Первородная сфера

Соколов задумался.

– Возможно, это связано с генетической чистотой. Организмы, которые меньше всего подвергались искусственной селекции или генетической модификации, могут быть более устойчивыми к РАД.

– Мы проверим эту гипотезу.

К ним подошёл Марко, одетый в тёмную тактическую форму. На бедре у него висела кобура с оружием, а в руках был компактный автомат нестандартной конструкции.

– Готов? – спросил он Соколова.

Тот кивнул, закидывая рюкзак на плечо.

– Что это за оружие?

– Импульсный дезинтегратор, – ответил Марко. – Специально разработан для борьбы с мутировавшими организмами. Вызывает мгновенный сбой в клеточной структуре, не оставляя загрязняющих элементов в окружающей среде.

– Ты ожидаешь серьёзных проблем, – заметил Соколов.

– Я всегда ожидаю худшего, – пожал плечами Марко. – Так больше шансов выжить.

Они направились к вертолёту, когда их остановил громкий голос:

– Доктор Соколов! Подождите!

К ним бежал молодой сотрудник из коммуникационного отдела, размахивая планшетом.

– Мы перехватили сигнал! – выпалил он, задыхаясь. – С той же частоты, что и сообщение, которое вы получили. Координаты источника установлены.

Соколов быстро взял у него планшет. На карте мигала точка, находящаяся примерно в ста пятидесяти километрах к северу от купола.

– Там ничего не должно быть, – пробормотал он. – Это зона тотального экологического поражения после аварии на химическом заводе.

– Мы засекли и другие сигналы с этих координат, – добавил сотрудник. – Похоже, там находится один из передатчиков, ускоряющих деэволюцию.

Соколов и Марко обменялись взглядами.

– Изменение плана? – спросил военный биолог.

Соколов задумался. Проверить источник сигнала означало сделать крюк, потерять драгоценное время. Но если там действительно находился один из ключевых узлов сети, запускающей процесс деэволюции…

– Изменяем маршрут, – решил он наконец. – Проверим этот объект перед тем, как направиться к «Эдему».

Пилот вертолёта, уже ждавший их у машины, кивнул, получив новые координаты. Когда Соколов и Марко поднялись на борт, Ирина окликнула их:

– Будьте осторожны! Мы не знаем, как далеко зашла деэволюция за пределами купола. Живые организмы могут быть уже совершенно не такими, какими мы их помним.

Соколов кивнул и дал сигнал пилоту взлетать. Массивные створки ангара разъехались, открывая проход наружу. Вертолёт поднялся в воздух, и Соколов последний раз взглянул на купол Нова Терра – рукотворный оазис посреди мёртвых земель, последний бастион технологической цивилизации в мире, который стремительно возвращался к своим первобытным истокам.

Когда они набрали высоту и направились к северу, Марко указал на что-то внизу:

– Смотри.

Соколов прильнул к иллюминатору. Внизу, на территории, которая ещё недавно была выжженной пустошью, проступало нечто новое. Пятна зелени, но не привычной травы или кустарников – это были странные, чужеродные растения, напоминающие гигантские папоротники и хвощи. Местами виднелись группы деревьев с непропорционально тонкими стволами и широкими кронами, состоящими из примитивных, похожих на перья листьев.

– Карбон, – прошептал Соколов. – Растительность карбонового периода. Триста миллионов лет в прошлое.

– Смотри туда! – Марко указал вправо, где среди растительности мелькнуло что-то крупное.

Соколов успел увидеть лишь смутный силуэт – четвероногое существо размером с небольшую лошадь, с непропорционально большой головой и странной сутулой осанкой. Зверь скрылся в зарослях прежде, чем они смогли разглядеть его детальнее.

– Если я не ошибаюсь, – медленно произнёс Соколов, – это был примитивный синапсид. Возможно, из группы терапсид. Предки млекопитающих, жившие в конце пермского периода.

Марко присвистнул.

– Выходит, деэволюция идёт с разной скоростью для разных групп организмов? Растения уже достигли карбона, а животные пока на уровне перми?

– Это логично, – кивнул Соколов. – Генетическая сложность организмов прямо пропорциональна времени, необходимому для их деэволюции. Растения имеют более простую генетическую структуру, они трансформируются быстрее.

Вертолёт продолжал лететь над изменяющимся ландшафтом. Соколов не отрывался от иллюминатора, с ужасом и, против воли, с профессиональным восхищением наблюдая, как мир буквально на глазах возвращается на сотни миллионов лет назад.

– Если мы не остановим процесс, – пробормотал он, – через неделю большая часть планеты будет выглядеть как в девонский период. А через месяц, возможно, дойдёт и до кембрия.

Марко задумчиво смотрел на проплывающий внизу пейзаж.

– Знаешь, – сказал он наконец, – я не уверен, что это однозначно плохо.

Соколов резко повернулся к нему.

– Что ты имеешь в виду?

– Посмотри вниз. – Марко указал на расцветающие заново экосистемы. – Ещё месяц назад это была мёртвая зона. Выжженная пустошь, отравленная отходами. А сейчас она снова живая. Да, жизнь там непривычная, древняя. Но всё же это жизнь.

– Жизнь, которая несовместима с человеческой цивилизацией, – жёстко ответил Соколов. – И которая развивается бесконтрольно, что может привести к ещё большей катастрофе. Экосистемы – сложные системы. Нельзя просто взять и вернуть их на сотни миллионов лет назад без последствий.

Марко пожал плечами.

– Я просто говорю, что, возможно, Валерия Грей не полностью неправа. Может быть, мир действительно нуждается в перезагрузке. – Он поднял руку, предупреждая возражения. – Я не говорю, что согласен с её методами. Но цель…

– Её цель – уничтожить человечество в его нынешнем виде, – отрезал Соколов. – Если ты считаешь это приемлемым, возможно, тебе стоит присоединиться к ней, а не лететь со мной.

Между ними повисла напряжённая тишина, которую прервал голос пилота:

– Приближаемся к указанным координатам. Визуальный контакт с объектом.

Они посмотрели вперёд, где среди первобытных зарослей виднелось странное сооружение. На первый взгляд оно напоминало заброшенный промышленный комплекс, но приглядевшись, Соколов заметил необычные детали. Высокие металлические башни, расположенные по периметру, испускали едва заметное голубоватое свечение. В центре комплекса возвышалась антенна необычной конструкции.

– Там внизу движение, – сказал Марко, вглядываясь в изображение на мониторе тепловизора. – Человеческие фигуры. Как минимум дюжина.

– Снижаемся? – спросил пилот.

Соколов колебался. Здравый смысл говорил о необходимости разведки перед высадкой, но время работало против них.

– Снижаемся, – решил он наконец. – Но на безопасном расстоянии от комплекса.

Вертолёт начал снижение, выбирая относительно открытый участок в нескольких сотнях метров от странного сооружения. Марко уже проверял своё оружие, а Соколов активировал персональные квантовые якоря, передавая один из них пилоту.

– Оставайся здесь, – сказал он ему. – Держи двигатели в готовности. Если через два часа мы не вернёмся или не выйдем на связь, возвращайся в Нова Терра.

Пилот кивнул, принимая устройство.

Когда вертолёт коснулся земли, Соколов почувствовал странное ощущение – будто воздух вокруг него вибрировал на клеточном уровне. Волны РАД были здесь особенно сильны.

– Чувствуешь? – спросил он Марко, когда они спустились на землю.

Военный биолог кивнул, настороженно оглядываясь.

– Как на клеточном уровне кожу покалывает. – Он снял с пояса небольшое устройство, похожее на счётчик Гейгера. – Детектор биологической активности. Зашкаливает.

Они осторожно двинулись в сторону комплекса, ступая по почве, покрытой странными, похожими на печёночные мхи растениями. Высокие древовидные папоротники создавали причудливую тень, а в воздухе носились насекомые невероятных размеров – некоторые стрекозоподобные создания имели размах крыльев до полуметра.

– Макронасекомые, – пробормотал Соколов. – Характерны для карбона, когда содержание кислорода в атмосфере было значительно выше.

– Но как они могут существовать сейчас? – спросил Марко, уклоняясь от пролетающего мимо гигантского насекомого. – Современное содержание кислорода не должно поддерживать такую метаболическую активность.

– РАД воздействует не только на организмы, но и на их взаимодействие со средой, – ответил Соколов, внимательно изучая показания своего анализатора. – Растения вокруг нас вырабатывают кислород в древнем режиме, создавая локальные зоны с высоким содержанием O₂. Фактически, вокруг комплекса формируется микроклимат карбонового периода.

Они приближались к сооружению, и теперь могли разглядеть его детальнее. То, что издалека казалось заброшенным промышленным комплексом, при ближайшем рассмотрении оказалось высокотехнологичным объектом, частично интегрированным с окружающей растительностью. Металлические конструкции оплетали живые ткани, а некоторые антенны, казалось, вырастали прямо из земли.

– Что за чертовщина? – пробормотал Марко. – Это похоже на…

– Симбиотическую технологию, – закончил за него Соколов. – Биотехнологическая интеграция. Валерия всегда интересовалась этим направлением. Она считала, что будущее – за слиянием органического и неорганического.

Они спрятались за огромным древовидным папоротником, наблюдая за комплексом. Вокруг главного здания перемещались люди в странной одежде, напоминающей комбинезоны из растительных волокон. Некоторые из них несли устройства, похожие на модифицированные версии исследовательского оборудования.

– Регрессоры, – прошептал Соколов. – Последователи Валерии. Они поклоняются идее возвращения к примитивным формам.

В этот момент один из людей повернулся в их сторону, и Соколов с ужасом увидел его лицо. Это был не совсем человек – лицевая структура уже начала меняться, надбровные дуги выступали, а нос стал широким и плоским. Признаки ранней стадии деэволюции.

– Они добровольно ускоряют свою трансформацию, – понял Соколов. – Используют РАД на себе.

– Смотри! – внезапно прошептал Марко, указывая на центральный вход в комплекс.

Оттуда вышла женщина, и сердце Соколова пропустило удар. Даже с этого расстояния и несмотря на изменения, он узнал бы её везде.

Валерия Грей.

Она изменилась – чёрные волосы стали гуще, фигура приобрела более атлетичное сложение, а движения казались странно гармоничными, словно текучими. Но самое заметное изменение было в её лице – надбровные дуги стали более выраженными, скулы шире, а глаза глубже посажены. Она стояла прямо, с гордой осанкой, и что-то говорила окружавшим её последователям.

– Это она, – выдохнул Соколов. – И она… трансформируется.

Марко прицелился из своего оружия.

– Я могу снять её отсюда.

– Нет! – Соколов схватил его за руку. – Нам нужно понять, что здесь происходит. Как работает этот комплекс. Если мы просто убьём её, не остановив систему, ничего не изменится.

Марко неохотно опустил оружие.

– Тогда что предлагаешь?

– Нужно проникнуть внутрь, – сказал Соколов. – Выяснить, как устроен передатчик, и попытаться отключить его.

– Нас двое против как минимум дюжины фанатиков, – заметил Марко. – И это без учёта возможной охраны внутри.

Соколов задумался, наблюдая за периметром комплекса. Вдруг он заметил небольшую дверь на боковой стороне здания, которую, казалось, никто не охранял.

– Туда, – указал он. – Если я правильно оцениваю структуру здания, эта дверь должна вести к техническим помещениям. Мы можем проникнуть через неё.

Они начали осторожно обходить комплекс, используя высокую растительность для прикрытия. Когда они добрались до нужной двери, Соколов достал из рюкзака небольшое устройство и приложил его к электронному замку.

– Универсальный дешифратор, – пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Марко. – Подарок от службы безопасности Нова Терра.

Через несколько секунд замок мягко щёлкнул, и дверь приоткрылась. Они быстро проскользнули внутрь, оказавшись в тускло освещённом коридоре. Запах внутри был странным – смесь химических реагентов и чего-то органического, почти первобытного.

– Куда теперь? – шепнул Марко.

Соколов сверился с анализатором.

– Сигнал РАД усиливается в том направлении, – он указал направо. – Вероятно, там находится основной передатчик.

Они двинулись по коридору, миновав несколько закрытых дверей. Из-за одной из них доносились приглушённые голоса, и они замерли, прислушиваясь.

– …процесс идёт быстрее, чем предсказывала Валерия, – говорил мужской голос. – Животные в секторе С уже достигли стадии D5 – это почти пермский период.

– Великая Перезагрузка наступает, – ответил женский голос с благоговейным трепетом. – Скоро мы все освободимся от эволюционной ошибки.

Соколов и Марко обменялись взглядами и двинулись дальше. Коридор привёл их к массивной двери с предупреждающими знаками. Над ней мигала красная лампа.

– Это должен быть главный зал управления, – прошептал Соколов, снова доставая дешифратор.

На этот раз замок поддавался дольше, но в конце концов сдался. Дверь с шипением отъехала в сторону, и они вошли.

Зрелище, представшее перед ними, заставило их замереть от изумления. Огромный зал был заполнен причудливым переплетением технологических устройств и живой ткани. В центре комнаты возвышалась странная конструкция, напоминающая гигантский нейрон, – с центрального ядра, пульсирующего голубоватым светом, отходили десятки отростков, соединявшихся с другими устройствами.

– Мой Бог, – выдохнул Соколов. – Это нейрокибернетический передатчик. Она объединила технологию РАД с живыми нервными тканями, чтобы усилить сигнал.

– Выключаем? – спросил Марко, поднимая оружие.

– Подожди. – Соколов подошёл к терминалу, расположенному сбоку от центральной конструкции. – Сначала нужно понять, как это работает. Если просто уничтожить передатчик, мы можем вызвать неконтролируемый выброс энергии, который только ускорит деэволюцию.

Он быстро провёл пальцами по сенсорной панели, выводя на экран потоки данных. С каждой секундой его лицо становилось всё более мрачным.

– Я был прав. Это не просто передатчик – это узел целой сети. Таких комплексов по меньшей мере дюжина по всему миру. Они синхронизируются и усиливают друг друга.

– Можно отключить?

– Теоретически – да. Но для этого нужно вводить код деактивации на всех узлах одновременно, иначе система перезагрузится. – Соколов провёл рукой по волосам. – Или… есть другой вариант.

Он быстро набрал последовательность команд, углубившись в программный код. Терминал запросил пароль, и после секундного колебания Соколов ввёл комбинацию.

– Что ты делаешь? – спросил Марко.

– Пытаюсь перепрограммировать этот конкретный узел, чтобы он отправил сигнал дестабилизации остальным. Если получится, вся сеть войдёт в конфликт с собой и временно отключится. – Он продолжал печатать. – Это даст нам время добраться до «Эдема».

– А пароль?

Соколов слабо улыбнулся.

– День рождения нашего кота. Валерия всегда использовала его в качестве ключа к личным проектам. Она… сентиментальна, несмотря на всё своё стремление к трансцендентности.

Экран мигнул зелёным, принимая пароль, и Соколов продолжил работу. Он почти закончил, когда их прервал холодный голос:

– Я знала, что ты придёшь, Алекс. Но не думала, что ты всё ещё помнишь день рождения Шрёдингера.

Они резко обернулись. В дверях стояла Валерия Грей, и теперь, вблизи, изменения в ней были ещё очевиднее. Её глаза, когда-то голубые, приобрели янтарный оттенок, а кожа стала гладкой и слегка золотистой. Она выглядела одновременно человеком и чем-то… иным.

– Валерия, – выдохнул Соколов.

– Не двигаться! – Марко мгновенно поднял оружие, целясь ей в грудь.

Валерия улыбнулась странной, слишком широкой улыбкой.

– Ваш компаньон весьма предсказуем, Алекс. Военный биолог, судя по форме и манере держаться. – Она посмотрела на Марко. – Вы действительно хотите выстрелить в безоружную женщину?

– В безоружного человека – нет, – ответил Марко. – Но ты уже не совсем человек, верно?

– Точнее сказать, я более чем человек. – Валерия сделала шаг вперёд. – Я первая из новой ветви эволюции. Или, правильнее, деэволюции.

Соколов смотрел на неё с болью и изумлением.

– Зачем, Валерия? Мы создавали РАД, чтобы восстановить экосистемы, а не уничтожить человечество.

– Восстановить экосистемы? – Её голос стал резким. – Это была лишь полумера, Алекс. Пластырь на смертельной ране. Настоящее исцеление требует тотального обновления. – Она обвела рукой вокруг. – Посмотри, что происходит снаружи! Мир оживает заново. Первозданная чистота возвращается.

– Ценой миллиардов жизней, – возразил Соколов. – Люди не выживут в этом процессе.

– Человечество в его нынешней форме – нет, – согласилась Валерия. – Но это не значит, что мы исчезнем полностью. Мы станем чем-то иным. Чем-то лучше приспособленным к жизни в гармонии с планетой.

В этот момент из-за её спины появились двое последователей, с оружием, направленным на незваных гостей.

– Пора выбирать, Алекс, – продолжила Валерия. – Ты всегда был на стороне жизни. Истинной жизни, а не этой карикатуры, которую мы создали своей цивилизацией. Присоединяйся к нам. Помоги нам направлять Великую Перезагрузку. С твоими знаниями мы сможем сделать переход более гармоничным.

Соколов смотрел на неё, и на мгновение его сердце дрогнуло. Часть его – та, что всегда восхищалась красотой природных процессов, всегда стремилась к гармонии с миром – почти поддалась искушению. Что, если она права? Что, если эволюция человечества действительно зашла в тупик? Что, если единственный путь к спасению – это шаг назад?

Но затем он вспомнил мёртвого техника в медицинском отсеке. Вспомнил ужас и боль в его глазах перед смертью. Вспомнил всё, чего достигло человечество – искусство, науку, мечты о звёздах. Всё, что будет потеряно в процессе деэволюции.

– Ты неправа, Валерия, – сказал он твёрдо. – Выход не в том, чтобы отказаться от того, кто мы есть. А в том, чтобы стать лучше, не теряя себя.

– Печально, – вздохнула она. – Я надеялась, что ты поймёшь.

Она сделала едва заметный жест, и её последователи подняли оружие.

В ту же секунду Марко резко развернулся и выстрелил – но не в людей, а в центральную конструкцию передатчика. Импульсный дезинтегратор испустил луч ослепительной энергии, который ударил прямо в сердце пульсирующего нейрокибернетического узла.

Раздался оглушительный визг, словно сотни голосов кричали одновременно. Центральная конструкция задрожала, её свечение стало нестабильным, красные вспышки сменялись синими.

– Бежим! – крикнул Марко, хватая Соколова за руку.

Валерия закричала что-то своим людям, но её голос утонул в нарастающем вое повреждённого передатчика. Соколов и Марко бросились к выходу, проталкиваясь мимо растерянных последователей Валерии.

Здание начало дрожать. Пока они бежали по коридорам, с потолка сыпалась пыль, а из боковых помещений доносились панические крики. Наконец они вырвались наружу и, не останавливаясь, помчались через заросли в направлении вертолёта.

Позади раздался низкий гул, переходящий в рёв. Оглянувшись на бегу, Соколов увидел, как купол над центральной частью комплекса раскрывается, выпуская в небо столб ослепительного голубого света.

– Что это? – выдохнул Марко, не сбавляя темпа.

– Нейрокибернетический передатчик выходит из строя! – крикнул в ответ Соколов. – Если мы не уберёмся отсюда, нас накроет волной усиленной РАД!

Они мчались сквозь чуждый, первобытный лес, перепрыгивая через корни древовидных папоротников, уворачиваясь от гигантских насекомых. Сзади грохот усиливался, и воздух наполнялся странным покалыванием, которое Соколов всем своим существом ощущал как надвигающуюся волну деэволюционной энергии.

Наконец они выбежали на поляну, где их ждал вертолёт. Пилот, увидев их, сразу запустил двигатели. Они запрыгнули внутрь, и машина немедленно начала подниматься, как раз когда из-за линии деревьев появился расширяющийся купол странной энергии.

Они едва успели набрать высоту, когда волна прокатилась под ними, мгновенно меняя всё, до чего дотрагивалась. Растения буквально на глазах трансформировались, становясь ещё более примитивными. Несколько летающих существ, попавших в волну, рухнули на землю, их тела искажались и деформировались в процессе ускоренной деэволюции.

Соколов смотрел вниз, на расширяющуюся зону трансформации, и чувствовал, как его сердце сжимается от ужаса и вины. Это было его создание, его технология. И теперь она меняла облик всей планеты.

– Курс на «Эдем», – скомандовал он пилоту, когда они поднялись на безопасную высоту. – Максимальная скорость. У нас осталось очень мало времени.

Вертолёт развернулся и устремился на восток, оставляя позади комплекс, извергающий в небо столб энергии деэволюции, – энергии, которая с каждой минутой приближала мир к его первобытному состоянию. К Первородной Сфере.