Криптобиоз

– Я провела последние три недели, изучая все доступные материалы по проекту, – спокойно перебила его Кира. – Включая подробные отчеты о психологическом состоянии добровольцев, записи их снов и субъективных переживаний во время криптобиоза, результаты нейросканирования до и после процедуры.

Она активировала свой планшет, и над столом появилась новая голографическая проекция – сложная трехмерная модель изменений в нейронных сетях мозга после криптобиоза.

– Мои предварительные выводы совпадают с опасениями доктора Севериной. Мы наблюдаем устойчивую реорганизацию определенных участков мозга после криптобиоза, особенно в областях, связанных с восприятием времени, самоидентификацией и обработкой сенсорной информации.

Корж сохранял невозмутимое выражение лица, но Ольга заметила, как его пальцы слегка сжались, выдавая внутреннее напряжение.

– И какие рекомендации вы можете дать на основе этих… предварительных выводов, доктор Ли?

– Замедлить темпы внедрения, – ответила Кира без колебаний. – Отложить межзвездные испытания до полного понимания долгосрочных эффектов. И, что наиболее важно, разработать специальные протоколы психологической подготовки перед погружением в криптобиоз и реабилитации после пробуждения.

Она вывела на дисплей еще одну модель.

– Я разработала предварительную методику такой подготовки, основанную на техниках, используемых для адаптации сознания к экстремальным условиям – глубоководным погружениям, длительной изоляции, виртуальным средам с измененным течением времени.

Ольга с трудом сдерживала удовлетворение. Кира Ли была именно тем экспертом, в котором нуждался проект – компетентным, независимым от корпоративных интересов и с достаточным авторитетом, чтобы её нельзя было просто отмахнуться.

– Впечатляюще, – Корж вернулся к своему обычному уверенному тону. – И мы, безусловно, рассмотрим ваши рекомендации, доктор Ли. "ТрансСтеллар" всегда ставит безопасность превыше всего.

Он перевел взгляд на остальных участников совещания.

– Тем не менее, основная программа испытаний будет продолжена согласно утвержденному графику. Первый межзвездный перелет с использованием криптобиоза состоится, как и планировалось, через три месяца. Корабль "Гиперион" уже находится на завершающей стадии подготовки.

– Это безответственно, – резко сказала Ольга. – Вы не можете игнорировать рекомендации ведущих специалистов только потому, что они не соответствуют вашему коммерческому графику.

– Никто ничего не игнорирует, доктор Северина, – холодно ответил Корж. – Мы внимательно изучим рекомендации доктора Ли и внедрим соответствующие протоколы психологической подготовки и реабилитации. Но это будет происходить параллельно с основной программой испытаний, а не вместо неё.

Он обвел взглядом присутствующих.

– Господа, давайте не будем забывать о стратегической важности этого проекта. Технология криптобиоза открывает человечеству дорогу к звездам. Это не просто научное достижение – это ключ к будущему нашей цивилизации. И мы не можем позволить себе отступить в тот момент, когда стоим на пороге величайшего прорыва в истории.

Ольга заметила, как многие участники совещания согласно кивали. Корж умел вдохновлять, играть на амбициях и чувстве причастности к историческому моменту. Но она также видела, что некоторые – особенно из научной и медицинской групп – выглядели обеспокоенными.

– В таком случае, – сказала Кира Ли, поднимаясь со своего места, – я официально уведомляю руководство проекта, что Объединенное Космическое Агентство требует проведения независимой экспертизы психологических аспектов технологии криптобиоза перед началом межзвездных испытаний. Я буду возглавлять эту экспертную группу и представлю официальное заключение через 30 дней.

Корж едва заметно напрягся.

– Разумеется, мы приветствуем любую экспертизу. Но хочу напомнить, что "ТрансСтеллар" является частной корпорацией, и, несмотря на сотрудничество с ОКА, имеет полное право самостоятельно определять график своих проектов.

– А я хочу напомнить, – спокойно парировала Кира, – что согласно Уставу ОКА и Межпланетному соглашению о безопасности космических технологий, любая технология, связанная с долгосрочным воздействием на человеческий организм и психику, подлежит обязательной сертификации со стороны ОКА перед коммерческим использованием. Параграф 17.3, если не ошибаюсь.

В зале повисла напряженная тишина. Ольга не могла сдержать удивления – она не ожидала, что Кира пойдет так далеко, прямо бросив вызов "ТрансСтеллару". Это было смелым ходом, который мог иметь серьезные последствия.

– Что ж, – наконец произнес Корж с холодной улыбкой, – в таком случае, мы с нетерпением будем ждать результатов вашей экспертизы, доктор Ли. И, разумеется, адаптируем наши планы в соответствии с ними.

Он повернулся к остальным участникам совещания.

– На этом предлагаю завершить сегодняшнее заседание. Всем спасибо за участие. Детальные протоколы и планы дальнейших действий будут разосланы в течение суток.

Участники начали расходиться, негромко обсуждая произошедшее. Ольга заметила, как один из помощников Коржа что-то тихо сказал ему, и директор "ТрансСтеллар" бросил в её сторону холодный, оценивающий взгляд.

Когда в зале остались только Ольга, Кира и Громов, доктор Ли повернулась к ним с легкой улыбкой.

– Боюсь, я только что нажила себе могущественного врага.

– И приобрела благодарных союзников, – Ольга протянула ей руку. – Спасибо за поддержку, доктор Ли. Я не ожидала такого… решительного выступления.

– Кира, пожалуйста, – она пожала руку Ольги. – И не благодарите меня. Я действительно обеспокоена тем, что увидела в отчетах. Психологические эффекты криптобиоза… они слишком необычны, чтобы их можно было просто игнорировать или списывать на стресс.

– Вы заметили сходство в рассказах испытуемых? – спросил Громов, присоединяясь к разговору.

– Не просто заметила – я систематизировала их, – Кира активировала свой планшет, показывая сложную диаграмму. – Смотрите: 78% испытуемых сообщают о субъективном растяжении времени в криптобиозе. 63% описывают ощущение "присутствия" или "наблюдателя". 47% упоминают кристаллические структуры или "сеть", соединяющую все вокруг. 42% говорят о коммуникации с этим "присутствием" или другими сознаниями.

Она увеличила часть диаграммы.

– И самое интересное: 29% используют практически идентичные фразы для описания своего опыта, несмотря на то, что не контактировали друг с другом после пробуждения. "Холодный свет", "кристаллическая паутина", "сознание без тела", "голос в тишине"… Это не может быть совпадением.

– Именно то, о чем я говорила с самого начала, – тихо сказала Ольга. – Это не просто субъективные галлюцинации. Это… что-то реальное. Форма коллективного опыта, связанная с квантовыми свойствами кристаллических структур в КриоСтазе.

– Я бы сказала иначе, – задумчиво произнесла Кира. – Это может быть проявлением глубинных структур человеческого сознания, активирующихся в условиях экстремальной изоляции и измененного метаболизма. Своего рода архетипический опыт, принимающий форму, обусловленную культурным и научным контекстом испытуемых.

– Юнгианский подход? – Громов поднял бровь. – Коллективное бессознательное, проявляющееся в измененных состояниях сознания?

– Возможно, – Кира улыбнулась. – Или нечто большее. Я стараюсь не привязываться к конкретным теоретическим моделям, пока не соберу достаточно данных.

– Именно поэтому я пригласила вас, – сказала Ольга. – Нам нужен свежий взгляд. Кто-то, кто может оценить ситуацию непредвзято, но с глубоким пониманием психологических процессов.

– И с достаточным авторитетом, чтобы противостоять Коржу, – добавил Громов с легкой усмешкой.

– Это был приятный бонус, – призналась Ольга. – Но, боюсь, даже Объединенное Космическое Агентство не сможет долго сдерживать "ТрансСтеллар", если Корж действительно решит продавить свою программу.

– Вы правы, – серьезно кивнула Кира. – Я могу замедлить процесс, создать препятствия, настоять на дополнительных мерах безопасности. Но в конечном счете, если "ТрансСтеллар" готов игнорировать рекомендации и рисковать… они найдут способ обойти ограничения.

Она сделала паузу, внимательно глядя на Ольгу.

– Есть что-то еще, что вас беспокоит. Что-то, о чем вы не говорили на совещании.

Ольга колебалась. Она не была уверена, насколько можно доверять Кире, несмотря на её впечатляющее выступление против Коржа.

– Это… сложно объяснить. И еще сложнее доказать.

– Макс Герин, – неожиданно сказала Кира. – Первый доброволец. Он рассказал о чем-то большем, чем просто субъективные переживания, не так ли?

Ольга напряглась.

– Вы изучали его отчеты?

– Все, что были в официальной документации, – кивнула Кира. – Но я также читала между строк. И я встречалась с ним лично, два дня назад, в рамках подготовки к моей экспертизе.

– И что он вам рассказал? – осторожно спросил Громов.

– Достаточно, чтобы я поняла: здесь происходит что-то выходящее за рамки стандартных научных парадигм, – Кира говорила медленно, тщательно подбирая слова. – Что-то связанное с квантовыми эффектами, коллективным сознанием и… возможно, с формами разума, существующими на принципах, отличных от наших.

Она сделала паузу.

– Он также упомянул, что вы модифицировали оригинальный КриоСтаз. Создали версию, которая должна была блокировать определенные каналы… связи. И что эта блокировка работала лишь частично.

Ольга и Громов обменялись быстрыми взглядами. Герин рассказал больше, чем они ожидали.

– Вы считаете его сумасшедшим? – прямо спросила Ольга.

– Я считаю его человеком, пережившим необычный опыт, который трудно объяснить в рамках существующей научной парадигмы, – спокойно ответила Кира. – И я считаю, что этот опыт заслуживает серьезного изучения, а не отрицания или патологизации.

Она сделала шаг ближе к Ольге.

– Доктор Северина… Ольга. Я здесь не только как представитель ОКА. Я здесь потому, что верю: то, что вы обнаружили, может иметь фундаментальное значение для понимания природы сознания. И я хочу помочь вам исследовать это… безопасно. Прежде чем Корж и подобные ему используют это в своих целях.

Ольга почувствовала, как часть её напряжения отпускает. Кира говорила искренне, и её слова звучали как эхо собственных мыслей Ольги.

– В таком случае, – она наконец приняла решение, – думаю, нам следует показать вам кое-что. Что-то, чего нет в официальных отчетах.

– Тайник Геннадия? – тихо спросил Громов.

Ольга кивнула.

– И результаты наших неофициальных исследований последних шести месяцев.

Кира выглядела заинтригованной.

– Геннадий… ваш отец? Герин упоминал его. Сказал, что он каким-то образом связан с… "зимним разумом"?

– Это долгая история, – ответила Ольга, направляясь к выходу. – И лучше обсудить её в более приватной обстановке. Моя лаборатория через час. Секция C, уровень 5.

– Я буду там, – кивнула Кира.

Они разошлись, договорившись встретиться позже. Ольга и Громов направились в лабораторию, чтобы подготовить материалы для предстоящего разговора.

– Ты уверена, что ей можно доверять? – спросил Громов, когда они остались одни в коридоре. – Мы почти ничего о ней не знаем.

– Её рекомендации впечатляющие, – ответила Ольга. – И она открыто выступила против Коржа, рискуя своей репутацией и, возможно, карьерой. Это говорит о многом.

– Или о том, что она очень хорошая актриса, – Громов оставался скептичным. – Корж мог подослать её, чтобы выяснить, что мы скрываем.

– Я учту эту возможность, – Ольга нахмурилась. – Мы покажем ей только часть информации. Самое важное оставим при себе, пока не будем уверены на 100%.

Они вошли в лифт, и Ольга активировала его, вводя код доступа к научному сектору.

– Что слышно от Макса? – спросил Громов, когда двери закрылись. – Он давно не появлялся в лаборатории.

– Официально он на реабилитации после последнего погружения, – ответила Ольга. – Неофициально… думаю, Корж держит его под наблюдением. Все его коммуникации, вероятно, отслеживаются.

– А на самом деле?

Ольга помедлила, затем тихо сказала:

– Мы поддерживаем связь. Через альтернативные каналы. Он… меняется, Паша. С каждым погружением все больше.

– Меняется? Как?

– Он все чаще говорит о "них" как о "нас". О "зимнем разуме" как о чем-то, частью чего он является. И он демонстрирует странные способности – предвидение событий, знание вещей, которых не мог знать обычным путем.

Громов нахмурился.

– Это звучит… тревожно.

– И вдохновляюще одновременно, – тихо ответила Ольга. – Если то, что он говорит, правда, мы стоим на пороге контакта с иной формой разума. Формой, которая может изменить наше понимание сознания, времени, реальности.

Лифт остановился, и двери открылись, выпуская их в коридор научного сектора.

– Или на пороге катастрофы, – мрачно заметил Громов. – Если Корж получит контроль над этим "мостом" между мирами.

– Именно поэтому нам нужны союзники, – Ольга направилась к своей лаборатории. – И именно поэтому мы должны быть на шаг впереди "ТрансСтеллар".

Они прошли через несколько уровней безопасности, прежде чем достигли личной лаборатории Ольги – небольшого, но хорошо оборудованного помещения, изолированного от основных систем станции. Здесь, в относительной безопасности от наблюдения Коржа, они проводили свои неофициальные исследования последние шесть месяцев.

Ольга подошла к скрытой панели в стене и активировала секретное хранилище. Из стены выдвинулся ящик, содержащий несколько артефактов – старый дневник в кожаном переплете, информационные кристаллы древнего формата и странный, похожий на многогранник объект, излучающий слабое голубоватое сияние.

– Это всё, что мы нашли в тайнике моего отца, – сказала она, доставая многогранник. – Дневник содержит записи о первых контактах с "Криосом" и о попытках Чжоу создать стабильный интерфейс. Кристаллы хранят технические данные её экспериментов.

– А это? – Громов указал на светящийся многогранник.

– Самое удивительное, – Ольга осторожно поместила объект на специальную подставку в центре стола. – Похоже на какое-то устройство квантовой коммуникации. По записям отца, Чжоу создала его как средство связи с "зимним разумом" – альтернативу прямому подключению сознания через криптобиоз.

– И оно работает?

– Не так, как она планировала, – Ольга активировала голографический дисплей над столом. – Но оно излучает странные квантовые сигналы, которые мы только начинаем расшифровывать. И… оно реагирует на присутствие людей, прошедших через криптобиоз. Особенно на Макса.

На дисплее появились графики активности устройства – спокойная, почти флэтлайновая линия, внезапно взрывающаяся всплесками при определенных событиях.

– Смотри, – Ольга указала на один из всплесков. – Это момент, когда Макс впервые прикоснулся к устройству. А вот эти регулярные пики – каждый раз, когда на станции кто-то входил в состояние криптобиоза или выходил из него.

– Как будто оно… отслеживает активность, – задумчиво произнес Громов.

– Или служит маяком, – добавила Ольга. – Сигнальным устройством для "зимнего разума", позволяющим ему знать, когда открывается новый "мост".

Она взяла дневник и открыла его на заложенной странице.

– Согласно записям отца, Чжоу предполагала, что устройство может служить своего рода защитным механизмом – стабилизатором связи, предотвращающим нежелательное вмешательство в человеческое сознание. Но она не успела завершить работу перед тем, как… случился инцидент.

– Инцидент?

– Она впала в кому после прямого контакта с "Криосом" через экспериментальный квантовый интерфейс, – тихо ответила Ольга. – По словам отца, её мозг просто не выдержал потока информации. Но перед этим она оставила зашифрованные инструкции по модификации устройства.

Она указала на страницу с набросками и формулами.

– Мы с Максом работали над этим последние месяцы. Пытались воссоздать то, что она планировала. И, кажется, почти добились успеха.

Громов внимательно изучал записи.

– Это выходит за рамки обычной науки, Оля. Квантовая запутанность на макроскопическом уровне, влияние на нейронные процессы… Мы движемся в неизведанной территории.

– Я знаю, – она закрыла дневник. – Но у нас нет выбора. Если Корж получит контроль над "мостом" раньше нас, последствия могут быть катастрофическими. Не только для экипажа "Гипериона", но и для всего человечества.

– И для "зимнего разума", – добавил Громов. – Если верить Максу, они тоже обеспокоены намерениями Коржа.

– Именно, – Ольга осторожно убрала устройство обратно в хранилище. – Поэтому нам нужна помощь Киры. Её экспертиза в области измененных состояний сознания может стать ключом к пониманию того, как защитить человеческий разум при контакте с "Криосом".

Она закрыла хранилище и повернулась к Громову.

– И нам нужно ускориться. "Гиперион" будет готов через три месяца. Мы должны создать функциональную версию защитного устройства к этому моменту.

– А если не успеем?

Ольга не успела ответить – дверь лаборатории открылась, пропуская Киру Ли. Она вошла уверенным шагом, неся с собой небольшой чемоданчик.

– Надеюсь, я не помешала важному разговору, – сказала она, ставя чемоданчик на стол.

– Вы как раз вовремя, – ответила Ольга. – Мы готовились показать вам результаты наших неофициальных исследований.

– А я, в свою очередь, хотела показать вам кое-что интересное, – Кира открыла чемоданчик, извлекая из него странное устройство, напоминающее шлем с множеством сенсоров и тонких проводов. – Мое собственное изобретение. Нейроинтерфейс "Морфей", разработанный для исследования измененных состояний сознания.

Ольга и Громов обменялись удивленными взглядами. "Морфей" было кодовым названием нейроинтерфейса, над которым они работали последние месяцы, пытаясь воссоздать проект Чжоу.

– Любопытное совпадение с нашими разработками, – осторожно заметил Громов.

– Не совпадение, – спокойно ответила Кира, раскладывая компоненты устройства на столе. – Я была ученицей Линь Чжоу. Прежде чем она отправилась в экспедицию на Крио-4, мы вместе работали над теорией квантовых состояний сознания.

Она подняла глаза, встречаясь взглядом с Ольгой.

– Я продолжила её работу после её смерти. И, как видите, пришла к схожим выводам, хотя и другим путем.

Ольга почувствовала, как её сердце ускорило ритм. Если Кира действительно была связана с Чжоу и продолжала её исследования, это могло быть именно тем прорывом, который им был нужен.

– Почему вы не сказали об этом раньше? – спросила она.

– По той же причине, по которой вы скрываете свои исследования, – Кира указала на скрытую панель хранилища, которую Ольга только что закрыла. – Некоторые знания слишком опасны, чтобы делиться ими открыто. Особенно когда есть люди, готовые использовать их для контроля над другими.

Она собрала "Морфей" в единую конструкцию, и он засветился мягким голубоватым светом, удивительно похожим на свечение многогранника из тайника Геннадия.