Полуденные гости

– Нашли что-нибудь? – Джеймс Лоусон появился в дверях лаборатории с двумя стаканчиками кофе.

Дэвид благодарно принял напиток и откинулся на спинку стула, потирая уставшие глаза.

– Ничего, что мы могли бы интерпретировать как сообщение. Это больше похоже на обмен данными между компонентами единой системы.

Лоусон кивнул и присел на край стола.

– Как нейроны в мозге?

– Возможно, – Дэвид указал на экран, где отображались графики энергетических импульсов. – Смотри, вот эти всплески активности. Они очень напоминают спайки нейронов при синаптической передаче. Но масштаб совершенно другой.

– Ты думаешь, сферы могут быть частями единого разума? – спросил Лоусон.

– Это была бы слишком антропоморфная интерпретация, – покачал головой Дэвид. – Но они определенно функционируют как элементы одной системы, координируя свои действия.

Они помолчали, разглядывая данные на экране. За окном лаборатории раскинулся пустынный пейзаж, над которым неизменно висела черная сфера – молчаливое напоминание о том, что человечество столкнулось с чем-то, выходящим за рамки его понимания.

– Как думаешь, что будет дальше? – спросил Лоусон тихо.

Дэвид пожал плечами.

– Наиболее вероятный сценарий – они установят прямой контакт. Зачем еще появляться над крупнейшими городами мира? Это явная демонстрация присутствия.

– Или демонстрация силы, – заметил Лоусон.

– Если бы они хотели напугать нас, могли бы выбрать более эффективный способ, – ответил Дэвид. – Нет, мне кажется, они просто… наблюдают. Собирают информацию.

– И что они увидят, наблюдая за нами? – задумчиво произнес Лоусон. – Вид, погрязший в конфликтах, разрушающий собственную планету…

– Или вид, который за короткий по космическим меркам период прошел путь от каменных орудий до квантовых компьютеров, – возразил Дэвид. – Всё зависит от их критериев оценки.

Лоусон улыбнулся.

– Всегда рациональный Дэвид Чен. Даже перед лицом возможного конца света ты сохраняешь научный подход.

– Это просто способ борьбы со страхом, Джим, – неожиданно признался Дэвид. – Я так же напуган, как и все остальные. Просто пытаюсь контролировать это.

– Ты думал о Ханне? – спросил Лоусон осторожно.

Дэвид на мгновение закрыл глаза. Образ жены, погибшей пять лет назад, всегда был где-то на периферии его сознания, но сейчас, в момент глобального кризиса, он стал особенно ярким.

– Думал, – коротко ответил он. – Думал о том, что она сказала бы об этих сферах. Она всегда верила, что мы не одни во Вселенной.

– Она бы гордилась тобой, – сказал Лоусон. – Тем, что ты здесь, пытаешься понять происходящее.

Дэвид хотел что-то ответить, но его прервал звук открывающейся двери. В лабораторию вошел Аджаи в сопровождении незнакомого Дэвиду военного в форме высокого ранга.

– Профессор Чен, доктор Лоусон, – обратился к ним Аджаи. – Позвольте представить генерала Роберта Хиггинса, командующего объединенным штабом.

Генерал Хиггинс, массивный мужчина с каменным лицом и короткой седой стрижкой, коротко кивнул им.

– Господа. Как продвигается анализ сигналов?

– Медленно, – честно ответил Дэвид. – Мы можем определить, что это форма коммуникации между сферами, но пока не понимаем ее смысла.

– А что насчет попыток установить контакт? – спросил генерал. – Есть прогресс?

– Никакого, – ответил Аджаи. – Мы пробовали все: радиосигналы на всех частотах, световые и звуковые сообщения, математические последовательности. Никакой реакции.

Хиггинс нахмурился.

– Уже вторые сутки, и ничего. Это не может продолжаться бесконечно. Общественность требует действий.

– Каких действий? – спросил Лоусон. – Вы же не предлагаете атаковать их?

– На данный момент все варианты на столе, – жестко ответил генерал. – Включая превентивные меры.

– Превентивные меры? – возмутился Лоусон. – Против объектов, которые до сих пор не проявили никакой агрессии? Это безумие!

– Доктор Лоусон, – голос генерала стал ледяным, – я понимаю ваш научный интерес. Но моя обязанность – безопасность страны. И если эти объекты представляют угрозу…

– Пока у нас нет никаких оснований считать их угрозой, – перебил его Дэвид. – И даже если бы они ею являлись, мы понятия не имеем, как на них воздействовать. Все наши попытки сканирования показали, что они практически неуязвимы для известных нам технологий.

Хиггинс повернулся к нему.

– Что вы предлагаете, профессор? Просто сидеть и ждать, пока они решат, что делать с нами?

– Я предлагаю продолжить научные исследования, – твердо ответил Дэвид. – Любая непродуманная агрессия может привести к катастрофе.

Напряженный момент прервал молодой офицер, вбежавший в лабораторию.

– Генерал! Директор! Сферы снова активировались!

Все моментально забыли о споре и поспешили в командный центр. Там на мониторах отображались все тринадцать сфер, окруженные теперь уже не серебристым, а золотистым свечением.

– Начало в 14:32 по местному времени, – докладывал один из операторов. – Одновременно на всех локациях. Энергетические сигнатуры отличаются от вчерашних.

– Интенсивность? – спросил Аджаи.

– В десять раз выше, сэр. И она продолжает расти.

Дэвид подошел к экрану с данными и быстро их проанализировал.

– Это не просто обмен информацией, – сказал он. – Это подготовка к чему-то. Смотрите на паттерны – они становятся более организованными, согласованными.

– К чему они готовятся? – спросил Хиггинс напряженно.

Прежде чем Дэвид успел ответить, раздался новый сигнал тревоги.

– Сфера над нами изменяет форму! – закричал один из операторов.

На главном экране командного центра появилось изображение их сферы. Идеально гладкая черная поверхность начала деформироваться – в центре образовалось углубление, которое постепенно превращалось в отверстие.

– Эвакуируйте весь некритический персонал, – скомандовал Хиггинс. – Поднимите истребители в воздух.

– Отмените приказ, – резко сказал Аджаи. – Мы не будем предпринимать никаких агрессивных действий без прямого распоряжения президента.

– Директор, мы имеем дело с потенциальной угрозой национальной безопасности, – начал генерал.

– И мы не усугубим ситуацию необдуманными действиями, – отрезал Аджаи. – Продолжайте наблюдение и будьте готовы к эвакуации, если ситуация ухудшится.

Дэвид не обращал внимания на этот спор, полностью сосредоточившись на изображении сферы. Отверстие в ней продолжало увеличиваться, и теперь было видно, что внутри находится что-то, излучающее золотистый свет.

– Мы получаем такие же сообщения из других локаций, – сказал один из операторов. – Все сферы открываются.

В командном центре воцарилась напряженная тишина. Все взгляды были прикованы к экранам.

– Я хочу видеть это своими глазами, – вдруг сказал Дэвид и направился к выходу.

– Профессор Чен! – окликнул его Аджаи. – Это может быть опасно.

– Если они собираются нанести удар, бункер нас не спасет, – ответил Дэвид, не останавливаясь. – А если они хотят контакта, кто-то должен быть там, чтобы принять его.

К его удивлению, Лоусон последовал за ним.

– Я тоже иду. Не могу пропустить самый важный момент в истории человечества.

Они быстро поднялись на поверхность и вышли наружу. Черная сфера над пустыней изменилась – теперь в ее центре было четко видимое отверстие, из которого лился золотистый свет, образуя что-то вроде светящегося столба, направленного к земле.

– Они готовятся высадиться, – прошептал Лоусон. – Боже мой, Дэвид, мы действительно увидим их.

Дэвид молча наблюдал за трансформацией сферы. Научная часть его разума автоматически фиксировала все детали: диаметр отверстия, интенсивность свечения, скорость изменений. Но другая часть, более примитивная, испытывала чистый, незамутненный трепет перед неизвестным.

– Смотри! – вдруг воскликнул Лоусон, указывая на светящийся столб.

В золотистом свете появилась темная фигура, медленно спускающаяся вниз. Человекоподобная, но слишком плавная, слишком совершенная в своих движениях.

– Они гуманоиды, – сказал Дэвид, не веря своим глазам. – Как это возможно? Вероятность конвергентной эволюции, приводящей к такой схожей форме…

– Сейчас не время для научных дискуссий, – перебил его Лоусон. – Они здесь, Дэвид. Они реально здесь.

Вокруг них начали собираться другие ученые и военные, вышедшие из бункера. Все молча наблюдали за спускающейся фигурой.

Когда до земли оставалось метров двадцать, стало возможным разглядеть детали. Существо действительно было гуманоидным: две руки, две ноги, голова. Но на этом сходство с человеком заканчивалось. Его кожа имела золотистый оттенок и, казалось, светилась изнутри. Пропорции тела были идеальными, но странно неестественными – словно кто-то создал человеческую фигуру, исправив все несовершенства. Лица как такового не было – лишь гладкая овальная поверхность с двумя большими серебристыми глазами без зрачков.

– Они прекрасны, – прошептал кто-то за спиной Дэвида.

И это было правдой. Несмотря на жуткую нечеловечность, существо излучало странную, гипнотическую красоту.

Наконец, оно коснулось земли и световой столб исчез. Существо стояло неподвижно, окруженное золотистым ореолом, и, казалось, изучало собравшихся людей.

Аджаи вышел вперед.

– Я Майкл Аджаи, представитель правительства Соединенных Штатов Америки. Мы приветствуем вас на Земле.

Существо не ответило. Вместо этого оно сделало плавный жест рукой, и из отверстия в сфере начали спускаться другие фигуры – точные копии первой.

– Они все одинаковые, – заметил Дэвид, наблюдая за спускающимися существами. – Как клоны.

Пять золотистых фигур выстроились в линию перед группой людей. Они стояли абсолютно неподвижно, лишь их серебристые глаза, казалось, изучали каждого человека по очереди.

А затем первое существо заговорило. Его голос был мелодичным, почти гипнотическим, и странным образом казался одновременно и мужским, и женским.

– Мы приветствуем вас, люди Земли, – сказало оно на безупречном английском. – Мы – Наставники. Мы пришли, чтобы помочь вам.

Аджаи переглянулся с остальными, затем снова обратился к существу:

– Помочь нам… каким образом?

– Эволюционировать, – ответил Наставник всё тем же мелодичным голосом. – Достичь своего полного потенциала. Стать чем-то большим, чем вы являетесь сейчас.

– Вы изучали нас? – спросил Аджаи.

– Мы наблюдали за вашим видом очень долго, – ответил Наставник. – Вы достигли точки, когда готовы для следующего шага.

– Какого шага? – спросил Дэвид, не удержавшись.

Серебристые глаза без зрачков повернулись к нему.

– Шага к единству. К коллективному существованию, которое превосходит индивидуальное.

Дэвид почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Что-то в словах существа, в самой концепции "коллективного существования" вызывало в нем глубинную тревогу.

– Мы благодарны за ваше предложение помощи, – осторожно сказал Аджаи. – Но нам нужно время, чтобы понять его и обсудить с нашими лидерами.

– Конечно, – ответил Наставник. – Время не имеет значения для нас. Мы будем ждать, пока вы не будете готовы.

С этими словами все пять существ одновременно повернулись и начали подниматься обратно по световому столбу к сфере.

– Подождите! – крикнул Аджаи. – У нас еще так много вопросов!

– Все ответы придут в свое время, – донесся мелодичный голос, когда существа уже почти исчезли в сфере. – Мы будем здесь. Мы будем ждать.

Световой столб исчез, и отверстие в сфере начало затягиваться, пока черная поверхность снова не стала идеально гладкой.

В наступившей тишине Дэвид обменялся взглядами с Лоусоном. Оба понимали: несмотря на мирный характер первого контакта, что-то в словах Наставников и в самом их существовании вызывало глубокое беспокойство.

– Что, черт возьми, это было? – спросил генерал Хиггинс, подходя к Аджаи. – "Эволюционировать"? "Коллективное существование"? Что они имеют в виду?

– Не знаю, – ответил Аджаи, глядя на черную сферу. – Но мы должны выяснить это как можно скорее.

Дэвид молча смотрел на идеально черную поверхность сферы. Его научный разум уже анализировал произошедшее, формировал гипотезы, планировал эксперименты. Но глубоко внутри он ощущал, что человечество столкнулось с чем-то, что могло изменить саму его сущность – и не обязательно к лучшему.

Новость о первом контакте с Наставниками мгновенно облетела мир. Во всех двенадцати локациях произошли идентичные встречи, с одинаковыми существами, произносящими одинаковые слова. И везде они оставили одно и то же послание: они пришли помочь человечеству "эволюционировать".

В исследовательском комплексе в Неваде бурлила активность. Ученые анализировали каждый аспект контакта: лингвистические особенности речи Наставников, их физиологию, насколько ее можно было изучить по видеозаписям, энергетические сигнатуры сфер.

Дэвид работал практически без отдыха. Что-то в словах Наставников о "коллективном существовании" не давало ему покоя. Как специалист по нейронным сетям, он лучше многих понимал, как функционируют коллективные системы – и какой ценой достигается их единство.

На второй день после контакта, когда он просматривал записи взаимодействия с Наставниками в сотый раз, в лабораторию вошла София Мендес.

– Профессор Чен, – она улыбнулась, закрывая за собой дверь. – Надеюсь, я не отвлекаю вас от важной работы?

– Мисс Мендес, – Дэвид кивнул, не отрывая взгляда от экрана. – Если вы ищете официальных комментариев, обратитесь к пресс-службе.

– София, пожалуйста, – она подошла ближе и села на стул рядом с ним. – И нет, я не за официальными комментариями. Я хотела поговорить с вами… неофициально.

Дэвид наконец посмотрел на нее.

– О чем?

– О том, что вы действительно думаете о Наставниках и их предложении, – сказала она, понизив голос. – Не та версия, которую вы рассказываете на брифингах. А то, что вы на самом деле чувствуете.

Дэвид внимательно посмотрел на нее. Что-то в ее глазах говорило о том, что она действительно хочет знать правду, а не просто ищет сенсационный материал.

– Почему вы думаете, что это две разные вещи? – спросил он.

– Потому что я видела ваше лицо, когда Наставник говорил о "коллективном существовании", – ответила София. – Вы единственный из присутствовавших, кто выглядел не восхищенным, а встревоженным.

Дэвид помолчал, взвешивая риски откровенного разговора с журналисткой. Но его научная натура всегда ценила обмен идеями, особенно в ситуациях, требующих разностороннего анализа.

– Я изучаю коллективное поведение нейронов, – сказал он наконец. – Как миллиарды отдельных клеток функционируют вместе, создавая единый разум. И я знаю, что любая форма коллективного существования требует жертв от составляющих ее частей.

– Какого рода жертв? – спросила София, подавшись вперед.

– Индивидуальности, – ответил Дэвид. – Автономии. Способности действовать независимо от коллектива. Когда Наставник говорил о "помощи в эволюции", о "шаге к единству", я не мог не задуматься: что именно они предлагают? И какую цену нам придется заплатить?

София внимательно слушала, делая заметки в небольшом блокноте.

– Вы думаете, они представляют угрозу? – спросила она.

– Я думаю, что мы не понимаем, с чем имеем дело, – осторожно ответил Дэвид. – Их технология, их физиология, сам способ их существования – всё это выходит за рамки нашего опыта. И предложение "помощи" от существ, настолько превосходящих нас, вызывает законные опасения.

– Как в той истории о дьяволе, предлагающем сделку, – задумчиво сказала София.

– Я бы не стал использовать религиозные аналогии, – возразил Дэвид. – Но да, любой дар от настолько продвинутой цивилизации следует рассматривать с крайней осторожностью.

– И что правительство планирует делать?

– Это вы мне скажите, мисс Мендес, – слегка улыбнулся Дэвид. – Вы же журналист с доступом к высоким кругам.

София покачала головой.

– Никто ничего не знает наверняка. Мировые лидеры в замешательстве. Одни призывают к немедленному принятию помощи Наставников, другие – к полной изоляции. Религиозные группы разделились: часть видит в пришельцах ангелов, часть – демонов.

– А что думаете вы? – спросил Дэвид, внезапно заинтересовавшись ее мнением.

– Я журналист, – пожала плечами София. – Моя работа – задавать вопросы, а не отвечать на них.

– Но у вас есть личное мнение, – настаивал Дэвид.

София немного помолчала, затем подняла на него глаза.

– Я думаю, что мы стоим на пороге величайших перемен в истории человечества. И я не уверена, что мы к ним готовы.

Дэвид кивнул. Возможно, в этой журналистке было больше, чем казалось на первый взгляд.

Их разговор прервал сигнал общей тревоги. По громкой связи раздался голос Аджаи:

– Всему научному персоналу немедленно прибыть в конференц-зал А. Повторяю, всему научному персоналу…

– Что происходит? – спросила София, вскакивая.

– Не знаю, – ответил Дэвид, уже направляясь к двери. – Но скоро узнаем.

В конференц-зале собрались все ученые проекта. Аджаи стоял у экрана, его лицо было серьезным.

– Коллеги, – начал он, когда все заняли свои места, – у нас новое развитие ситуации. Тридцать минут назад Наставники одновременно появились во всех двенадцати локациях и сделали новое заявление.

Он включил видеозапись. На экране появился золотистый Наставник, стоящий перед группой дипломатов в Нью-Йорке.

– Люди Земли, – его мелодичный голос звучал так же гипнотически, как и при первой встрече. – Мы понимаем ваши опасения и уважаем вашу осторожность. Чтобы продемонстрировать наши мирные намерения, мы предлагаем вам дар – возможность испытать на себе то, что мы можем предложить.

Наставник сделал жест рукой, и перед ним появилась группа людей – около десяти мужчин и женщин, одетых в белые одежды. Их лица светились умиротворением и радостью.

– Эти люди добровольно согласились пройти первый этап трансформации, – продолжил Наставник. – Они испытали на себе начало пути к единству. Мы предлагаем вам услышать их свидетельства.

Один из людей в белом вышел вперед – мужчина средних лет с удивительно ясными глазами.

– Мое имя Роберт Тейлор, – сказал он голосом, полным спокойствия. – Я был первым добровольцем. То, что я испытал… невозможно полностью описать словами. Это как будто всю жизнь ты был заперт в тесной комнате, а потом внезапно оказался под открытым небом. Все границы, все барьеры между мной и миром начали растворяться. Я чувствую связь со всем живым, понимаю вещи, которые раньше казались непостижимыми.

Другие добровольцы тоже выступили, рассказывая о похожих переживаниях – о чувстве единства, глубокого покоя, освобождения от страха и одиночества.

– Мы предлагаем этот опыт всем желающим, – заключил Наставник. – Без принуждения, без давления. Только по свободному выбору. Ваши правительства могут организовать программы для желающих. Мы будем ждать.

Запись закончилась, и Аджаи выключил экран. В зале воцарилась тишина.

– Что за "трансформация"? – спросил наконец Штерн. – Что они сделали с этими людьми?

– Мы не знаем точно, – ответил Аджаи. – Но эти же добровольцы сейчас направляются сюда для научного исследования. Они прибудут через два часа.

– Мы должны быть крайне осторожны, – сказал Лоусон. – Если Наставники каким-то образом изменили их физиологию или нейрохимию…

– Именно поэтому мы собираем полную батарею тестов, – прервал его Аджаи. – Профессор Чен, учитывая вашу специализацию, вы будете руководить нейрологическим аспектом исследования. Доктор Уонг займется биохимическим анализом.

Дэвид кивнул, его разум уже составлял список необходимых тестов. Что бы ни сделали Наставники с этими добровольцами, он намеревался выяснить это до мельчайших деталей.

Когда брифинг закончился, Дэвид направился в свою лабораторию, чтобы подготовить оборудование. К его удивлению, София Мендес ждала его там.

– Я слышала о добровольцах, – сказала она без предисловий. – Хочу присутствовать при их обследовании.

– Это невозможно, – ответил Дэвид. – Это будет закрытое научное исследование.

– Я не буду вмешиваться, – настаивала София. – Просто наблюдать. Мир должен знать, что происходит.

– Мир узнает, когда у нас будут проверенные результаты, – твердо сказал Дэвид. – А не сенсационные заголовки о "космических изменениях человеческого мозга".

София выглядела разочарованной, но не сдавалась.

– Хорошо, тогда хотя бы разрешите мне взять у вас интервью после обследования. Первое научное мнение о том, что Наставники делают с людьми.

Дэвид задумался. С одной стороны, работа с прессой не входила в его обязанности. С другой – если люди начнут массово соглашаться на эту "трансформацию", не понимая ее последствий…

– Ладно, – согласился он наконец. – Но только после того, как у нас будут предварительные результаты. И я оставляю за собой право не отвечать на вопросы, если сочту это преждевременным.

София просияла.

– Спасибо, профессор! Обещаю, я буду максимально объективной.

Когда она ушла, Дэвид вернулся к подготовке лаборатории. Но его мысли были заняты не только предстоящим исследованием. Что-то в этой журналистке заставляло его одновременно насторожиться и довериться ей. Возможно, ее прямота. Или тот факт, что она, как и он, казалась не очарованной Наставниками, а скорее обеспокоенной их появлением.

В любом случае, сейчас его главной задачей было выяснить, что именно сделали Наставники с добровольцами. И что это могло означать для будущего человечества.

Добровольцы прибыли на базу ровно через два часа. Пять мужчин и пять женщин разного возраста и этнического происхождения, все одетые в одинаковые белые одежды. Их лица излучали безмятежность и умиротворение, которые казались почти сверхъестественными.

Дэвид руководил группой ученых, проводивших нейрологические исследования. Каждый доброволец проходил серию тестов: МРТ, ЭЭГ, когнитивные задачи, психологические опросники. Все они демонстрировали необычайную кооперативность и спокойствие.

– Вы не чувствуете никакого дискомфорта? – спросил Дэвид у женщины средних лет, пока аппарат МРТ сканировал ее мозг.

– Совершенно никакого, – ответила она с легкой улыбкой. – Наоборот, я давно не чувствовала себя так хорошо.

– Что именно сделали с вами Наставники? – спросил Дэвид. – Какая процедура была проведена?

– Они просто прикоснулись к моим вискам, – ответила женщина. – Я почувствовала тепло, а затем… открытость. Словно ментальные барьеры начали растворяться.

– И как это ощущается сейчас?

– Как будто я наконец проснулась, – в ее голосе звучала абсолютная убежденность. – Всю жизнь я была изолирована в своем сознании, а теперь начинаю чувствовать связь со всем.

– Со всем? – переспросил Дэвид.

– С другими людьми, прежде всего, – уточнила она. – Особенно с теми, кто тоже прошел трансформацию. Мы… чувствуем друг друга. Не мысли, нет, но эмоции, настроение. Это как новое чувство, для которого у нас даже нет названия.

Дэвид сделал пометку в своих записях. Все добровольцы описывали похожие ощущения – снижение барьеров между собой и миром, возрастающее чувство единства, особенно с другими трансформированными людьми.

После долгих часов тестов ученые собрались в конференц-зале для предварительного обсуждения результатов.

– МРТ показывает заметные изменения в лимбической системе и префронтальной коре, – начал Дэвид, выводя изображения на экран. – Особенно в зонах, ответственных за эмпатию, социальные связи и самоидентификацию.

– Биохимический анализ выявил повышенный уровень окситоцина и серотонина, – добавила доктор Уонг. – А также неизвестное вещество в спинномозговой жидкости. Мы все еще анализируем его структуру, но оно похоже на модифицированный нейропептид.

– Когнитивные тесты показали интересную картину, – продолжил Дэвид. – С одной стороны, значительно усилились способности к эмпатии и интерпретации эмоциональных состояний других. С другой – немного снизились показатели творческого мышления и индивидуального принятия решений.

– То есть, они становятся более социальными, но менее индивидуальными? – спросил Штерн.

– Именно, – кивнул Дэвид. – Баланс смещается от "я" к "мы". И чем дольше они находятся в трансформированном состоянии, тем сильнее этот эффект.

– Они заявляют, что это добровольный процесс, – задумчиво произнес Лоусон. – Но если сам процесс уменьшает желание индивидуальной автономии, насколько действительно добровольным будет решение продолжать?

Наступила тишина. Все понимали серьезность этого вопроса.

– Есть еще кое-что, – сказала доктор Уонг. – Мы обнаружили микроскопические организмы в их крови. Они напоминают модифицированные вирусы, но с совершенно уникальной структурой.