Корабли забвения

Губы девочки слегка дрогнули, но она не произнесла ни звука.

– Мы направляемся к другому кораблю-колонии – "Эдему", – Элиза решила сменить тактику. – Там много людей, учёных, которые могут помочь нам понять, что произошло. И, возможно, найти способ защитить другие корабли от той же участи, что постигла "Гиперион".

При упоминании "Эдема" что-то изменилось во взгляде Амары. Лёгкое расширение зрачков, едва заметное напряжение мышц лица. Реакция была мимолетной, но Элиза, привыкшая замечать малейшие признаки стресса у выживших, не упустила её.

– Ты знаешь что-то об "Эдеме"? – осторожно спросила она.

Снова ничего. Но теперь Элиза была уверена – девочка знала больше, чем показывала. Что-то связанное с их пунктом назначения вызвало у неё реакцию.

– Сенека, – обратилась Элиза к ИИ, – в данных, извлечённых с "Гипериона", есть какие-либо упоминания корабля "Эдем"?

– Провожу поиск, капитан, – ответил Сенека. – В восстановленных фрагментах обнаружено три упоминания "Эдема". Первое – в навигационных логах, где "Эдем" указан как один из кораблей, с которым "Гиперион" имел контакт 73 года назад. Второе – в личном дневнике научного сотрудника Элайджи Мортона, где он упоминает теорию об особой адаптации биосистем "Эдема" к космической среде. Третье упоминание найдено в зашифрованном фрагменте данных, содержание которого полностью восстановить не удалось, но контекст указывает на некий "проект сотрудничества" между научными группами двух кораблей.

Элиза нахмурилась. Контакт между кораблями-колониями был редким явлением после Великого Молчания. Большинство кораблей "Исхода" потеряли связь друг с другом в течение первых десятилетий после эвакуации Земли. Тот факт, что "Гиперион" и "Эдем" поддерживали какую-то форму сотрудничества, был необычным.

– Можешь восстановить больше информации о природе этого сотрудничества?

– К сожалению, нет, капитан. Фрагмент данных сильно повреждён. Удалось идентифицировать только отдельные термины: "симбиотическая адаптация", "квантовая связь", "мембрана измерений". Остальное содержание нечитаемо.

Элиза обдумывала услышанное. "Квантовая связь", "мембрана измерений" – эти термины, казалось, имели отношение к тому, с чем они столкнулись на "Гиперионе". Возможно, научные группы двух кораблей исследовали нечто связанное с межпространственными контактами задолго до появления "Пожирателей Света".

Она снова посмотрела на Амару.

– Что бы ни связывало "Гиперион" и "Эдем", мы скоро узнаем, – сказала она мягко. – А пока тебе нужно восстанавливаться. Набираться сил.

Элиза поднялась, собираясь уйти, но внезапно почувствовала лёгкое прикосновение к своей руке. Амара коснулась её кончиками пальцев – мимолетный контакт, но намеренный.

– Что такое? – Элиза вновь присела рядом с девочкой.

Амара сделала слабое движение рукой, как будто пыталась что-то нарисовать в воздухе.

– Ты хочешь что-то показать? – Элиза обернулась к Киру. – Принеси ей планшет для рисования.

Инженер кивнул и быстро вышел из медотсека, вернувшись через минуту с тонким устройством – электронным планшетом с функцией рисования.

Элиза осторожно положила планшет на колени Амары и активировала его.

– Вот, – сказала она. – Ты можешь нарисовать то, что хочешь нам показать.

Девочка медленно, неуверенно коснулась экрана. Её движения были слабыми, но целенаправленными. Тонкие линии начали появляться на виртуальном холсте – сначала хаотичные, но постепенно формирующие узнаваемую структуру.

Элиза и Кир молча наблюдали, как на экране вырисовывается изображение. Это был схематичный рисунок двух объектов, которые можно было интерпретировать как космические корабли, соединённые линиями, напоминающими кристаллические структуры, виденные ими на "Гиперионе".

– Это "Гиперион" и "Эдем"? – спросила Элиза, указывая на корабли.

Амара слабо кивнула, затем добавила к рисунку третий элемент – нечто, похожее на облако или вихрь между кораблями. Из этого вихря исходили линии, соединяющиеся с кристаллическими структурами.

– А это… Пожиратели? – Элиза указала на вихрь.

Снова кивок, более уверенный. Затем девочка нарисовала стрелку, идущую от вихря к одному из кораблей – предположительно, "Эдему".

– Они направляются к "Эдему"? – в голосе Элизы прозвучала тревога.

Амара покачала головой и добавила несколько линий к рисунку, соединяющих вихрь с "Эдемом" в обоих направлениях. Затем она нарисовала круг вокруг "Эдема" и вихря, как бы объединяя их.

Элиза нахмурилась, пытаясь понять.

– "Эдем" и эти существа… связаны? Каким-то образом?

Амара снова кивнула, на этот раз энергично. Затем она внезапно напряглась, её глаза расширились, и она указала на экран планшета, где её рисунок начал… меняться. Линии, представляющие кристаллические структуры, стали двигаться, искривляться, формируя новые узоры, которые девочка определённо не рисовала.

– Кир! – Элиза резко повернулась к инженеру. – Что происходит?

Кир быстро взял планшет, его синтетический глаз сканировал устройство.

– Это не сбой программы, – пробормотал он. – Похоже на… квантовую флуктуацию в самой материи экрана. Как будто что-то воздействует на молекулярную структуру дисплея.

Линии на экране продолжали трансформироваться, складываясь в геометрические узоры, похожие на те, что покрывали "Гиперион". А затем, прямо в центре рисунка, начал формироваться текст – не рукописный, а словно проступающий изнутри самого экрана:

"МЫ ВИДИМ ВАС. МЫ ЖДЁМ ВАС."

– Сенека! – крикнула Элиза. – Полное сканирование корабля на наличие аномалий! Немедленно!

– Сканирование инициировано, капитан, – отозвался ИИ. – Предварительные результаты не выявляют структурных аномалий или неизвестных энергетических сигнатур на борту "Шарура".

Текст на экране начал меняться, буквы плавились и перестраивались:

"ОНА НАШ МОСТ. ОНА ВАША СУДЬБА."

Амара внезапно издала первый звук с момента её спасения – тихий, сдавленный вскрик. Её тело напряглось, спина выгнулась дугой, а глаза закатились, показывая только белки.

– Она входит в судорожное состояние! – Кир отбросил планшет и бросился к медицинской консоли. – Нужно стабилизировать её!

Элиза действовала на автопилоте, активируя протокол экстренной медицинской помощи. Механические манипуляторы выдвинулись из потолка, вводя в вену Амары успокаивающие препараты. Мониторы жизненных показателей заполнились тревожными красными индикаторами.

– Пульс 180, давление критически повышено, – докладывал Сенека. – Неврологическая активность за пределами нормальных параметров. Фиксируются паттерны, несовместимые с обычной человеческой мозговой деятельностью.

Элиза держала Амару за плечи, пытаясь предотвратить травмы от конвульсий.

– Держись, маленькая, – шептала она. – Борись с этим. Не позволяй им забрать тебя.

Планшет, лежащий на полу, продолжал трансформироваться. Экран покрылся кристаллическими узорами, которые, казалось, росли прямо из его поверхности. Текст сменился новым сообщением:

"СКОРО ВЫ УЗНАЕТЕ. СКОРО ВСЕ УЗНАЮТ."

А затем устройство просто… исчезло. Не взорвалось, не расплавилось – именно исчезло, как будто его никогда не было в этой точке пространства-времени. На полу осталось идеально круглое пустое пространство – вырез в материи, похожий на те, что они видели на "Гиперионе".

– Твою мать… – выдохнул Кир, отшатнувшись от образовавшейся пустоты.

Тело Амары внезапно обмякло, конвульсии прекратились. Её дыхание выровнялось, а мониторы начали показывать стабилизацию жизненных функций.

– Состояние пациента нормализуется, – сообщил Сенека. – Неврологическая активность возвращается к стандартным человеческим параметрам.

Элиза осторожно отпустила плечи девочки, с тревогой вглядываясь в её лицо. Глаза Амары были закрыты, но выражение лица стало спокойным, почти умиротворённым – полная противоположность агонии, которую они наблюдали секунды назад.

– Она… без сознания? – спросила Элиза.

– Нет, капитан, – ответил Сенека. – Пациент находится в состоянии глубокого сна. Мозговая активность соответствует фазе быстрого сна с повышенной активностью в зоне гиппокампа, что указывает на интенсивную обработку информации или воспоминаний.

Элиза перевела взгляд на пустоту в полу – идеально круглое отсутствие материи диаметром около тридцати сантиметров. Её охватило жуткое ощущение déjà vu – именно так начинались аномалии на "Гиперионе".

– Кир, – она старалась говорить спокойно, несмотря на бурлящий внутри страх, – изолируй эту аномалию. Используй протокол для неизвестных материалов класса А.

Инженер кивнул и быстро вышел из медотсека, чтобы вернуться с контейнером из особого сплава, предназначенным для хранения потенциально опасных или неизвестных веществ. Осторожно, используя манипуляторы с дистанционным управлением, он поместил часть пола с аномалией внутрь контейнера и герметично запечатал его.

– Это удержит… что бы это ни было? – спросила Элиза.

Кир неуверенно покачал головой.

– Честно говоря, не знаю. Этот контейнер спроектирован для изоляции материалов с нестабильными квантовыми свойствами, но мы никогда не тестировали его на… отсутствии материи.

– Сенека, непрерывный мониторинг контейнера. При малейших признаках изменений – немедленный доклад.

– Принято, капитан. Мониторинг активирован.

Элиза вернулась к постели Амары. Девочка мирно спала, её дыхание было ровным, а кожа приобрела более здоровый оттенок. Что ещё более удивительно – кристаллические структуры в её волосах полностью исчезли.

– Это было какое-то… соединение, – тихо сказала Элиза. – Она каким-то образом связана с этими существами. Или они используют её как канал связи.

– Но почему? – Кир поставил контейнер с аномалией на безопасное расстояние от медицинского оборудования. – Зачем им коммуницировать с нами?

– Не знаю. Но я уверена, что это связано с "Эдемом". – Элиза задумчиво посмотрела на спящую девочку. – Её рисунок, сообщение… Всё указывает на то, что между "Эдемом" и Пожирателями существует какая-то связь.

– Вы думаете, "Эдем" в опасности?

– Или уже под их влиянием. – Элиза потерла виски, чувствуя возвращение головной боли. – Мы должны быть предельно осторожны при приближении к нему. Никаких прямых контактов, пока не убедимся, что корабль чист.

– Расчетное время прибытия к "Эдему" – 47 часов при текущей скорости, – сообщил Сенека.

Элиза кивнула.

– Поддерживай максимальную скорость, но активируй дополнительные сканеры дальнего действия. Я хочу знать всё о "Эдеме" ещё до того, как мы войдём в зону прямой коммуникации.

– Капитан, – осторожно начал Кир, – возможно, нам стоит пересмотреть решение о направлении к "Эдему". Если он действительно связан с этими существами…

– Куда ещё нам направиться? – Элиза покачала головой. – "Эдем" – ближайший известный корабль-колония. Даже если он потенциально опасен, мы должны выяснить, что происходит. Если Пожиратели Света действительно угрожают человечеству, мы не можем просто игнорировать это и лететь дальше.

Кир не стал спорить, но его искусственный глаз мерцал с повышенной интенсивностью – признак того, что он был не вполне согласен с решением капитана.

– Я буду наблюдать за девочкой, – сказал он после паузы. – Если она проснётся или снова начнёт… коммуницировать, я немедленно сообщу.

Элиза благодарно кивнула. Она доверяла Киру – после всего, через что они прошли вместе, он был единственным человеком во всей вселенной, кому она могла полностью доверять.

– Я вернусь в лабораторию, – сказала она. – Нужно ещё раз проанализировать все данные о "Эдеме", что у нас есть. Возможно, мы упустили что-то важное.

Она в последний раз взглянула на спящую Амару. Что видела эта девочка в своих снах? С кем или чем она общалась? И какую роль ей предстояло сыграть в надвигающемся конфликте между человечеством и таинственными Пожирателями Света?

Следующие двадцать часов прошли в напряженной работе. Элиза углубилась в анализ всех доступных данных об "Эдеме", пытаясь найти ключи к пониманию его возможной связи с межпространственными сущностями. Кир разделил своё время между наблюдением за Амарой и изучением аномалии, изолированной в контейнере.

То, что они обнаружили, только усилило их тревогу.

"Эдем" был одним из наиболее экспериментальных кораблей второй волны Исхода, запущенным в 2147 году. В отличие от большинства других колониальных кораблей, ориентированных на консервативные, проверенные технологии, "Эдем" был построен вокруг революционной концепции симбиотической экосистемы. Вместо механических систем жизнеобеспечения, корабль в значительной степени полагался на биоинженерные решения – генетически модифицированные растения для производства кислорода и пищи, специализированные бактерии для переработки отходов, даже структурные элементы, интегрированные с живыми организмами для самовосстановления.

Но самым тревожным открытием стало упоминание в архивах "Шарура" о проекте "Квантовая Мембрана" – совместной инициативе научных групп "Эдема" и нескольких других кораблей, включая "Гиперион". Проект, начатый примерно за 80 лет до текущих событий, был направлен на исследование возможности использования квантовых свойств некоторых биологических материалов для создания более эффективных систем коммуникации между кораблями.

Теоретическая основа проекта была революционной и тревожной одновременно – учёные предполагали, что определённые биологические структуры могли взаимодействовать с квантовыми полями таким образом, что позволяло информации передаваться мгновенно, без ограничений скорости света. По сути, они работали над созданием системы мгновенной связи, основанной на принципах квантовой запутанности.

– Если их эксперименты действительно работали, – пробормотала Элиза, изучая сохранившиеся отчёты, – они могли непреднамеренно создать… окно в другие измерения.

– Или дверь, – мрачно добавил Кир, который присоединился к ней в лаборатории после того, как Амара стабилизировалась. – Дверь, которую они не смогли закрыть.

Гипотеза была пугающей, но логичной. Если учёные "Эдема" и "Гипериона" экспериментировали с технологиями, затрагивающими саму ткань пространства-времени, они могли привлечь внимание существ, обитающих за пределами известных измерений. Возможно, "Пожиратели Света" не были агрессорами в традиционном понимании – скорее, они реагировали на вторжение в их измерение, как иммунная система реагирует на чужеродный объект.

– Но почему атака на "Гиперион" произошла только сейчас, спустя десятилетия после начала экспериментов? – спросила Элиза, формулируя вслух вопрос, беспокоивший её больше всего.

– Возможно, они наблюдали всё это время, – предположил Кир. – Или, может быть, была какая-то эскалация, какой-то новый эксперимент, который пересёк критическую черту.

Элиза задумчиво кивнула, затем перевела взгляд на экран с данными мониторинга Амары.

– А что если катализатором была она? – тихо произнесла Элиза. – Доктор Чен писала, что Амара особенная, что она может видеть этих существ напрямую. Что, если она не просто наблюдатель, а… проводник? Что, если её мозг каким-то образом настроен на восприятие других измерений?

Эта мысль вызвала у Элизы мурашки. Использование ребёнка в качестве инструмента для межпространственного контакта звучало как что-то из кошмарных историй о последних днях Земли, когда отчаяние толкало людей на всё более экстремальные эксперименты.

– Капитан, – внезапно вмешался Сенека, – я обнаружил аномалию в показаниях дальних сканеров.

Элиза мгновенно напряглась.

– Природа аномалии?

– На расстоянии 0.2 световых лет по курсу к "Эдему" фиксируется область пространства с искажёнными физическими параметрами. Гравитационные волны, электромагнитное излучение и квантовые флуктуации демонстрируют паттерны, сходные с теми, что наблюдались вокруг "Гипериона".

– Чёрт, – Элиза быстро поднялась. – Полное сканирование. Я хочу знать размеры и интенсивность аномалии.

– Сканирование инициировано, капитан. Предварительные данные указывают на сферическую область диаметром примерно 500,000 километров. Интенсивность аномальных явлений увеличивается по направлению к центру.

– "Эдем" находится в пределах аномальной зоны?

– Отрицательно, капитан. Расчётное положение "Эдема" – в 0.05 световых лет от границы аномалии.

Это была относительно хорошая новость, но всё равно тревожная. Если аномалия, подобная той, что поглотила "Гиперион", формировалась на пути к "Эдему", их миссия становилась значительно опаснее.

– Изменение курса, – решительно скомандовала Элиза. – Обогнуть аномальную зону на безопасном расстоянии.

– Вычисляю оптимальную траекторию, – отозвался Сенека. – Коррекция курса увеличит время в пути до "Эдема" на 7 часов.

– Приемлемо. Выполняй.

"Шарур" начал плавный манёвр, отклоняясь от прямого курса, чтобы обойти потенциально опасную зону космоса. Элиза ощутила лёгкую вибрацию, когда двигатели корабля перенастроились на новую траекторию.

– Капитан, – снова заговорил Сенека, на этот раз с нотой, которую можно было бы принять за тревогу, если бы ИИ был способен к эмоциям, – фиксирую аномальную активность в медицинском отсеке. Пациент Амара проявляет признаки выхода из состояния сна.

Элиза быстро перевела взгляд на монитор, показывающий жизненные параметры девочки. Мозговая активность Амары резко усилилась, частота сердечных сокращений возросла.

– Я иду туда, – Элиза направилась к выходу из лаборатории. – Кир, со мной.

Они быстро преодолели короткое расстояние до медицинского отсека. Войдя, Элиза увидела, что Амара больше не лежала неподвижно. Девочка сидела на кровати, её глаза были широко открыты, но взгляд направлен не на дверь или присутствующих, а куда-то… за пределы видимого мира.

– Амара? – осторожно позвала Элиза, медленно приближаясь к кровати.

Девочка повернула голову в её сторону. Но что шокировало Элизу больше всего – выражение лица ребёнка. Впервые с момента спасения, лицо Амары выражало не страх или отрешённость, а… узнавание. Осознанность. Понимание.

И затем она заговорила. Впервые они услышали её голос – тихий, немного хриплый от долгого молчания, но удивительно чёткий:

– Они не хотят причинять вред, – сказала Амара. – Но они не понимают, что делают с нами. Наши миры слишком разные.

Элиза замерла, потрясённая внезапным преображением девочки.

– Кто не хочет причинять вред? – осторожно спросила она. – Пожиратели Света?

Амара кивнула.

– Так их называют люди на "Гиперионе". Но это неправильное имя. Они не пожирают свет. Они… преобразуют реальность. Трансформируют её в формы, которые могут существовать в их измерении.

Элиза медленно приблизилась и села рядом с девочкой.

– Ты можешь видеть их? Общаться с ними?

– Не всегда, – Амара опустила взгляд на свои руки. – Только когда они… настраиваются на меня. Как радио. Я как антенна, которая может принимать их сигналы.

– Почему ты? Почему не другие люди?

Девочка пожала плечами с неожиданной для ребёнка её возраста мудростью.

– Доктор Чен говорила, что мой мозг особенный. Что у меня есть… нейронные паттерны, которые позволяют мне воспринимать информацию, недоступную для обычных людей. – Она помолчала. – Но я думаю, дело не только в этом. Я думаю, они выбрали меня, потому что я… не боюсь их. Не так, как взрослые.

Элиза обменялась быстрым взглядом с Киром. То, что они слышали, было одновременно удивительным и тревожным.

– Что они хотят? – спросила Элиза, возвращаясь к главному вопросу. – Почему они атаковали "Гиперион"?

– Они не атаковали, – покачала головой Амара. – Не специально. Они просто… исследовали. Как мы исследуем образцы под микроскопом, не задумываясь о том, что можем навредить микробам. Наш мир для них – как слайд с бактериями для нас.

Эта перспектива была одновременно пугающей и отрезвляющей. Если Пожиратели Света действительно воспринимали людей как микроскопические организмы, это объясняло бы отсутствие явной агрессии или попыток коммуникации перед "атакой" на "Гиперион".

– Но сейчас они пытаются общаться, – продолжила Элиза. – Через тебя. Почему?

– Потому что они начали осознавать, – тихо ответила Амара. – Осознавать, что мы разумны. Что у нас есть… сознание, как у них. Это пугает их. И интригует.

– Они боятся нас? – удивлённо спросил Кир.

– Не боятся, – Амара задумалась, подбирая слова. – Они… встревожены. Как учёный, который внезапно обнаруживает, что бактерии под его микроскопом начали выстраиваться в осмысленные узоры и пытаться общаться.

Элиза глубоко вздохнула, пытаясь осмыслить услышанное. Если девочка говорила правду, они имели дело не с безжалостными захватчиками из другого измерения, а с существами, которые только начинали осознавать последствия своего взаимодействия с человеческим миром.

– Что насчёт "Эдема"? – спросила она, вспоминая рисунок Амары. – Почему ты нарисовала связь между Пожирателями и этим кораблём?

Лицо девочки изменилось, став более напряжённым.

– "Эдем"… особенный, – сказала она после паузы. – Люди там… изменились. Они нашли способ… сосуществовать.

– Сосуществовать с Пожирателями? – Элиза не могла скрыть удивления. – Как это возможно?

– Через растения, – ответила Амара. – Их модифицированные растения создают… мост между измерениями. Безопасный путь для обмена. – Она помолчала, затем добавила с неожиданной интенсивностью: – Но это опасно. Очень опасно. Баланс хрупкий. Один неверный шаг, и всё может… разрушиться.

– Аномалия, которую мы обнаружили на пути к "Эдему"… – начала Элиза.

– Это разрыв, – кивнула Амара. – Место, где мембрана между мирами стала слишком тонкой. Пожиратели не хотели этого. Это как… когда вы надуваете воздушный шар слишком сильно, и он лопается.

Элиза пыталась переварить полученную информацию. Если верить Амаре, ситуация была значительно сложнее, чем простое вторжение враждебных существ. Это была фундаментальная проблема взаимодействия между различными формами разумной жизни, существующими в разных измерениях с разными физическими законами.

– Почему "Гиперион" подвергся… трансформации? – спросила она, подбирая слова. – Если "Эдем" нашёл способ сосуществовать с этими существами, почему то же самое не сработало для "Гипериона"?

Амара опустила глаза.

– Потому что на "Гиперионе" они пытались использовать… меня, – её голос стал тише. – Доктор Чен и другие учёные. Они узнали об экспериментах на "Эдеме" и хотели создать свой собственный мост. Но вместо растений они использовали… человеческий мозг. Мой мозг.

Элиза почувствовала, как холодок пробежал по спине. Использование ребёнка в качестве биологического интерфейса для контакта с инопланетными сущностями из другого измерения… это звучало как что-то из худших этических нарушений последних дней Земли.

– Они причинили тебе боль? – тихо спросила она.

Амара покачала головой.

– Не физическую. Но они… открыли мой разум слишком широко. Как дверь, которую нельзя закрыть. И Пожиратели пришли. Не из злобы. Из любопытства. – Она подняла взгляд на Элизу. – А затем произошло… короткое замыкание. Как когда соединяешь провода неправильно, и всё горит.

– И теперь? – спросил Кир. – Твоя связь с ними всё ещё существует?

– Да, – просто ответила Амара. – Всегда. Но сейчас… тише. Как радио, настроенное на станцию, которая вещает издалека. Я слышу их, но не так ясно.

Внезапно корабль слегка вздрогнул, и свет в медицинском отсеке мигнул. Элиза инстинктивно напряглась.

– Сенека, статус?

– Мы входим в периферийную зону аномалии, капитан, – ответил ИИ. – Фиксируются незначительные гравитационные колебания. Системы корабля функционируют нормально, но рекомендую увеличить дистанцию от эпицентра явления.

– Выполняй, – приказала Элиза, затем повернулась к Амаре. – Ты чувствуешь их сейчас? Они близко?

Девочка закрыла глаза, словно прислушиваясь к чему-то, недоступному обычным чувствам.

– Они повсюду, – тихо сказала она. – Но не как люди. Не в одном месте. Они как… радиоволны. Или гравитация. Часть структуры вселенной.

Новая волна вибрации прошла через корабль, на этот раз сильнее. Свет в медицинском отсеке погас полностью на несколько секунд, затем включилось аварийное освещение.

– Капитан, – голос Сенеки звучал напряжённо, – аномалия расширяется. Текущая траектория больше не обеспечивает безопасного прохождения.

– Это они, – сказала Амара, её глаза всё ещё были закрыты. – Они хотят поговорить. Показать.

– Показать что? – спросила Элиза, чувствуя, как адреналин наполняет её кровь.

– Правду, – Амара открыла глаза и посмотрела прямо на Элизу. – О том, что произошло на Земле. О том, почему мы все здесь. О том, что такое Исход на самом деле.

Прежде чем Элиза успела спросить, что девочка имеет в виду, Сенека снова заговорил: