Поколение Х

В дверь постучали. Николай вернулся, как и обещал.

– Готовы? – спросил он с улыбкой. – Игорь Валентинович ждёт нас.

Максим кивнул и вышел за ним. Они пересекли поляну и направились к большому деревянному дому, стоящему немного в стороне от остальных. Он был двухэтажным, с просторной верандой и множеством окон.

– Это общий дом, – объяснил Николай. – Здесь мы собираемся для обсуждений, учёбы, совместных трапез. Здесь же живёт Игорь Валентинович.

Они поднялись по ступеням и вошли в просторное помещение с деревянными стенами и потолочными балками. Внутри пахло травами, деревом и чем-то ещё – может быть, благовониями. В большой комнате стояли длинные столы и скамьи, книжные шкафы, полки с какими-то инструментами и приборами.

Николай провёл Максима через эту комнату к небольшой двери в задней части дома. Постучал и, услышав «входите», открыл её.

Они вошли в уютный кабинет, заставленный книжными шкафами. У окна стоял письменный стол, за которым сидел мужчина лет шестидесяти – высокий, худощавый, с седой бородой и длинными, тоже седыми волосами, собранными в хвост. Он поднял голову от книги и посмотрел на Максима проницательными серыми глазами.

– Добро пожаловать в «Истоки», Максим, – сказал он, вставая. – Я Игорь Валентинович Шустов. Рад наконец познакомиться с вами.

– Здравствуйте, – Максим пожал протянутую руку. Рукопожатие было крепким, уверенным.

– Спасибо, Коля, – кивнул Шустов Николаю. – Можешь идти. Мы поговорим наедине.

Николай кивнул и вышел, закрыв за собой дверь.

– Присаживайтесь, – Шустов указал на кресло напротив стола. – Чаю?

– С удовольствием.

Шустов налил чай из керамического чайника в две простые, но красивые чашки ручной работы. Максим принял одну, отметив приятный травяной аромат.

– Алёна и Николай много рассказывали о вас, – начал Шустов, садясь напротив. – Технологический гений, миллиардер, человек, создавший революционное изобретение. И при этом… ищущий чего-то большего, чем деньги и успех.

– Я просто хочу понять, есть ли альтернатива тому образу жизни, который я вёл до сих пор, – просто сказал Максим.

– Альтернатива всегда есть, – кивнул Шустов. – Вопрос в том, готовы ли мы её увидеть, принять. Большинство людей слишком глубоко погружены в систему, чтобы даже представить другой путь. Они живут в матрице ложных ценностей, искусственных потребностей, иллюзорных целей. Но иногда… иногда человек просыпается. Начинает видеть сквозь иллюзии. Начинает искать настоящее.

– Как вы, – заметил Максим.

– Как я, – согласился Шустов. – Когда-то я был успешным академиком, профессором престижного университета, автором книг и статей. У меня была квартира в центре Москвы, признание коллег, стабильное будущее. И всё это казалось таким… пустым. Таким бессмысленным.

– Я понимаю это чувство, – тихо сказал Максим.

– Я знаю, – Шустов смотрел ему в глаза. – Поэтому вы здесь. Поэтому Алёна подошла именно к вам в том клубе. Мы узнаём своих – тех, кто уже начал просыпаться.

– Вы послали её найти меня? – насторожился Максим. – Это не была случайная встреча?

– В жизни нет случайных встреч, – уклончиво ответил Шустов. – Каждый человек появляется на нашем пути не просто так. Алёна почувствовала в вас родственную душу, искателя. И решила поделиться тем, что сама нашла.

Максим сделал глоток чая, обдумывая услышанное. Было что-то гипнотическое в манере Шустова говорить – спокойно, уверенно, с абсолютной убеждённостью в своих словах.

– Я слышал разные мнения о вашем сообществе, – осторожно сказал Максим. – Не все из них лестные.

– Конечно, – Шустов не выглядел удивлённым или расстроенным. – Когда человек выбирает путь, отличный от общепринятого, всегда найдутся те, кто будет критиковать, осуждать, демонизировать. Это естественная реакция системы на то, что угрожает её целостности.

– Я говорю не о внешней критике, – уточнил Максим. – А о словах бывших членов сообщества. Людей, которые жили здесь и ушли.

– А, – Шустов кивнул. – Вы говорили с Ириной.

Максим не смог скрыть удивления.

– Откуда вы знаете?

– Логический вывод, – спокойно ответил Шустов. – Ирина – единственная, кто ушёл от нас в последние годы и активно распространяет негативную информацию о сообществе. Что же она вам рассказала? Что мы культ? Что я манипулирую людьми? Что мы используем психоделики и контроль сознания?

– Что-то в этом роде, – признал Максим.

– Понимаю, – Шустов вздохнул. – Ирина… сложный случай. Она пришла к нам, надеясь найти быстрое решение своих проблем. Но настоящий путь требует труда, терпения, готовности встретиться с собственными демонами. Она не была готова к этому. Когда стало трудно, она предпочла убежать и обвинить нас, а не взглянуть в лицо собственным страхам и ограничениям.

– Это ваша версия, – заметил Максим. – У неё – другая.

– Разумеется, – Шустов улыбнулся. – И я не прошу вас верить мне на слово. Посмотрите сами. Поживите с нами несколько дней. Поговорите с людьми. Составьте собственное мнение. Если вы увидите что-то, что вам не понравится, вы всегда можете уйти. Мы не держим никого против воли.

Это звучало разумно. И всё же Максим не мог избавиться от ощущения, что Шустов слишком гладко отвечает, слишком уверенно парирует любые сомнения.

– Что вы ожидаете от меня? – прямо спросил Максим. – Чего хотите?

– Ничего, кроме открытости, – ответил Шустов. – Готовности увидеть альтернативу тому миру, в котором вы жили до сих пор. Возможности, что этот другой путь может быть лучше, истиннее.

– А мои деньги? – Максим решил быть до конца откровенным. – Вас не интересуют мои миллиарды?

Шустов рассмеялся – открыто, искренне.

– Максим, – сказал он, когда отсмеялся, – что мы будем делать с миллиардами здесь? Покупать золотые лопаты? Инкрустировать печи бриллиантами? Деньги имеют ценность только в той системе, из которой вы пришли. Здесь они – просто бумага.

Это был хороший ответ. Может быть, слишком хороший.

– И всё же, – настаивал Максим, – если бы я решил остаться здесь, что стало бы с моим состоянием?

– Это решать только вам, – серьёзно сказал Шустов. – Некоторые наши члены передают своё имущество родственникам. Другие жертвуют на благотворительность. Третьи создают трасты, которые поддерживают проекты, созвучные нашим ценностям – экологические инициативы, образовательные программы, помощь нуждающимся. Четвёртые просто оставляют всё как есть – счета, инвестиции, недвижимость. Мы не диктуем правила в этом вопросе.

Опять безупречный ответ. Или действительно искренний?

– Я хотел бы узнать больше о вашей… философии, – сказал Максим. – О том, во что вы верите, к чему стремитесь.

– С удовольствием расскажу, – Шустов подался вперёд. – Но сначала позвольте спросить: что вы ищете, Максим? Что привело вас сюда? Что за пустота грызёт вас изнутри, несмотря на все ваши миллиарды?

Вопрос попал в самую суть, и Максим почувствовал, как что-то внутри него раскрывается, словно под воздействием невидимого ключа.

– Смысл, – просто ответил он. – Подлинность. Я всю жизнь гнался за успехом, за признанием, за достижениями. И когда достиг всего – обнаружил, что это ничего не значит. Что я по-прежнему пуст внутри. Что все эти внешние атрибуты не делают меня счастливым, не дают ощущения… настоящести.

Шустов кивал, словно слышал именно то, что ожидал.

– Это знакомая история, – сказал он. – История каждого, кто приходит сюда. Мы все искали смысл в том, что не может его дать – в деньгах, статусе, власти, удовольствиях. И все мы в какой-то момент осознали иллюзорность этого пути.

– И что вы нашли вместо этого? – спросил Максим.

– Связь, – ответил Шустов. – С собой истинным. С природой. С сообществом. С чем-то большим, чем мы сами. Мы нашли простоту, которая освобождает. Труд, который приносит плоды не только материальные, но и духовные. Отношения, основанные не на выгоде, а на подлинной заботе. Жизнь в гармонии с естественными ритмами, а не с искусственными дедлайнами и целями.

Максим молчал, чувствуя странный резонанс с этими словами. Они отзывались в нём, словно затрагивая струны, о существовании которых он не подозревал.

– Завтра – особый день для нашего сообщества, – продолжил Шустов. – День весеннего равноденствия. День баланса, обновления, новых начинаний. Посмотрите, послушайте, почувствуйте. А потом решайте, ваш ли это путь.

– Я буду объективен, – пообещал Максим.

– Большего и не прошу, – Шустов улыбнулся. – А теперь, если у вас нет других вопросов, предлагаю вам отдохнуть. Завтра будет насыщенный день. Николай покажет вам поселение, познакомит с людьми, расскажет о нашей жизни. А вечером… вечером будет праздник.

Они попрощались, и Николай, ждавший снаружи, проводил Максима обратно в гостевой дом. Уже стемнело, и путь освещали только фонари на солнечных батареях, установленные вдоль тропинок.

– Ужин принесут в ваш дом через полчаса, – сказал Николай. – Отдыхайте. Завтра встречаемся после завтрака, в восемь утра у общего дома.

Максим кивнул и вошёл в домик. Зажёг керосиновую лампу, огляделся. Простота обстановки странным образом успокаивала. Никаких отвлекающих факторов, никаких стимулов, требующих внимания, реакции, ответа.

Он сел на кровать и задумался о разговоре с Шустовым. Было что-то гипнотическое в этом человеке, в его спокойной уверенности, в его словах, находивших отклик в душе. Был ли это признак манипуляции, о которой предупреждала Ирина? Или просто харизма искреннего человека, нашедшего свой путь?

Принесли ужин – простой, но сытный. Овощное рагу, хлеб домашней выпечки, травяной чай. Максим ел, наслаждаясь вкусом настоящей, свежей пищи, такой отличной от изысканных, но безвкусных блюд в дорогих ресторанах Москвы.

После ужина он вышел на крыльцо. Ночь была ясной, звёздной. Без городского освещения звёзды казались невероятно яркими, близкими, почти осязаемыми. Максим стоял, запрокинув голову, чувствуя себя крошечной частицей огромного, загадочного мира.

Где-то вдалеке пела птица. Ветер шелестел в ветвях деревьев. Из одного из домов доносились приглушённые звуки гитары и тихое пение. Мирные, простые звуки. Жизнь без суеты, без искусственного шума, без постоянного напряжения.

Максим глубоко вдохнул свежий ночной воздух. Впервые за долгое, очень долгое время он чувствовал себя… на своём месте. Как будто часть его всегда знала, что такая жизнь возможна, и тосковала по ней.

Конечно, это могло быть иллюзией. Романтизацией сельской простоты, которая быстро надоест городскому человеку, привыкшему к комфорту и стимуляции. Или, хуже того, умело созданной ловушкой для доверчивых искателей смысла.

Но сейчас, в этот момент, под этим звёздным небом, Максим чувствовал только одно – покой. Глубокий, настоящий покой, которого так не хватало в его прежней жизни. И ради этого стоило рискнуть.

Он вернулся в дом, лёг на кровать и почти сразу заснул – крепким, здоровым сном, без таблеток, без алкоголя, без мучительных мыслей о завтрашнем дне.

Впервые за много лет он спал так, как должен спать человек – просто и естественно, как часть природы, как её создание, вернувшееся домой.

Часть II: Падение

Глава 6: Прибытие

Максим проснулся от звуков пения птиц и солнечного света, проникавшего сквозь неплотно закрытые занавески. На мгновение он растерялся, не понимая, где находится – деревянные стены, простая кровать, отсутствие привычного гула кондиционеров и бытовой техники. Потом вспомнил – «Истоки», экопоселение, куда он приехал вчера вечером.

Часы показывали 6:30 утра. Максим не помнил, когда в последний раз просыпался так рано без будильника, с ощущением выспавшегося, отдохнувшего человека.

Он встал, умылся холодной водой из кувшина – бодрящее, живительное начало дня. Оделся просто, по-деревенски – джинсы, фланелевая рубашка, лёгкая куртка. Всё непривычно, но странным образом комфортно.

Выйдя на крыльцо, Максим увидел, что поселение уже просыпается. Люди выходили из домов, шли к колодцам за водой, разжигали печи, кормили домашнюю птицу. Всё это выглядело таким естественным, органичным – словно кадры из фильма о простой, но счастливой жизни.

– Доброе утро! – к нему подошла женщина средних лет с корзиной. – Вы должно быть Максим? Николай говорил, что вы приехали вчера. Я Марина, отвечаю за общую кухню. Принесла вам завтрак.

Она протянула корзину, накрытую чистым полотенцем. Внутри оказались свежий хлеб, деревенский творог, мёд в глиняной плошке и термос с чаем.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Максим. – Выглядит замечательно.

– Всё своё, – с гордостью сказала Марина. – Хлеб печём сами, мёд со своих ульев, творог от наших коз. Простая еда, но настоящая.

Максим кивнул, внезапно ощутив голод – здоровый, естественный голод, а не ту механическую потребность в пище, которую он привык утолять в Москве.

– После завтрака вас ждёт Николай у общего дома, – напомнила Марина. – Он покажет поселение, расскажет о нашей жизни. А вечером – праздник равноденствия. Вам понравится.

Она ушла, а Максим вернулся в дом и с удовольствием приступил к завтраку. Еда была простой, но невероятно вкусной – хлеб с хрустящей корочкой, ароматный мёд, свежий творог. И чай – не магазинный пакетик, а настоящий травяной сбор, пахнущий лесом и летом.

Когда с едой было покончено, Максим вышел и направился к общему дому, где его уже ждал Николай.

– Выспались? – улыбнулся тот.

– Как никогда, – искренне ответил Максим.

– Это свежий воздух и тишина, – кивнул Николай. – В городе человек никогда по-настоящему не отдыхает. Всегда есть шум, загрязнение, электромагнитные поля от техники. Здесь… здесь всё иначе. Тело наконец получает то, что ему действительно нужно.

Максим кивнул, не споря. Он действительно чувствовал себя отдохнувшим, полным энергии – и это после всего одной ночи здесь.

– Готовы к экскурсии? – спросил Николай.

– Более чем.

Они отправились осматривать поселение. Оно оказалось больше, чем Максим предполагал – около двадцати домов, разбросанных по большой поляне и прилегающему лесу, огороды, сады, пастбища, мастерские.

– Здесь живут около пятидесяти человек, – рассказывал Николай, когда они шли между аккуратных грядок с первыми весенними всходами. – Разных возрастов, профессий, интересов. Но всех объединяет желание жить более подлинной, осознанной жизнью, в гармонии с собой и природой.

– И все так… дружны? – спросил Максим, заметив, как люди, работающие на огородах, помогают друг другу, смеются, переговариваются.

– В основном да, – кивнул Николай. – Конечно, бывают и конфликты, как в любом сообществе. Но мы стараемся решать их открыто, честно, с уважением к каждому. Здесь нет места интригам, сплетням, манипуляциям, которые так распространены в обычном обществе.

Они подошли к нескольким ульям, стоявшим на краю поляны.

– Вот моя епархия, – с гордостью сказал Николай. – Тридцать ульев. В сезон дают более тонны мёда. Часть используем сами, часть продаём – это один из источников дохода для сообщества.

– А другие источники? – поинтересовался Максим.

– Ремесленные изделия – мебель, посуда, ткани. Травяные сборы. Овощи и фрукты. Образовательные программы для гостей. У каждого есть своё дело, и все вместе мы обеспечиваем нужды сообщества.

Они прошли мимо нескольких мастерских – столярной, гончарной, ткацкой. В каждой работали люди – спокойно, сосредоточенно, с явным удовольствием от процесса.

– Все работы распределяются добровольно? – спросил Максим. – Или есть какой-то план, расписание?

– Есть и то, и другое, – ответил Николай. – Некоторые работы требуют регулярности – уход за животными, например. Другие можно выполнять когда угодно. Каждый выбирает дело по своим способностям и интересам, но все понимают, что должны вносить вклад в общее благо.

Они подошли к небольшому пруду, где несколько детей запускали самодельные кораблики.

– А образование? – спросил Максим. – Дети учатся здесь?

– Да, – кивнул Николай. – У нас есть своя школа. Мы следуем государственной программе, чтобы дети могли сдать экзамены и получить аттестаты, но добавляем много практических знаний – сельское хозяйство, ремёсла, выживание в дикой природе. И, конечно, духовное развитие, осознанность, умение жить в гармонии с собой и миром.

– А если ребёнок захочет уйти? Поступить в университет, жить в городе?

– Мы поддержим его выбор, – без колебаний ответил Николай. – Мы не держим никого против воли – ни взрослых, ни детей. Каждый должен найти свой путь. Кто-то найдёт его здесь, кто-то – в другом месте.

Максим кивнул, отмечая про себя, что ответ звучал искренне. Не похоже на культ, где людей удерживают силой или манипуляциями.

Они продолжили обход. Николай показал Максиму источник питьевой воды – артезианскую скважину, систему солнечных панелей и ветряков, обеспечивающих электричеством самые необходимые объекты, баню, общую прачечную.

– А медицинская помощь? – спросил Максим. – Если кто-то серьёзно заболеет или получит травму?

– У нас есть медпункт, – ответил Николай. – Мария, наш врач, раньше работала в московской клинике. Она может оказать первую помощь, лечить несложные заболевания. В серьёзных случаях мы вызываем скорую или сами везём человека в районную больницу – она в сорока километрах отсюда. Мы не фанатики, Максим. Мы ценим традиционные знания, травы, естественные методы лечения, но понимаем, когда нужна современная медицина.

Они подошли к большому огороду, где несколько человек готовили грядки к посадке.

– Алёна! – окликнул Николай женщину, разрыхляющую землю. – Посмотри, кого я привёл.

Алёна обернулась, вытерла руки о рабочий фартук и подошла к ним. Она выглядела иначе, чем в Москве – проще, естественнее. Без макияжа, с собранными в простую косу волосами, в рабочей одежде. И всё же – по-своему красивая, живая, настоящая.

– Максим! – она улыбнулась. – Рада, что вы приехали. Как первые впечатления?

– Впечатляет, – честно ответил он. – Всё так… гармонично. Продумано. Как будто маленький автономный мир.

– Так и есть, – кивнула Алёна. – Мы стремимся к самодостаточности. Не к полной изоляции – это невозможно и не нужно, но к такому образу жизни, который минимально зависит от внешних систем.

– Вы уже встретились с Игорем Валентиновичем? – спросила она.

– Да, вчера вечером, – кивнул Максим. – Интересный человек.

– Он изменил многие жизни, – с теплотой сказала Алёна. – В том числе мою. Нашёл меня, когда я была на грани – успешная карьера, деньги, статус, и при этом – полная внутренняя пустота, депрессия, бессмысленность. Показал другой путь. Я буду вечно благодарна ему за это.

В её словах звучало искреннее восхищение, почти обожание. Максим мысленно отметил это – не было ли это признаком культа личности, о котором предупреждала Ирина? Или просто благодарностью человеку, действительно изменившему жизнь к лучшему?

– Вечером будет праздник, – сказала Алёна. – Вы ведь останетесь?

– Конечно, – кивнул Максим. – Я специально приехал, чтобы увидеть сообщество в полном составе.

– Отлично, – она улыбнулась. – Теперь извините, мне нужно закончить с грядками. Увидимся вечером.

Алёна вернулась к работе, а Николай повёл Максима дальше.

– Здесь наша пекарня, – он указал на небольшое строение с дымящейся трубой. – Хлеб, который вы ели на завтрак, отсюда.

Они заглянули внутрь. Несколько человек работали с тестом – месили, формовали, выпекали. Пахло изумительно – свежим хлебом, специями, ванилью.

– Мы печём каждый день, – сказал один из пекарей, мужчина средних лет с добродушным лицом. – Для всего сообщества и иногда на продажу в соседние деревни.

– Вы продаёте хлеб? – удивился Максим.

– Конечно, – кивнул пекарь. – Он натуральный, без добавок, на закваске. Люди ценят качество и готовы платить за него.

Они продолжили обход. Максим знакомился с членами сообщества, слушал их истории, наблюдал за их работой. Многие, как и Николай с Алёной, были бывшими горожанами – врачи, учителя, инженеры, бизнесмены. Все говорили об одном и том же – о пустоте городской жизни, о бессмысленности карьерной гонки, о том, как нашли здесь, в «Истоках», то, чего им не хватало – подлинность, общность, цель.

К полудню они вернулись к общему дому, где уже собирались люди на обед.

– В обычные дни каждый ест у себя, – объяснил Николай. – Но сегодня канун праздника, поэтому обедаем вместе.

Они вошли в большую общую комнату, где стояли длинные столы, накрытые простыми, но красивыми скатертями. Люди рассаживались, переговаривались, смеялись. Атмосфера была тёплой, почти семейной.

Максим сел рядом с Николаем. Вскоре к ним присоединилась Алёна и ещё несколько человек, с которыми он познакомился во время обхода.

Еда была простой, но вкусной – овощной суп, каша с грибами, свежий хлеб, травяные чаи. Все ели с аппетитом, разговаривали, делились новостями и планами на день.

– А где Игорь Валентинович? – спросил Максим, заметив, что основателя нет за столом.

– Он готовится к вечернему ритуалу, – ответила Алёна. – Весеннее равноденствие – важный день. Игорь Валентинович проводит его в медитации и посте.

– Что за ритуал будет вечером? – поинтересовался Максим, вспоминая предупреждения Ирины о психоделиках.

– Ничего страшного, – заверил его Николай. – Общая трапеза, музыка, танцы у костра. Есть и более глубокие практики для тех, кто хочет – медитация, обращение к внутреннему я, ритуальное очищение. Но всё добровольно. Вы можете просто наблюдать, если хотите.

После обеда Максим решил немного отдохнуть и вернулся в свой гостевой домик. День был насыщенным, впечатления переполняли его.

Всё увиденное разительно отличалось от того, что описывала Ирина. Никаких признаков культа, промывания мозгов, принуждения. Люди казались счастливыми, здоровыми, на своём месте. Они работали много, но с видимым удовольствием. Общались открыто, без напряжения и страха.

Конечно, это могло быть показухой ради гостя. Или он просто видел поверхностный слой, а темная сторона скрывалась глубже. Но интуиция подсказывала Максиму, что люди здесь искренни в своем стремлении жить иначе, проще, подлиннее.

Он лёг на кровать и неожиданно для себя заснул – глубоким, здоровым сном без сновидений. Когда проснулся, солнце уже клонилось к закату. Максим умылся, переоделся и вышел на крыльцо.

Поселение готовилось к празднику. Люди украшали общий дом и площадь перед ним цветами, лентами, венками. В центре площади складывали большой костёр. Где-то играла живая музыка – флейта, гитара, барабаны.

К Максиму подошла Алёна. Она тоже переоделась – белое льняное платье, простое, но элегантное, волосы, украшенные живыми цветами.

– Готовы к празднику? – улыбнулась она.

– Думаю, да, – кивнул Максим. – Хотя не знаю, чего ожидать.

– Просто будьте открыты новому опыту, – Алёна взяла его за руку. – И позвольте себе… отпустить контроль. Хотя бы на один вечер.

Её прикосновение было тёплым, живым. Максим почувствовал странное волнение – не сексуальное влечение, а что-то более глубокое, почти забытое. Человеческую связь, простую и чистую.

– Пойдёмте, – она потянула его за руку. – Скоро начнётся.

Они пошли к центру поселения, где уже собирались люди. Все были одеты в простую, но красивую одежду – льняные рубахи и платья, украшенные вышивкой или простым орнаментом. Многие держали в руках свечи, цветы, венки из первых весенних трав.

На краю площади Максим заметил стол с едой и напитками – простая пища, фрукты, травяные отвары в больших кувшинах. Николай стоял там, наливая напиток в небольшие деревянные чашки.

– Что это? – спросил Максим, вспоминая предупреждения о напитках на ритуалах.

– Травяной сбор, – улыбнулся Николай. – Мята, мелисса, чабрец, немного мёда. Ничего психоактивного, не беспокойтесь.

Он протянул чашку Максиму.

– Не обязательно пить, если не хотите, – добавил он.

Максим взял чашку, но пить не стал, просто держал в руке. Осторожность не помешает.

Солнце почти село, и площадь осветилась десятками факелов и свечей. Люди образовали круг вокруг ещё не зажжённого костра. Тихо играла музыка – флейта выводила простую, но пронзительную мелодию, барабаны задавали медленный, гипнотический ритм.

И тут из общего дома вышел Игорь Валентинович Шустов. Он был одет в простую белую рубаху до колен, подпоясанную красным шнуром. Седые волосы распущены, в руках – факел.

Люди расступились, образуя для него проход к центру круга. Шустов шёл медленно, торжественно, его лицо было сосредоточенным и одухотворённым одновременно.

Достигнув костра, он поднял факел высоко над головой.

– Свет и тьма в равновесии, – громко произнёс он. – День и ночь равны. Время баланса, время обновления, время новых начинаний.