Поколение Х

– Сочувствую, – искренне сказал Антон. – Она хорошая.

– Хорошая, – согласился Максим. – Просто… я не знаю. Мы как-то потеряли друг друга в процессе.

Они помолчали, прихлёбывая пиво. Было странно и одновременно комфортно – сидеть в обычном баре с другом детства, как будто между ними не было этих четырёх лет и миллиардов долларов.

– Так что теперь планируешь делать? – спросил Антон. – Начнёшь новый бизнес?

– Не знаю, – честно ответил Максим. – Я пытаюсь понять, чего на самом деле хочу.

– И как успехи?

– Пока никак, – Максим улыбнулся. – Я только вчера продал компанию, дай мне время.

– Справедливо, – кивнул Антон. – Но ты хотя бы что-нибудь купил на свои миллиарды? Остров? Яхту? Самолёт?

– Заказал яхту, – признался Максим. – И купил участок на Мальдивах. Но, честно говоря, мне плевать и на то, и на другое.

Антон покачал головой.

– Знаешь, большинство людей убили бы за твои проблемы.

– Я знаю, – Максим посмотрел в окно на проходящих мимо людей. – Поэтому и чувствую себя таким мудаком, жалуясь на пустоту. У меня есть всё, о чём можно мечтать, и при этом…

– При этом тебе кажется, что чего-то не хватает, – закончил за него Антон.

– Точно.

– Так всегда бывает, когда достигаешь цели, к которой долго шёл, – философски заметил Антон. – Помнишь, как мы в походы ходили? Идёшь, идёшь на эту грёбаную вершину, ноги гудят, спина от рюкзака отваливается. А когда добираешься – стоишь там пять минут, делаешь фотки и спускаешься обратно. И думаешь: и это всё? Ради этого я так пахал?

Максим рассмеялся. Антон всегда умел найти простые аналогии для сложных вещей.

– Именно так, – кивнул он. – Именно так я себя и чувствую. И что теперь делать?

– Найти новую вершину, – пожал плечами Антон. – Но на этот раз выбрать такую, которая стоит восхождения.

Они продолжили разговор, переходя от философии к воспоминаниям, от воспоминаний к шуткам. Максим заказал ещё пива. Потом ещё. К одиннадцати вечера они были достаточно пьяны, чтобы начать петь старые песни группы «Кино», чем заслужили неодобрительные взгляды от молодёжи за соседними столиками.

– Блядь, мы теперь старики для них, – шёпотом сказал Антон, заметив эти взгляды.

– Говори за себя, – Максим хлопнул его по плечу. – Я душой молод.

– Да, но телом мы оба уже не торт, – Антон похлопал себя по животу. – Раньше я мог выпить в два раза больше и утром быть как огурчик. А сейчас…

– А сейчас мы будем страдать, – закончил Максим. – Но оно того стоит.

– Определённо, – кивнул Антон. – Слушай, может, в эти выходные выберемся на дачу? У меня домик в Подмосковье, ничего особенного, но есть банька, мангал. Посидим, как в старые добрые. Лена с детьми поедет к своей маме, так что будем только мы, пиво и шашлыки.

– Звучит отлично, – Максим искренне улыбнулся. – Давно я не парился в бане.

– Ну вот и договорились, – Антон поднял бокал. – За выходные!

– За выходные!

Они просидели в баре до закрытия, вспоминая молодость, подкалывая друг друга и строя планы на будущее. Когда официантка принесла счёт, Максим автоматически достал кредитную карту.

– Нет-нет-нет, – Антон выхватил у него счёт. – Сегодня я угощаю. Да, я знаю, что для тебя это копейки, но мне важно.

Максим хотел возразить, но увидел серьёзное выражение лица друга и кивнул.

– Хорошо. Но в следующий раз я.

– Договорились.

Они вышли на улицу. Было холодно, но свежий воздух приятно отрезвлял.

– Тебя подбросить? – спросил Максим. – Я вызову такси.

– Не надо, – Антон махнул рукой. – Я тут недалеко живу, пройдусь пешком, проветрюсь.

Они обнялись на прощание.

– Не пропадай больше на четыре года, – сказал Антон.

– Не пропаду, – пообещал Максим. – Увидимся в субботу.

Он смотрел, как Антон уходит, растворяясь в ночном городе, и чувствовал странное тепло внутри. Возможно, не всё было потеряно. Возможно, можно было начать заново, найти то, что действительно имеет значение.

Максим вызвал такси и поехал домой, глядя на проносящийся за окном город. Впервые за много дней ему не хотелось думать о пустоте внутри. Вместо этого он думал о выходных, о бане, о старой дружбе и новых началах.

Утро встретило Максим головной болью и сухостью во рту – неизбежные последствия вечера с крафтовым пивом. Он с трудом поднялся с постели и побрёл на кухню. Часы показывали 11:45. Снова проспал полдня. Впрочем, какая разница?

Он выпил два стакана воды, принял душ, поставил кофе. В голове мутно пульсировала мысль, что сегодня вечером нужно встретиться с Дианой. Мысль вызывала смешанные чувства.

Телефон завибрировал. Пётр. Опять.

– Да?

– Максим, – голос Петра звучал напряжённо. – У нас проблема.

– Какого рода? – Максим поморщился, доставая из шкафчика таблетки от головной боли.

– Акции упали на семь процентов после заявления LotusTech о реструктуризации.

– И?

– И? – Пётр повысил голос. – Это означает, что ты потерял почти двести пятьдесят миллионов долларов за один день!

Максим закинул в рот таблетку и запил водой.

– Пётр, – спокойно сказал он. – У меня всё ещё остаётся больше трёх миллиардов. Я думаю, я как-нибудь переживу потерю двухсот миллионов.

– Ты что, не понимаешь серьёзности ситуации? – Пётр явно терял терпение. – Это может быть только началом! Если мы не диверсифицируем…

– Пётр, – перебил его Максим. – Я просил неделю. Одну неделю без звонков о деньгах. Ты не можешь дать мне это?

– Нет, не могу, – отрезал Пётр. – Потому что пока ты предаёшься философским размышлениям, реальный мир продолжает двигаться. И если ты не примешь меры сейчас, через неделю может быть уже поздно.

Максим вздохнул. Пётр был прав, с его точки зрения. В мире финансов время действительно было деньгами. Большими деньгами.

– Ладно, – сдался он. – Что ты предлагаешь?

– Встреча. Сегодня. С командой финансовых советников. Они подготовили стратегию инвестирования, которая защитит капитал и обеспечит стабильный рост.

– Где и когда?

– В офисе UBS, в два часа дня.

Максим посмотрел на часы. У него было чуть больше двух часов.

– Хорошо. Я буду.

– Отлично, – в голосе Петра звучало облегчение. – И Максим… спасибо.

– Не за что.

Он отключился и посмотрел в окно. День был таким же серым, как вчера. Москва жила своей жизнью, не замечая его внутренних драм.

Максим выпил кофе и оделся. На этот раз выбрал костюм – не самый дорогой, но достаточно презентабельный для встречи с финансистами. Вызвал такси и спустился вниз.

Консьерж почтительно кивнул.

– Доброе утро, Максим Олегович. Вам вызвать машину?

– Уже вызвал, спасибо.

Выйдя на улицу, Максим поёжился от холода. Всё-таки февраль в Москве – не самое приятное время. Может, стоит улететь куда-нибудь в тепло? На Мальдивы, где у него теперь был участок земли? Или в Таиланд? Или…

Приехало такси, прервав его размышления. Максим сел в машину и назвал адрес.

– В Сити? – уточнил водитель.

– Да.

Водитель кивнул и влился в поток машин. Максим смотрел в окно, чувствуя странное отчуждение от всего, что его окружало. Это был его город, его мир, но он как будто наблюдал за ним со стороны, из-за стекла.

Телефон завибрировал. Сообщение от Дианы: «Не забыл о нашей встрече сегодня?»

Он набрал ответ: «Не забыл. В 19:00 в "Сахароварке"».

Диана ответила смайликом. Максим усмехнулся. Раньше они не общались смайликами. Раньше они вообще мало общались текстовыми сообщениями – всегда предпочитали разговаривать лично или по телефону. Когда это изменилось? Когда они стали такими чужими друг другу?

Такси подъехало к башне, где располагался офис UBS. Максим расплатился и вышел. Стеклянное здание уходило высоко в серое небо, отражая облака и огни соседних небоскрёбов. Храм капитала. Святилище мамоны.

Он прошёл через турникеты, поднялся на лифте на двадцать пятый этаж. Секретарь в приёмной приветливо улыбнулась.

– Господин Ривкин? Вас ожидают. Пройдите, пожалуйста.

Максим вошёл в конференц-зал. Пётр уже был там, вместе с тремя мужчинами в безупречных костюмах и одной женщиной с идеально прямой спиной и собранными в пучок волосами.

– А вот и наш человек! – Пётр поднялся, излучая фальшивую радость. – Максим, познакомься с командой, которая будет управлять твоим состоянием.

Максим пожал руки всем присутствующим, машинально запоминая имена и должности. Все они казались одинаковыми – выхолощенные, отполированные, как дорогая мебель. В их глазах он видел только отражение своих денег.

– Итак, – начал самый старший из финансистов, седовласый мужчина с безупречной дикцией, – мы подготовили для вас стратегию диверсификации активов, которая минимизирует риски и обеспечит стабильный рост капитала.

Он запустил презентацию на большом экране. Графики, цифры, проценты. Максим смотрел на всё это, и ему становилось всё более скучно и пусто.

– Мы предлагаем распределить средства следующим образом, – продолжал финансист. – Тридцать процентов в надёжные американские и европейские фонды. Двадцать процентов в голубые фишки на фондовом рынке. Пятнадцать процентов в государственные облигации. Десять процентов в золото и другие драгоценные металлы. Десять процентов в недвижимость премиум-класса. Десять процентов в венчурные проекты с высоким потенциалом роста. И пять процентов – в криптовалюты, как высокорисковую, но потенциально высокодоходную инвестицию.

Максим слушал и кивал, делая вид, что ему интересно. На самом деле он думал о том, насколько всё это бессмысленно. Ещё больше денег, которые потянут за собой ещё больше забот, ещё больше ответственности, ещё больше пустоты.

– А что, если я хочу пожертвовать часть денег на благотворительность? – вдруг спросил он, прерывая монолог финансиста.

В зале повисла неловкая тишина.

– Конечно, это возможно, – наконец ответила женщина. – Мы можем создать благотворительный фонд, который будет…

– Нет, – Максим покачал головой. – Не фонд. Я говорю о прямых пожертвованиях. Например, миллиард долларов на борьбу с детской онкологией.

Пётр поперхнулся водой, которую как раз пил.

– Миллиард? – переспросил он, откашлявшись. – Максим, ты с ума сошёл? Это треть твоего состояния!

– И что? – Максим пожал плечами. – У меня всё равно останется больше, чем я смогу потратить за всю жизнь.

– Но это… это… – Пётр не находил слов.

– Это нерационально, – закончил за него седовласый финансист. – Господин Ривкин, мы понимаем ваше желание помочь, и это похвально. Но с точки зрения финансовой стратегии гораздо эффективнее создать фонд, который будет генерировать стабильный доход, и уже из этого дохода финансировать благотворительные проекты.

– То есть, вместо того, чтобы отдать миллиард сейчас и спасти тысячи детских жизней, вы предлагаете мне создать фонд, который будет выделять несколько миллионов в год и растягивать помощь на десятилетия? – уточнил Максим.

– Если смотреть в долгосрочной перспективе, такой подход поможет большему количеству людей, – ответила женщина.

– А если смотреть с точки зрения ребёнка, который не доживёт до следующего года, потому что не хватило денег на лечение? – Максим подался вперёд. – Что вы скажете ему о долгосрочной перспективе?

В конференц-зале снова повисла тишина. Пётр смотрел на Максима с тревогой.

– Максим, – наконец сказал он, – никто не говорит, что благотворительность – это плохо. Просто нужно делать это с умом. Может быть, не миллиард сразу, а, скажем, сто миллионов? И распределить их среди нескольких проверенных фондов?

Максим откинулся на спинку стула.

– Может быть, – согласился он. – Я подумаю.

Остаток встречи прошёл в напряжённой атмосфере. Финансисты продолжали рассказывать о стратегиях, показывать графики, объяснять риски и возможности. Максим кивал, задавал вопросы, делал вид, что ему интересно. Но внутри него росло ощущение абсурдности происходящего.

Когда презентация закончилась, все обменялись рукопожатиями и любезностями. Максим пообещал подумать над предложенной стратегией и дать ответ в ближайшее время.

Выйдя из здания, он глубоко вдохнул морозный воздух.

– Что это было? – Пётр догнал его у входа. – Миллиард на благотворительность? Ты серьёзно?

– А что такого? – Максим посмотрел ему в глаза. – Разве не в этом смысл денег – помогать тем, кому они действительно нужны?

– Нет, – отрезал Пётр. – Смысл денег – в свободе, которую они дают. В возможностях, которые они открывают. В безопасности, которую они обеспечивают.

– Для кого? – спросил Максим. – Для меня? У меня уже есть всё это. Я могу потерять половину состояния, и моя жизнь не изменится ни на йоту.

– Дело не только в тебе, – Пётр понизил голос. – Подумай о своих будущих детях, о семье, о наследии.

– О каких детях, Пётр? – Максим горько усмехнулся. – Я тридцатипятилетний трудоголик с расстроенной психикой и разваливающимся браком. Какие дети?

Пётр не нашёлся с ответом.

– Послушай, – Максим положил руку ему на плечо. – Я ценю твою заботу. Правда. И я понимаю, что ты хочешь как лучше. Но сейчас мне нужно разобраться в себе. Понять, что действительно важно. И никакие финансовые стратегии мне в этом не помогут.

– Ладно, – Пётр вздохнул. – Я понимаю. Но обещай, что не будешь принимать поспешных решений. Особенно касательно миллиардных пожертвований.

– Обещаю, – Максим слабо улыбнулся. – Ничего не буду делать, не посоветовавшись с тобой.

Они попрощались, и Максим пошёл пешком, не зная, куда направляется. Просто шёл по улицам, разглядывая город, в котором родился и вырос, но который казался ему теперь чужим.

Телефон завибрировал. Мать.

– Привет, мам.

– Максим, родной! – её голос звучал взволнованно. – Я всё пытаюсь дозвониться до тебя. Ты в порядке?

– Да, мам, всё хорошо.

– Я видела новости о продаже компании. Это правда? Такие огромные деньги?

– Правда, – подтвердил Максим. – Не волнуйся, тебе на старость хватит.

– Глупый, – она мягко рассмеялась. – Я не о деньгах беспокоюсь. Я о тебе. Ты счастлив?

Простой вопрос, на который так сложно было ответить честно.

– Не знаю, мам, – наконец сказал он. – Я пытаюсь разобраться.

– Приезжай в гости, – предложила она. – Я борщ приготовлю, твой любимый. Поговорим.

– Обязательно, – пообещал Максим. – Но не сейчас. Мне нужно кое-что решить.

– Ты знаешь, что я всегда на твоей стороне, что бы ты ни решил, – сказала она.

– Знаю. Спасибо, мам.

Они попрощались, и Максим продолжил свой бесцельный путь. Сейчас ему не хотелось возвращаться домой, в пустую квартиру, где каждый предмет напоминал о жизни, которая больше не приносила удовлетворения.

Он зашёл в первое попавшееся кафе – простое место с претензией на уют. Заказал капучино и сел у окна, наблюдая за проходящими мимо людьми. Они казались такими занятыми, такими целеустремлёнными. У каждого была своя жизнь, свои проблемы, свои мечты. А у него?

Максим достал телефон и зашёл в новостную ленту. Его имя всё ещё мелькало в заголовках деловых изданий: «Максим Ривкин продал NeuraTech за рекордные 3,4 миллиарда долларов», «LotusTech приобретает российский стартап NeuraTech», «Состояние Максима Ривкина за день уменьшилось на 250 миллионов долларов из-за падения акций LotusTech».

Последняя новость заставила его усмехнуться. Пётр был прав – деньги действительно утекали, как вода сквозь пальцы. Но означало ли это что-то реальное? Изменилась ли его жизнь от потери этих миллионов? Нисколько.

Максим закрыл новостную ленту и открыл фотографии в телефоне. Пролистал их, пытаясь найти что-то, что вызвало бы эмоции – радость, ностальгию, что угодно. Но большинство снимков были деловыми – конференции, встречи, презентации. Лишь изредка мелькали кадры отпусков, которые он проводил, не выпуская из рук телефона, постоянно на связи с офисом.

Вот он на яхте в Греции – улыбается в камеру, но глаза остаются серьёзными, а в руке телефон. Вот они с Дианой в Париже – оба нарядные, оба красивые, но стоят на расстоянии друг от друга, и между ними словно стена. Вот он на Бали – закат, океан, пальмы, идеальная картинка для Instagram, которая должна вызывать зависть у подписчиков, но не вызывает никаких эмоций у него самого.

Последняя личная фотография была сделана больше года назад – Новый год, который они с Дианой встречали в Швейцарии. Они сидят в ресторане отеля, улыбаются, но в глазах – пустота. Они уже знали, что их брак трещит по швам, но ещё пытались делать вид, что всё в порядке.

Максим убрал телефон и допил остывший кофе. Пора было собираться на встречу с Дианой. Он расплатился и вышел на улицу. Уже стемнело, и город загорелся огнями. Максим вызвал такси и поехал в ресторан, где должен был встретиться с бывшей женой.

«Сахароварка» – модное место в центре Москвы, с минималистичным интерьером и завышенными ценами. Они часто бывали здесь с Дианой, когда ещё были вместе.

Максим вошёл и увидел её за столиком у окна. Она была красива – этого нельзя было отнять. В сером платье-футляре, с изящной нитью жемчуга на шее, с волосами, собранными в простую, но элегантную причёску. Диана Ривкина, урождённая Соколова, тридцать три года, маркетинговый директор международной косметической компании. Когда-то – любовь всей его жизни.

– Привет, – Максим сел напротив.

– Привет, – она улыбнулась. – Ты хорошо выглядишь.

– Врёшь, – он усмехнулся. – Я выгляжу как человек, который вчера напился с другом детства, а сегодня провёл два часа, слушая о финансовых стратегиях.

– То есть, обычный день миллиардера? – в её глазах мелькнул знакомый огонёк.

– Видимо, да, – Максим взял меню. – Что будешь?

– Я уже заказала белое вино, – она указала на бутылку в ведёрке со льдом. – Присоединишься?

– С удовольствием.

Официант наполнил их бокалы. Они выпили, глядя друг на друга через стол. Когда-то они были так близки, что могли общаться без слов. Теперь между ними лежала пропасть из невысказанных обид, несбывшихся ожиданий и упущенных возможностей.

– Как ты? – спросила Диана. – По-настоящему, без вранья.

– Пусто, – честно ответил Максим. – Внутри пусто, Ди. Как будто я долго карабкался на гору, а на вершине оказалось, что смотреть не на что.

Она кивнула, словно ожидала такого ответа.

– Что ты будешь делать дальше?

– Не знаю, – Максим пожал плечами. – Все вокруг хотят, чтобы я что-то делал с деньгами – инвестировал, диверсифицировал, преумножал. А я не вижу в этом смысла.

– Ты мог бы создать новую компанию, – предложила она. – Что-то значимое. Что-то, что действительно изменит мир к лучшему.

– Например?

– Не знаю, – теперь она пожала плечами. – Это тебе решать. Что тебя по-настоящему волнует? Что заставляет тебя чувствовать себя живым?

Максим задумался. Что заставляло его чувствовать себя живым? Когда в последний раз он испытывал настоящие, яркие эмоции?

– Я не помню, – признался он. – Кажется, это было так давно.

Они замолчали. Официант принёс закуски, которые Диана заказала заранее. Они ели, пили вино, говорили о пустяках – о погоде, о новых фильмах, о знакомых. Избегали главных тем – их отношений, их будущего, их развода.

– Петр говорит, ты хотел отдать миллиард на благотворительность, – вдруг сказала Диана.

– Он тебе звонил? – Максим поднял бровь.

– Да, – она не стала отрицать. – Он волнуется за тебя. Думает, ты в депрессии или у тебя кризис среднего возраста.

– И что ты ему сказала?

– Что ты взрослый человек и вправе распоряжаться своими деньгами как хочешь, – она сделала глоток вина. – И что если ты хочешь отдать миллиард на благотворительность, то это твоё дело.

– Спасибо, – искренне сказал Максим.

– Но я тоже волнуюсь, – добавила Диана. – Не из-за денег. Из-за тебя. Ты кажешься… потерянным.

– Я и есть потерянный, – Максим слабо улыбнулся. – Я достиг цели, к которой шёл всю взрослую жизнь, и понял, что она того не стоила.

– Тогда найди новую цель, – просто сказала Диана. – Что-то, что будет иметь для тебя значение.

– Легко сказать.

– Я знаю.

Они снова замолчали. Максим смотрел на неё и думал о том, как много между ними было – и как мало осталось. Когда-то они мечтали вместе изменить мир. Потом их мечты стали прагматичнее – построить успешный бизнес, купить дом, обеспечить будущее. А потом остались только цифры – объёмы продаж, показатели роста, стоимость акций. И в какой-то момент они потеряли друг друга в этой погоне за цифрами.

– Я скучаю по тебе, – вдруг сказал Максим.

Диана подняла на него взгляд.

– Правда?

– Да, – он кивнул. – Не по тому, что у нас было в последнее время. По настоящей тебе. По нам настоящим.

– Меня настоящей больше нет, Макс, – тихо сказала она. – Как и тебя настоящего. Мы оба изменились.

– Знаю, – он смотрел ей в глаза. – Но иногда я вспоминаю, как мы сидели на крыше твоего дома и мечтали о будущем. Ты говорила, что хочешь помогать людям, делать мир лучше. А я обещал создать технологию, которая изменит жизнь миллионов. И мы верили в это. По-настоящему верили.

– Мы были молоды и наивны, – Диана слабо улыбнулась.

– Может, в этом и было наше счастье? В наивности, в вере, в мечтах?

– Может быть.

Официант принёс основные блюда. Они продолжили ужин, говоря о прошлом, о хороших временах, о том, что могло бы быть, но не случилось. И чем больше они говорили, тем яснее становилось, что пути назад нет. Слишком много воды утекло, слишком многое изменилось.

– Я подала документы на развод, – сказала Диана, когда они заказали десерт. – Мой юрист свяжется с твоим.

Максим кивнул. Он ожидал этого, но всё равно почувствовал укол боли.

– Это правильно, – сказал он. – Нам обоим нужно двигаться дальше.

– Я не буду претендовать на твои миллиарды, если ты об этом беспокоишься, – Диана слабо улыбнулась. – Мне достаточно того, что мы обсуждали раньше.

– Я никогда не беспокоился об этом, – Максим покачал головой. – Ты заслуживаешь гораздо больше, чем мы обсуждали.

– Спасибо, но нет, – она покачала головой. – Я хочу начать с чистого листа. Без груза прошлого.

Они доели десерт, допили вино. Разговор стал легче, почти дружеским. Как будто решение о разводе сняло напряжение, которое висело между ними.

– Ты встречаешься с кем-то? – спросил Максим, когда они ждали счёт.

– Да, – Диана не стала отрицать. – Уже несколько месяцев. Он хороший человек.

– Я рад за тебя, – искренне сказал Максим. – Правда.

– А ты?

– Нет, – он покачал головой. – Я слишком занят был своими миллиардами.

Диана рассмеялась, и в её смехе не было горечи – только тёплая ирония.

– Какой ты предсказуемый, Макс.

– Знаю, – он улыбнулся. – Но я работаю над этим.

Они расплатились за ужин (Максим настоял на том, чтобы заплатить) и вышли на улицу. Было холодно, но свежо. Снег перестал, и небо прояснилось, открыв звёзды – редкое зрелище для Москвы.

– Тебя подвезти? – спросил Максим.

– Нет, спасибо, – Диана покачала головой. – За мной приедут.

Он кивнул, понимая, что она имеет в виду своего нового мужчину.

– Спасибо за вечер, – сказал Максим. – Было… важно.

– Да, – согласилась она. – Для меня тоже.

Они обнялись – коротко, почти формально. Но в этом объятии было прощание – с прошлым, с надеждами, с тем, что могло бы быть, но не случилось.

– Удачи, Макс, – Диана отстранилась. – Надеюсь, ты найдёшь то, что ищешь.

– И ты, – он улыбнулся. – Будь счастлива.

Она кивнула и пошла к подъехавшей машине. Максим смотрел, как она садится в автомобиль, как машина отъезжает, унося его прошлое.

Он остался один посреди ночной Москвы. Но впервые за долгое время эта пустота не казалась такой гнетущей. Может быть, Диана права. Может быть, ему нужно найти новую цель, новый смысл, новую мечту.

Максим глубоко вдохнул морозный воздух и пошёл домой пешком, размышляя о будущем, которое вдруг показалось не таким уж мрачным.

Глава 3: Встреча

Клуб «Карма» располагался на крыше одного из небоскрёбов Москва-Сити. Музыка, приглушённая снаружи, обрушилась на Максима, как только охранник открыл перед ним дверь. Бит отдавался в грудной клетке, а стробоскопы резали темноту на неровные куски.

Прошло две недели с момента продажи NeuraTech. Две недели относительной свободы, которые Максим потратил на бесцельное блуждание по городу, встречи со старыми друзьями и попытки понять, чего он хочет от жизни. Вчера Пётр буквально вытащил его из дома, настояв на том, что Максиму нужно «развеяться».

– Серьёзно? «Карма»? – спросил Максим, когда они проходили фейс-контроль. – Мы что, студенты?

– Расслабься, – Пётр хлопнул его по плечу. – Это самое модное место в городе. Здесь тусуются все сливки общества.