- -
- 100%
- +
– «Тритон» должен иметь характерный акустический профиль, – понял Алекс.
– Именно, – кивнула Елена. – К тому же, база наверняка ведет активный поиск, используя собственные акустические сигналы. Мы сможем засечь их и использовать как маяк.
– Хорошо, – решил Хоук. – План такой: эвакуируемся в аварийных костюмах, используем биоакустический сканер для навигации к «Тритону». Зак, что ты можешь взять из оборудования?
– Минимум, – ответил техник, уже упаковывая свой миниатюрный компьютер в водонепроницаемый контейнер. – Основной блок, несколько датчиков и портативный источник питания. Всё остальное придется оставить.
– Берите только самое необходимое, – сказал Алекс. – Каждый грамм веса имеет значение на такой глубине.
Следующие пятнадцать минут они потратили на подготовку к эвакуации. Аварийные костюмы, хранившиеся в специальном отсеке, представляли собой упрощенную версию тех, что использовались для планового выхода – меньше дополнительного оборудования, но такая же эффективная защита от давления и холода.
Пока Хоук готовил шлюзовую камеру к экстренной эвакуации, Алекс помогал Елене с костюмом, проверяя каждое соединение и герметичное уплотнение. Он заметил, что ее руки слегка дрожат.
– Ты точно в порядке? – тихо спросил он.
– Просто небольшой шок и головная боль, – ответила она. – Ничего серьезного.
Но Алекс видел в ее глазах что-то еще – странное напряжение, которое не было связано только с травмой или стрессом. Словно она прислушивалась к чему-то, что никто больше не мог услышать.
– Если почувствуешь что-то необычное, скажи мне, – настоял он, незаметно касаясь ее предплечья, где ранее видел голубоватые линии.
Елена на мгновение замерла, затем кивнула, понимая скрытый смысл его слов.
– Обещаю.
Когда все были готовы, Хоук провел финальную проверку оборудования:
– Связь только по ближней акустической системе. Максимальная дальность – около пятидесяти метров. Держимся вместе, видим друг друга постоянно. Если кто-то отстает или теряется из вида – немедленно сигнализируйте. Алекс идет первым, я замыкаю. Понятно?
Все кивнули. Хоук запустил процедуру экстренного затопления шлюзовой камеры, обходя стандартные протоколы безопасности.
– Приготовьтесь к давлению, – предупредил он, активируя систему компенсации в костюмах. – Даже с защитой вы почувствуете дискомфорт.
Вода начала заполнять шлюзовую камеру, сначала медленно, затем все быстрее. Алекс почувствовал, как костюм слегка сжимается вокруг тела, адаптируясь к возрастающему давлению. Дыхание стало тяжелее, но регуляторы справлялись, подавая обогащенную кислородом смесь.
Когда камера полностью заполнилась водой, внешняя дверь открылась, и перед ними предстала непроглядная темнота глубины, едва рассеиваемая фонарями на их шлемах.
– Вперед, – скомандовал Алекс и первым вышел наружу.
Мир на глубине 800 метров казался сюрреалистическим и чужеродным. Слабый свет фонарей создавал призрачные коридоры в черной пустоте, выхватывая из темноты фрагменты древней архитектуры, застывшие в вечном безмолвии. Вода была плотной, осязаемой, словно они двигались не в жидкости, а в густом, полупрозрачном желе.
Алекс активировал небольшие двигатели на костюме, которые помогали преодолевать сопротивление воды. Остальные последовали его примеру, и маленькая группа начала медленно продвигаться вдоль края платформы, на которую опрокинулся «Нептун».
– Держите постоянный визуальный контакт, – напомнил Алекс через акустическую систему связи. – И экономьте энергию батарей. Если что-то случится с двигателями, придется грести вручную.
Они двигались цепочкой: Алекс впереди, за ним Елена с биоакустическим сканером, Зак с компьютерным оборудованием и, наконец, Хоук, постоянно оглядываясь назад, чтобы убедиться, что никто не преследует их.
Елена периодически проверяла показания сканера:
– Улавливаю слабые акустические сигналы с направления примерно два-три часа от нашего текущего курса, – сообщила она. – Но есть помехи. Что-то в этих структурах искажает звуковые волны.
Алекс посмотрел в указанном направлении. Там, за грядой странных конструкций, напоминающих одновременно коралловые рифы и руины древних храмов, виднелось слабое голубоватое свечение.
– Что это за свет? – спросил Зак, тоже заметивший странное явление.
– Биолюминесценция? – предположила Елена. – На такой глубине многие морские организмы светятся.
– Слишком интенсивно и равномерно для природной биолюминесценции, – возразил Хоук. – Больше похоже на искусственный источник.
Алекс принял решение:
– Мы не будем приближаться к источнику света. Слишком рискованно. Обойдем эту зону и продолжим движение к сигналам базы.
Они начали огибать светящийся район, продвигаясь вдоль границы древнего города. По мере продвижения становились заметны удивительные архитектурные особенности руин – изгибающиеся конструкции, которые, казалось, бросают вызов законам физики; странные материалы, мерцающие под лучами их фонарей; геометрические узоры, высеченные на поверхностях колонн и арок.
– Это невероятно, – прошептала Елена, ненадолго останавливаясь, чтобы изучить особенно хорошо сохранившийся участок стены. – Посмотрите на эти узоры – они напоминают молекулярные структуры ДНК, но… другие, измененные.
– Нам нельзя задерживаться, – напомнил Хоук. – У костюмов ограниченный запас кислорода.
– Еще минуту, – попросила Елена, приближаясь к стене. – Я должна это задокументировать.
Она активировала встроенную в шлем камеру и начала фиксировать странные узоры. Алекс заметил, как ее рука, державшая сканер, непроизвольно потянулась к поверхности стены.
– Елена, не прикасайся! – резко сказал он.
Она вздрогнула и отдернула руку, как будто очнувшись от транса:
– Прости, я… не знаю, что на меня нашло. Как будто оно… звало меня.
Алекс обменялся обеспокоенными взглядами с Хоуком. Поведение Елены становилось все более странным, и это могло быть связано не только с травмой головы.
– Нам нужно двигаться, – настоял Алекс. – Сейчас главное – добраться до базы.
Елена кивнула и вернулась в строй. Они продолжили путь, стараясь держаться подальше от источника голубоватого свечения, но постепенно стало очевидно, что этот свет распространяется дальше, чем казалось изначально. Он пронизывал структуры древнего города тонкими нитями, словно система кровеносных сосудов живого организма.
– Сигналы с «Тритона» становятся сильнее, – сообщила Елена после очередной проверки сканера. – Но нам придется пройти через ту арку, – она указала на массивную конструкцию впереди, под которой пульсировало особенно интенсивное свечение.
Алекс задумался. Обходной путь означал бы потерю драгоценного времени и запаса кислорода, но пересечение светящейся зоны могло быть опасным.
– Зак, что показывают твои сенсоры? – спросил он.
Техник проверил данные на своем портативном компьютере:
– Электромагнитная активность повышена, но не критично. Химический состав воды изменен – повышенная концентрация неизвестных органических соединений. Но наши костюмы должны обеспечить адекватную защиту.
– Хоук?
Командер оценил ситуацию:
– Запас кислорода уже на 65%. Обходной маршрут может оказаться слишком долгим. Я за то, чтобы пройти через арку, но с максимальной осторожностью.
Алекс принял решение:
– Хорошо. Проходим быстро, не останавливаясь. Никаких контактов с объектами. Держим постоянную связь.
Они направились к арке, которая становилась все более внушительной по мере приближения. Её высота составляла не менее пятнадцати метров, а ширина – около десяти. Поверхность была покрыта тем же странным материалом, что и другие структуры, но здесь он казался более… живым. По нему пробегали волны голубоватого света, образуя сложные, постоянно меняющиеся узоры.
Когда они приблизились вплотную, Алекс почувствовал странную вибрацию, проходящую через его костюм. Не механическую, а скорее… энергетическую. Как будто что-то резонировало с самой структурой молекул его тела.
– Вы это чувствуете? – спросил Зак напряженным голосом.
– Да, – ответил Хоук. – Похоже на ультранизкочастотные колебания. Наши костюмы должны компенсировать большую часть воздействия.
– Это не обычная вибрация, – тихо сказала Елена. – Это… коммуникация.
– Что? – Алекс резко повернулся к ней.
– Я не знаю, как это объяснить, – она выглядела одновременно растерянной и завороженной. – Но это напоминает определенный тип сигналов, которые используют некоторые морские млекопитающие для навигации и общения. Только намного более сложный.
– Ты можешь понять, что именно… передается? – осторожно спросил Алекс.
– Нет, это не конкретные сообщения. Скорее… паттерны. Ритмы. Как музыка без звука.
Хоук выглядел встревоженным:
– Нам нужно пройти через арку как можно быстрее. Это воздействие может быть опасно.
Они ускорили движение и вошли под арку. Здесь свечение было настолько интенсивным, что почти не требовалось дополнительного освещения. Вибрация усилилась, и Алекс почувствовал странное давление в голове, не связанное с физическим давлением глубины.
Зак внезапно вскрикнул:
– Мой компьютер! Он… перезагружается сам по себе!
На экране его устройства мелькали странные символы – спирали, волнистые линии, геометрические фигуры, напоминающие те, что они видели на стенах.
– Отключи его, – приказал Алекс. – Немедленно!
Зак попытался выключить компьютер, но безуспешно:
– Не реагирует на команды! Как будто кто-то перехватил управление!
В этот момент Елена вдруг замерла, глядя на стену арки. Её взгляд был неестественно фиксирован, а тело напряжено.
– Елена? – позвал Алекс, подплывая ближе.
Она медленно повернулась к нему, и он с тревогой заметил, что её глаза светятся тем же голубоватым светом, что и структуры вокруг.
– Я… слышу их, – прошептала она. – Они… пробуждаются.
– Кто пробуждается? – напряженно спросил Хоук.
Но Елена не ответила. Вместо этого она протянула руку к стене арки. Прежде чем Алекс успел остановить её, её пальцы коснулись светящейся поверхности.
Эффект был мгновенным и драматичным. Вибрация резко усилилась, превратившись в пульсирующую волну, которая прошла через всю арку. Свечение стало ярче, почти ослепляющим, а затем сконцентрировалось вокруг руки Елены, как будто притягиваясь к ней.
– Отпусти! – крикнул Алекс, пытаясь оттащить её.
Елена моргнула, её глаза прояснились, и она с ужасом отдернула руку:
– Что… что произошло?
– Ты впала в какой-то транс, – объяснил Алекс, держа её за плечи. – Ты в порядке?
– Я… думаю, да, – неуверенно ответила она. – Это было странно. Как будто я слышала… голоса. Множество голосов, говорящих одновременно, но на языке, который я не понимаю.
Хоук приблизился к ним, его лицо за стеклом шлема было напряженным:
– Мы должны выбраться отсюда. Сейчас же.
Они ускорились, используя двигатели костюмов на максимальной мощности, и через несколько мучительно долгих секунд оказались на другой стороне арки. Свечение и вибрация постепенно ослабевали по мере удаления.
Зак проверил свой компьютер:
– Система перезагрузилась. Выглядит нормально, но… – он нахмурился, – некоторые файлы изменены. И появились новые.
– Какие файлы? – спросил Алекс.
– В основном данные сканирования и анализа, которые мы собрали о куполе. Они… реструктурированы. И добавлены странные метаданные, которые я не могу расшифровать.
– Это может быть форма информационного заражения, – предположил Хоук. – Как компьютерный вирус, но гораздо более сложный.
Алекс повернулся к Елене, которая всё еще выглядела потрясенной:
– А ты? Что ты чувствуешь?
Она медленно покачала головой:
– Трудно описать. Как будто что-то… прикоснулось к моему разуму. На мгновение мне показалось, что я понимаю язык этих структур, что они… живые, в каком-то смысле.
– Это может быть эффект галлюцинации из-за травмы головы, – предположил Хоук, но в его голосе слышалось сомнение.
– Нет, – твердо сказала Елена. – Это было реально. И… – она замялась, – это не первый раз. Я чувствовала нечто подобное на «Посейдоне», когда мы впервые обнаружили купол. Только тогда эффект был слабее.
Алекс обменялся обеспокоенным взглядом с Хоуком. Он знал о голубоватых линиях на коже Елены, но командер, похоже, не был в курсе начавшейся трансформации. И, возможно, пока лучше было сохранить это в тайне.
– Мы обсудим это позже, – решил Алекс. – Сейчас нам нужно продолжать движение к базе. Елена, сканер все еще работает?
Она проверила устройство:
– Да, и сигналы стали гораздо четче. «Тритон» должен быть примерно в полукилометре в том направлении, – она указала в сторону от руин.
– Хорошо, – кивнул Алекс. – Держимся вместе и не приближаемся больше к светящимся структурам.
Они продолжили путь, постепенно выбираясь из зоны древнего города. По мере удаления от руин интенсивность странного свечения уменьшалась, а вместе с ним ослабевало и гнетущее чувство наблюдения, которое преследовало Алекса с момента выхода из «Нептуна».
Когда они оказались на открытом участке морского дна, покрытого песком и редкими скальными выходами, стало заметно легче дышать. Даже сквозь систему фильтрации костюмов воздух казался более чистым, менее… насыщенным неизвестным присутствием.
– Запас кислорода 45%, – сообщил Хоук после проверки. – Мы должны достичь базы в течение получаса, если сохраним текущую скорость.
Елена периодически сверялась со сканером:
– Сигналы становятся все четче. Думаю, «Тритон» посылает усиленные акустические импульсы, чтобы помочь нам сориентироваться.
Зак, всё еще озадаченный странным поведением своего компьютера, погрузился в анализ измененных файлов:
– Знаете, это не похоже на случайные повреждения данных, – задумчиво произнес он. – Эти изменения… систематические. Как будто кто-то или что-то пыталось реорганизовать информацию в более… эффективную структуру.
– Ты имеешь в виду, что это была целенаправленная модификация? – спросил Алекс.
– Именно, – кивнул Зак. – И самое странное, что некоторые из новых алгоритмов, появившихся в системе… они работают лучше оригинальных. Эффективнее. Элегантнее, с точки зрения программирования.
– Как будто система получила апгрейд, – мрачно заметил Хоук.
– Или была переформатирована для взаимодействия с чем-то другим, – тихо добавила Елена.
Алекс решил сменить тему, чтобы не усиливать и без того напряженную атмосферу:
– Как думаете, что скажем на базе о потере «Нептуна»?
– Правду, – ответил Хоук. – Мы столкнулись с неизвестным энергетическим полем, которое вывело из строя наши системы управления. Это не ошибка экипажа, а неизвестное проявление объекта, который мы изучаем.
– А о том, что случилось под аркой? – тихо спросила Елена.
Хоук помедлил, затем ответил:
– Об этом я доложу лично доктору Хаасу и капитану. Некоторые детали… могут быть неправильно интерпретированы, если станут общедоступными.
Алекс понял, что командер пытается защитить Елену. Учитывая паранойю вокруг возможной «инфекции», сообщение о её странном поведении могло привести к изоляции или еще хуже.
– Согласен, – кивнул он. – Мы упомянем факт усиленной электромагнитной активности и временного сбоя оборудования, но без ненужных деталей.
Елена бросила на него благодарный взгляд.
Они продолжали движение, и вскоре в слабом свете их фонарей появились очертания искусственной конструкции – база «Тритон» возвышалась над морским дном, окруженная прожекторами, создававшими остров света в вечной тьме глубины.
– Вижу базу, – с облегчением сообщил Зак. – Расстояние около трехсот метров.
– Отлично, – Алекс активировал акустический маяк своего костюма, подавая сигнал бедствия в стандартном морском формате. – Теперь они должны нас заметить.
Действительно, через несколько секунд внешние прожекторы базы повернулись в их сторону, и два подводных дрона отделились от конструкции, направляясь к ним.
– «Нептун-1», это «Тритон», – раздался в их коммуникаторах голос майора Стивенса. – Мы фиксируем четыре человека в аварийных костюмах. Подтвердите вашу личность.
– «Тритон», это Хоук. Со мной Рейнер, Морозова и Ченг. «Нептун» потерян из-за столкновения с неизвестным энергетическим полем. Запрашиваем экстренную эвакуацию и медицинскую помощь.
– Принято, командер. Дроны сопроводят вас к шлюзовой камере. Медицинская бригада готова.
Дроны приблизились, окружив четверку, и сопроводили их к базе. По мере приближения к «Тритону» Алекс чувствовал нарастающее облегчение. Они пережили серьезную аварию и странный контакт с древней технологией, но все еще были живы и относительно невредимы. По крайней мере, физически.
Шлюзовая камера базы открылась, приглашая их внутрь. Когда они проплыли в камеру, внешние двери закрылись, и началась процедура откачки воды.
– Наконец-то, – выдохнул Зак. – Не думал, что буду так рад видеть эту консервную банку.
Алекс промолчал, наблюдая за Еленой. Она стояла неподвижно, глядя на свою руку, которой прикасалась к светящейся арке. Даже сквозь перчатку костюма можно было заметить слабое голубоватое свечение, пульсирующее под материалом.
Медицинский отсек базы «Тритон» был оборудован по последнему слову техники, несмотря на ограниченное пространство. Компактные диагностические установки, система реанимации, хирургический модуль – всё необходимое для оказания экстренной помощи в экстремальных условиях.
Корабельный врач, доктор Лиам Коллинз – невысокий, плотного телосложения мужчина с аккуратной бородкой – методично осматривал каждого из выживших после аварии «Нептуна».
– Рассечение брови, сотрясение легкой степени, ушибы мягких тканей, – перечислял он, обрабатывая рану Елены. – Учитывая обстоятельства, вам удивительно повезло, доктор Морозова.
– Спасибо, доктор, – слабо улыбнулась она. – Как долго придется носить эту повязку?
– Дня два-три, не больше. Рана неглубокая, а современные регенеративные препараты значительно ускоряют заживление.
Алекс, сидевший на соседней койке с нашлепкой бактерицидного пластыря на ссаженном плече, внимательно наблюдал за осмотром. Он заметил, как доктор Коллинз нахмурился, глядя на показания портативного сканера, проведенного над предплечьем Елены.
– Что-то не так? – спросил он, стараясь звучать непринужденно.
– Хм, необычные показатели, – задумчиво ответил врач. – Повышенная метаболическая активность, усиленное клеточное деление… Доктор Морозова, у вас есть какие-то хронические заболевания или генетические особенности, которые не указаны в вашей медицинской карте?
Елена бросила быстрый взгляд на Алекса, затем ответила:
– Нет, насколько мне известно. Возможно, это реакция на стресс или последствия контакта с аномальной средой?
Коллинз задумчиво постучал пальцем по подбородку:
– Возможно. Мы все еще мало знаем о влиянии окружающей среды в зоне купола на человеческий организм. Я бы хотел провести дополнительное сканирование, если вы не возражаете.
– Конечно, – кивнула Елена, стараясь выглядеть спокойной.
Врач отошел к основному диагностическому комплексу, чтобы подготовить его к работе. Алекс воспользовался моментом и тихо спросил:
– Ты что-нибудь чувствуешь?
– Жжение, – также тихо ответила она. – И странную пульсацию, как будто что-то движется под кожей. Но самое странное – я не испытываю страха. Только… любопытство.
– Профессиональная деформация? – попытался пошутить Алекс, но его улыбка была натянутой.
– Возможно, – она не улыбнулась в ответ. – Алекс, если эти изменения прогрессируют, мне нужно изучить их, понять механизм. Это может быть ключом к пониманию всего происходящего.
– И как ты собираешься это делать? Если доктор Коллинз обнаружит аномалии, он обязан доложить командованию. Тебя могут изолировать, как других инфицированных.
– Я знаю, – она сжала его руку. – Поэтому мне понадобится твоя помощь. Доступ к оборудованию, образцы, время… Я должна разобраться в этом, прежде чем станет слишком поздно.
Алекс посмотрел в ее глаза, ища признаки изменения личности, чужеродного влияния. Но видел только знакомую решимость и научное любопытство, которые всегда определяли Елену Морозову.
– Хорошо, – наконец сказал он. – Но мы установим границы. Если изменения зайдут слишком далеко, если ты начнешь… терять себя, мы прекращаем эксперимент.
– Договорились, – кивнула она.
Их разговор прервал вернувшийся доктор Коллинз:
– Доктор Морозова, аппарат готов. Это займет всего несколько минут.
Пока Елена проходила обследование, в медицинский отсек вошли майор Стивенс и Ана Сантос.
– Рейнер, – кивнул Стивенс. – Рад видеть вас в относительном порядке. Хоук сообщил о случившемся. Похоже, купол становится все более… активным.
– Это еще мягко сказано, – отозвался Алекс. – То, что мы видели там, выходит за рамки обычных электромагнитных аномалий. Это больше похоже на… систему защиты. Или коммуникации.
– Интересная теория, – вмешалась Ана Сантос. – Особенно в свете последних расшифровок символов, которые мы обнаружили на периферии купола.
– Вы что-то нашли? – заинтересовался Алекс.
Лингвист кивнула:
– Пока только фрагменты, но они складываются в интригующую картину. Судя по всему, символы на внешних структурах описывают некую… систему преобразования.
– Преобразования чего?
– Вот в этом вопрос, – задумчиво произнесла Ана. – В контексте их использования я бы перевела это как «перерождение» или «эволюция». Но есть и другие возможные интерпретации: «трансформация», «адаптация»…
Алекс почувствовал холодок вдоль позвоночника. Эти термины слишком хорошо соответствовали тому, что происходило с зараженными членами экипажа «Посейдона».
– Есть что-нибудь о цели этих трансформаций? Или о том, кто их создал?
– Пока нет, – покачала головой Ана. – Но я работаю над этим. Фотографии, которые сделала доктор Морозова, очень помогут. Там есть символы, которые мы еще не встречали.
Майор Стивенс, до этого молча слушавший их разговор, вмешался:
– Все это очень интересно с научной точки зрения, но мы не должны забывать о потенциальной угрозе. Потеря «Нептуна» – серьезный удар по нашим возможностям. Нам нужно пересмотреть протоколы безопасности для дальнейших погружений.
– Согласен, – кивнул Алекс. – Особенно учитывая, что купол, похоже, способен взаимодействовать с нашими электронными системами. Компьютер Зака был… модифицирован после контакта с энергетическим полем.
– Модифицирован? – насторожился Стивенс. – В каком смысле?
– Какие-то файлы были изменены, появились новые алгоритмы. Зак сейчас анализирует их с помощью изолированной системы.
– Это нужно немедленно доложить командованию, – решительно сказал Стивенс. – Информационное заражение может быть не менее опасным, чем биологическое.
В этот момент доктор Коллинз закончил обследование Елены и подошел к ним с планшетом, на котором отображались результаты сканирования.
– Интересные данные, – сказал он, обращаясь к Елене. – Ваш организм демонстрирует необычно высокую регенеративную активность. Рана на лбу уже начала заживать с скоростью, в несколько раз превышающей норму.
– Это опасно? – спросил Алекс, стараясь звучать просто обеспокоенно, а не напряженно.
– Не могу сказать с уверенностью, – задумчиво ответил Коллинз. – С одной стороны, ускоренное заживление ран – это положительный фактор. С другой – такие изменения метаболизма могут иметь непредсказуемые последствия в долгосрочной перспективе. Я бы рекомендовал регулярный мониторинг.
– Разумеется, доктор, – кивнула Елена. – Я буду приходить на ежедневные проверки.
– Отлично, – Коллинз сделал пометку в своем планшете. – А пока рекомендую отдых. Несмотря на ускоренную регенерацию, ваше тело все равно пережило серьезный стресс.
Когда Коллинз отошел, чтобы проверить состояние Зака, Стивенс тихо спросил у Елены:
– Это имеет отношение к контакту с энергетическим полем купола?
– Возможно, – осторожно ответила она. – Нам известно, что купол каким-то образом влияет на биологические организмы. Возможно, я подверглась минимальному воздействию, которое стимулировало регенеративные процессы.
– Вам нужно сообщить об этом доктору Хаасу, – сказала Ана. – Он особенно заинтересован в таких… адаптивных реакциях.
Алекс отметил странную интонацию, с которой лингвист произнесла последние слова. Как будто она знала что-то, чего не знали остальные.
– Обязательно доложу, – кивнула Елена. – Как только завершу базовый анализ.
– Хорошо, – Стивенс выглядел не полностью удовлетворенным, но решил не настаивать. – Брифинг для всех участников инцидента через два часа в центральном отсеке. Доктор Хаас хочет лично услышать, что произошло.