- -
- 100%
- +
Дан выдавил вежливую улыбку и кивнул, мысленно проклиная свою характерную "марсианскую" внешность, которая делала его столь заметным среди коренных земян.
– Через три дня привыкну, – сказал он, давая понять, что не настроен на долгий разговор.
– О, вы здесь ненадолго? – не унималась женщина. – Работа или…
– Бабушка, оставь человека в покое, – вмешался молодой человек, сидящий через проход. – Извините, она любит поговорить с новыми людьми.
– Ничего, – Дан кивнул с благодарностью.
Женщина благосклонно улыбнулась и наконец переключила внимание на инфопланшет с последними новостями. Дан облегченно выдохнул. Майя, сидящая с другой стороны, подавила смешок.
– Ты как экзотическое животное в зоопарке, – шепнула она. – Может, отрастишь бороду? Будешь меньше привлекать внимание.
– Или начну кусаться, – пробормотал Дан, и Майя с трудом сдержала новый приступ смеха.
Шаттл вошёл в атмосферу. Лёгкая вибрация и мягкое свечение за бортом свидетельствовали о работе защитных полей, рассеивающих тепло. Современные спускаемые аппараты мало напоминали неуклюжие челноки прошлого – теперь спуск на Землю был столь же комфортабельным, как и обычный авиаперелёт.
– Готовься, – тихо сказала Майя. – Через двадцать минут мы в Лондоне.
Музей космической эры располагался на территории бывшего аэропорта Хитроу, закрытого в начале XXII века после постройки нового космопорта в Норвичском заливе. Огромные выставочные павильоны, занимавшие бывшие терминалы, представляли посетителям всю историю покорения космоса – от первых спутников и ракет XX века до современных межпланетных кораблей.
Дан и Майя прибыли к музею около полудня. Несмотря на будний день, у входа толпились школьники – классы на экскурсии – и отдельные группы туристов.
– Координаты указывают на старый терминал 2, – сказал Дан, сверяясь с данными на защищённом планшете. – Сейчас там экспозиция "Первые шаги в космос".
– Отличное прикрытие для нашей легенды, – кивнула Майя. – Два специалиста по археологии космической эры изучают экспонаты. Никто не удивится.
Они купили билеты и присоединились к одной из экскурсионных групп, чтобы не привлекать внимания. Терминал 2 представлял собой огромное пространство с прозрачной крышей, сквозь которую лился естественный свет. Экспонаты – от примитивных ракет до первых орбитальных станций – были расставлены в хронологическом порядке.
– Смотри по сторонам, но не слишком явно, – прошептал Дан. – Ищем что-то необычное, связанное с указанными координатами.
Они медленно двигались вместе с группой, делая вид, что внимательно слушают экскурсовода. В какой-то момент Дан заметил, что координаты ведут к неприметному экспонату в дальнем углу зала – старому пульту управления космическими запусками 2030-х годов.
– Пульт управления запусками с космодрома Куру, – прочитал он табличку. – Использовался для запуска первого частного корабля к Марсу.
– Ничего особенного, – пожала плечами Майя, но Дан уже заметил то, что искал.
На старой панели управления среди десятков кнопок одна выделялась – не цветом или формой, а едва заметным свечением, видимым только под определенным углом.
– Вот оно, – прошептал Дан, осторожно оглядываясь. – Квантовая метка. Активная.
Майя без лишних слов отошла на несколько шагов и начала фотографировать соседние экспонаты, попутно следя за окружающей обстановкой. Дан, убедившись, что никто не обращает на него особого внимания, подошел ближе к пульту и незаметно нажал на светящуюся кнопку.
Ничего не произошло – по крайней мере, внешне. Но тонкий браслет на запястье Дана, выданный доктором Лю перед отъездом, завибрировал, указывая на получение закодированного сообщения.
– Получил что-то? – тихо спросила Майя, вернувшись к нему.
– Да, – кивнул Дан. – Посмотрим, когда выйдем отсюда.
Они продолжили экскурсию, сохраняя видимость заинтересованности в экспонатах, но внутренне Дан был напряжён, как натянутая струна. Кто оставил это сообщение? Нильсен? Или кто-то другой, знающий о "Вавилоне"?
Выйдя из музея, они направились в небольшое кафе через дорогу. Заняв столик в углу, подальше от окон и других посетителей, Дан активировал браслет. Над ним появилась крошечная голограмма – серия символов и новые координаты.
– Астероидный пояс, – определила Майя, глядя на цифры. – Станция "Гаргарин-3".
– Не знаю такой, – нахмурился Дан.
– Потому что официально её не существует, – Майя выглядела озабоченной. – Это часть "серой зоны" – неофициальных поселений, не признаваемых ни Земной Федерацией, ни Марсианским Консорциумом.
– Откуда ты знаешь?
– Я же говорила – до МКС у меня была… разнообразная карьера. – Майя отхлебнула кофе. – "Гагарин-3" изначально был исследовательским аванпостом, но после сокращения финансирования его забросили. Несколько лет назад группа независимых учёных выкупила его и превратила в своего рода научный кооператив, свободный от правительственного контроля.
– И там можно проводить исследования, запрещённые официальной наукой, – мрачно закончил Дан. – Звучит как идеальное место для экспериментов с марсианским организмом.
Майя кивнула:
– Именно. Вопрос в том, кто оставил нам эту метку? Нильсен? Или это ловушка?
– Есть только один способ узнать, – Дан допил кофе. – Нам нужно добраться до астероидного пояса. Есть идеи?
– Несколько, – Майя задумалась. – Официальные каналы отпадают – МКС наверняка отслеживает все регулярные рейсы. Придётся воспользоваться услугами контрабандистов.
– Опять твоё тёмное прошлое? – усмехнулся Дан.
– В этот раз нам пригодятся твои связи, – серьёзно ответила она. – Нам нужен Лин Чжао.
Дан напрягся:
– Почему именно он?
– Потому что Лин контролирует большую часть нелегальных перевозок между Землёй и поясом. И потому что он задолжал тебе услугу после того случая на Фобосе.
Дан неохотно кивнул. Три года назад он действительно спас Лина от неминуемого ареста, предупредив о готовящейся облаве МКС на его складе контрабандных товаров. Не из симпатии к преступнику, а из прагматичных соображений – Лин был ценным информатором, чьи сведения не раз помогали Дану в расследованиях.
– Хорошо, свяжусь с ним, – наконец согласился Дан. – Но сначала нам нужно безопасное место для ночлега. Предлагаю отель в Сохо – там достаточно туристов, чтобы затеряться.
Они покинули кафе и направились к ближайшей станции подземки. Дан шёл, подсознательно отмечая каждую камеру наблюдения, каждого прохожего, задержавшего на них взгляд дольше обычного. За годы работы в МКС паранойя стала его второй натурой. И сейчас она подсказывала, что они не одни.
– За нами следят, – тихо сказал он Майе, не поворачивая головы. – Двое. Мужчина в синем плаще на эскалаторе и женщина с красной сумкой у билетных автоматов.
Майя ненавязчиво огляделась:
– Вижу их. Оперативники МКС?
– Сомневаюсь. Не их стиль. Слишком заметны.
– Тогда кто?
– Скоро узнаем, – Дан слегка изменил направление, двигаясь к менее людному выходу. – Идём за мной. Если это люди Вронского, нам лучше избежать конфронтации. Если нет… выясним, кто ими интересуется.
Они свернули в боковой коридор, ведущий к техническим помещениям. Заметив камеру наблюдения, Дан активировал на своем браслете скремблер – устройство, создающее помехи для систем видеофиксации. Экран камеры должен был показывать лишь статические помехи в течение следующих двух минут.
– Здесь, – он указал на неприметную дверь с надписью "Только для персонала". Достав из кармана универсальный ключ-взломщик – ещё один подарок от доктора Лю – он быстро справился с электронным замком.
За дверью оказался узкий технический коридор, тускло освещённый аварийными лампами.
– А теперь ждём, – Дан встал в тени, вплотную к стене. Майя заняла позицию с другой стороны двери.
Долго ждать не пришлось. Дверь осторожно открылась, и в коридор скользнула фигура в синем плаще. За ней последовала женщина с красной сумкой. Как только дверь за ними закрылась, Дан и Майя действовали синхронно и молниеносно.
Дан активировал парализатор, направляя его на мужчину, в то время как Майя одним стремительным движением подсекла женщину и прижала её к полу, заломив руку за спину.
– Кто вы и почему следите за нами? – холодно спросил Дан, удерживая мужчину под прицелом.
Мужчина, несмотря на явно невыгодное положение, сохранял странное спокойствие.
– Инспектор Коржавин, – произнес он с лёгким акцентом. – Наконец-то мы встретились лично. Доктор Нильсен передаёт привет.
Дан напрягся:
– Вы работаете на Нильсена?
– Скорее, мы работаем вместе, – ответил мужчина. – Мы представляем "Альянс Прорыва".
– "Альянс Прорыва"? – Дан нахмурился. – Никогда не слышал.
– Неудивительно. Мы предпочитаем оставаться в тени. Особенно от внимания МКС. – Мужчина медленно поднял руки. – Я не вооружен, инспектор. И мы пришли как друзья. Можно мне достать идентификатор?
Дан кивнул, не опуская оружия. Мужчина осторожно извлёк из внутреннего кармана тонкую пластину, напоминающую стандартные идентификационные карты МКС, но с другим логотипом – стилизованным изображением разорванной цепи.
– Профессор Виктор Бергман, астрофизик, бывший сотрудник Европейского Космического Агентства. Сейчас работаю с доктором Нильсеном над проектом "Кассандра" – изучением аномалий Оортового облака.
– А ваша подруга? – Дан кивнул в сторону женщины, всё ещё удерживаемой Майей.
– Доктор Сара Линдт, ксенобиолог, специалист по марсианскому организму. Бывший сотрудник вашей МКС, между прочим.
Женщина с пола подала голос:
– Я работала с вашими родителями, инспектор. Прежде чем они погибли в том "несчастном случае".
Дан вздрогнул, но не опустил оружие:
– Докажите.
– Анна Коржавина называла марсианский организм "космическим телефоном". Она верила, что он создан как средство коммуникации между звёздными системами. Эта теория никогда не была включена в официальные отчёты.
Дан медленно опустил парализатор. Эта деталь была известна очень немногим. Он кивнул Майе, и та отпустила женщину, помогая ей подняться.
– Извините за грубый приём, – сказал Дан. – В нашем положении осторожность не бывает излишней.
– Мы понимаем, – кивнул Бергман. – На вашем месте мы поступили бы так же. Но сейчас нам нужно уйти отсюда. Этот район под постоянным наблюдением, и даже ваш скремблер не будет работать вечно.
– Куда вы предлагаете отправиться? – спросила Майя.
– У нас есть безопасное место недалеко отсюда. И корабль, который доставит вас к "Гагарину-3". – Бергман поправил плащ. – Нильсен ждёт вас там. Он многое хочет рассказать о "Вавилоне" и… других проектах.
Дан и Майя обменялись взглядами. Ситуация по-прежнему выглядела подозрительной, но других вариантов у них не было. К тому же, упоминание о родителях Дана и деталях, не известных широкой публике, говорило о том, что эти люди действительно могли быть связаны с Нильсеном.
– Хорошо, – наконец решил Дан. – Ведите нас. Но имейте в виду – при первых признаках опасности я не буду колебаться.
– Справедливо, – кивнул Бергман. – Следуйте за нами. И держитесь естественно – мы всё ещё можем быть под наблюдением.
"Безопасное место" оказалось заброшенным складским помещением в районе старых доков. Снаружи здание выглядело полуразрушенным, но внутри скрывалась хорошо оборудованная база с современными системами связи и защиты.
– Впечатляет, – отметила Майя, оглядывая техническое оснащение. – Откуда у группы учёных-отступников такие ресурсы?
– У нас есть… спонсоры, – уклончиво ответил Бергман. – Люди, разделяющие наше беспокойство о будущем человечества.
Доктор Линдт вернулась из смежного помещения с подносом, на котором стояли чашки с горячим чаем.
– Вы наверняка устали и голодны, – сказала она. – Корабль будет готов только через шесть часов, так что у нас есть время поговорить.
Дан принял чашку, но пить не стал. Вместо этого он активировал на своём браслете анализатор, незаметно проверяя содержимое на наличие наркотиков или токсинов. Прибор не обнаружил ничего опасного.
– Не доверяете нам? – с лёгкой улыбкой заметила Линдт. – Правильно. На вашем месте я бы поступила так же.
Дан сделал глоток чая и наконец задал главный вопрос:
– Что такое "Альянс Прорыва"? И какова ваша цель?
Бергман сел напротив, сложив руки на коленях:
– "Альянс" возник около восьми лет назад, когда группа учёных, включая Нильсена, обнаружила доказательства существования карантинного барьера вокруг Солнечной системы. Официальные структуры – правительства, МКС – предпочли либо проигнорировать эту информацию, либо засекретить её, вместо того чтобы начать подготовку к неизбежному.
– К чему неизбежному? – спросила Майя.
– К контакту, – вмешалась Линдт. – Или к уничтожению. Смотрители не оставляют третьего варианта.
Дан поставил чашку:
– Доктор Лю упоминала, что барьер существует миллионы лет. Почему сейчас ситуация внезапно стала критической?
– Потому что карантин никогда не был задуман как постоянное решение, – пояснил Бергман. – Это временная мера, дающая потенциально опасным формам жизни шанс либо эволюционировать в направлении, приемлемом для галактического сообщества, либо… исчезнуть.
– И кто решает, какое направление "приемлемо"? – В голосе Дана звучало плохо скрываемое возмущение.
– Смотрители, – просто ответила Линдт. – Или, скорее, сложная экосистема различных сущностей, выполняющих эту функцию. Мы называем их Смотрителями для простоты, но в реальности это, вероятно, лишь часть гораздо более масштабного механизма галактического регулирования.
– И что, по-вашему, они сочтут "приемлемым"? – не унимался Дан.
– Мы не знаем наверняка, – Бергман развел руками. – Но основываясь на фрагментарной информации, полученной через марсианский организм, можно предположить, что ключевым фактором является способность к мирному сосуществованию с другими формами жизни. Отсутствие агрессивной экспансии. Готовность к симбиотическим отношениям вместо паразитических или хищнических.
– Звучит как утопия, – скептически заметил Дан.
– Или как следующий этап эволюции, – парировала Линдт. – То, к чему ваши родители стремились через свои исследования марсианского организма. Они понимали, что этот организм – не просто инопланетная форма жизни, а инструмент, оставленный специально для нас. Ключ, который может помочь нам эволюционировать до уровня, приемлемого для галактического сообщества.
– Путём заражения? Превращения в коллективный разум, как на "Деймосе"? – Дан покачал головой. – Это не эволюция. Это капитуляция.
– Не обязательно, – возразил Бергман. – Есть и другой путь. То, над чем работал Сато до своей… трансформации. Контролируемая интеграция. Сохранение человеческой индивидуальности при получении новых возможностей.
– Эксперименты с марсианским организмом строго запрещены, – напомнил Дан. – И не без причины. Я видел, что происходит при заражении.
– Не все эксперименты одинаковы, – мягко сказала Линдт. – На "Гагарине-3" вы увидите результаты нашей работы. Там Нильсен и его команда достигли значительных успехов в контролируемой интеграции. Люди, добровольно принявшие модифицированный организм, сохранили личность и получили… новые способности.
– Какие способности? – спросила Майя.
– Улучшенная регенерация. Устойчивость к радиации. Расширенные когнитивные возможности. – Линдт сделала паузу. – И самое важное – способность к прямому ментальному контакту. Телепатия, если хотите.
Дан рассмеялся:
– Телепатия? Серьёзно? И вы ожидаете, что мы поверим в это?
– Не просим верить на слово, – спокойно ответил Бергман. – Вы сами всё увидите на "Гагарине-3". И решите, стоит ли это тех рисков, которые мы принимаем.
– А что насчет предупреждения Сато? – вспомнил Дан. – Он говорил, что Смотрители приближаются. Что "время истекает".
Бергман и Линдт обменялись тревожными взглядами.
– Это правда, – наконец сказал Бергман. – Наблюдения Нильсена подтверждают, что активность барьера усиливается. Это может означать только одно – приближается время проверки. Смотрители придут, чтобы оценить, достойно ли человечество продолжать существование.
– И когда это произойдёт? – спросила Майя.
– По нашим расчётам, в течение ближайших шести месяцев.
Дан откинулся в кресле, пытаясь осмыслить полученную информацию. Шесть месяцев до возможного уничтожения всего человечества. Звучало как сюжет научно-фантастического фильма, но факты, собранные им за последние дни, придавали этой угрозе пугающую реальность.
– И что предлагает "Альянс Прорыва"? – спросил он. – Какой у вас план?
– У нас есть несколько стратегий, – ответил Бергман. – Одна из них – продемонстрировать Смотрителям, что мы способны к мирной интеграции с другими формами жизни, используя марсианский организм как посредника. Другая – попытаться открыть прямой канал коммуникации, чтобы вступить в переговоры. Нильсен считает, что это возможно с помощью специальных устройств, над которыми он работает на "Гагарине-3".
– А третья стратегия? – Дан чувствовал, что они что-то недоговаривают.
Линдт помедлила, затем решительно произнесла:
– Третий вариант – активация "Проекта Ноев Ковчег". Если мы не сможем убедить Смотрителей сохранить всё человечество, мы попытаемся спасти хотя бы его часть. Тех, кто прошел контролируемую интеграцию и сможет существовать в условиях, которые Смотрители сочтут приемлемыми.
– Избранные, значит, – горько усмехнулся Дан. – Кто решает, кому жить, а кому умереть?
– Никто не хочет делать такой выбор, – твердо ответил Бергман. – Мы стремимся спасти всех. Но если выбор будет между частичным спасением и полным уничтожением…
Он не закончил, но смысл был ясен.
В комнате повисла тяжёлая тишина. Майя первой нарушила её:
– Насколько я понимаю, исследования в этой области требуют… подопытных. Экспериментов над людьми.
– Все участники – добровольцы, – быстро ответила Линдт. – Учёные, космонавты, люди, понимающие риски и готовые их принять ради общего блага.
– И все эксперименты успешны? – В голосе Дана звучало сомнение.
Снова короткий обмен взглядами между Бергманом и Линдт.
– Были… неудачи, – признал Бергман. – Особенно на ранних этапах. Но сейчас мы достигли стабильного протокола интеграции с успешностью более 70%.
– А остальные 30%? – жестко спросил Дан.
– Различные исходы, – уклончиво ответила Линдт. – От отторжения организма до… более сложных последствий.
– Сато и его команда, – догадался Дан. – Они были среди тех, кто экспериментировал с этими протоколами?
– Да, – кивнул Бергман. – Сато был одним из основателей "Альянса". Но он… торопился. Использовал недостаточно проверенный протокол. Мы предупреждали его о рисках, но он был убежден, что времени осталось мало, и пошел на отчаянный шаг.
Дан встал и прошелся по комнате. В голове роились десятки вопросов, но один выделялся особенно ярко.
– Почему вы пришли к нам? Зачем раскрываете всё это?
– Потому что вы – сын Анны и Михаила Коржавиных, – просто ответила Линдт. – Потому что ваша генетическая структура уникальна. Ваши родители подверглись воздействию марсианского организма во время беременности вашей матери. Не достаточно для полной трансформации, но достаточно для того, чтобы повлиять на ваше развитие.
Дан застыл на месте:
– Что вы сказали?
– Вы не совсем человек, инспектор, – мягко продолжила Линдт. – Или, скорее, вы больше чем человек. Ваша ДНК содержит следы марсианского организма, интегрированные на клеточном уровне. Это часть причины, почему вы выжили при инциденте на "Арго", когда другие дети погибли.
– Это невозможно, – прошептал Дан, чувствуя, как земля уходит из-под ног. – Меня проверяли тысячи раз. Регулярные сканирования МКС…
– Ищут активный организм, – перебил Бергман. – Но не генетические модификации, произошедшие в утробе матери. Вы не заражены, инспектор. Вы – эволюционировали.
Майя подошла к Дану и положила руку ему на плечо в знак поддержки:
– Даже если это правда, что это меняет? Дан всю жизнь был человеком, независимо от его генетического кода.
– Это меняет всё, – возразила Линдт. – Это значит, что инспектор Коржавин может стать ключом к спасению человечества. Мостом между нами и Смотрителями. Существом, которое они могут признать достойным сосуществования.
Дан опустился в кресло, ошеломлённый этим откровением. Вся его жизнь, его идентичность, его работа в МКС по предотвращению распространения марсианского организма – всё это внезапно предстало в новом, жутком свете.
– Мне нужны доказательства, – наконец сказал он. – Не просто слова, а научные факты.
– Нильсен предоставит вам все доказательства, – заверил Бергман. – На "Гагарине-3" у нас есть оборудование, способное показать то, что МКС предпочитает не замечать.
Прежде чем Дан успел ответить, автоматическая система безопасности базы издала предупреждающий сигнал. Бергман бросился к монитору.
– У нас гости, – мрачно сообщил он. – Три корабля МКС только что вошли в атмосферу Земли и направляются в этот район.
– Вронский, – процедил Дан. – Он всё-таки нашёл нас.
– Корабль готов? – быстро спросила Линдт у Бергмана.
– Через двадцать минут будет на запасной площадке.
– Тогда нам пора уходить, – решительно заявил Дан, поднимаясь. – Если Вронский узнал о нашем местонахождении, следующим он вычислит "Гагарин-3". Нам нужно опередить его.
– Следуйте за мной, – Линдт направилась к неприметной двери в задней части помещения. – У нас есть подземный маршрут к запасной площадке.
Бергман остался у консоли:
– Я задержу их, насколько смогу. Создам ложные сигналы, отвлеку внимание.
– Это опасно, – возразила Линдт. – Если они поймают тебя…
– Тогда выполни наше обещание, – серьёзно ответил Бергман. – И продолжай работу.
Они обменялись быстрыми объятиями, и Дан впервые заметил, что между этими двумя существует нечто большее, чем просто коллегиальные отношения.
– Идёмте, – Линдт открыла дверь, за которой начинался узкий проход. – Времени мало.
Дан и Майя переглянулись, молча соглашаясь, что у них нет выбора, кроме как довериться этим людям – по крайней мере, пока. Они последовали за Линдт в тёмный туннель, оставляя позади свет и относительную безопасность базы.
Проход, петляя, уводил их всё глубже под землю. Старый технический туннель, оставшийся, вероятно, со времён первоначальной постройки доков, был тесным и влажным, с ржавыми трубами по стенам и редкими аварийными лампами под потолком.
– Откуда Вронский узнал, где нас искать? – спросила Майя, пока они быстро продвигались по туннелю. – Мы были осторожны.
– Утечка информации возможна откуда угодно, – мрачно ответил Дан. – Возможно, в МКС есть агенты "Альянса", и Вронский следит за ними. Или наоборот, в "Альянсе" есть шпион МКС.
– Или нас выследили по квантовой метке в музее, – предположила Линдт. – Такие маяки работают в обе стороны – как способ передачи информации и как способ отслеживания.
– Замечательно, – пробормотал Дан. – А вы не могли предупредить об этом раньше?
– Всегда есть риски, – пожала плечами Линдт. – Но вы должны были получить сообщение. Это был единственный способ направить вас к "Гагарину-3".
Туннель наконец закончился небольшим подъемом, ведущим к металлической лестнице. Линдт остановилась и прислушалась, затем осторожно подняла люк над головой. В отверстие хлынул дневной свет.
– Чисто, – сказала она после беглого осмотра. – Запасная площадка в ста метрах отсюда. Держитесь ближе ко мне и будьте готовы бежать в случае опасности.
Они выбрались на поверхность и оказались в заброшенной промышленной зоне. Пустые склады и ржавеющие конструкции окружали небольшую расчищенную площадку, где их ждал компактный атмосферный челнок – старая модель "Колибри", предназначенная для быстрых перемещений между орбитой и поверхностью.
– Не слишком впечатляюще, – заметила Майя, оценивающе глядя на потрепанный корабль. – На нем можно долететь до орбиты?
– Не только до орбиты, – улыбнулась Линдт. – "Колибри" модифицирован. Под обшивкой стандартной модели скрывается кое-что интересное. Вы будете удивлены.
Они быстро направились к челноку, когда воздух над ними прорезал пронзительный вой – сирена приближающихся кораблей МКС.
– Чёрт, они нашли нас быстрее, чем я думала, – Линдт ускорила шаг. – Бегом к челноку!
Они бросились к кораблю. Линдт первой добежала до трапа и активировала системы доступа. Люк начал открываться, но слишком медленно. В небе уже виднелись три чёрные точки – приближающиеся корабли МКС.
– Они собираются блокировать площадку, – крикнул Дан. – Нужно взлетать немедленно!
– Люк еще не полностью открыт, – возразила Линдт. – Системы…