Корпорация 'АД'

"Души," – подумал я с иронией. Я потерял свою собственную душу, но научился манипулировать душами других людей. Справедливый обмен?

Однажды вечером, после особенно продуктивного дня работы над кампанией вакцинации, я решил пройтись пешком от офиса до дома. Несмотря на мои новые возможности, мне иногда хотелось почувствовать что-то человеческое – свежий воздух на лице, шум города, присутствие других людей.

Москва погружалась в сумерки. Улицы заполнялись людьми, спешащими с работы домой. Я наблюдал за ними с странным чувством отстраненности. Они казались такими… обычными. Такими уязвимыми. Я видел их ауры – тусклые, серые у большинства, с редкими вспышками цвета у тех, кто еще сохранял какие-то сильные эмоции или мечты.

Проходя мимо кафе на Тверской, я заметил знакомое лицо. За столиком у окна сидела Ольга Ветрова – моя бывшая девушка, с которой мы расстались год назад. Она была красива, как всегда – длинные темные волосы, выразительные глаза, точеные черты лица. Но что-то в ней изменилось. Она сияла – буквально. Ее аура была ярко-золотой, пульсирующей жизнью и творческой энергией.

Я остановился, глядя на нее через стекло. Ольга была художницей – талантливой, но не очень успешной коммерчески. Мы расстались отчасти из-за этого – я считал, что она зря тратит свой потенциал, отказываясь идти на компромиссы ради карьеры, она упрекала меня в цинизме и отсутствии настоящих ценностей. Теперь я понимал, что она была права – у меня действительно не осталось ничего ценного, даже души.

Импульсивно я вошел в кафе и направился к ее столику.

– Привет, Ольга, – сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал нормально, по-человечески.

Она подняла глаза от книги, которую читала, и на мгновение ее лицо озарилось узнаванием и радостью. Но тут же ее выражение изменилось – она словно увидела во мне что-то, что напугало ее.

– Максим? – в ее голосе смешались удивление и тревога. – Ты… выглядишь иначе.

– Новая работа, новый стиль, – я улыбнулся, стараясь выглядеть непринужденно. – Можно присесть?

Она колебалась лишь секунду, потом кивнула.

– Конечно. Давно не виделись.

Я сел напротив нее, ощущая странное волнение. Ольга была частью моей прошлой жизни – той жизни, где у меня еще была душа.

– Ты… изменился, – сказала она, внимательно изучая меня. – Что-то в тебе стало другим.

– Новая работа, новый стиль жизни, – я пожал плечами. – А ты все такая же. Все еще рисуешь?

– Да, – она слегка оживилась. – Вообще-то, у меня скоро выставка. В небольшой галерее на Винзаводе. Ничего грандиозного, но для меня это важно.

– Поздравляю, – я действительно был рад за нее, хотя эта радость ощущалась как-то отстраненно, словно через фильтр. – Я всегда говорил, что у тебя талант.

– Да, но ты также говорил, что с талантом одним не проживешь, – она слегка улыбнулась, но в ее глазах читалась настороженность. – Судя по твоему виду, у тебя все хорошо. Где ты сейчас работаешь?

– В "Корпорации 'Ад'", – ответил я, наблюдая за ее реакцией. – Креативный директор.

Ольга вздрогнула, словно от удара током. Ее аура, мгновение назад золотистая и яркая, потускнела, а на периферии появились тревожные красные вспышки.

– "Корпорация 'Ад'"? – она понизила голос. – Максим, ты серьезно?

– Абсолютно, – я слегка наклонился вперед. – Ты что-то знаешь об этой компании?

Ольга огляделась, словно опасаясь, что нас могут подслушать.

– Я знаю, что нормальные люди туда не идут, – тихо сказала она. – И те, кто уходит оттуда… они меняются. Становятся другими. Как ты сейчас.

– В каком смысле – другими? – спросил я, чувствуя странное напряжение.

– Пустыми, – Ольга посмотрела мне прямо в глаза. – Словно из них что-то исчезло. Что-то важное.

Я усмехнулся, стараясь казаться беспечным.

– Ты всегда была склонна к драматизму. Это просто хорошая компания с отличными условиями. Я наконец получил то, чего заслуживаю – признание, деньги, влияние.

– И сколько это стоило? – спросила она тихо.

Я знал, что она имеет в виду, но решил притвориться, что не понял.

– Много работы, конечно. Но оно того стоит.

Ольга покачала головой.

– Я не об этом, Максим. И ты знаешь. – Она протянула руку и легко коснулась моей. Ее прикосновение было теплым, живым, и я почувствовал странный укол… тоски? Сожаления? Эмоции, которые, как я думал, больше не доступны мне.

– У тебя холодные руки, – сказала она. – И твои глаза… они изменились. Стали другими.

– Просто усталость, – я отдернул руку. – Много работы в последнее время.

– Нет, – она покачала головой. – Дело не в усталости. Ты… потерял что-то, Максим.

В ее словах было слишком много правды, и это начало раздражать меня. Я почувствовал, как внутри нарастает гнев – горячий, неконтролируемый, совсем не похожий на человеческую злость.

– Зато я многое приобрел, – сказал я, стараясь сдержаться. – То, о чем раньше мог только мечтать. А ты все та же – талантливая, но бедная художница с принципами. Как живется на твои принципы, Ольга? Тепло? Сытно?

Я не хотел говорить этого, по крайней мере, часть меня – та, что еще помнила, каково это быть человеком. Но слова вырвались сами, злые, язвительные. И что хуже всего – я почувствовал удовольствие от того, как они ранили ее. Ее аура сжалась, потускнела еще больше.

– Я вижу, ты действительно многое приобрел, – тихо сказала Ольга. – И многое потерял. Мне жаль, Максим. Правда жаль.

Она собрала свои вещи – книгу, блокнот, карандаши – и встала.

– Прощай, – сказала она. – Надеюсь, однажды ты поймешь, что сделал.

И она ушла, оставив меня одного за столиком. Я смотрел ей вслед, чувствуя странную пустоту внутри – пустоту более глубокую и холодную, чем отсутствие души. Словно наша встреча напомнила мне о чем-то, что я потерял и даже не осознавал этого.

"Глупости," – подумал я, расплачиваясь за ее недопитый кофе. – "Она всегда была идеалисткой. Живет в своих фантазиях. А я наконец-то в реальном мире, где имеют значение только результаты".

Я вышел из кафе и направился домой, но беспокойное чувство не покидало меня. Что-то в словах Ольги, в ее взгляде, в ее ауре зацепило меня, пробудило воспоминания о том, кем я был раньше. И эти воспоминания были… неприятными.

Вечером мне позвонил Мефистов.

– Как продвигается работа над вакциной? – спросил он без предисловий.

– По графику, – ответил я. – Через неделю будем готовы представить концепцию.

– Отлично, – в его голосе слышалось удовлетворение. – Кстати, я слышал, у вас была встреча с бывшей девушкой. Ольгой Ветровой.

Я вздрогнул. Откуда он узнал?

– Да, случайно встретились в кафе, – сказал я, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно.

– Максим, Максим, – Мефистов вздохнул с наигранным сожалением. – Нет ничего случайного. Особенно в вашей новой жизни. Мисс Ветрова… проблемная персона. У нее слишком острое восприятие. Она может… осложнить ваш переходный период.

– Переходный период?

– От человека к тому, кем вы становитесь, – пояснил Мефистов таким тоном, словно говорил о чем-то очевидном. – Этот процесс требует полного отказа от прошлого. От старых привязанностей. От сентиментальности. Ольга Ветрова – часть вашего прошлого. И она должна там и остаться.

– Я понимаю, – сказал я, хотя на самом деле не был уверен, что понимаю. – Это была случайная встреча. Больше не повторится.

– Превосходно, – Мефистов, казалось, был доволен. – Ах да, совсем забыл. Завтра у нас корпоративная вечеринка. Особое мероприятие. Только для ключевых сотрудников. Вы приглашены.

– Какой дресс-код? – спросил я, думая о своем гардеробе.

– Никакого, – ответил Мефистов, и я услышал в его голосе странный смешок. – В буквальном смысле. Детали вам сообщит Вероника. Спокойной ночи, Максим.

Он отключился, оставив меня в недоумении.

Через минуту пришло сообщение от Вероники: "Завтра, 23:00, адрес отправлю в 22:00. Приготовьтесь к инициации. Это важный шаг в вашей карьере".

Инициация? Это слово вызвало у меня смутное беспокойство. Но оно быстро рассеялось, сменившись любопытством и даже возбуждением. Что бы ни готовила "Корпорация 'Ад'", это обещало быть интересным.

Я лег спать, но сон не шел. Перед глазами стояло лицо Ольги – встревоженное, сострадающее. "Ты потерял что-то," – сказала она. И она была права. Но приобрел я гораздо больше.

Следующий день прошел в работе над проектом вакцинации. Мы с командой создали серию роликов, которые должны были преодолеть недоверие людей к новому препарату. В этих роликах мы использовали все известные методы манипуляции – от апелляции к страху и чувству вины до социального давления и авторитетного мнения.

– Это гениально, – сказал Дмитрий, наш стратег, просматривая финальные версии. – Даже самые упертые антипрививочники не устоят перед этим.

– В этом и был смысл, – кивнул я, чувствуя удовлетворение от хорошо выполненной работы. – Никто не должен устоять.

К вечеру я вернулся домой, чтобы подготовиться к загадочной "инициации". В 22:00 точно, как обещала Вероника, пришло сообщение с адресом. Это был особняк в Серебряном Бору – элитном районе Москвы, известном своими роскошными виллами на берегу реки.

Я вызвал такси и через полчаса уже подъезжал к высоким воротам особняка. Охранник, проверив мое имя в списке, молча пропустил машину на территорию.

Особняк был построен в современном стиле – стекло, бетон, минималистичные линии. Но было в нем что-то странное, почти зловещее – словно здание было спроектировано не для людей, а для существ с иной анатомией и восприятием.

У входа меня встретила Вероника в длинном черном платье, которое подчеркивало ее фигуру, но при этом выглядело почти ритуальным.

– Добрый вечер, Максим, – она улыбнулась. – Вы готовы к инициации?

– Надеюсь, – я попытался пошутить. – Хотя все еще не понимаю, что это.

– Это… сложно объяснить словами, – ответила она. – Это нужно пережить. Но не бойтесь. Это открывает новые возможности. Новые горизонты.

Она провела меня через просторный холл к лестнице, ведущей вниз, в подземную часть дома. По мере спуска температура заметно падала, а воздух становился более… странным. В нем ощущался тот же запах серы, который я уловил при первой встрече с Мефистовым, но теперь к нему примешивались и другие ароматы – пряные, экзотические, будоражащие чувства.

Подвальное помещение оказалось огромным – гораздо больше, чем можно было предположить по размерам дома сверху. Это был настоящий зал с высокими сводчатыми потолками, поддерживаемыми колоннами, украшенными странной резьбой. В центре зала находился круглый бассейн, наполненный жидкостью, которая выглядела как вода, но двигалась странно, словно была живой.

Вокруг бассейна стояли люди – я узнал некоторых сотрудников "Корпорации 'Ад'", в том числе членов моей команды. Все они были обнажены, их тела сияли в тусклом свете факелов, развешанных по стенам. Но это были уже не совсем человеческие тела – у кого-то кожа имела красноватый оттенок, у других на спине виднелись зачатки странных отростков, похожих на крылья, у третьих глаза светились в полумраке разными цветами.

– Раздевайтесь, – тихо сказала Вероника. – Для инициации нужно быть в естественном состоянии.

Я колебался лишь мгновение. Странно, но стыда я не чувствовал. Словно моя новая сущность уже не нуждалась в человеческих условностях. Я разделся и оставил одежду на скамье у стены.

Вероника взяла меня за руку и подвела к бассейну. Теперь я увидел, что жидкость в нем не была водой. Она была гуще, темнее, с красноватым оттенком. И она действительно двигалась сама по себе, словно дышала.

У бассейна стоял Мефистов. Он тоже был обнажен, и теперь я мог видеть, насколько далеко зашли его изменения. Его кожа имела явный красный оттенок, на голове виднелись небольшие рожки, а глаза сияли внутренним огнем. Он больше не скрывал свою истинную природу.

– Максим Белов, – его голос эхом разнесся по залу. – Вы готовы принять дар "Корпорации 'Ад'"? Дар трансформации? Дар силы? Дар видения истинной природы вещей?

– Да, – услышал я свой голос, который звучал странно даже для меня самого.

– Тогда войдите в бассейн перерождения, – Мефистов указал на странную жидкость. – И позвольте своей истинной сущности проявиться.

Я сделал шаг к бассейну. Жидкость колыхнулась, словно приветствуя меня. Я опустил ногу и почувствовал не холод или тепло, а странное покалывание, словно жидкость исследовала меня, проникала через кожу внутрь тела.

Преодолевая инстинктивное отвращение, я погрузился полностью. Жидкость обволокла меня, проникая в каждую пору, в каждое отверстие тела. Я хотел закричать, но не мог – жидкость заполнила мой рот, горло, легкие.

И тут началось перерождение.

Я чувствовал, как моя плоть меняется, как кости становятся крепче, мышцы – сильнее, кожа – плотнее. Внутренние органы трансформировались, адаптируясь к новой реальности. Мозг словно расширялся, открывая доступ к участкам, которые раньше были заблокированы.

И самое главное – я увидел мир таким, каким он был на самом деле. Не просто физическую реальность, но и духовные, энергетические планы, скрытые от обычного человеческого восприятия.

Я увидел истинную природу "Корпорации 'Ад'" – древнюю организацию, существующую тысячи лет под разными именами и формами. Я увидел ее цели – не просто контроль над человеческими душами, но трансформацию самой реальности, превращение нашего мира в подобие иного измерения, откуда изначально пришли существа вроде Мефистова.

И я увидел свое место в этой организации – не просто креативного директора, создающего рекламные кампании, но архитектора новой реальности, использующего силу образов и слов для изменения самой ткани мироздания.

Когда я наконец вышел из бассейна, я был другим. Мое тело изменилось – кожа приобрела легкий красноватый оттенок, глаза светились в темноте, а на спине начали формироваться странные отростки, которые со временем должны были превратиться в подобие крыльев. Но главное – изменилось мое сознание. Я больше не был человеком. Я стал чем-то большим – и чем-то меньшим одновременно.

Мефистов встретил меня с довольной улыбкой.

– Добро пожаловать в нашу настоящую семью, Максим, – сказал он. – Теперь вы один из нас. Один из архитекторов нового мира.

Вокруг меня собрались другие инициированные, приветствуя нового собрата. Я чувствовал их энергии, их сущности, столь похожие теперь на мою.

Празднование продолжалось до рассвета. Мы пили странные напитки, усиливающие наши новые способности, участвовали в ритуалах, укрепляющих нашу связь с иным измерением, говорили на языках, которых я никогда не учил, но теперь понимал интуитивно.

И все это время внутри меня росло странное чувство – смесь эйфории от новых возможностей и смутной тревоги, словно какая-то часть моего человеческого "я" все еще сопротивлялась трансформации, цеплялась за прежнюю идентичность.

Но эта часть становилась все слабее, и к моменту, когда я вернулся домой, она почти исчезла. Я стоял перед зеркалом, рассматривая свое новое тело, свои светящиеся глаза, зачатки крыльев на спине, и чувствовал не ужас, а гордость. Я был избран. Я был трансформирован. Я принадлежал к новой элите – тем, кто создает правила игры для остальных.

В тот день я впервые не пошел в офис. Мефистов дал всем участникам инициации выходной, чтобы адаптироваться к новой форме. Я провел его, исследуя свои новые способности – я мог двигать предметы силой мысли, влиять на эмоции случайных прохожих, видеть сквозь стены и слышать разговоры на расстоянии.

Когда на следующий день я вернулся в "Корпорацию 'Ад'", меня встретили с новым уважением. Даже Кирилл, который был в компании дольше меня, теперь держался с легким подобострастием. Я прошел инициацию быстрее и успешнее, чем большинство новичков, и это дало мне особый статус.

Мефистов вызвал меня в свой кабинет сразу по прибытии.

– Ну, как ощущения? – спросил он, когда я вошел.

– Невероятно, – честно ответил я. – Словно я всю жизнь видел мир через мутное стекло, а теперь оно разбилось.

Мефистов довольно кивнул.

– Это только начало. С каждым днем ваши способности будут расти. А с ними – и ваши обязанности. И привилегии, конечно.

Он нажал кнопку на столе, и вошла Вероника с папкой документов.

– Ваше повышение, – Мефистов указал на папку. – Вы теперь не просто креативный директор. Вы – Архитектор Реальности третьего ранга. Это даст вам доступ к специальным проектам корпорации. К ее истинным целям.

Я открыл папку. Внутри был новый контракт – еще более странный, чем предыдущий. В нем говорилось о моих новых обязанностях, среди которых было "создание концептов для модификации социальной реальности", "разработка ментальных вирусов для массового внедрения" и "проектирование архетипических структур для замещения существующих моральных парадигм".

К контракту прилагался список проектов, над которыми я должен был работать в ближайшее время. Помимо уже знакомой кампании по продвижению вакцины, там были и другие – переформатирование общественного мнения относительно генетически модифицированных продуктов, внедрение новой образовательной программы, меняющей способ мышления детей, создание культа личности для определенного политического деятеля…

– Это… масштабно, – сказал я, просматривая документы.

– Мы не размениваемся на мелочи, – пожал плечами Мефистов. – "Корпорация 'Ад'" существует с одной целью – изменить этот мир. Сделать его более… комфортным для нас. И менее комфортным для тех, кто противостоит нам.

– Кто противостоит? – спросил я с интересом.

Мефистов на мгновение задумался, словно решая, сколько информации можно мне доверить.

– Есть определенные… организации. Силы, если хотите. Те, кто поддерживает старый порядок. Кто верит в такие архаичные понятия, как "баланс", "гармония", "добро". – Он произнес эти слова с явным презрением. – Они называют себя "Хранителями". И они… усложняют нашу работу.

– И что они могут противопоставить нам? – спросил я, чувствуя прилив самоуверенности от своих новых сил.

– Больше, чем вы думаете, – неожиданно серьезно ответил Мефистов. – Не недооценивайте их. У них есть свои средства, свои агенты, свои методы. И они… наблюдают за нами. Всегда.

Он подошел к окну и посмотрел на Москву.

– Но скоро все изменится. Проект "Вакцина" – лишь первый шаг. Когда он будет реализован, баланс сил изменится радикально. И тогда… тогда начнется настоящая трансформация.

Я подписал новый контракт – на этот раз уже без сомнений и колебаний. Что мне было терять? Душу я уже отдал. А взамен получил силы и возможности, о которых не мог даже мечтать.

В последующие дни я погрузился в работу над новыми проектами. Моя команда, тоже прошедшая инициацию, создавала концепции, которые должны были изменить не просто сознание людей, но саму структуру общества. Мы работали на пределе возможностей, используя наши новые способности для создания материалов, которые воздействовали на людей на глубинном, почти клеточном уровне.

Однажды вечером, когда я работал над особенно важным проектом, в офис неожиданно зашел Кирилл Соколов, наш арт-директор. Обычно сдержанный и даже холодный, сейчас он выглядел странно взволнованным.

– Максим, можно с тобой поговорить? – спросил он, закрывая за собой дверь.

– Конечно, – я отложил планшет, на котором работал над новым концептом. – Что-то случилось?

Кирилл огляделся, словно опасаясь подслушивания, затем сел напротив меня.

– Ты когда-нибудь задумывался… что происходит с нами? – спросил он тихо. – С нашими телами, нашими… сущностями?

Я удивленно посмотрел на него.

– Мы эволюционируем, – ответил я словами Мефистова. – Становимся чем-то большим.

– Или меньшим, – пробормотал Кирилл. – Я… я начал видеть сны. Странные сны. О том, кем я был раньше. О том, что у меня было. И что я потерял.

– Это нормально, – я старался звучать убедительно. – Переходный период. Мефистов говорил об этом.

– Нет, – Кирилл покачал головой. – Это не просто сны. Это… воспоминания. Я вспоминаю, что значит быть человеком. Что значит иметь душу. И это… это больно, Максим.

Я внимательно посмотрел на него. В его глазах, еще недавно светившихся нечеловеческим светом, сейчас мелькало что-то очень человеческое – страдание, тоска, страх.

– Ты работаешь в "Корпорации 'Ад'" три года, – сказал я. – И только сейчас начал сомневаться?

– Я всегда сомневался, – тихо ответил он. – Просто… подавлял эти сомнения. Как и все мы. Но сейчас, с этими новыми проектами, с тем, что мы делаем… Это уже не просто маркетинг. Это… изменение самой реальности. И я не уверен, что хочу быть частью этого.

Я почувствовал странное беспокойство. Слова Кирилла затрагивали что-то глубоко внутри меня – те остатки человечности, которые еще сохранились под новой, нечеловеческой оболочкой.

– Что ты предлагаешь? – спросил я осторожно.

– Я не знаю, – он провел рукой по лицу. – Я просто… хотел поговорить с кем-то. Кто, может быть, чувствует то же самое.

Я хотел ответить, что не чувствую ничего подобного, что полностью принял свою новую сущность и новую роль. Но что-то остановило меня. Образ Ольги мелькнул перед глазами – ее взгляд, полный сострадания и тревоги. "Ты потерял что-то," – сказала она. И может быть, она была права.

– Я понимаю тебя, – наконец сказал я. – Но не вижу выхода. Мы подписали контракт. Мы отдали свои души. Это… необратимо.

– Может быть, и нет, – Кирилл наклонился ближе. – Ходят слухи… о тех, кто смог вернуть свои души. О тех, кто нашел лазейки в контракте. О "Хранителях", которые помогают таким, как мы.

– Опасные разговоры, – я оглядел офис, внезапно обеспокоенный, что нас могут услышать. – Мефистов узнает – и тебе конец.

– Мне все равно, – в глазах Кирилла мелькнуло что-то похожее на отчаяние. – Я больше не могу так жить. Не могу делать то, что мы делаем. Это… неправильно, Максим. На каком-то фундаментальном уровне.

Я не знал, что ответить. Часть меня – новая, нечеловеческая часть – хотела немедленно доложить о Кирилле Мефистову. Это был бы логичный, рациональный поступок. Устранить угрозу, получить одобрение начальства, укрепить свое положение в иерархии.

Но другая часть – те крохи человечности, что еще теплились где-то глубоко внутри – сопротивлялась этой идее. Кирилл был моим коллегой. В каком-то смысле – товарищем по несчастью. И то, что он говорил, находило отклик внутри меня, хотя я и не хотел этого признавать.

– Давай не будем торопиться, – наконец сказал я. – Давай… подумаем. Может быть, есть способ… сохранить то, что мы имеем, и при этом не потерять себя полностью.

Кирилл посмотрел на меня с надеждой.

– Ты… ты тоже чувствуешь это? Эту… неправильность?

Я колебался с ответом. Признаться в сомнениях было опасно. Но солгать Кириллу означало оттолкнуть единственного человека, который, возможно, понимал, через что я прохожу.

– Иногда, – наконец ответил я. – В редкие моменты. Когда вспоминаю, кем я был раньше.

Кирилл кивнул, словно мой ответ подтвердил что-то, что он уже знал.

– Значит, не все потеряно, – тихо сказал он. – Для нас обоих.

Он встал и направился к двери, но перед уходом обернулся.

– Будь осторожен, Максим. Они наблюдают. Всегда. И они… знают, когда кто-то начинает сомневаться.

С этими словами он вышел, оставив меня наедине с тревожными мыслями.

Я вернулся к работе, но не мог сосредоточиться. Слова Кирилла эхом отдавались в голове. "Не все потеряно". Неужели действительно был способ вернуть свою душу? И хотел ли я этого на самом деле?

Взвесив риски, я решил пока ничего не предпринимать. Но с того дня я начал внимательнее наблюдать за происходящим в "Корпорации 'Ад'", замечая детали, которые раньше ускользали от моего внимания. Странные ритуалы, проводимые в закрытых помещениях офиса. Сотрудники, которые внезапно исчезали без объяснений. Секретные встречи Мефистова с существами, которые даже после инициации выглядели пугающе нечеловеческими.

И я начал задаваться вопросом: во что я на самом деле ввязался? И был ли путь назад?

ГЛАВА 5: СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ, НОВЫЕ ВРАГИ

Несколько дней спустя после разговора с Кириллом я встретил его в коридоре офиса. Он выглядел бледным и изможденным, глаза потеряли свой нечеловеческий блеск, а на коже проступили странные темные пятна, похожие на синяки.

– Что с тобой? – спросил я, когда мы остались одни в курительной комнате. Хотя ни один из нас не курил – наши новые тела не нуждались в таких примитивных стимуляторах – это было одно из немногих мест в офисе, где можно было поговорить без риска подслушивания.

– Сопротивление, – тихо ответил Кирилл, оглядываясь. – Моя человеческая сущность борется с изменениями. Это… болезненный процесс.