Последняя цепь

Глава 3: Под поверхностью

Сектор Тау, 2847 год Флагманский корабль «Рассвет Одиссея» Орбита дрейфа, 28 световых лет от Цепи

Возвращение «Прометея» на борт флагмана стало событием, которое экипаж запомнит надолго. Когда повреждённый модуль опустился на посадочную платформу ангара, там собралась почти треть команды – те, кто не был занят на дежурстве. Калеб видел их лица через иллюминатор: смесь облегчения, любопытства и затаённого страха.

Люк открылся, и он шагнул наружу первым. Ноги подкосились – сказывались часы в невесомости и перегрузки при прорыве через периметр Стражей. Накамура оказался рядом мгновенно, подхватив его под локоть.

– Командор, – голос капитана был хриплым, – рад видеть вас живым.

– Взаимно, Хирш. – Калеб выпрямился, заставляя себя стоять прямо. Командир не имеет права показывать слабость. – Соберите старших офицеров в конференц-зале через час. У нас есть… многое рассказать.

– Есть, командор.

Лена вышла следом, поддерживая Теорема, который выглядел совершенно измотанным. Профессор бормотал что-то себе под нос, его глаза за очками блуждали, словно он всё ещё видел образы, показанные Хранителем. Зкаал покинул модуль последним – его кристаллическое тело тускло мерцало, признак крайнего утомления даже для каэлиста.

Медицинская команда под руководством доктора Чжоу немедленно окружила прибывших, но Калеб отмахнулся от их заботы:

– Позже. Сначала – брифинг.

– Командор, вам необходимо обследование…

– Позже, доктор. – Его голос был твёрдым. – То, что мы узнали, не может ждать.

Конференц-зал был переполнен. Помимо обычного командного состава, присутствовали главы научных подразделений, старшие инженеры и даже несколько младших офицеров, которых Накамура счёл нужным пригласить. Калеб не возражал – чем больше людей услышат правду из первых уст, тем лучше.

Он стоял во главе стола, опираясь руками о его поверхность. Усталость давила на плечи, но он не мог позволить себе сесть. Не сейчас.

– То, что я вам расскажу, – начал он, – изменит всё, что мы знали о Цепи. О Предтечах. О нашем месте во Вселенной.

Он активировал голографический проектор, и над столом развернулись записи из сердца Цепи: пульсирующие стены проводника, центральный узел, светящаяся сфера Хранителя. Офицеры смотрели в молчании, и Калеб видел, как их лица меняются – от недоверия к изумлению, от изумления к благоговению.

– Мы установили контакт, – продолжал он. – Не с машиной. С разумом. Существом, которое называет себя Хранителем – последним из Предтеч, загруженным в структуру Цепи миллиард лет назад.

Ропот прокатился по залу. Калеб поднял руку, призывая к тишине.

– Хранитель показал нам правду. Цепь – не оружие и не угроза. Это спасительный механизм. Предтечи обнаружили аномалию в центре галактики – так называемую Сингулярность Распада. Она медленно расширяется и через миллионы лет уничтожит всё живое.

Он переключил изображение, показывая схематичную карту галактики с тёмным пятном в центре.

– Цепь вычисляет параметры для создания контр-сингулярности – точки в пространстве-времени, которая нейтрализует угрозу. Расчёт длится миллиард лет и завершится через пятьдесят лет. Если Цепь выполнит свою задачу, галактика будет спасена. Если её уничтожить… – он помедлил, – мы обречём триллионы будущих жизней на смерть.

Тишина. Абсолютная, оглушающая.

Потом заговорил майор Вэнс:

– Командор, с уважением… как мы можем быть уверены, что это правда? Это существо – что бы оно ни было – могло солгать.

– Оно показало мне образы, майор. Не словами – напрямую, в мой разум. Я видел рождение Предтеч, их борьбу, их жертву. – Калеб покачал головой. – Я не могу доказать вам это научными методами. Но я знаю, что видел правду.

– Я тоже видела, – подала голос Лена. – Все мы на «Прометее» видели одно и то же. Это не могло быть галлюцинацией или манипуляцией.

– Каэлистская наука признаёт существование прямой ментальной коммуникации, – добавил Зкаал. Его голос, обычно холодный и отстранённый, звучал непривычно мягко. – То, что мы пережили, соответствует древним описаниям контакта с высшими сущностями. Я верю, что Хранитель говорил правду.

Калеб кивнул:

– Благодарю, коммандер. – Он обвёл взглядом присутствующих. – Я понимаю ваш скептицизм. Понимаю, что это звучит как… как сказка. Но у нас есть и научные данные.

Он повернулся к Теорему:

– Профессор?

Теорем поднялся, всё ещё выглядя потрясённым, но профессиональная привычка взяла верх.

– Записи с «Прометея» содержат терабайты информации, – начал он, активируя собственную проекцию. – Мы ещё не завершили анализ, но предварительные результаты… ошеломляющие.

На экране появились спектрограммы, графики, схемы.

– Внутренняя структура проводника подтверждает теорию о симбиотической природе Цепи. Это не машина в нашем понимании – это живой организм из материи и энергии. Энергетические паттерны центрального узла соответствуют моделям нейронной активности – только в масштабе, превышающем наше воображение.

– И ещё кое-что, – добавила Лена, вставая рядом с Теоремом. – Мы зафиксировали направленные сигналы, уходящие за пределы галактики. В направлении скопления Девы, примерно пятьдесят миллионов световых лет.

– Что это значит? – спросил кто-то из задних рядов.

– Это значит, что наша Цепь – возможно, не единственная. Предтечи могли создать сеть подобных структур по всей Вселенной, координирующих усилия по нейтрализации глобальной угрозы.

Снова тишина. Масштаб сказанного был слишком огромен, чтобы сразу осмыслить.

Калеб выпрямился:

– Вопросы?

Рук поднялось множество. Он отвечал на них терпеливо, подробно – объясняя то, что знал, признавая то, чего не знал. Брифинг растянулся на три часа, и к концу все были измотаны – но также были едины в понимании ситуации.

Когда последний офицер покинул зал, Калеб позволил себе опуститься в кресло. Накамура остался с ним.

– Что дальше, командор?

– Дальше – самое трудное. – Калеб потёр лицо руками. – Флот Странн прибудет через четыре недели. Двенадцать боевых кораблей с приказом уничтожить Цепь.

– И вы собираетесь их остановить.

– Я собираюсь попытаться их убедить. – Калеб посмотрел на капитана. – Но если не получится… да. Я остановлю их. Любой ценой.

Накамура долго смотрел на него. Потом медленно кивнул:

– Я с вами, командор. До конца.

– Спасибо, Хирш.

– Не благодарите. Просто… постарайтесь, чтобы этот конец не наступил слишком скоро.

Следующие дни превратились в марафон анализа данных. Научная команда работала круглосуточно, разбирая записи «Прометея» кадр за кадром, байт за байтом. Калеб участвовал в работе, когда мог – его знания астрофизики, хотя и устаревшие, всё ещё были полезны.

Но большую часть времени он проводил в планировании.

В его каюте, за закрытыми дверями, собирались доверенные офицеры: Накамура, Окунде, Лена, иногда Зкаал. Они обсуждали варианты, строили сценарии, готовились к тому, что казалось неизбежным – противостоянию с собственным командованием.

– У Странн двенадцать кораблей, – говорил Накамура, водя пальцем по тактической проекции. – Два дредноута, четыре тяжёлых крейсера, шесть фрегатов поддержки. Плюс истребительные звенья. Против наших семи судов – это подавляющее превосходство.

– Не семи, – поправил Зкаал. – Согласие направило подкрепление. Ещё четыре корабля – два крейсера и два носителя. Они прибудут через неделю.

– Одиннадцать против двенадцати, – Калеб покачал головой. – Всё равно недостаточно. Дредноуты Конфедерации – мощнейшие боевые корабли в человеческом пространстве. Один такой корабль стоит трёх наших крейсеров.

– Тогда нам нужна другая тактика, – сказала Окунде. – Не прямое столкновение.

– Что вы предлагаете?

– Территориальное преимущество. – Она вывела на экран карту сектора. – Мы знаем этот регион лучше, чем Странн. Знаем гравитационные аномалии, радиационные пояса, особенности навигации вблизи Цепи. Если мы заманим их флот в невыгодную позицию…

– Это не война, – перебил Калеб. – Пока не война. Я хочу избежать кровопролития.

– С уважением, командор, – Накамура нахмурился, – но Странн не оставит нам выбора. Она известна своей… решительностью.

– Я знаю её репутацию.

Генерал Виктория Странн. Калеб никогда не встречался с ней лично, но слышал достаточно. Ветеран десятков кампаний, железный командир, не терпящий возражений. Она пережила уничтожение целой колонии инопланетным оружием и с тех пор придерживалась одного принципа: любую непонятную угрозу нужно уничтожать превентивно.

Для неё Цепь была именно такой угрозой. И никакие аргументы её не переубедят.

– Тогда что вы предлагаете? – спросила Лена.

– Я предлагаю… – Калеб замолчал, собираясь с мыслями. – Я предлагаю дать ей доказательства. Не слова – факты. Записи из сердца Цепи, данные анализа, контакт с Хранителем.

– Она не поверит.

– Возможно. Но другие – могут. В её флоте есть учёные, офицеры, простые люди. Если мы сможем достучаться до них, посеять сомнения…

– Вы хотите расколоть её команду изнутри? – Зкаал склонил голову. – Это… неожиданная тактика для человека.

– Это тактика отчаяния, – признал Калеб. – Но у нас нет лучших вариантов.

На пятый день после возвращения с Цепи произошло событие, которое нарушило хрупкое равновесие на борту «Рассвета Одиссея».

Калеб был в научном отсеке, обсуждая с Леной детали анализа, когда его вызвали по интеркому.

– Командор, – голос лейтенанта связи звучал напряжённо, – вам лучше подняться на мостик. У нас… ситуация.

Он прибыл через три минуты и застал картину, которая не сулила ничего хорошего. Майор Вэнс стоял у центральной консоли, рядом с ним – двое морпехов охраны. Между ними, с руками, скованными магнитными наручниками, стояла лейтенант Иша Мадхани.

– Что здесь происходит? – спросил Калеб, и его голос прозвучал резче, чем он намеревался.

– Мы поймали шпиона, командор, – ответил Вэнс. Его лицо было каменным. – Лейтенант Мадхани использовала личный квантовый коммуникатор для передачи зашифрованных сообщений за пределы корабля.

Калеб посмотрел на Мадхани. Молодая женщина стояла прямо, её лицо было бледным, но в глазах не было страха – только какое-то странное, отстранённое спокойствие.

– Это правда, лейтенант?

– Да, командор. – Её голос был ровным. – Я передавала информацию.

– Кому?

Пауза. Мадхани опустила глаза.

– Культу Завершения.

Ропот прокатился по мостику. Культ Завершения – религиозная организация, считавшая Цепь божественным посланием. Официально они не были террористами, но ходили слухи о их экстремистских ячейках, о саботаже, о фанатичной готовности умереть за свои убеждения.

– Почему? – спросил Калеб, и в его голосе было больше печали, чем гнева.

Мадхани подняла глаза:

– Потому что они должны знать правду. Потому что Завершение близко, и миру нужно подготовиться.

– Какую именно информацию вы передавали?

– Всё. – Она не отвела взгляда. – Ваши планы, данные с «Прометея», контакт с Хранителем. Они имеют право знать.

Калеб чувствовал, как гнев поднимается в груди, но заставил себя сохранять спокойствие.

– Вы понимаете, что это предательство? Что вы поставили под угрозу всю миссию?

– Я понимаю, что защищаю Цепь, – ответила Мадхани. – Так же, как и вы, командор. Мы на одной стороне.

– Мы не на одной стороне, если вы передаёте секретную информацию без моего ведома.

– Культ не враг. Они верят в то же, во что поверили вы после встречи с Хранителем. Что Цепь священна. Что её нужно защитить.

Калеб молчал, обдумывая её слова. Часть его понимала логику Мадхани – если Культ действительно разделяет их цели, они могли бы стать союзниками. Но другая часть – та, что отвечала за безопасность экипажа – знала, что доверять фанатикам нельзя.

– Уведите её, – приказал он наконец. – Под арест до особого распоряжения.

– Командор… – начала Мадхани.

– Вы предали моё доверие, лейтенант. – Калеб повернулся к ней спиной. – Мы поговорим позже, когда я решу, что с вами делать.

Морпехи увели её. Калеб остался на мостике, глядя на звёзды за обзорным окном.

– Какой ущерб? – спросил он Вэнса.

– Сложно оценить, командор. Она передавала информацию как минимум две недели. Культ теперь знает о наших планах, о контакте с Хранителем, о приближении флота Странн.

– Они могут использовать это?

– Неизвестно. Культ непредсказуем. Они могут попытаться помочь нам. Или устроить собственную операцию, которая всё испортит. – Вэнс помолчал. – Рекомендую усилить охрану критических систем и провести проверку всего экипажа на предмет других… симпатизирующих.

Калеб кивнул:

– Действуйте. Но осторожно. Последнее, что нам нужно – паранойя и взаимное недоверие.

Вечером того же дня Калеб спустился в тюремный блок корабля – небольшое помещение с тремя камерами, обычно пустовавшее. Теперь в одной из них сидела Мадхани.

Она подняла голову, когда он вошёл. Её лицо было спокойным, без следов раскаяния.

– Командор.

– Лейтенант. – Калеб остановился у силового поля, отделявшего камеру от коридора. – Я хочу понять.

– Что именно?

– Почему. Вы говорили мне о своей сестре, о том, как она погибла на «Касторее». Я думал, вы хотите правды, справедливости. Не… этого.

Мадхани встала и подошла к полю, остановившись в нескольких сантиметрах от его мерцающей поверхности.

– Прия верила в Цепь, – сказала она тихо. – Не как в научный объект – как в нечто большее. Перед отлётом она дала мне медальон с символом Культа. Сказала, что Завершение принесёт ответы на все вопросы.

– Она была членом Культа?

– Она была верующей. Как и я. – Мадхани посмотрела ему в глаза. – Когда я узнала, что вы возглавляете экспедицию к Цепи, я поняла – это знак. Шанс быть рядом с Завершением, помочь ему свершиться.

– Вы использовали меня.

– Я служила высшей цели.

Калеб почувствовал горечь во рту. Он доверял ей. Видел в ней союзника, может быть, даже друга. И всё это время…

– Что Культ планирует? – спросил он.

– Я не знаю деталей. Они не посвящают… рядовых членов в стратегические планы. Но я знаю, что они готовят что-то. Что-то большое.

– Это должно меня успокоить?

– Это должно показать вам, что мы не враги. – Мадхани шагнула ближе к полю. – Командор, послушайте. Культ верит в то же, во что поверили вы после встречи с Хранителем. Что Цепь священна, что Завершение необходимо, что его нужно защитить. Мы можем быть союзниками.

– Союзники не шпионят друг за другом.

– Я делала то, что считала правильным. – В её голосе не было извинений. – Культ должен был знать правду. Теперь они знают – и они будут действовать.

– Как?

– Я не знаю. Но я знаю, что это поможет вам.

Калеб долго смотрел на неё, пытаясь понять – верить ли ей. Фанатики непредсказуемы. Они могут помочь – или всё разрушить.

– Вы останетесь здесь до конца миссии, – сказал он наконец. – Если ваши… друзья действительно помогут, я пересмотрю ваше положение. Если нет…

– Я понимаю.

Он повернулся, чтобы уйти.

– Командор?

Он остановился.

– Прия говорила о вас, – сказала Мадхани. – В своих письмах. Говорила, что вы хороший человек. Что вы сделаете правильный выбор, когда придёт время.

Калеб не ответил. Он вышел из тюремного блока и долго стоял в коридоре, глядя в пустоту.

Правильный выбор. Как будто он знал, что это такое.

На следующий день прибыло каэлистское подкрепление – четыре корабля, вынырнувшие из сверхсвета на границе системы. Зкаал встретил их командиров на нейтральной территории, и вечером доложил Калебу результаты.

– Согласие полностью поддерживает нашу позицию, – сказал он. – Высший Совет изучил данные, которые мы передали, и пришёл к выводу, что защита Цепи – приоритет номер один.

– Они готовы воевать с Конфедерацией?

– Они готовы защищать наследие Предтеч любыми средствами. – Зкаал помолчал. – Это не то же самое, но близко.

Калеб кивнул. Каэлисты – ненадёжные союзники, их мотивы не всегда совпадают с человеческими. Но сейчас они были на одной стороне, и это главное.

– Какова боевая мощь ваших новых кораблей?

– Два крейсера класса «Кристалл» – аналоги ваших тяжёлых крейсеров, но с лучшей бронёй и системами РЭБ. Два носителя с истребительными звеньями – в общей сложности сто двадцать малых аппаратов.

– Это уравнивает шансы.

– Не совсем. – Зкаал наклонил голову – каэлистский эквивалент пожимания плечами. – Дредноуты Конфедерации всё ещё представляют серьёзную угрозу. Но у нас есть преимущество, которого нет у них.

– Какое?

– Мы знаем, за что сражаемся.

Научный анализ данных «Прометея» продолжался, и каждый день приносил новые открытия. Лена и Теорем работали как одержимые, практически не покидая лабораторию.

На восьмой день Лена пришла к Калебу с отчётом, от которого у него перехватило дыхание.

– Мы расшифровали часть информационных потоков из центрального узла, – сказала она, выводя на экран сложную диаграмму. – Это… это невероятно, Калеб.

– Показывайте.

– Смотрите. Эти паттерны – они соответствуют моделям вычислений, которые мы используем для предсказания астрофизических явлений. Но в масштабе, который… – она покачала головой. – Цепь буквально моделирует всю галактику. Каждую звезду, каждую планету, каждый астероид. Траектории, гравитационные взаимодействия, эволюцию – всё.

– Зачем?

– Чтобы найти идеальные координаты для контр-сингулярности. – Лена указала на центральную часть диаграммы. – Смотрите сюда. Это область вблизи галактического ядра, где, по расчётам Цепи, нужно создать противовес. Но точное место… оно меняется с каждым мгновением, потому что галактика – не статичная система. Всё движется, взаимодействует, влияет друг на друга.

– И Цепь отслеживает всё это?

– В реальном времени. Миллиард лет. – Лена посмотрела на него. – Калеб, вы понимаете, что это значит? Цепь – это самая сложная система прогнозирования в истории. Она предсказывает будущее галактики с точностью, которую мы даже представить не можем.

Калеб смотрел на диаграмму, и масштаб происходящего давил на него.

– Есть ещё кое-что, – продолжала Лена. – Мы нашли… аномалию в данных.

– Какую?

– Дополнительный информационный поток. Не связанный с основным вычислением. Он… он содержит что-то вроде… архива.

– Архива?

– Записи. Образы, звуки, что-то похожее на текст. – Лена помедлила. – Калеб, я думаю, это память Предтеч. Их история, их культура, их знания. Всё, что они были – сохранено в Цепи.

Калеб почувствовал, как мурашки бегут по спине. Целая цивилизация, исчезнувшая миллиард лет назад, – и её наследие, спрятанное в недрах величайшей машины во Вселенной.

– Можем мы получить доступ?

– Теоретически – да. Но это займёт время. Годы, может быть, десятилетия. – Лена улыбнулась. – Но представьте, Калеб. Представьте, что мы сможем узнать. Не только о Предтечах – о Вселенной. О её истории, о её будущем.

– Сначала нужно убедиться, что Цепь выживет, – напомнил Калеб.

– Да. – Улыбка Лены погасла. – Сначала – это.

На двенадцатый день после возвращения с Цепи Калеб получил сообщение, которого ждал и боялся.

– Командор, – голос Накамуры в интеркоме был напряжённым, – флот Странн вышел из сверхсвета. Они в системе.

Калеб был на мостике через две минуты. На тактическом дисплее светились двенадцать красных точек – корабли Конфедерации, расположившиеся в двух световых часах от «Рассвета Одиссея».

– Дистанция?

– Примерно девяносто астрономических единиц. Они не приближаются, просто… стоят.

– Входящая передача, – доложил офицер связи. – Требование соединения от флагмана «Немезис».

– На экран.

Главный дисплей мигнул, и на нём появилось лицо генерала Виктории Странн.

Ей было пятьдесят пять лет, но выглядела она старше – суровое, жёсткое лицо, с глубокими морщинами у рта и глаз. Седые волосы были коротко острижены, серые глаза смотрели с холодной оценкой. На плечах – эполеты полного генерала Конфедерации, на груди – ряды наград за безупречную службу.

– Командор Тайген, – её голос был таким же холодным, как и взгляд. – Я думала, мы встретимся при других обстоятельствах.

– Генерал Странн. – Калеб встал прямо, глядя в камеру. – Я получил ваши приказы.

– Тогда вы знаете, зачем я здесь.

– Знаю. И прошу вас выслушать меня, прежде чем действовать.

Пауза. Странн изучала его взглядом, словно хищник – добычу.

– У вас есть пять минут, командор.

Калеб глубоко вдохнул и начал говорить. Он рассказал всё – экспедицию на «Прометее», контакт с Хранителем, правду о назначении Цепи. Он говорил убеждённо, страстно, вкладывая в слова всё, что чувствовал.

Странн слушала молча, её лицо оставалось непроницаемым.

Когда он закончил, она помолчала несколько секунд. Потом заговорила:

– Командор Тайген, я ценю вашу… страсть. Но то, что вы описываете – контакт с инопланетным разумом, видения прошлого, галактическая угроза – это не доказательства. Это истории.

– У нас есть записи…

– Записи можно подделать. Или неправильно интерпретировать. – Странн наклонилась вперёд. – Я провела сорок лет на службе Конфедерации. Видела, как непонятные технологии уничтожают целые миры. Видела, как люди гибнут, потому что кто-то решил «изучить» угрозу вместо того, чтобы её устранить.

– Цепь – не угроза…

– Вы не можете этого знать, – перебила Странн. – Никто не может. Структура, существующая миллиард лет, созданная неизвестной цивилизацией, с неизвестным назначением. Вы готовы поставить судьбу человечества на кон, основываясь на словах… призрака?

– Я готов поставить судьбу человечества на кон, основываясь на правде, – ответил Калеб. – А правда в том, что уничтожение Цепи обречёт галактику.

– Или спасёт её. – Странн откинулась назад. – Ваши пять минут истекли, командор. У меня приказ Совета Безопасности – нейтрализовать угрозу. Я намерена его выполнить.

– Тогда вам придётся пройти через нас.

Тишина. На мостике «Рассвета Одиссея» замер даже воздух.

– Вы угрожаете мне, командор? – голос Странн стал ещё холоднее.

– Я защищаю то, во что верю.

– Это мятеж.

– Называйте как хотите. – Калеб не отвёл взгляда. – Но я не позволю вам уничтожить Цепь.

Странн долго смотрела на него. Потом что-то изменилось в её глазах – не смягчение, скорее признание.

– У вас есть мужество, командор. Я уважаю это. – Она помедлила. – Двадцать четыре часа. У вас есть двадцать четыре часа, чтобы пересмотреть свою позицию. После этого… мы начнём операцию.

Экран погас.

Калеб выдохнул, не осознавая, что задерживал дыхание.

– Что теперь, командор? – спросил Накамура.

– Теперь мы готовимся, – ответил Калеб. – У нас есть сутки. Используем их максимально.

Следующие двадцать четыре часа превратились в лихорадочную подготовку. Калеб координировал действия с каэлистским флотом, выстраивая оборонительную позицию вокруг подступов к Цепи. Корабли занимали позиции, готовили вооружение, проверяли системы.

Но была и другая работа – более тонкая, более важная.

– Вы уверены, что это сработает? – спросил Калеб, глядя на Теорема, который настраивал массивный передатчик в центре связи.

– Нет, – честно ответил профессор. – Но попробовать стоит.

Идея была простой: передать записи из сердца Цепи напрямую на корабли флота Странн. Обойти командование, достучаться до простых офицеров и матросов. Показать им правду.

– Шифрование Конфедерации…

– Не проблема, – Теорем улыбнулся. – Я работал над военными системами связи тридцать лет назад. Знаю несколько… лазеек.

– Это незаконно.

– Мы уже мятежники, командор. Одно преступление больше, одним меньше…