Наследие Атлантов

– Это реактивные меры, – возразил Стивенс. – Мы должны рассмотреть возможность нейтрализации источника угрозы.

– Вы предлагаете уничтожить купол? – спросил Хаас с плохо скрываемым возмущением. – Это было бы непоправимой потерей для науки. Мы говорим о технологии, которая может революционизировать наше понимание биологии, нанотехнологий, возможно, даже эволюции человека!

– Я говорю о безопасности, доктор Хаас, – жестко ответил Стивенс. – О предотвращении потенциальной глобальной угрозы. Если эти «трансформирующие частицы» распространятся за пределы контролируемой зоны, последствия могут быть катастрофическими.

– Прежде чем обсуждать такие радикальные меры, нам необходимо больше информации, – вмешалась Елена, её голос был спокойным и рассудительным. – Мы все еще не понимаем фундаментальной природы этой технологии и её воздействия на биологические системы.

– Именно, – поддержал её Хаас. – И для этого нам необходимо более детальное исследование. В частности, доступ к центральной структуре купола.

Алекс подался вперед:

– После инцидента с «Нептуном» мы знаем, что купол активно реагирует на приближение к нему. Любая попытка проникновения может вызвать еще более агрессивный ответ.

– Именно поэтому мы нуждаемся в новом подходе, – сказал Хаас, активируя новую проекцию. – Наш техник Зак Ченг обнаружил в своем компьютере схемы устройства, которое может служить интерфейсом с технологией купола. Это может быть ключом к безопасному доступу.

Все взгляды обратились к Заку, который неловко поерзал на своем месте:

– Да, эти схемы появились после контакта с энергетическим полем. Они достаточно подробные, чтобы построить прототип. Но, – он посмотрел на Алекса, – мы не можем быть уверены в намерениях источника этой информации.

– Вы предлагаете использовать технологию, полученную от потенциально враждебного объекта, для взаимодействия с тем же объектом? – недоверчиво спросил Стивенс. – Это звучит как приглашение к катастрофе.

– Это рассчитанный риск, майор, – ответил Хаас. – Наука всегда связана с риском. Но потенциальные выгоды огромны. Если мы сможем коммуницировать с куполом, понять его функции и цели, мы сможем найти способ контролировать его воздействие.

Алекс заметил обмен взглядами между Хаасом и Аной. Что-то в их уверенности беспокоило его. Как будто они знали больше, чем говорили.

– Я предлагаю компромисс, – сказал Хоук, пытаясь снизить напряжение. – Мистер Ченг может начать работу над прототипом устройства, но только в изолированной системе, без прямого подключения к основным компьютерам базы. Параллельно мы подготовим команду для ограниченного исследования внешнего периметра купола, с использованием усиленных защитных мер. Цель – сбор дополнительных данных, без попыток проникновения внутрь центральной структуры на этом этапе.

Стивенс обдумал предложение:

– Приемлемо, при условии, что моя команда будет обеспечивать безопасность всех операций. И при первых признаках эскалации угрозы миссия будет немедленно прервана.

– Разумеется, майор, – согласился Хоук.

– Кто войдет в состав исследовательской команды? – спросила Елена.

– Учитывая ваш опыт с первого контакта, доктор Морозова, вы будете ключевым научным специалистом, – ответил Хоук. – Мистер Рейнер будет отвечать за безопасность. Майор Стивенс назначит двух своих людей для дополнительной поддержки.

Хаас выглядел недовольным:

– Я бы хотел быть частью этой команды. Как ведущий эксперт по древним технологиям…

– С уважением, доктор Хаас, – перебил его Хоук, – ваши знания слишком ценны, чтобы рисковать ими в полевых условиях. Вы будете координировать операцию отсюда, с базы.

Хаас явно хотел возразить, но после секундного размышления сдержался и кивнул:

– Как скажете, командер. В таком случае, я буду работать с мистером Ченгом над прототипом интерфейса.

– Хорошо, – подытожил Хоук. – Исследовательская миссия отправляется через 12 часов. Всем участникам пройти дополнительный медосмотр и подготовить оборудование. Брифинг закончен.

Когда люди начали расходиться, Алекс подошел к Елене:

– Ты уверена, что хочешь участвовать в этой миссии? Учитывая твое… состояние, приближение к куполу может ускорить процесс трансформации.

– Именно поэтому я должна идти, – тихо ответила она. – Мне нужно понять, как купол взаимодействует с уже начавшимися изменениями. И, возможно, найти способ контролировать их.

– Хаас не выглядел довольным, что его исключили из команды, – заметил Алекс.

– Да, это странно, – согласилась Елена. – Он так стремился к исследованию купола, и вдруг принимает отказ почти без возражений. Это не похоже на него.

– Возможно, у него есть другой план, – предположил Алекс. – Работа с Заком над интерфейсом дает ему доступ к потенциально мощному инструменту для взаимодействия с куполом.

– И к системам базы, – добавила Елена. – Если это устройство действительно сможет коммуницировать с технологией атлантов, что помешает ему также влиять на наши компьютеры?

Алекс кивнул:

– Именно поэтому Хоук настоял на изолированной системе. Но насколько эффективна будет эта изоляция, если устройство разработано технологией, способной перепрограммировать компьютер Зака даже через защиту?

– Мне это не нравится, – Елена покачала головой. – Слишком много неизвестных, слишком много потенциальных угроз. И теперь еще Стивенс со своей командой, готовые к силовому решению при первых признаках опасности.

– Мы должны быть готовы к любым сценариям, – серьезно сказал Алекс. – Включая возможность, что нам придется действовать независимо от официального командования, если ситуация выйдет из-под контроля.

Елена посмотрела на него с новым пониманием:

– Ты не полностью доверяешь Хоуку?

– Я доверяю его намерениям, – осторожно ответил Алекс. – Но не уверен, что он полностью контролирует ситуацию. Между военным командованием, научной группой Хааса и теперь еще специальным отрядом Стивенса – слишком много конфликтующих интересов и скрытых повесток.

– И где в этом всём мы? – тихо спросила Елена.

Алекс встретился с ней взглядом:

– Мы ищем правду. И способ выжить, сохранив нашу человечность – независимо от того, какие изменения несет эта древняя технология.

Лаборатория доктора Морозовой была полностью функциональна к вечеру, после того как техники закончили установку дополнительного оборудования, запрошенного ею для анализа образцов. Елена воспользовалась относительным уединением, чтобы провести более детальное исследование своего состояния.

Она разместила микроэлектроды на ключевых точках тела – висках, запястьях, вдоль позвоночника – и подключила их к аппаратуре для регистрации биоэлектрической активности. Затем активировала программу сканирования, которая должна была построить трехмерную карту голубоватых линий, распространяющихся по её телу.

Результаты были одновременно завораживающими и тревожными. Линии образовывали сложную сеть, напоминающую нейронные связи, концентрируясь вокруг спинного мозга и основных нервных узлов. Особенно плотное переплетение формировалось у основания черепа – в области, где спинной мозг соединяется с головным.

– Они интегрируются с моей нервной системой, – прошептала Елена, изучая данные. – Но для чего?

Она провела серию тестов на нейронную активность, пытаясь определить, влияет ли новая сеть на её мыслительные процессы. Результаты были неоднозначными: общие когнитивные функции оставались без изменений, но появились новые паттерны активности в участках мозга, связанных с пространственным восприятием и обработкой сенсорной информации.

– Как будто формируется новый сенсорный аппарат, – отметила она в своем журнале. – Возможно, для восприятия сигналов, недоступных обычным человеческим чувствам.

Она задумалась, вспоминая странное ощущение «зова» купола, которое она испытывала. Возможно, это было не просто психологическое явление, а реальное восприятие сигналов, передаваемых древней технологией, ставшее возможным благодаря её трансформирующемуся телу.

Следующим шагом был анализ её крови на гормональные и биохимические изменения. Результаты показали значительные сдвиги: повышенный уровень окситоцина, эндорфинов и серотонина – гормонов, связанных с ощущением благополучия, эмпатией и социальной связностью.

– Это объясняет отсутствие страха перед трансформацией, – поняла Елена. – Система стимулирует выработку гормонов, создающих положительное восприятие изменений, снижающих тревогу и способствующих принятию процесса.

Это открытие было тревожным. Если трансформация биохимически подавляла естественные защитные реакции, такие как страх и тревога, насколько она могла доверять своим собственным ощущениям и решениям?

Елена сделала паузу, глубоко задумавшись. Ей нужен был способ объективно оценить своё ментальное состояние, не полагаясь только на субъективные ощущения. Она начала разрабатывать серию психологических тестов, которые могла бы регулярно проходить, чтобы отслеживать любые изменения в своем мышлении и принятии решений.

Её размышления прервал звук открывающейся двери. Елена быстро отключила электроды и закрыла программу сканирования, прежде чем обернуться.

В лабораторию вошла Ана Сантос с планшетом в руках:

– Доктор Морозова, я хотела показать вам кое-что интересное в расшифровке символов, – она замерла, заметив электроды и оборудование. – Я помешала вашему эксперименту?

– Нет, я как раз закончила, – Елена попыталась говорить непринужденно, убирая оборудование. – Что вы хотели показать?

Ана приблизилась, активируя проекцию на своём планшете:

– Я обнаружила повторяющийся паттерн символов на внешних структурах купола. Они образуют фразу, которую можно перевести как «пробуждение через воду» или «трансформация через глубину».

– Интересно, – отметила Елена, изучая проекцию. – Это подтверждает нашу теорию, что вода служит средой для распространения трансформирующих частиц.

– Да, но есть еще кое-что, – Ана показала другой набор символов. – Эта последовательность описывает процесс, который я бы перевела как «единение разумов» или «слияние сознаний». Она всегда следует за упоминаниями трансформации, как будто это… следующий этап.

Елена почувствовала холодок вдоль позвоночника:

– Вы думаете, физическая трансформация – лишь подготовка к чему-то большему? К какой-то форме ментальной интеграции?

– Это логичное предположение, – кивнула Ана. – Особенно учитывая образование новой циркуляторной системы, интегрированной с нервными тканями.

Елена напряглась:

– Откуда вы знаете об этом?

Ана улыбнулась, но её глаза оставались серьезными:

– Я прошла через это, помните? Три года назад. И Хаас наблюдал за трансформацией десятков субъектов с тех пор, как впервые контактировал с артефактами атлантов.

– Десятков? – Елена не скрывала шока. – Я думала, случаи трансформации ограничивались экипажем «Посейдона» и несколькими инцидентами с артефактами.

– Официально – да, – Ана понизила голос. – Но Хаас и его группа проводили… частные исследования. Сначала с использованием небольших артефактов, затем с более крупными образцами, полученными из различных подводных раскопок.

– И вы участвовали в этих исследованиях?

– Я была одним из первых добровольцев, – призналась Ана. – Меня привлекла возможность понять язык атлантов не просто интеллектуально, а… интуитивно. Через прямую связь с их технологией.

Елена пыталась осмыслить эту информацию:

– И что произошло? Насколько далеко зашла ваша трансформация?

– Достаточно далеко, чтобы понять основы их коммуникационной системы, – Ана закатала рукав, показывая голубоватые линии, более тонкие и бледные, чем у Елены, но определенно того же происхождения. – Но недостаточно для полной интеграции. Для этого нужен более мощный источник, такой как купол.

– И теперь вы нашли его, – тихо сказала Елена. – Это истинная цель экспедиции, не так ли? Не изучение купола, а… завершение процесса трансформации.

Ана внимательно посмотрела на неё:

– Не для всех. Большинство членов экспедиции не знают о предыдущих исследованиях. Для них это действительно научная миссия по изучению уникального открытия.

– Но для вас и Хааса…

– Для нас это кульминация многолетней работы, – подтвердила Ана. – Возможность понять технологию, которая может изменить само определение человеческого существования.

– Или уничтожить его, – возразила Елена. – Если эти изменения приведут к потере индивидуальности, к поглощению человеческого разума каким-то… коллективным сознанием.

– А что, если это эволюция, а не уничтожение? – Ана склонила голову. – Что, если индивидуальность – не вершина развития разума, а лишь промежуточный этап? Что, если атланты обнаружили следующую ступень – коллективное сознание, сохраняющее уникальность каждого разума, но объединяющее их в нечто большее?

– Звучит как утопия, – скептически заметила Елена. – Или как удобное оправдание для принятия процесса, которого вы не можете остановить.

Ана улыбнулась:

– Может быть. Но вы скоро поймете сами, доктор Морозова. Ваша трансформация прогрессирует быстрее, чем у кого-либо из нас. Скоро вы начнете чувствовать не только зов купола, но и… присутствие других измененных. Связь. Единство.

– И что тогда? Что произойдет, когда трансформация завершится?

– Честно? Мы не знаем, – призналась Ана. – Никто из нас не достиг этой стадии. Но символы указывают на какое-то… пробуждение. Активацию полного потенциала технологии атлантов.

– И вы готовы рискнуть человечеством ради этого потенциала?

– Не всё человечество подвержено трансформации, – спокойно ответила Ана. – Только те, кто генетически совместим. Возможно, это эволюционный отбор – не случайный и хаотичный, как в природе, а направленный высшим разумом, создавшим эту технологию.

Елена покачала головой:

– Это опасный путь, доктор Сантос. Вы говорите о судьбе миллионов людей, основываясь на теории, которую не можете полностью подтвердить.

– Разве не так действует наука? – возразила Ана. – Выдвигая смелые гипотезы, а затем проверяя их? Мы на пороге величайшего открытия в истории человечества, доктор Морозова. Большего, чем огонь, колесо или атомная энергия. Это эволюционный скачок, переопределение самой человеческой сущности.

Она посмотрела на время:

– Мне пора. Хаас ждет результатов моего анализа. Подумайте о том, что я сказала, доктор Морозова. И о том, на чьей стороне вы хотите быть, когда начнется новая эра.

Когда Ана ушла, Елена осталась стоять неподвижно, пытаясь осмыслить полученную информацию. Ситуация оказалась еще сложнее и опаснее, чем она предполагала. Хаас не просто изучал технологию атлантов – он активно стремился к её полной активации, к завершению процесса, природу и последствия которого он сам не до конца понимал.

И она, со своей уникально быстрой трансформацией, могла быть ключом к этому процессу.

Елена подошла к компьютеру и начала быстро копировать все свои данные на защищенный носитель. Ей нужно было поговорить с Алексом, рассказать ему о признаниях Аны и разработать план действий. Время работало против них – её трансформация прогрессировала, активность купола усиливалась, а Хаас и его группа приближались к своей неизвестной цели.

Интуиция подсказывала ей, что предстоящая исследовательская миссия станет поворотным моментом. И она должна была быть готова к любым неожиданностям – как внешним, так и внутренним.