Код Создателя

Глава 3: Команда

Москва, секретный бункер

Максим Краевский сидел в своей новой комнате в подземном комплексе, изучая документацию по проекту "Феникс". Личная каюта была спартанской – кровать, письменный стол, небольшой шкаф и санузел. Ни окон, ни декора, только камера видеонаблюдения в углу, которую он сразу заметил, несмотря на попытки её замаскировать.

Громов не солгал – ему предоставили полный доступ к материалам проекта. За последние шесть часов Максим проглотил сотни страниц отчетов об аномалиях, наблюдаемых по всему миру. Сейсмическая активность в регионах, где никогда не бывало землетрясений. Локальные гравитационные аномалии, создающие проблемы для авиации. Странные атмосферные явления, подобные тому, что наблюдалось над Иерусалимом.

Но самое тревожное было изменение фундаментальных физических констант, зафиксированное научными станциями по всему миру. Отклонения были минимальными, почти на грани погрешности измерений, но тенденция была очевидной – что-то вмешивалось в сами законы природы, и это вмешательство усиливалось с каждым днём.

Стук в дверь отвлек его от чтения. Максим закрыл папку с документами и открыл. В коридоре стояла молодая женщина в военной форме.

– Господин Краевский? Генерал Громов просит вас прибыть в конференц-зал. Прибыли другие члены команды.

Максим кивнул и последовал за сопровождающей через лабиринт коридоров подземного бункера. Он намеренно не пытался запомнить маршрут – знал, что за ним наблюдают, проверяя реакцию.

Конференц-зал представлял собой просторное помещение с овальным столом в центре, вокруг которого сидело несколько человек. Стены были увешаны экранами, отображавшими данные со всего мира в режиме реального времени.

– А, Краевский! – Громов поднялся ему навстречу. – Знакомьтесь, это Максим Андреевич Краевский, наш ведущий специалист по криптолингвистике и древним языкам.

Максим скользнул взглядом по присутствующим. Молодой азиат с растрёпанными волосами, погруженный в свой ноутбук, едва поднял глаза. Строгая женщина средних лет с собранными в тугой пучок каштановыми волосами. Неприметный мужчина в очках, тщательно делавший заметки в блокноте.

– Джейсон Чен, – Громов указал на молодого азиата. – Наш гений компьютерных наук и квантовых вычислений. Создал алгоритм, который помогает анализировать аномалии и предсказывать их появление.

Чен слегка кивнул, не отрываясь от экрана. По его пальцам, летающим по клавиатуре с невероятной скоростью, было видно, что компьютер для него – продолжение собственного тела.

– Доктор Сара Блэквуд, – Громов представил женщину. – Ведущий геофизик и специалист по природным катастрофам. Если кто и может предсказать конец света, то это она.

– Преувеличение моих скромных способностей, – сухо заметила Блэквуд с легким британским акцентом. – Но я действительно специализируюсь на анализе взаимосвязей между различными типами природных катаклизмов.

– И доктор Майкл Штайнер, – Громов указал на неприметного мужчину. – Специалист по древним ближневосточным цивилизациям и контактное лицо от Моссада.

– Приятно познакомиться, – Штайнер слегка улыбнулся. – Наслышан о ваших работах, господин Краевский. Особенно интересной нахожу вашу теорию о параллельном развитии шумерской и древнеегипетской письменностей.

Максим кивнул, отмечая про себя, что Штайнер явно не просто археолог – слишком уж профессионально он себя держал. Скорее всего, кадровый разведчик с археологическим образованием.

– Где доктор Хашеми? – спросил Максим, заметив отсутствие ключевого участника событий.

Громов и Штайнер обменялись быстрыми взглядами.

– К сожалению, возникли осложнения, – сказал Громов. – Доктор Хашеми исчезла после обнаружения артефакта. Вместе с самим артефактом.

– Исчезла? – Максим напрягся. – Или её похитили?

– Мы не уверены, – ответил Штайнер. – Есть данные, что на неё пытались напасть неизвестные люди у здания Управления древностей в Иерусалиме. Она скрылась. Возможно, по собственной инициативе, возможно, её заставили. Мы пытаемся определить её местоположение.

– Отлично, – Максим не скрыл сарказма. – То есть у нас нет ни манускрипта для расшифровки, ни человека, который его нашел. А зачем я здесь?

– У нас есть кое-что, – Громов кивнул Штайнеру, и тот открыл свой ноутбук. – Доктор Хашеми сделала несколько фотографий артефакта на пленочную камеру. Её ассистент успел проявить пленку и отправить нам цифровые копии прежде, чем тоже исчез.

На большом экране появились изображения металлических пластин с загадочными символами – те же, что Максим видел ранее, но в лучшем качестве и с дополнительными ракурсами.

– Мы также получили образцы почвы и материала из камеры, где был найден артефакт, – добавила Блэквуд. – Результаты анализов… необычны.

– В каком смысле? – спросил Максим.

– В таком, что материал стен камеры не относится ни к одному известному геологическому периоду, – Блэквуд вывела на экран графики и диаграммы. – Радиоуглеродный анализ показывает возраст более 35 000 лет, но минералогический состав не соответствует никаким известным породам той эпохи. Как будто эта камера была создана из материала, не существующего на Земле.

Максим внимательно изучил снимки символов, проецируемые на экран.

– Я вижу элементы нескольких древних письменностей, – сказал он через минуту. – Части похожи на древнеарамейский, другие напоминают санскрит. Есть знаки, похожие на протошумерские пиктограммы. Но организация символов… – он замолчал, пытаясь сформулировать свою мысль.

– Что с организацией? – спросил Громов.

– Она напоминает компьютерный код, – тихо произнес Максим. – Система слишком регулярная, слишком… алгоритмическая для древнего письма.

– Точно! – внезапно подал голос Джейсон Чен, впервые оторвавшись от своего ноутбука. – Я заметил то же самое! Посмотрите на повторяющиеся последовательности символов – они следуют математическим закономерностям, характерным для рекурсивных алгоритмов. Этот "текст" больше похож на программу.

Максим с интересом посмотрел на Чена. Возможно, молодой гений окажется полезнее, чем казалось на первый взгляд.

– Программа, написанная 35 000 лет назад? – скептически заметил Штайнер. – Звучит как научная фантастика.

– Вся эта ситуация – научная фантастика, – парировала Блэквуд. – И всё же мы наблюдаем реальные физические аномалии по всему миру.

В этот момент двери конференц-зала распахнулись, и в помещение стремительно вошел немолодой мужчина в белом медицинском халате.

– Генерал, у нас новая аномалия! – возбужденно произнес он. – Токамак!

– Что с ним? – Громов резко поднялся.

– Он… он работает. Сам по себе.

Повисла тишина. Затем Чен присвистнул.

– Это невозможно, – тихо произнесла Блэквуд.

– Что такое токамак? – спросил Максим, чувствуя, что упускает что-то важное.

– Установка для удержания плазмы магнитным полем, – объяснил Громов. – Основной элемент термоядерного реактора. У нас в бункере есть экспериментальная модель для исследований. Но она не подключена к сети и не содержит топлива.

– И тем не менее, – продолжил человек в халате, – десять минут назад датчики зафиксировали мощный выброс энергии. Токамак запустился и создал устойчивую плазму без всякого топлива. Это… это нарушает законы термодинамики!

Громов быстро отдал распоряжения по внутренней связи, и на мониторах появилось изображение с камер наблюдения. В центре большой лаборатории располагалась тороидальная конструкция – токамак. Внутри неё, сквозь смотровые окна, виднелось яркое голубоватое свечение.

– Температура плазмы? – спросил Громов.

– Около миллиона градусов и стабильна. Без топлива, генерал! Это просто невозможно.

– А что с магнитным полем? – вмешалась Блэквуд. – Оно должно удерживать плазму.

– Вот в этом самое странное, – ответил учёный. – Магниты тоже не работают. Нет электропитания. Но плазма удерживается сама по себе, как будто… как будто законы физики в этой области пространства изменились.

Максим вдруг почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Он вспомнил события десятилетней давности в Сирии. Там тоже наблюдались странные энергетические явления перед тем, как всё пошло прахом.

– Свяжите меня с доктором Хашеми, – внезапно сказал он.

– Что? – Громов удивленно посмотрел на него.

– Я должен поговорить с ней. Она видела оригинальный артефакт, она была в той камере. Она может знать что-то, чего не знаем мы.

– Мы не знаем, где она, – напомнил Штайнер.

– Вы сказали, что её ассистент прислал вам фотографии. Значит, у вас есть способ связаться с ним. Через него мы можем найти Хашеми.

Штайнер и Громов обменялись взглядами.

– Это не так просто, – начал Громов.

– Почему? – резко спросил Максим. – Потому что он тоже пропал? Или потому что вы не хотите раскрывать все карты?

В зале повисло напряжение. Штайнер медленно закрыл свой ноутбук.

– Господин Краевский, – произнес он спокойно. – Есть определенные аспекты этой ситуации, которые требуют… осторожности. Мы не единственные, кто ищет доктора Хашеми и артефакт.

– Кто ещё?

– Мы не уверены, – ответил Громов. – Но есть признаки активности некой организации, которая давно интересуется подобными аномальными явлениями. У них есть агенты в различных спецслужбах и научных учреждениях по всему миру.

– "Наследники Прометея", – произнес Максим.

Громов удивленно посмотрел на него.

– Вы знаете о них?

– Не напрямую. Но десять лет назад в Сирии мы столкнулись с людьми, которые искали тот же артефакт, что и мы. Они называли себя "Хранителями Пламени". Возможно, это та же организация под другим названием.

– Именно так, – кивнул Штайнер. – "Наследники Прометея" – древнее тайное общество, известное под разными именами в разных культурах. Они верят, что избранные могут обрести власть над фундаментальными силами природы с помощью определенных артефактов и знаний.

– Что им известно о манускрипте?

– Судя по всему, они охотились за ним столетиями. И теперь, когда он найден, они сделают всё, чтобы заполучить его.

Максим обдумал услышанное.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Допустим, Хашеми скрывается от них. Где бы вы спрятались на её месте? С учётом того, что она археолог, специализирующийся на древних ближневосточных цивилизациях.

Штайнер задумался.

– Существует несколько возможных убежищ. Археологические экспедиции в отдаленных районах. Хранилища редких артефактов. Монастыри и религиозные общины с древними библиотеками.

– Или она могла обратиться к коллегам, – добавила Блэквуд. – Есть международная сеть археологов, которые помогают друг другу в случае политических проблем или опасности.

– У вас есть списки таких мест и людей? – спросил Максим.

– Разумеется, – кивнул Штайнер. – Мы уже проверяем наиболее вероятные варианты.

– Тогда дайте мне доступ к этим спискам. Я хочу сам их проанализировать.

– Зачем? – нахмурился Громов. – У нас есть целые аналитические отделы для этого.

– Потому что я мыслю иначе, – ответил Максим. – Я могу увидеть закономерности, которые не заметят ваши аналитики. К тому же, я знаю, как действовать в ситуации, когда тебя преследуют. Я могу предположить, какие решения примет Хашеми.

Громов колебался, но Штайнер неожиданно его поддержал.

– Я согласен с господином Краевским. Нестандартный подход может дать результаты. Я предоставлю все необходимые данные.

– Спасибо, – кивнул Максим, отмечая про себя, что между представителями разных спецслужб явно существуют некие трения. Это можно будет использовать в будущем.

– А пока, – продолжил Громов, – давайте вернемся к нашей основной задаче. Максим Андреевич, вы можете начать работу над расшифровкой символов по имеющимся фотографиям?

– Могу попробовать, но без контекста это будет сложно, – ответил Максим. – Мне нужно знать больше о месте находки, о структуре камеры, о том, как располагались пластины внутри цилиндра.

– Все доступные данные будут предоставлены, – заверил его Громов. – Доктор Чен поможет вам с компьютерным анализом символов. Доктор Блэквуд предоставит результаты анализа материалов из камеры.

– А я, – добавил Штайнер, – дам вам доступ к архивным материалам о подобных находках и символах, собранным за последние столетия.

Максим кивнул. Он чувствовал знакомый прилив адреналина – вызов, загадка, головоломка, требующая решения. Несмотря на тревогу и воспоминания о прошлой неудаче, часть его наслаждалась этим моментом. Он был в своей стихии.

– Когда начинаем? – спросил он.

– Немедленно, – ответил Громов. – Время работает против нас. Аномалии учащаются и усиливаются. Мы не знаем, что произойдет дальше, но прогнозы неутешительные.

Конференция завершилась, и члены команды разошлись по своим рабочим местам. Максиму выделили отдельную лабораторию с несколькими мощными компьютерами и проекторами для анализа символов.

К его удивлению, Джейсон Чен последовал за ним.

– Я могу создать алгоритм для анализа повторяющихся паттернов в символах, – сказал молодой человек без предисловий. – Это ускорит процесс дешифровки.

– Спасибо, – ответил Максим, с интересом наблюдая, как Чен практически моментально настроил один из компьютеров под свои нужды.

– Я слышал о вашей работе над манускриптом Войнича, – продолжил Чен, не отрываясь от клавиатуры. – Ваш метод статистического анализа частотности символов был элегантен. Но я думаю, что в данном случае нам понадобится более сложный подход.

– Почему? – спросил Максим, удивленный познаниями молодого гения в области криптографии.

– Потому что это не обычный текст, – Чен указал на экран с изображением символов. – Смотрите, здесь есть явные признаки многоуровневого кодирования. Символы существуют не только как отдельные знаки, но и как части более сложных геометрических конструкций. Это похоже на фрактальный код.

Максим внимательно изучил указанный фрагмент и понял, что Чен прав. Некоторые группы символов образовывали более крупные паттерны, которые, в свою очередь, складывались в еще более масштабные структуры.

– Интересно, – пробормотал он. – Это напоминает санскритские мандалы, где каждый элемент имеет значение и как отдельный символ, и как часть целого.

– Именно! – оживился Чен. – Я создам алгоритм, который будет анализировать символы на всех уровнях одновременно. Это даст нам больше контекста для дешифровки.

Максим с одобрением кивнул. Может быть, сотрудничество с этим странным гением будет более продуктивным, чем он ожидал.

Следующие несколько часов они работали в тишине, каждый сосредоточившись на своей задаче. Максим создавал базу данных символов, сравнивая их с известными древними письменностями, а Чен писал код для анализа структуры манускрипта.

Вдруг дверь лаборатории открылась, и вошла Сара Блэквуд с планшетом в руках.