остальные пять артефактов. И сделать это до того, как аномалия в солнечном ядре достигнет критической точки.
– И до того, как их найдет кто-то другой, – добавил Джеймс. – После инцидента в Северном море я уверен, что русские, европейцы и, вероятно, китайцы тоже ищут следующий артефакт.
– Кстати, о следующем артефакте, – Лекс вернулась к своей рабочей станции и открыла результаты анализа солнечной активности. – Если мы правильно интерпретируем паттерн, то следующий выброс должен произойти в течение ближайших 48 часов. И если мое видение верно, он направится к Марианской впадине.
Она вывела текущие данные с солнечных обсерваторий на большой экран. Аномальная область в южном полушарии Солнца расширилась, её границы стали более четкими, а магнитная активность усилилась.
– Смотрите, – Лекс указала на странный узор внутри аномалии. – Это похоже на те символы, что мы расшифровали. Словно кто-то пишет сообщение на самой поверхности Солнца.
Джеймс и Хлоя подошли ближе, с изумлением глядя на экран.
– Ты права, – медленно произнес Джеймс. – Эти узоры не случайны. Они структурированы, организованы. Это… коммуникация.
– Солнечная цивилизация пытается связаться с нами напрямую, – прошептала Хлоя. – Используя само Солнце как средство передачи сообщения.
– Или как маяк для следующего артефакта, – добавила Лекс. – Направляя его к определенной точке на Земле.
Внезапно дверь лаборатории открылась, и вошел генерал Хейден в сопровождении нескольких военных офицеров и гражданских специалистов, которых Лекс не знала.
– Доктор Райнер, – Хейден кивнул ей. – Я вижу, вы сделали прогресс. Отлично. Позвольте представить доктора Алана Прескотта, – он указал на высокого худощавого мужчину с острыми чертами лица и холодными голубыми глазами. – Он специалист по продвинутым энергетическим системам и возглавит новое направление наших исследований – изучение возможного военного применения технологии артефактов.
Лекс почувствовала, как напрягаются её плечи. Именно этого она и боялась – военные начинают перехватывать контроль над исследованиями, переориентируя их с предотвращения катастрофы на создание нового оружия.
– Генерал, – она постаралась говорить спокойно, – наши исследования показывают, что артефакты являются частью системы, предназначенной для предотвращения катастрофы на Солнце. Их первичная функция – защита, а не нападение.
– Я читал ваши отчеты, доктор Райнер, – холодно ответил Прескотт. – И хотя ваша теория интересна, она основана на… субъективных переживаниях. Мы должны рассмотреть все возможные применения этой технологии, включая оборонные аспекты.
– Оборонные аспекты? – Лекс не могла сдержать возмущения. – От кого мы обороняемся? Если Солнце взорвется, никакое оружие нам не поможет!
– Доктор Райнер, – Хейден предостерегающе поднял руку. – Никто не игнорирует угрозу, о которой вы говорите. Но мы должны быть готовы ко всем сценариям. Включая возможность, что эти… послания… могут быть не тем, чем кажутся.
– Что вы имеете в виду? – Лекс нахмурилась.
– Просто мы не можем слепо доверять информации, полученной от неизвестной внеземной сущности, – ответил Хейден. – Особенно когда эта информация передается через… психические видения. Нам нужны объективные данные.