Код Создателя

Глава 1: Находка

Иерусалим, Израиль

Песок. Он был повсюду – в волосах, ботинках, даже между зубами. Лейла Хашеми с раздражением стряхнула его с планшета, сверяясь с трехмерной картой туннелей под Храмовой горой. Археологические раскопки в этом месте всегда были политической миной – территория слишком важна для трех мировых религий. Каждый сантиметр земли здесь считался священным, а значит, любая находка могла вызвать международный скандал.

– Доктор Хашеми, мы готовы к следующему участку, – Амир, ее ассистент, вытер потное лицо платком. – Радары показали странную аномалию за этой стеной.

Лейла кивнула. Трехнедельные раскопки продвигались медленно, но полученное ею специальное разрешение от Управления древностей Израиля имело строгие временные рамки. Через четыре дня они должны свернуть работы, независимо от результатов.

– Продолжайте сканирование. Я хочу быть уверенной, что мы не заденем никаких структурных элементов.

Она осторожно прошла вдоль древней стены, проводя рукой по шероховатой поверхности камня. За десять лет работы в этой области интуиция не раз спасала ее, и сейчас все внутри кричало, что они на пороге важного открытия.

Лейла специализировалась на древних ближневосточных цивилизациях. В свои тридцать пять она уже успела заработать репутацию упрямой и бескомпромиссной исследовательницы, которая не боялась бросать вызов устоявшимся теориям. Ее работа по альтернативной датировке древнеегипетских текстов стала причиной многочисленных академических споров, но в итоге принесла ей признание и грант на текущие исследования.

Лейла внимательно осмотрела стену перед собой. Она была сложена из массивных каменных блоков, скорее всего, относящихся к периоду Второго Храма. Но что-то в геометрии кладки казалось неправильным, словно строители намеренно нарушали принципы симметрии.

– Профессор Коэн! – позвала она своего коллегу. – Взгляните на это.

Невысокий седовласый мужчина отложил нивелир и подошел к ней.

– Вы заметили это смещение? – спросила Лейла, указывая на едва заметную линию между каменными блоками. – Оно не случайное. Смотрите, эти три блока образуют последовательность, которая нарушает всю геометрию стены.

Профессор прищурился, изучая указанное место.

– Возможно, вы правы. Но это может быть просто результат сейсмической активности или проседания почвы за столетия.

– Нет, – Лейла покачала головой. – Посмотрите на узор пыли в швах. Эти блоки двигались недавно. Возможно, тут есть скрытый механизм.

Она осторожно нажала на центральный блок. Ничего не произошло. Затем попробовала сдвинуть его в сторону – без результата.

– Лейла, – в голосе Коэна звучала усталость, – мы не в приключенческом фильме. Древние строители редко создавали потайные двери с хитрыми механизмами.

– Это не обычная стена. Посмотрите на материал – эти блоки отличаются от остальных. Более плотная структура, другой оттенок. Они были добавлены позже, возможно, для сокрытия чего-то.

Их разговор прервал крик Амира:

– Доктор Хашеми! Показания сейсмографов меняются. Что-то происходит!

Лейла быстро подошла к мониторам. График на экране компьютера показывал нарастающие колебания.

– Это невозможно, – пробормотал техник, обслуживающий оборудование. – Эпицентр прямо под нами, но никаких тектонических процессов в этом регионе не предсказывалось.

Земля под ногами едва ощутимо завибрировала. Затем дрожь усилилась.

– Всем покинуть туннель! – скомандовал Коэн. – Немедленно!

Команда археологов бросилась к выходу, но Лейла медлила, завороженно наблюдая, как трещины начали расползаться по странной стене.

– Лейла, уходим! – профессор схватил ее за руку.

– Подождите! – она вырвалась. – Смотрите!

Вибрация усилилась, и внезапно один из блоков с глухим звуком подался вперед. За ним второй, третий. Они двигались синхронно, словно управляемые невидимым механизмом.

Землетрясение прекратилось так же внезапно, как и началось. В полной тишине три каменных блока медленно отодвинулись в сторону, открывая темный проход.

– Невероятно, – прошептала Лейла, включая фонарь на шлеме.

– Это слишком опасно, – Коэн попытался остановить ее. – Нам нужно сначала проверить структурную целостность.

Но Лейла уже направила луч света в темноту открывшегося прохода. Там, примерно в двух метрах, виднелась небольшая камера. Археолог в ней задыхался, но научное любопытство было сильнее страха.

– Я только взгляну, – сказала она, проскальзывая в отверстие.

Профессор Коэн, проклиная упрямство молодой коллеги, последовал за ней, жестом приказав остальным оставаться на месте.

Камера оказалась неожиданно просторной – около пяти метров в диаметре с куполообразным потолком. Стены были абсолютно гладкими, без малейших следов инструментов или соединительных швов, словно вырезанными из монолитного камня.

– Посмотрите на пол, – прошептал Коэн.

Пол камеры был идеально круглым и покрыт затейливым узором из концентрических окружностей и странных символов, которые не принадлежали ни к одной из известных Лейле письменностей.

– Вы когда-нибудь видели подобное? – спросила она.

Профессор медленно покачал головой.

– Это не похоже ни на что из известных мне древних культур. Не иврит, не арамейский, не греческий…

В центре узора находилось круглое углубление, примерно полметра в диаметре. Лейла осторожно приблизилась, светя фонарем в эту необычную нишу.

– Что это? – она увидела в углублении предмет, напоминающий металлический цилиндр с замысловатыми инкрустациями.

– Не трогайте его! – предупредил Коэн. – Сначала нужно задокументировать положение.

Но его предостережение опоздало. Лейла уже опустилась на колени рядом с углублением, направив на объект свет фонаря. Цилиндр был длиной около тридцати сантиметров и диаметром с крупное яблоко. Его поверхность покрывали те же странные символы, что и пол камеры.

– Этот материал… – она осторожно коснулась поверхности. – Он не похож ни на бронзу, ни на другие древние сплавы.

В момент прикосновения произошло нечто странное – в глубине цилиндра словно пробежала слабая волна света. Лейла инстинктивно отдернула руку, но было поздно. Устройство активировалось.

По окружности цилиндра пробежала светящаяся линия, и верхняя часть с тихим шипением приподнялась. Лейла и Коэн отпрянули, когда из цилиндра начал подниматься плотный столб холодного голубоватого света.

– Боже мой, – выдохнула Лейла.

В свечении проявились семь тонких металлических пластин, парящих в воздухе, словно подвешенные на невидимых нитях. Каждая пластина была покрыта рядами символов, выгравированных с невероятной точностью.

В этот момент все электронное оборудование в камере – фонари, телефоны, радиопередатчики – одновременно вышло из строя. Наступила полная темнота, нарушаемая лишь холодным сиянием, исходящим от парящих пластин.

– Что происходит? – голос Коэна дрожал.

– Не знаю, – ответила Лейла, не в силах оторвать взгляд от сюрреалистической картины.

Внезапно сияние стало интенсивнее, а затем так же резко погасло. Пластины опустились, вновь образуя цилиндр, который закрылся с тем же тихим шипением.

Темнота стала абсолютной. Лейла услышала, как Коэн нервно пытается включить свой фонарь.

– Бесполезно, – сказала она. – Похоже, все электроника вышла из строя.

– Нам нужно выбираться отсюда, – в голосе профессора слышалась тревога. – Мы не знаем, что это за устройство и не опасно ли оно.

Лейла нащупала в кармане старую механическую зажигалку – память о деде. В слабом пламени она увидела застывшее от ужаса лицо Коэна.

– Вы правы, уходим.

Она быстро достала из рюкзака старую пленочную камеру, которую всегда носила с собой как талисман в эпоху цифровой фотографии. Сделав несколько снимков цилиндра и стен камеры при тусклом свете зажигалки, она убрала камеру.

– Вы серьезно? – Коэн нервно усмехнулся. – Археология старой школы?

– Иногда аналоговые технологии надежнее, – ответила Лейла, наклоняясь к цилиндру.

– Что вы делаете?! – в ужасе прошептал профессор.

– Забираю артефакт, – она решительно подняла цилиндр, удивившись его неожиданной легкости. – Если мы оставим его здесь, власти конфискуют находку, и мы никогда не узнаем, что это такое.

– Это незаконно! – возмутился Коэн.

– Это наше открытие, – упрямо ответила Лейла. – Мы имеем право изучить его, прежде чем оно исчезнет в правительственных хранилищах.

Они выбрались из камеры и обнаружили остальную команду в смятении. Фонари и электроника не работали, все были дезориентированы.

– Что произошло? – спросил Амир, с тревогой глядя на Лейлу и странный цилиндр в ее руках.

– Землетрясение повредило оборудование, – солгала она. – Нам нужно подняться наверх.

Когда они наконец выбрались на поверхность, их ожидало поразительное зрелище. Над Храмовой горой висело идеально круглое облако, окруженное концентрическими кругами, словно рябь на воде.

– Это… природное явление? – прошептал кто-то из команды.

Лейла крепче прижала к себе рюкзак с цилиндром. Она чувствовала, что только что обнаружила нечто, выходящее за рамки современной науки, и это открытие изменит не только ее карьеру, но, возможно, и весь мир.

К археологам уже спешили представители службы безопасности и израильского Управления древностей. Лейла быстро передала свою пленочную камеру Амиру.

– Спрячь и сохрани, – прошептала она. – Это может стать самым важным открытием в нашей жизни.

В трех километрах от Храмовой горы, в комфортабельном номере отеля King David, седой мужчина с аристократическими чертами лица наблюдал за странным облаком через панорамное окно. Доктор Элиас Штерн опирался на изящную трость из черного дерева, его пронзительные голубые глаза сузились, когда облако начало рассеиваться.

Зазвонил телефон. Штерн не спешил отвечать, продолжая наблюдать за небом. Наконец, на седьмом гудке, он поднял трубку.

– Это произошло, – произнес голос на другом конце без приветствия.

– Я вижу, – спокойно ответил Штерн. – Наши люди готовы?

– Да, они уже в пути. Но есть проблема. Местные власти оцепили район.

Штерн поморщился.

– Это ожидаемо. Действуйте по протоколу "Гефест". И помните – нам нужны не только артефакты, но и свидетели. Особенно руководитель раскопок… как ее имя?

– Доктор Лейла Хашеми.

– Да, Хашеми, – Штерн улыбнулся тонкими губами. – Убедитесь, что она окажется в нашем распоряжении. Живой или мертвой – не имеет значения.

Он положил трубку и снова повернулся к окну. Странное облако полностью исчезло, но Штерн продолжал улыбаться. То, чего "Наследники Прометея" ждали столетиями, наконец произошло. Манускрипт, ключ к перестройке самой реальности, был найден.

Штерн коснулся кнопки на своей трости, и ее верхушка открылась, обнажив скрытый механизм с миниатюрным дисплеем. Он набрал короткую последовательность символов, и на экране появились координаты и время – данные, известные лишь немногим членам его организации.

"Пора начинать игру", – подумал Штерн, отправляя сообщение всем "Наследникам". Человечество слишком долго блуждало во тьме, не осознавая своего истинного потенциала. Пришло время эволюционного скачка, время перерождения. И он, Элиас Штерн, станет новым Прометеем, принесшим огонь знаний избранным, тем, кто достоин пережить грядущую перезагрузку мира.

Лейла Хашеми сидела в небольшом кабинете службы безопасности Управления древностей. Уже четыре часа ее допрашивали о событиях в туннеле. Она придерживалась версии о землетрясении, повредившем оборудование, и неожиданно обнаруженной камере, в которой не было ничего, кроме странных символов на стенах.

Цилиндр, надежно упакованный в свинцовую коробку (интуитивная предосторожность, которую она не могла объяснить), был спрятан в камере хранения железнодорожного вокзала. Пленочная камера с фотографиями находилась у Амира, которого, к счастью, не задержали для допроса.

– Доктор Хашеми, – усталый офицер безопасности в третий раз повторял одни и те же вопросы, – вы уверены, что не заметили ничего необычного в камере? Никаких артефактов, надписей, механизмов?

– Я уже говорила, – Лейла старалась, чтобы ее голос звучал раздраженно, но не виновато. – Камера была пуста, если не считать странных символов на полу, которые я не смогла идентифицировать. Землетрясение повредило наше оборудование, и мы спешили выбраться, опасаясь обрушения.

– А что вы скажете о необычном атмосферном явлении над Храмовой горой?

– Я не метеоролог, – пожала плечами Лейла. – Может быть, это было связано с электрическим разрядом во время сейсмической активности? Или оптической иллюзией из-за особых условий освещения?

Офицер вздохнул.

– Хорошо, доктор Хашеми. На сегодня мы закончили. Но не покидайте страну в ближайшие дни – у нас могут возникнуть дополнительные вопросы.

Выйдя из здания Управления, Лейла с облегчением вдохнула вечерний иерусалимский воздух. Город готовился к ночи – зажигались огни, над древними стенами поднималась луна.

Она включила телефон, который вернули ей после допроса. Странно, но устройство работало нормально, хотя в туннеле отказало полностью. Экран тут же ожил от десятков пропущенных звонков и сообщений – от коллег, журналистов, даже от бывшего мужа, который, должно быть, увидел новости о странном явлении над Иерусалимом.

Одно сообщение привлекло ее внимание – от Амира: "Твоя реликвия в безопасности. Встречаемся в кафе 'Ахва' через час".

Лейла улыбнулась. Амир был надежным помощником, и она не ошиблась, доверив ему свой секрет. Она уже представляла, как будет проявлять пленку в импровизированной темной комнате своего гостиничного номера, изучать странные символы, пытаться расшифровать их значение…

Ее размышления прервал черный внедорожник, резко затормозивший рядом. Двери распахнулись, и двое мужчин в темных костюмах выскочили наружу.

– Доктор Хашеми? – спросил один из них с акцентом, который она не могла определить. – Пожалуйста, проследуйте с нами. Есть вопросы национальной безопасности, требующие вашего внимания.

Лейла инстинктивно отступила.

– У меня только что закончился допрос в Управлении древностей. Если у вас есть вопросы, обратитесь к ним.

Мужчины переглянулись, и один из них потянулся к внутреннему карману пиджака.

Инстинкт самосохранения сработал быстрее, чем сознание. Лейла резко развернулась и бросилась бежать, ныряя в узкий переулок старого города. Позади раздались крики и звук бегущих шагов.

Годы археологических экспедиций в труднодоступных местах сделали ее выносливой, а знание запутанных улочек Иерусалима давало преимущество перед преследователями. Она петляла между каменными зданиями, пробегала через рынки, спускалась и поднималась по крутым лестницам.

Наконец, убедившись, что оторвалась от погони, Лейла замедлила шаг и достала телефон. Она быстро набрала сообщение Амиру: "Опасность. Встретимся в запасном месте. Возьми с собой оба предмета". Запасным местом был небольшой монастырь на окраине города, где у нее был знакомый монах, не раз помогавший в исследованиях древних текстов.

Однако перед тем, как отправить сообщение, Лейла помедлила. Что, если ее телефон прослушивается? Что, если эти люди уже выследили Амира? Нет, рисковать нельзя.

Она удалила набранный текст и вместо этого позвонила в международную археологическую службу экстренной связи – секретный канал коммуникации, созданный для помощи исследователям, попавшим в опасные ситуации в странах с нестабильной политической обстановкой.

– Код "Сфинкс", – произнесла она, когда на другом конце ответили. – Требуется эвакуация из горячей зоны, приоритет "альфа".

– Подтверждено, – отозвался механический голос. – Назовите локацию и временное окно.

– Иерусалим, Старый город, квадрант D-7. Окно – три часа.

– Принято. Ожидайте дальнейших инструкций через безопасный канал.

Лейла выключила телефон и вынула батарею. Теперь ей нужно было найти безопасное место, чтобы переждать, пока не придет помощь, и каким-то образом связаться с Амиром.

Она оглянулась по сторонам. Сумерки сгущались над древним городом, и улицы постепенно пустели. Впервые с момента открытия подземной камеры Лейла почувствовала настоящий страх. Что, если эти люди в черном – не единственные, кто охотится за ней? Что, если тайна, которую она случайно обнаружила, гораздо опаснее, чем она могла представить?

Где-то вдалеке завыла полицейская сирена. Лейла накинула на голову шарф, скрывая свои характерные черные кудрявые волосы, и растворилась в тенях Иерусалима, города, хранившего тайны трех тысячелетий. Теперь к этим тайнам добавилась еще одна – возможно, самая опасная из всех.

Глава 2: Вербовка

Москва, Россия

Максим Краевский ненавидел ноябрь в Москве. Серое небо, моросящий дождь со снегом, слякоть под ногами – всё это только усугубляло его и без того мрачное настроение. Он стоял у окна своей квартиры в сталинской высотке, наблюдая за бесконечным потоком машин внизу, и крутил в руках старую зажигалку – привычка, от которой не смог избавиться, даже бросив курить три года назад.

Шрам на левой скуле слегка зудел – верный признак приближающейся мигрени. Максим машинально потер лицо и вернулся к рабочему столу, заваленному распечатками и старыми фолиантами. Последний заказ оказался сложнее, чем он предполагал: расшифровка дневников итальянского купца XVI века, написанных с использованием сложного многоуровневого шифра.

В свои 38 Максим имел репутацию лучшего криптолингвиста на постсоветском пространстве. После десяти лет службы в специальном отделе ФСБ, занимавшемся дешифровкой исторических документов, представлявших интерес для государственной безопасности, он ушел в частную практику. Официальная версия гласила, что он хотел больше времени посвящать научным исследованиям. Неофициальная, известная лишь немногим, заключалась в том, что после провальной операции в Сирии и гибели его группы Максим не смог продолжать службу.

Громкий звонок в дверь вырвал Краевского из задумчивости. Он нахмурился, глядя на часы – 22:17. Слишком поздно для визитов. Максим подошел к входной двери и посмотрел в глазок.

В коридоре стоял крупный мужчина в военной форме с генеральскими погонами. Его широкое лицо с характерными славянскими чертами казалось смутно знакомым.

Максим колебался лишь секунду. Затем открыл дверь, но снял цепочку.

– Максим Андреевич, – произнес генерал с легкой улыбкой. – Простите за поздний визит. Я генерал-майор Громов, Виктор Степанович. Нам нужно поговорить.

Громов. Теперь Максим вспомнил – один из руководителей специального управления, с которым ему приходилось пересекаться во время службы, хотя напрямую они никогда не работали.

– О чем? – холодно спросил Максим, не спеша приглашать посетителя внутрь.

– О деле государственной важности, – Громов огляделся по сторонам. – Предпочитаете обсуждать это в коридоре?

Максим неохотно снял цепочку и отступил, пропуская генерала в квартиру. Громов прошел внутрь, мельком, но внимательно оглядел помещение профессиональным взглядом человека, привыкшего оценивать обстановку с точки зрения безопасности.

– Впечатляющая библиотека, – заметил он, кивнув на заставленные книгами стены.

– Вы пришли обсудить мою коллекцию книг? – Максим не стал предлагать гостю сесть.

Громов усмехнулся.

– Нет. Я пришел, потому что нам нужны ваши навыки. – Он достал из внутреннего кармана кителя запечатанный конверт. – Взгляните на это.

Максим взял конверт и вскрыл печать. Внутри находились фотографии странных символов, высеченных или выгравированных на каком-то металлическом предмете. Символы не принадлежали ни к одной из известных ему древних письменностей, хотя некоторые элементы напоминали арамейские и санскритские знаки.

– Что это? – спросил Краевский, моментально заинтересовавшись. Его профессиональное любопытство взяло верх над недоверием.

– Артефакт, обнаруженный неделю назад в Израиле, под Храмовой горой, – Громов наконец сел в кресло, не дожидаясь приглашения. – Мы получили эти фотографии от наших коллег. Над расшифровкой уже работали лучшие специалисты Моссада, ЦРУ и китайской разведки. Безрезультатно.

Максим сел напротив, продолжая изучать фотографии.

– А я тут при чем? У вас в ФСБ есть целый отдел шифровальщиков.

– Есть, – согласился Громов. – Они тоже потерпели неудачу. Но у вас, Максим Андреевич, особый талант к древним языкам и нестандартным системам шифрования. Ваша диссертация о методах дешифровки протошумерских текстов до сих пор считается революционной в этой области. А ваша работа по расшифровке манускрипта Войнича…

– Вы следите за моей научной деятельностью? – перебил его Максим.

– Мы никогда не теряем из виду ценных специалистов, даже если они решают покинуть службу.

Максим отложил фотографии.

– Я не работаю на государство больше. У меня частная практика, и мое время стоит дорого.

– Речь идет не о деньгах, Краевский, – в голосе Громова появились стальные нотки. – Речь идет о национальной безопасности. О безопасности всего мира, если быть точным.

– Звучит драматично, – Максим скептически поднял бровь. – Что в этих символах такого особенного?

Громов достал планшет и включил видеозапись.

– Это произошло сразу после обнаружения артефакта.

На экране было видео странного атмосферного явления над Иерусалимом – идеально круглого облака с концентрическими кругами.

– Метеорологическая аномалия? – предположил Максим.

– Если бы, – Громов провел пальцем по экрану, переключая на другое видео. – А это зафиксировано через 12 часов в Антарктиде.

На записи, сделанной, судя по всему, с научной станции, были видны похожие концентрические круги в небе, но на этот раз светящиеся призрачным голубоватым светом.

– И это еще не все, – Громов показал третью запись. – Это произошло вчера в океане недалеко от побережья Японии.

Максим наклонился ближе. На видео, снятом с вертолета, посреди спокойного океана виднелся идеально круглый водоворот диаметром в несколько километров.

– Мог бы поклясться, что это компьютерная графика, если бы не видел подобное своими глазами, – тихо произнес Громов.

– Вы были там? – удивился Максим.

– Нет. Но я видел нечто похожее десять лет назад. В Сирии.

Максим вздрогнул и инстинктивно коснулся шрама на лице. Десять лет назад. Сирия. Погибшая группа. Нерасшифрованный код.

– Это невозможно, – его голос стал хриплым. – Тот артефакт был уничтожен при взрыве.

– Или так нам сказали, – Громов отложил планшет. – Послушайте, Краевский. Я знаю о вашем участии в той операции. Знаю, что произошло с вашей группой, когда вы не смогли расшифровать надписи на найденном объекте. Но есть кое-что, чего вы не знаете.

Максим напрягся. События десятилетней давности до сих пор преследовали его в кошмарах. Секретная миссия в подземелья древней сирийской крепости. Обнаружение странного металлического объекта с непонятными письменами. Его неспособность быстро расшифровать текст. И затем… взрыв, унесший жизни восьми членов группы. Он единственный выжил, но шрам на лице был наименьшим из полученных увечий. Настоящие шрамы остались на психике.

– И чего же я не знаю? – спросил он, сдерживая эмоции.

– Тот объект был лишь фрагментом. Частью гораздо большего целого. И теперь мы обнаружили еще один фрагмент. Возможно, ключевой.

Максим встал и подошел к окну, глядя на ночную Москву. Воспоминания, которые он так долго пытался похоронить, вновь всплыли на поверхность.

– Допустим, это правда. Что вы хотите от меня?

– Я хочу, чтобы вы присоединились к международной группе экспертов, собранной для изучения этого феномена. Проект "Феникс" – сверхсекретная операция под эгидой специального комитета ООН.

– "Феникс"? – Максим горько усмехнулся. – Символично.

– Название выбрано не случайно. Это шанс искупить прошлое, Краевский. Шанс закончить то, что было начато десять лет назад.

Максим молчал, борясь с внутренними демонами. Часть его хотела немедленно отказаться, захлопнуть дверь прошлого и продолжить свое тихое существование с древними текстами и безопасными шифрами. Но другая часть, та, что просыпалась по ночам в холодном поту от кошмаров, жаждала ответов, завершения, возможно, даже искупления.

– Кто еще в команде? – наконец спросил он.

– Лучшие умы в своих областях. Археолог, обнаруживший артефакт – доктор Лейла Хашеми. Гений компьютерного моделирования Джейсон Чен. Геофизик Сара Блэквуд, специалист по природным катастрофам. И другие.