- -
- 100%
- +
На экране появилась карта ближайшего космического пространства с отмеченной «волной молчания».
– По нашим расчетам, обе угрозы достигнут Земли практически одновременно – в течение ближайших двух недель. Что это значит и как нам реагировать – главные вопросы, на которые мы должны найти ответы.
Генерал жестом пригласил Левина взять слово.
– Спасибо, генерал, – профессор встал и подошел к экрану. – С научной точки зрения, ситуация беспрецедентна и чрезвычайно интересна. Мы имеем дело с двумя, возможно связанными, феноменами. «Волна молчания» представляет собой физический процесс, распространяющийся со скоростью света от звезды HD 7924. Что именно произошло там 54 года назад, мы не знаем, но последствия этого события приближаются к нам и, судя по нашим наблюдениям, способны нейтрализовать технологически развитые цивилизации.
Левин перешел к следующему слайду, показывающему спектральный анализ.
– Перед «выключением» в затронутых системах наблюдается характерное усиление излучения в определенном диапазоне частот. Наша гипотеза заключается в том, что это какой-то тип энергетической волны, специфически воздействующий на электронные системы. Возможно, некий квантовый эффект, влияющий на работу полупроводников или сверхпроводников.
В зале поднялся шум – ученые начали переговариваться между собой, обсуждая эту гипотезу.
– Тихо! – громко произнес генерал. – Дайте профессору закончить.
Левин благодарно кивнул.
– Что касается приближающихся объектов, их связь с «волной молчания» очевидна, хотя и не до конца понятна. Возможно, это автоматические зонды, запрограммированные на определенные действия при контакте с технологически развитыми цивилизациями. Или это устройства, запускающие процесс «выключения». Или, и это нельзя исключать, они могут нести совершенно иную функцию – например, предупреждение или защиту.
– Защиту от чего? – спросил кто-то из присутствующих.
– От самой «волны молчания», – ответил Левин. – Мы не должны автоматически предполагать враждебность. История науки полна примеров, когда непонятное сначала воспринималось как угроза.
Генерал Громов нетерпеливо постучал пальцами по столу.
– Все это очень интересно, профессор, но нам нужны конкретные действия. Как нам защититься, если эти объекты действительно представляют угрозу? И как предотвратить эффект «волны молчания», если она способна нейтрализовать нашу технологию?
– Для этого нам нужно больше информации, – вмешался Алексей. – Мы должны установить прямую связь между объектами и волной. И понять природу этого воздействия.
– А как вы предлагаете это сделать, доктор Соколов? – скептически спросил Громов.
– Самый очевидный способ – попытаться наладить контакт с объектами, – ответил Алексей. – Направить на них различные типы сигналов и посмотреть, будет ли реакция.
– И потенциально выдать наше намерение перехватить или нейтрализовать их? – возразил какой-то военный. – Это может спровоцировать преждевременную атаку.
– А бездействие гарантированно оставит нас неподготовленными! – горячо возразил Алексей. – Мы должны понять, с чем имеем дело, прежде чем решать, как на это реагировать.
– Позвольте мне, – мягко вмешался Дэвид Чен. – Я изучил данные о радиосигналах из затронутых звездных систем перед их «выключением». В них есть определенные паттерны, которые могут быть интерпретированы как коммуникативные. Возможно, это были попытки предупреждения или передачи информации о природе угрозы.
Он подошел к экрану и вывел на него несколько графиков.
– Вот эти повторяющиеся последовательности импульсов. Они слишком регулярны, чтобы быть случайными, и слишком сложны для простого маяка или навигационного сигнала. Моя команда работает над их расшифровкой, но процесс сложный – у нас нет общего языка или референтной точки.
– И сколько времени займет эта расшифровка? – нетерпеливо спросил генерал.
Чен развел руками.
– Трудно сказать. Могут потребоваться дни, недели… или мы можем так и не преуспеть без дополнительных данных.
– У нас нет недель, – жестко сказал Громов. – У нас есть дни, максимум – две недели до контакта.
В этот момент в зал вбежал молодой офицер и подошел к генералу, что-то тихо сказав ему на ухо. Лицо Громова мгновенно изменилось, став еще более серьезным.
– Дамы и господа, у нас новая информация, – объявил он. – Главный объект изменил траекторию и ускорился. По новым расчетам, он достигнет окрестностей Земли через 72 часа.
В зале повисла тяжелая тишина, которую нарушил генерал:
– Мы переходим в режим повышенной готовности. Все гражданские специалисты должны ускорить свои исследования. Военные – подготовить оборонительные меры. Следующий брифинг через шесть часов. Всем приступить к работе немедленно!
Когда люди начали расходиться, Алексей подошел к Левину.
– Михаил Аронович, мы должны объединить усилия. У меня есть новые данные по спектральному анализу «волны молчания», которые я обнаружил еще в обсерватории. Вместе с вашими исследованиями и экспертизой доктора Чена мы могли бы…
– Согласен, – кивнул Левин. – Давайте соберемся в моей лаборатории через полчаса. Я приглашу Чена и еще нескольких специалистов. Времени мало, а нам нужно разгадать эту головоломку до прибытия объекта.
Лаборатория Левина оказалась просторным помещением, заставленным новейшим оборудованием и компьютерами. Когда Алексей вошел, там уже собрались несколько человек: сам профессор, Дэвид Чен, еще двое ученых, которых Алексей не знал, и, к его удивлению, Елена Васильева.
– Майор Васильева будет нашим связующим звеном с военными, – пояснил Левин, заметив удивление Алексея. – Чтобы каждый раз не бегать к генералу с докладами.
– Это еще и вопрос безопасности, – добавила Елена. – Вся информация должна проходить через официальные каналы.
Алексей кивнул, хотя присутствие военного наблюдателя его немного напрягало. Он все еще не был уверен, насколько можно доверять военным в этом вопросе.
– Итак, – начал Левин, – у нас есть 72 часа до прибытия главного объекта. За это время мы должны как минимум понять его природу и намерения. Алексей, ты упоминал новые данные?
– Да, – Соколов подключил свой планшет к главному экрану. – Я проанализировал спектральные характеристики излучения из затронутых систем до и после их «выключения». Обнаружил интересную закономерность.
На экране появились несколько графиков, отображающих изменения в спектре излучения.
– Вот этот пик на частоте около 1420 мегагерц появляется незадолго до полного исчезновения искусственных сигналов. Интересно, что это очень близко к частоте водородной линии – той самой, которую часто называют «космической линией жизни» и считают наиболее вероятной для межзвездной связи.
– Словно кто-то пытается передать последнее сообщение на универсальной частоте, – задумчиво произнес Чен. – Или это какой-то сигнал активации?
– Именно это я и хотел проверить, – продолжил Алексей. – Я наложил эти пики с разных систем друг на друга, синхронизировав их по времени до «выключения». И вот что получилось.
Он нажал кнопку, и на экране появилась новая диаграмма – объединенные данные из нескольких систем, образующие четкий паттерн.
– Это не случайный шум. Это сигнал с внутренней структурой, – Алексей увеличил изображение. – Видите эти повторяющиеся элементы? Они напоминают…
– Двоичный код, – закончил за него Чен, подходя ближе к экрану. – Но более сложный, с переменной длиной импульсов. Это действительно может быть сообщение!
– Или команда, – мрачно добавила Елена. – Инструкция для тех самых объектов, которые движутся к нам.
– В любом случае, мы должны попытаться расшифровать это, – сказал Левин. – Дэвид, это по вашей части.
Чен уже лихорадочно делал заметки на своем планшете.
– Я займусь этим немедленно. Мне понадобится доступ к суперкомпьютеру Центра для анализа. И еще… – он повернулся к Алексею. – Было бы полезно получить «сырые» данные с ваших наблюдений. Иногда алгоритмы фильтрации могут отсеивать важные детали.
– Конечно, – кивнул Алексей. – У меня есть все исходные данные.
– Отлично, – Левин потер руки. – Пока Дэвид занимается расшифровкой, мы с Алексеем и доктором Кузнецовым, – он указал на одного из присутствующих ученых, – сосредоточимся на физической природе «волны молчания». Нам нужно понять механизм ее воздействия на технологии.
– А что с приближающимися объектами? – спросила Елена. – Генерал ждет рекомендаций по возможным мерам противодействия.
– Сложно рекомендовать что-то конкретное, не понимая их природы, – ответил Левин. – Но, пожалуй, стоит подготовить изолированные системы – оборудование, защищенное от электромагнитных импульсов и других известных нам видов излучения. И, возможно, рассмотреть возможность перевода критических инфраструктур в автономный режим.
– Я передам эти рекомендации, – кивнула Елена. – Что-нибудь еще?
– Да, – неожиданно сказал Алексей. – Я думаю, мы должны попытаться установить контакт с приближающимся объектом.
Все присутствующие удивленно повернулись к нему.
– Установить контакт? – переспросил Левин. – Каким образом?
– Направить сигнал на той же частоте, что и пик перед «выключением», – пояснил Алексей. – Если это действительно какой-то универсальный коммуникационный канал, есть шанс, что объект отреагирует. И даже если он запрограммирован на какие-то враждебные действия, мы хотя бы узнаем это до его прибытия.
Елена нахмурилась.
– Это риск. Мы можем спровоцировать преждевременную реакцию.
– А бездействие гарантированно оставит нас в неведении, – парировал Алексей. – Что лучше – встретить неизвестную угрозу подготовленными, хотя бы информационно, или оставаться в темноте до последнего момента?
Левин задумчиво потер подбородок.
– В словах Алексея есть логика. Но решение о таком контакте должно приниматься на самом высоком уровне. Елена, вы можете организовать нам встречу с генералом Громовым и другими руководителями проекта?
– Я попробую, – кивнула Васильева. – Но не могу ничего обещать. Сейчас все заняты подготовкой к возможному кризису.
– Скажите генералу, что у нас есть конкретное предложение, которое может дать критическую информацию о природе угрозы, – настаивал Алексей. – Уверен, он найдет время для этого.
Елена внимательно посмотрела на него, потом кивнула.
– Хорошо. Я передам ваше предложение. А пока продолжайте работу – каждая крупица информации может оказаться решающей.
Когда Васильева покинула лабораторию, Левин повернулся к остальным:
– Ну что ж, коллеги, время не ждет. Дэвид, вы занимаетесь расшифровкой сигнала. Мы с Алексеем и доктором Кузнецовым сосредоточимся на физической природе «волны молчания». Доктор Петрова, – он обратился к последнему из присутствующих ученых, – продолжайте анализ траектории и характеристик объектов. Встречаемся здесь через четыре часа для обмена результатами.
Все разошлись по своим рабочим местам. Алексей остался с Левиным, чувствуя одновременно тревогу и странное возбуждение. Ситуация была критической, возможно, даже катастрофической для всего человечества, но в то же время это был величайший научный вызов в истории – первый контакт с внеземной технологией.
– Михаил Аронович, – тихо сказал он, когда они остались одни. – Вы действительно думаете, что мы сможем разгадать эту загадку за 72 часа?
Левин долго смотрел на него, потом слабо улыбнулся:
– Честно? Не знаю. Но у нас нет выбора, кроме как попытаться. В истории науки бывали моменты, когда казалось, что решение невозможно найти, а потом кто-то делал неожиданный прорыв. Возможно, это наш момент.
Он похлопал Алексея по плечу.
– А теперь давай работать. У нас есть загадка, которую нужно решить, и от этого может зависеть судьба всего человечества.
С этими словами они погрузились в работу, анализируя данные, выдвигая и проверяя гипотезы, пытаясь понять природу таинственной «волны молчания» и ее связь с приближающимися объектами. Время неумолимо сокращалось, а вместе с ним – шансы человечества на подготовку к встрече с неведомой угрозой из глубин космоса.
Глава 3: Скептики
Утро в Центре космических угроз началось для Алексея с оглушительной сирены. Он подскочил на кровати, дезориентированный и растерянный, пытаясь понять, что происходит. Красные аварийные огни мигали под потолком, из динамиков доносился механический голос: «Всему персоналу занять места согласно протоколу чрезвычайной ситуации. Повторяю, всему персоналу…»
Наспех натянув одежду, Алексей выскочил в коридор, где царила организованная суета. Люди в белых халатах и военной форме быстро, но без паники двигались в разных направлениях.
– Что случилось? – схватил он за рукав пробегавшего мимо сотрудника.
– Объект резко изменил траекторию, – ответил тот, не останавливаясь. – Движется прямо к нам, прибытие через 36 часов!
Тридцать шесть часов вместо семидесяти двух – ситуация становилась критической. Алексей поспешил в лабораторию Левина, где, как он и ожидал, уже собрались все ключевые участники проекта.
– А, вот и наш первооткрыватель! – воскликнул генерал Громов, заметив вошедшего Соколова. – Надеюсь, вы хорошо выспались, доктор, потому что теперь спать придётся разве что урывками.
– Что произошло? – спросил Алексей, подходя к главному экрану, где отображалась обновлённая траектория объекта.
– Объект не просто ускорился, – пояснил Левин. – Он полностью изменил манеру движения. Смотри. – Профессор вывел на экран график. – Раньше он двигался с периодическими корректировками курса. Теперь же – прямолинейное движение с постоянным ускорением, словно… словно решил больше не скрываться.
– Или обнаружил, что мы его заметили, – мрачно добавил Громов.
Алексей внимательно изучил данные. Действительно, поведение объекта кардинально изменилось, будто он перешёл в новую фазу своей миссии.
– А остальные объекты? – спросил он.
– Тоже ускоряются, но по-прежнему следуют прежним курсом, – ответила Елена Васильева, которая стояла у второго монитора. – Они прибудут примерно через 50 часов.
– Итак, – Громов подошёл к центру комнаты, – ситуация развивается быстрее, чем мы ожидали. Доктор Чен, что с расшифровкой сигнала?
Дэвид Чен, выглядевший невыспавшимся, но возбуждённым, активировал свой планшет.
– У нас есть прогресс, – он вывел на общий экран серию диаграмм. – Мы определённо имеем дело с кодированным сообщением. Структура напоминает математический язык, основанный на простых числах и константах. Мы сумели декодировать часть, которая, по всей видимости, представляет собой предупреждение.
– Предупреждение? – заинтересовался Алексей. – О чём?
– Вот здесь становится сложнее, – признал Чен. – Сигнал содержит последовательность, которую можно интерпретировать как описание процесса, физического явления. Возможно, именно того, что вызывает «волну молчания». Но нам нужно больше времени для полного декодирования.
– Времени как раз у нас и нет, – отрезал Громов. – Что насчёт вашего предложения установить контакт с объектом, доктор Соколов?
Алексей встретился взглядом с Левиным, который едва заметно кивнул.
– Мы подготовили проект, – сказал он. – Предлагаем использовать планетарную сеть радиотелескопов для отправки сигнала на частоте 1420 мегагерц – той самой, что наблюдается перед «выключением» цивилизаций. Сигнал будет содержать простую математическую последовательность, универсальный язык, который должен быть понятен любой технологически развитой цивилизации.
– И когда вы сможете начать передачу? – спросил генерал.
– Технически – через несколько часов. Но для этого нам нужен доступ ко всем крупным радиотелескопам мира.
Громов задумчиво постучал пальцами по столу.
– Международная координация усложнит дело. Ведущие державы знают о ситуации, но не все разделяют наш подход. Китайцы предпочитают наблюдать, европейцы настаивают на дипломатическом решении, что бы это ни значило в данном контексте, а американцы… – он усмехнулся, – у них свой проект перехвата объекта.
– Но речь идёт о судьбе всей планеты! – возмутился Алексей. – Мы не можем позволить политическим играм мешать…
– К сожалению, доктор, – прервала его Елена, – даже перед лицом глобальной угрозы политика не исчезает. Скорее наоборот.
В этот момент в лабораторию вошёл молодой офицер связи и передал Громову запечатанный пакет. Генерал быстро просмотрел содержимое и поднял взгляд на собравшихся.
– Что ж, похоже, вопрос решился сам собой. Через два часа начинается экстренное заседание Совета Безопасности ООН. Нас вызывают для доклада о ситуации. Профессор Левин, доктор Соколов, доктор Чен – вы летите со мной в Нью-Йорк.
– В Нью-Йорк? – переспросил Алексей. – Но у нас всего 36 часов до прибытия объекта!
– Именно поэтому нам нужна международная координация, – ответил Громов. – Если мы хотим использовать все радиотелескопы мира, придётся убедить мировое сообщество в серьёзности угрозы. Собирайте необходимые материалы, вылет через 40 минут. Майор Васильева, вы остаётесь координировать работу Центра в наше отсутствие.
Специальный самолёт правительственного авиаотряда нёс их над Атлантикой. Алексей, никогда прежде не летавший в такой роскоши, тем не менее не мог оценить комфорт – он был полностью поглощён подготовкой презентации для Совета Безопасности. Рядом с ним работали Левин и Чен, а через проход – генерал Громов, периодически отвечавший на зашифрованные звонки.
– Думаешь, нам поверят? – тихо спросил Алексей у Левина, когда они на минуту остались одни.
Профессор оторвался от своих расчётов и снял очки.
– Всё зависит от того, как мы представим информацию. Данные у нас неопровержимые, но их интерпретация может вызвать споры. Многие захотят отрицать очевидное просто потому, что альтернатива слишком пугающа.
– Как и в науке, – горько усмехнулся Алексей. – Помню, как меня высмеяли после той злополучной статьи об экзопланете.
– Сейчас ситуация иная, – Левин положил руку ему на плечо. – Теперь у нас есть конкретная, наблюдаемая угроза, и свидетельства того, что другие цивилизации уже столкнулись с ней.
Их разговор прервал Чен, который подошёл с планшетом в руках.
– Коллеги, мне кажется, я сделал прорыв в расшифровке! – в его голосе звучало волнение. – Смотрите.
Он показал им серию диаграмм и уравнений.
– Сигнал содержит не просто предупреждение, а инструкцию. Она описывает процесс создания какого-то устройства, способного… – он запнулся, подбирая слова, – способного отразить или нейтрализовать волну.
– Ты уверен? – Левин выпрямился, его глаза загорелись. – Это могло бы объяснить природу объектов, направляющихся к Земле. Возможно, они и есть такие устройства!
– Или они несут компоненты для их создания, – предположил Алексей. – Что если волна уже уничтожила множество цивилизаций, а выжившие пытаются предупредить другие?
Чен покачал головой.
– Пока сложно сказать наверняка. Декодированная часть инструкции неполная. Но я продолжу работу во время полёта.
– Сообщите об этом генералу, – сказал Левин. – Это может изменить тон нашей презентации для Совбеза.
Здание ООН в Нью-Йорке встретило их усиленными мерами безопасности. Весь комплекс находился в режиме полной изоляции – никаких журналистов, минимум персонала. Их провели через несколько контрольных пунктов и наконец ввели в знаменитый зал Совета Безопасности, где за полукруглым столом уже собрались представители постоянных членов и приглашённые эксперты.
Алексей почувствовал, как его охватывает нервная дрожь. Одно дело – выступать на научной конференции перед коллегами, и совсем другое – докладывать мировым лидерам о надвигающемся апокалипсисе.
Генерал Громов, очевидно, чувствовал себя как рыба в воде. Он кивнул российской делегации, обменялся рукопожатиями с несколькими военными и занял своё место за трибуной.
– Дамы и господа, – начал он без долгих предисловий, – я представляю вам трёх ведущих специалистов, которые обнаружили и исследуют феномен, известный как «волна молчания», и связанные с ним объекты, приближающиеся к Земле. Профессор Михаил Левин, доктор Алексей Соколов и доктор Дэвид Чен расскажут вам о ситуации, после чего мы обсудим возможные меры реагирования.
Левин первым подошёл к трибуне. Спокойным, размеренным тоном опытного лектора он изложил основные факты о «волне молчания», показывая на огромном экране диаграммы и графики. Затем выступил Чен, рассказавший о попытках расшифровки сигналов и предварительных результатах.
Наконец, наступила очередь Алексея. Он глубоко вдохнул, собираясь с мыслями, и начал говорить о своём открытии, о странных объектах, движущихся к Земле, и о возможной связи между двумя феноменами.
– Таким образом, – подытожил он, – мы имеем дело с беспрецедентной ситуацией: приближением потенциально враждебного искусственного объекта одновременно с волной, способной нейтрализовать наши технологии. Однако, – он сделал паузу, – не исключено, что объекты направляются к нам не с целью атаки, а чтобы предоставить средство защиты от «волны молчания».
В зале воцарилась тишина, которую нарушил представитель Великобритании, пожилой мужчина с аккуратно подстриженной бородкой.
– Позвольте мне прояснить, – сказал он, подавшись вперёд. – Вы утверждаете, что некая внеземная технология приближается к нашей планете, и произойдёт это… когда именно?
– По последним расчётам, основной объект достигнет околоземной орбиты примерно через 32 часа, – ответил Алексей. – Остальные – в течение 50 часов.
– И вы предлагаете установить контакт с этими объектами? – вступил в разговор представитель Франции. – Не слишком ли рискованно?
– Риск есть в любом случае, – возразил Левин. – Бездействие может оказаться ещё опаснее.
– А если эти объекты несут оружие, способное уничтожить нас? – резко спросил представитель Китая. – Своей попыткой коммуникации мы можем спровоцировать атаку!
– Но если они хотели атаковать, зачем приближаться столь открыто? – ответил Алексей. – У них было бы преимущество внезапности. Вместо этого мы наблюдаем явно демонстративное приближение.
Дискуссия становилась всё более напряжённой. Представители разных стран высказывали противоположные мнения: от немедленной попытки уничтожить объекты до полного невмешательства. Алексей с растущим беспокойством наблюдал, как политические разногласия берут верх над здравым смыслом.
Наконец, представитель США, до этого молча слушавший прения, поднял руку, привлекая внимание.
– Коллеги, – сказал он, – мы не можем позволить себе роскошь длительных дебатов. Предлагаю поставить на голосование предложение наших российских коллег об установлении контакта, с одной поправкой – сигнал будет отправлен не сразу с Земли, а с международной космической станции. Это даст нам возможность оценить реакцию объекта, не подвергая планету непосредственному риску.
Идея была неожиданной, но разумной. После краткого обсуждения технических деталей Совет Безопасности приступил к голосованию. Вопреки опасениям Алексея, резолюция была принята единогласно – установить контакт с приближающимся объектом с борта МКС, используя частоту 1420 мегагерц и математический код, разработанный командой учёных.
– Не ожидал, что всё пройдёт так… гладко, – признался Алексей Левину, когда они покидали зал.
– Не обольщайся, – тихо ответил профессор. – Единогласие в такой ситуации часто означает, что у каждой стороны есть свой запасной план. Готов поспорить, что и американцы, и китайцы, и мы сами держим наготове оружейные системы, нацеленные на эти объекты.
Алексей нахмурился. Политические игры вокруг события планетарного масштаба казались ему кощунственными.
– Когда начнётся передача? – спросил он генерала Громова, который присоединился к ним в коридоре.
– Через шесть часов, – ответил тот. – Сейчас на МКС идёт подготовка оборудования. А нам нужно вернуться в Центр – я предпочитаю встретить прибытие объекта на своей территории.
Обратный перелёт прошёл в напряжённой тишине. Каждый из них был погружён в свои мысли и расчёты. Алексей пытался предсказать, как отреагирует объект на их сигнал, просчитывая различные варианты. Левин работал над анализом последних данных о «волне молчания». Чен продолжал расшифровку, периодически издавая возбуждённые восклицания, когда находил новые паттерны в сигнале.
В Центре космических угроз их встретила Елена Васильева. Её обычно невозмутимое лицо выглядело встревоженным.
– Что-то случилось? – сразу спросил Громов.
– Объект снова изменил поведение, – ответила она. – Он замедлился и вышел на орбиту вокруг Луны. Словно… ждёт чего-то.
– Или кого-то, – пробормотал Алексей. – Остальные объекты?