Остров доктора Кришны

Я был поражен уровнем их образованности и интеллектуальной любознательностью. Несмотря на изоляцию острова, они были хорошо информированы о мировых событиях и научных тенденциях. Некоторые из них, узнав о моей специализации в нейробиологии, вступили в обсуждение последних статей по этой теме, демонстрируя глубокое понимание предмета.

– Как организовано образование здесь? – спросил я у Кришны, когда мы продолжили обход поселения.

– На принципах свободного исследования и совместного обучения, – ответил он. – Нет строгой возрастной сегрегации или обязательной программы. Дети учатся у всех взрослых сообщества, в зависимости от своих интересов и склонностей. У нас есть учебные центры с доступом к цифровым библиотекам и образовательным ресурсам, лаборатории для практических занятий, творческие мастерские. – Он указал на группу детей разного возраста, занимающихся с взрослым наставником под открытым павильоном. – Сейчас, например, это занятие по биологии. Они изучают местную экосистему, собирая и классифицируя образцы растений.

Мы продолжили обход, посетив сельскохозяйственные зоны с инновационными системами агроэкологии, ремесленные мастерские, где создавались предметы быта и искусства, медицинский центр с удивительно продвинутым для такого небольшого сообщества оборудованием.

В одной из лабораторий я встретил группу "новых людей", работающих над проектом по созданию биоразлагаемых материалов из местных ресурсов. Они с энтузиазмом рассказали о своих исследованиях, которые, по их словам, могли бы помочь решить проблему пластикового загрязнения в мировом масштабе.

– Вы планируете публиковать результаты этих исследований? – спросил я. – Или они, как и все остальное на острове, остаются закрытыми?

– Мы надеемся, что однажды сможем поделиться всеми нашими открытиями с внешним миром, – ответил один из исследователей, молодой человек по имени Адитья. – Но пока, по соображениям безопасности, мы храним результаты в нашей внутренней базе данных.

Это напомнило мне о парадоксальном положении поселения – фактически, секретной лаборатории, скрытой от мира, но работающей, по словам Кришны, ради блага всего человечества.

Следующим пунктом нашего визита был общественный центр – большое здание с открытым пространством для собраний, библиотекой и культурными объектами. Внутри царила атмосфера спокойной сосредоточенности – несколько человек читали, другие обсуждали что-то в небольших группах, кто-то практиковал медитацию в специально отведенном уголке.

– А как у вас с развлечениями? – поинтересовался я. – Музыка, искусство, спорт?

– Все это присутствует, но в несколько иных формах, чем в обычном обществе, – ответил Кришна. – Спорт, например, существует только в неконкурентных вариантах – йога, тай-чи, групповые игры, где важен процесс, а не победа. Музыка и искусство очень развиты – сегодня вечером, если хотите, вы можете посетить концерт. "Новые люди" создали свои музыкальные традиции, сочетающие элементы различных мировых культур.

В библиотеке я заметил объемную коллекцию как классических произведений мировой литературы, так и научных трудов. На полке с современной художественной литературой стояли книги, авторами которых, как пояснил Кришна, были сами обитатели поселения.

– Они пишут художественную литературу? – я был заинтригован. – О чем? Ведь типичные сюжетные конфликты, движущие большинство литературных произведений – насилие, ревность, предательство, страх – не являются частью их опыта.

– И тем не менее, их произведения удивительно глубоки, – ответил Кришна. – Они исследуют другие типы конфликтов – внутренние моральные дилеммы, философские парадоксы, встречу разных мировоззрений. Их литература часто сосредоточена на темах поиска истины, расширения сознания, гармоничного взаимодействия с природой. – Он взял с полки тонкий томик. – Вот, например, роман Арии "За пределами разделения". Он рассказывает историю "нового человека", который впервые покидает остров и сталкивается с внешним миром, пытаясь найти способы коммуникации и взаимопонимания с обычными людьми, не поддаваясь отчуждению или осуждению.

Я взял книгу, пролистал несколько страниц. Проза была элегантной, с тонкими психологическими наблюдениями и богатым образным языком. Это противоречило стереотипу о генетически модифицированных людях как о холодных, рациональных существах, лишенных глубины эмоционального восприятия.

– Впечатляет, – искренне сказал я. – Я бы с удовольствием прочитал это полностью.

– Возьмите с собой, – предложил Кришна. – У нас есть дополнительные экземпляры.

Мы продолжили обход, и я заметил еще одну особенность поселения – полное отсутствие замков, охранных систем или других средств физической защиты. Двери домов были либо открыты, либо легко открывались. Личные вещи часто оставались без присмотра. Очевидно, в обществе, где никто не способен на кражу или насилие, такие меры предосторожности были просто не нужны.

– А что насчет контактов с внешним миром? – спросил я. – Посещают ли "новые люди" материк? Общаются ли с обычными людьми?

– В ограниченной степени, – ответил Кришна. – Некоторые из старших, включая Арию, иногда сопровождают меня в поездках на материк – преимущественно в Индию, где у нас есть доверенные контакты. Это важная часть исследования – изучать, как "новые люди" взаимодействуют с обычным обществом. – Он слегка улыбнулся. – Результаты обнадеживают. Они способны эффективно общаться, понимать социальные нормы внешнего мира, адаптироваться к нему, не компрометируя свои ценности.

К этому моменту мы завершили круг и вернулись к центральной площади. Люди начали собираться там – по-видимому, для вечернего общего собрания, о котором упоминала Ария.

– Что обсуждается на этих собраниях? – спросил я, наблюдая, как люди собираются на площади.

– Всё, что касается жизни сообщества, – ответил Кришна. – Распределение ресурсов, планирование сельскохозяйственных работ, образовательные инициативы, исследовательские проекты. Сегодня, насколько я знаю, обсуждаются планы по расширению аквапонической системы и организация предстоящего фестиваля полнолуния.

– Фестиваля?

– Да, "новые люди" отмечают природные циклы – смену сезонов, солнцестояния, полнолуния. Это часть их духовной практики, сочетающей элементы различных традиций, преимущественно индийских. – Кришна посмотрел на часы. – У нас ещё есть время до начала собрания. Я хотел показать вам ещё одно место, которое может заинтересовать вас как нейробиолога.

Он повёл меня к небольшому зданию на окраине поселения. Внутри оказалось нечто вроде комбинированной лаборатории и медитативного пространства. В одной части располагалось современное нейровизуализационное оборудование, в другой – подушки для медитации, расположенные по кругу.

– Это наш центр нейроисследований, – пояснил Кришна. – Здесь мы изучаем нейронные основы модифицированного сознания, особенно в измененных состояниях – во время медитации, творческого процесса, решения моральных дилемм.

В центре работали несколько "новых людей" – они анализировали данные на компьютерах, настраивали оборудование. Одна молодая женщина сидела в медитативной позе, с шапочкой ЭЭГ на голове, пока приборы регистрировали активность её мозга.

– Мы обнаружили, что модифицированный мозг демонстрирует уникальные паттерны активности во время глубокой медитации, – объяснил Кришна. – Особенно интересно взаимодействие между префронтальной корой и лимбической системой. "Новые люди" достигают состояний единства и безграничной эмпатии, которые обычно доступны только опытным мастерам медитации после десятилетий практики.

Я с профессиональным интересом изучал диаграммы на экранах, показывающие мозговую активность медитирующей женщины.

– Впечатляющая когерентность между полушариями, – отметил я. – И эта активность в передней поясной коре… Действительно необычно.

– Мы считаем, что генетические модификации создали нейронную основу для состояний сознания, которые в обычных людях могут быть достигнуты только временно и с большими усилиями, – сказал Кришна. – Это открывает целое направление исследований о связи между генетикой, неврологией и высшими состояниями сознания.

Я слушал его с растущим чувством амбивалентности. С одной стороны, научный прорыв был бесспорным и захватывающим. С другой – масштаб вмешательства в саму суть человеческой природы вызывал глубокие этические вопросы.

– Арджун, – сказал я наконец, – я не могу отрицать, что ваш проект представляет собой потрясающее научное достижение. Но чем больше я узнаю, тем острее встаёт вопрос: имеем ли мы право так радикально переопределять человеческую природу? Не теряется ли что-то существенное, когда мы устраняем страх, гнев, способность к насилию?

Кришна задумался на мгновение.

– Давайте выйдем на свежий воздух, – предложил он. – Этот разговор заслуживает более… созерцательной обстановки.

Мы покинули нейроцентр и направились к небольшому саду на холме, откуда открывался вид на всю долину. Солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая океан и небо в оттенки золота и пурпура.

– Томас, – начал Кришна, когда мы сели на каменную скамью, – вы задаёте важный вопрос, который я задавал себе бесчисленное количество раз. Но позвольте мне переформулировать его: что значит быть человеком? Что составляет нашу истинную природу?

– Наша эволюционная история, наши инстинкты, наши когнитивные способности, наша культура – всё это делает нас людьми, – ответил я.

– Но что, если наша эволюционная история оставила нам наследство, которое больше не служит нам? – мягко возразил Кришна. – Наши инстинкты страха и агрессии эволюционировали для выживания в мире постоянной угрозы, дефицита ресурсов, борьбы за существование. Но мир изменился. Мы создали общество, где сотрудничество приносит больше выгод, чем конфликт. Где величайшие угрозы – ядерная война, изменение климата, пандемии – требуют не конкуренции, а координации усилий всего человечества.

Он сделал паузу, глядя на раскинувшееся внизу поселение.

– Может быть, следующий шаг эволюции должен быть осознанным, а не случайным? Может быть, настало время для того, что некоторые философы называют "человеческой автоэволюцией" – сознательного направления нашего собственного эволюционного развития?

– Но кто имеет право решать направление этой "автоэволюции"? – возразил я. – Кто определяет, какие аспекты человеческой природы являются "ошибками", а какие – ценными качествами? Возможно, способность к агрессии, конкуренции, даже насилию является неотъемлемой частью того, что делает нас творческими, страстными, способными к моральному выбору?

– Именно поэтому мы проводим это исследование, – ответил Кришна. – Чтобы понять последствия таких модификаций, изучить, что сохраняется, а что теряется. И результаты впечатляют, Томас. "Новые люди" не утратили творческих способностей – напротив, они создают искусство, музыку, литературу исключительной красоты и глубины. Они не лишились страсти – они лишь направляют её в созидательное русло. Что до морального выбора… – он ненадолго задумался. – Они делают выбор, но из другого набора возможностей, чем обычные люди. Их мораль не основана на подавлении деструктивных импульсов, она вытекает из глубинного понимания взаимосвязанности всех живых существ.

– И всё же, – настаивал я, – есть фундаментальное этическое различие между естественной эволюцией и направленным генетическим изменением. Естественная эволюция не имеет цели, не делает моральных суждений. Она просто… происходит. Когда мы берём эволюцию в свои руки, мы претендуем на роль, которая традиционно принадлежала богам или природе.

– А разве мы не делали этого с самого начала цивилизации? – парировал Кришна. – Селективное разведение животных и растений, изменение ландшафтов, создание искусственных экосистем, медицина, продлевающая жизни людей, которые бы умерли в "естественных" условиях. Всё это – вмешательство в естественные процессы. Генетическая модификация отличается лишь масштабом и точностью, но не принципиально.

Наша дискуссия напоминала классические философские дебаты о природе человека, технологическом прогрессе и этических границах науки. Но контекст придавал ей особую остроту – мы обсуждали не теоретические возможности, а реально существующий эксперимент с живыми людьми.

– Позвольте задать вам вопрос, Томас, – сказал Кришна после небольшой паузы. – Если бы существовала технология, позволяющая полностью устранить генетическую предрасположенность к опасным психическим заболеваниям – шизофрении, биполярному расстройству, тяжёлым формам депрессии – вы бы считали её использование этически приемлемым?

– Это другой случай, – ответил я. – Речь идёт о лечении патологий, а не об изменении нормальных аспектов человеческой природы.

– А где проходит граница между патологией и нормой? – мягко возразил Кришна. – Разве склонность к агрессии, которая была адаптивной в первобытной саванне, но приводит к убийствам, войнам и геноцидам в современном мире, не является своего рода эволюционной "патологией"?

Я не нашёл быстрого ответа на этот аргумент. В его словах была логика, которую нельзя было просто отмести. И всё же интуитивно я чувствовал, что есть существенное различие между лечением явных патологий и тотальным переопределением человеческой психологии.

Прежде чем я успел сформулировать ответ, мы услышали мелодичный звон колокола из поселения – сигнал к началу общего собрания.

– Нам, пожалуй, стоит вернуться, – сказал Кришна, поднимаясь. – Если хотите, мы можем продолжить эту дискуссию позже. Я ценю ваши вопросы и возражения, Томас. Они помогают мне уточнять и проверять собственные убеждения.

Мы спустились с холма обратно к центральной площади, где уже собралось большинство жителей поселения. Они сидели кругом, оставив место для нас. Ария приветственно помахала нам и указала на свободные места рядом с собой.

Собрание началось без какого-либо формального объявления или ритуала. Молодой человек просто встал и начал говорить о планах расширения аквапонической системы, представляя различные варианты и их последствия для потребления ресурсов. За ним выступила женщина с предложениями по предстоящему фестивалю полнолуния. Обсуждение проходило в атмосфере внимательного слушания – никто не перебивал, не пытался доминировать в разговоре. Когда возникали разные мнения, они выражались спокойно и конструктивно.

Я заметил, что процесс принятия решений действительно был основан на консенсусе, как и говорил Кришна. Не было голосования или диктата большинства. Группа естественным образом двигалась к решениям, которые учитывали все высказанные соображения. Это было удивительно эффективно, хотя и совершенно не похоже на политические и управленческие процессы, к которым я привык.

После собрания нас пригласили на общий ужин – простой, но вкусный вегетарианский пир, сервированный на открытых столах на площади. Я сидел между Арией и пожилым мужчиной по имени Ниран, который, как оказалось, был одним из первых сотрудников Кришны и сам имел базовые генетические модификации.

– Не те, что у молодого поколения, – пояснил он с улыбкой. – В моём случае это была осторожная модификация в уже сформированном взрослом мозге, используя вирусные векторы. Эффект гораздо менее выражен, но я заметил изменения в своей эмоциональной реактивности. Я сохраняю способность к гневу и страху, но они уже не захватывают меня полностью, как раньше.

– И как вы воспринимаете эти изменения? – спросил я. – Не чувствуете ли потери чего-то важного?

– Напротив, – ответил Ниран. – Я чувствую, что обрёл большую ясность и свободу. Раньше я был рабом своих эмоциональных реакций. Теперь я могу видеть ситуации более объективно, с большим сочувствием к другим.

После ужина был концерт – несколько "новых людей" играли на традиционных индийских и западных инструментах, создавая удивительно гармоничный синтез разных музыкальных традиций. Музыка была сложной, инновационной, с богатыми гармониями и неожиданными ритмическими рисунками. В ней чувствовалась та же ясность и гармония, которую я замечал во всех аспектах их культуры.

Когда концерт закончился и люди начали расходиться, я обнаружил, что Кришна исчез. Ария заметила моё замешательство.

– Арджун вернулся в главный комплекс, – сказала она. – У него есть некоторые неотложные дела. Он просил передать, что встретит вас завтра утром. А сейчас, если хотите, я могу показать вам гостевой дом, где вы можете переночевать.

– Спасибо, это было бы замечательно, – ответил я. – Должен признать, день был насыщенным, и я немного устал.

Ария проводила меня к небольшому, но изящному домику на краю поселения. Внутри было просто, но комфортно – удобная кровать, минималистичная мебель из натуральных материалов, небольшая ванная комната с современными удобствами.

– Если вам что-то понадобится, мой дом – третий слева по дорожке, – сказала Ария. – Не стесняйтесь обращаться в любое время. – Она сложила ладони в намасте. – Спокойной ночи, Томас. Надеюсь, ваш сон будет мирным.

– Спокойной ночи, Ария. И спасибо за гостеприимство.

Когда она ушла, я сел на кровать, пытаясь осмыслить всё увиденное и услышанное за этот необычайный день. Проект Кришны был одновременно пугающим и восхищающим. С научной точки зрения, его достижения были революционными. С этической – они поднимали фундаментальные вопросы о границах допустимого вмешательства в человеческую природу.

Я достал свой блокнот и начал записывать наблюдения и мысли. Заснул я поздно, с головой, полной вопросов, на которые не было простых ответов.

Утром меня разбудил мягкий звон колокольчиков и пение птиц. Солнце уже поднялось над горизонтом, заливая комнату золотистым светом через открытое окно. На небольшом столике у двери я обнаружил поднос с завтраком – свежие фрукты, йогурт, тёплый хлеб с медом и травяной чай.

Пока я завтракал на маленькой веранде, наслаждаясь видом на долину и океан вдалеке, появился Самир.

– Доброе утро, доктор Хардинг, – поприветствовал он меня с обычной сдержанной вежливостью. – Доктор Кришна прислал меня, чтобы сопроводить вас обратно в главный комплекс, когда вы будете готовы.

– Доброе утро, Самир. Мне нужно всего несколько минут, чтобы собраться.

По пути к электромобилю мы прошли через поселение, уже оживлённое утренней активностью. Люди работали в садах, практиковали йогу на открытых площадках, обучали детей. Некоторые приветствовали нас жестом намасте, другие просто улыбались.

– Как тебе живётся среди "новых людей"? – спросил я Самира, когда мы сели в электромобиль. – Ты ведь сам не модифицирован, верно?

– Нет, доктор Хардинг, – ответил он. – Когда доктор Кришна взял меня под опеку, я уже был слишком взрослым для базовых генетических модификаций. Он предлагал более поздние модификации, как у Нирана, но я предпочёл остаться… обычным. – Он слегка улыбнулся. – Что до вашего вопроса – жить среди них одновременно вдохновляет и иногда… смущает. Их доброта, интеллект, гармония постоянно напоминают о лучших возможностях человеческой природы. Но иногда я ощущаю своё отличие особенно остро – когда злюсь или испытываю страх, или ловлю себя на эгоистичных мыслях.

– И как ты справляешься с этим чувством?

– Они помогают, – просто ответил Самир. – Никто никогда не осуждает меня за проявления "обычных" эмоций. Наоборот, они проявляют особенное терпение и понимание. Ария говорит, что я помогаю им лучше понимать внешний мир и его психологические реалии.

Мы проехали остаток пути в молчании. Я размышлял о сложной социальной и эмоциональной динамике, которая должна существовать в этом уникальном сообществе, где генетически модифицированные "новые люди" жили бок о бок с немодифицированными людьми, как Самир и технический персонал.

В главном комплексе нас ждал Кришна. Он выглядел немного уставшим, с лёгкой тенью беспокойства на лице, которую он быстро скрыл за приветливой улыбкой.

– Доброе утро, Томас. Надеюсь, вы хорошо отдохнули? Как вам поселение?

– Впечатляюще, – искренне ответил я. – То, что вы создали здесь, действительно уникально. И сообщество, и сами модифицированные люди… Это поразительное достижение, Арджун, как бы я ни относился к этическим аспектам проекта.

Он кивнул с лёгкой улыбкой.

– Спасибо за вашу честность. Я ценю вашу объективность, даже в сочетании с этическими сомнениями. – Он повернулся к Самиру: – Ты можешь идти, спасибо.

Когда Самир удалился, Кришна обратился ко мне с более серьёзным выражением:

– Томас, у меня есть новости, которые могут вас обеспокоить. Сегодня ночью мы получили предупреждение от наших контактов на материке. Похоже, информация о нашем проекте просочилась в определённые круги. Ничего конкретного пока, но есть признаки повышенного интереса к острову со стороны как минимум двух спецслужб и одной крупной биотехнологической корпорации.

Я почувствовал холодок беспокойства.

– Это серьёзно? Есть угроза для острова?

– На данный момент это лишь намёки и слухи, – ответил Кришна. – Но я усилил меры безопасности и активировал некоторые защитные протоколы. Вот почему я вернулся в главный комплекс вчера вечером. – Он сделал паузу. – Я говорю вам об этом не чтобы напугать, а чтобы вы понимали общую ситуацию. И ещё потому, что… – он внимательно посмотрел на меня, – я хочу, чтобы вы были полностью информированы, прежде чем решите, хотите ли вы продолжать ваше пребывание здесь.

– Вы предлагаете мне уехать?

– Я предлагаю вам выбор, – спокойно ответил Кришна. – Вы увидели основные аспекты проекта. Если вы чувствуете, что собрали достаточно информации для формирования мнения, или если вас беспокоит потенциальный риск, я организую ваше возвращение на материк в ближайшее время. Если же вы хотите продолжить изучение проекта, я буду рад вашему дальнейшему присутствию.

Я задумался. С одной стороны, новость о возможной угрозе была тревожной. С другой – научное любопытство и искреннее желание полностью разобраться в проекте Кришны перевешивали потенциальные риски.

– Я остаюсь, – твёрдо сказал я. – Я хочу узнать больше о ваших исследованиях, о "новых людях", о долгосрочных эффектах модификаций. Кроме того, – добавил я с лёгкой улыбкой, – я еще не поговорил подробно с Вивеком, а его случай особенно интересен с научной точки зрения.

Кришна заметно расслабился и кивнул с благодарностью.

– Я рад вашему решению, Томас. Ваше присутствие и ваша перспектива ценны для меня. – Он на мгновение задумался. – Что ж, если вы готовы, я предлагаю продолжить наше ознакомление с проектом. Сегодня я хотел бы более подробно показать вам медицинский аспект модификаций – как они влияют на физиологию "новых людей", какие неожиданные эффекты мы наблюдали, какие проблемы пришлось решать.

Он повёл меня в медицинское крыло главного комплекса – современную клинику, оборудованную по последнему слову техники. Здесь мы встретили доктора Чен, невысокую женщину китайского происхождения с проницательным взглядом и спокойными, уверенными движениями.

– Доктор Хардинг, рада познакомиться, – она протянула руку для рукопожатия, что показалось необычным после всех намасте, которые я видел на острове. – Доктор Кришна много рассказывал о ваших работах по нейрогенетике. Я с большим интересом следила за вашими исследованиями о генетических основах эмпатии.

– Доктор Чен является главным медицинским специалистом проекта, – представил её Кришна. – Она контролирует здоровье всех участников, отслеживает долгосрочные физиологические эффекты модификаций, руководит пренатальной и постнатальной заботой о детях, рождённых от модифицированных родителей.

– Звучит как огромная ответственность, – заметил я.

– Так и есть, – кивнула доктор Чен. – К счастью, "новые люди" отличаются исключительно крепким здоровьем. Модификации, внесённые доктором Кришной, затронули не только нейрогенетику, но и некоторые аспекты иммунной системы, метаболизма и механизмов клеточного восстановления.

Она провела нас по различным отделениям клиники, показывая оборудование и объясняя медицинские аспекты проекта.

– Одним из неожиданных эффектов генетических модификаций, – рассказывала она, – стало значительное снижение воспалительных процессов в организме. Это привело к уменьшению частоты многих хронических заболеваний, от сердечно-сосудистых до аутоиммунных.

– Связь между воспалением и психологическим стрессом хорошо известна, – заметил я. – Возможно, отсутствие хронических негативных эмоциональных состояний снижает выработку кортизола и других стресс-гормонов, что, в свою очередь, уменьшает системное воспаление.

– Именно, – согласилась доктор Чен. – Но мы наблюдаем и более прямые эффекты. Модифицированные регуляторные сети влияют не только на нейротрансмиттеры в мозге, но и на медиаторы воспаления по всему организму.

Мы остановились у большого экрана, показывающего сравнительные медицинские данные модифицированных и немодифицированных людей.