Пульсация бездны

Мира прочитала запись: «Многомерные геометрические структуры, постоянно меняющие форму. Цвета, которых нет в обычном спектре. Ощущение, что я вижу проекцию чего-то гораздо более сложного. Повторяющийся паттерн, напоминающий двоичный код или музыкальный ритм».

– Двоичный код… – пробормотала Мира. – И когда начались эти сны?

– Примерно через неделю после того, как мы зарегистрировали изменение в частоте сигнала от J-1523, – ответила Самира. – Я проверила даты.

Они обменялись долгим взглядом. Импликации были слишком серьезными, чтобы произнести их вслух.

– Ты говорила об этом с доктором Акиндеми? – наконец спросила Мира.

– Нет, – покачала головой Самира. – Я хотела сначала поговорить с тобой. Если об этом узнает капитан Чен…

– Она может решить, что экипаж подвергается неизвестному воздействию, и прервать миссию, – закончила за неё Мира.

– Именно, – кивнула Самира. – А мы подходим слишком близко к чему-то важному, чтобы повернуть назад.

Мира задумчиво потерла висок:

– Но если это действительно связано с сигналом от J-1523, то как он влияет на наши сны? Через какой механизм?

– Я не нейрофизиолог, – пожала плечами Самира. – Но что если сигнал каким-то образом взаимодействует с квантовыми процессами в нашем мозге? Некоторые теории сознания предполагают важную роль квантовых эффектов в нейронных сетях.

Мира вспомнила о странных голубоватых узорах, которые доктор Акиндеми обнаружил в её мозге при сканировании. Новые нейронные связи, формирующиеся параллельно с дегенерацией, вызванной СЛР.

– Нужно провести дополнительные исследования, – решила она. – Но пока давай сохраним это между нами. И продолжим сбор данных о снах экипажа.

Самира кивнула:

– Я уже создала зашифрованную базу данных. Каждый новый сон документируется анонимно. – Она сделала паузу. – Есть еще кое-что, что тебе стоит увидеть.

Она активировала другую программу на планшете. На экране появилось изображение сложной геометрической структуры, напоминающей трехмерную снежинку, но с дополнительными ответвлениями, уходящими, казалось, в другие измерения.

– Что это? – спросила Мира.

– Я попросила Новака визуализировать паттерн из его снов, – ответила Самира. – А это… – она открыла другой файл, – реконструкция сигнала, который мы получаем от J-1523, преобразованная в трехмерную модель через алгоритм спектрального анализа.

Мира почувствовала, как её сердце пропустило удар. Оба изображения были практически идентичны.

– Это… невозможно, – прошептала она.

– И тем не менее, это факт, – тихо сказала Самира. – Что бы ни происходило с нами, это каким-то образом связано с черной дырой. Она словно пытается достучаться до нас через наше подсознание.

Мира поднялась и подошла к экрану-окну. Где-то там, всё еще невидимая невооруженным глазом, находилась J-1523 – черная дыра, замедляющая своё вращение по паттерну Пятой симфонии Бетховена и, возможно, отправляющая им послания через сны.

– Мы должны узнать больше, – сказала она, не оборачиваясь. – Усилить мониторинг сигнала, провести его анализ через другие алгоритмы. И, возможно, попытаться… ответить.

– Ответить? – переспросила Самира. – Как?

– Через квантовый интерферометр, – объяснила Мира. – Если мы можем получать сигнал, то теоретически должны иметь возможность и отправлять его, используя тот же канал квантовой запутанности.

– И что мы отправим? – в голосе Самиры слышалось сомнение.

– Для начала – простой математический паттерн, – ответила Мира. – Первые десять простых чисел или последовательность Фибоначчи. Что-то, что явно не может быть случайным шумом. – Она обернулась к Самире. – Но сначала мне нужно убедить капитана Чен увеличить мощность квантового интерферометра.

Их разговор прервал сигнал корабельной связи:

– Доктор Кович, – раздался голос ЛОГОСа. – Капитан Чен запрашивает ваше присутствие в командном центре. Произошло неожиданное изменение в поведении J-1523, требующее корректировки курса.

Мира и Самира обменялись встревоженными взглядами.

– Сообщи, что я буду через пять минут, – ответила Мира ИИ, затем повернулась к Самире. – Продолжай сбор данных о снах. И держи меня в курсе любых изменений.

Командный центр «Окулуса» представлял собой просторное помещение, расположенное в центральном ядре корабля. Его стены были покрыты дисплеями, отображающими все корабельные системы, а в центре располагался голографический проектор, сейчас показывающий трехмерную модель траектории корабля.

Когда Мира вошла, там уже собрались капитан Чен, главный навигатор Карлос Мендес, Виктор Ляо и несколько других членов экипажа.

– Доктор Кович, – кивнула Чен. – Спасибо, что пришли так быстро. У нас ситуация, требующая вашей экспертизы.

Она жестом указала на голографическую проекцию:

– Шесть часов назад обсерватория «Тихо-9» зафиксировала внезапное изменение в гравитационном поле J-1523. Черная дыра не просто продолжила замедлять вращение – она изменила ось вращения на 17 градусов.

Мира удивленно подняла брови:

– Такое изменение невозможно без внешнего воздействия колоссальной мощности.

– Именно, – кивнула Чен. – И это создает проблему для нашей миссии. Изменение оси вращения приводит к искажению гравитационного поля вокруг черной дыры, что делает нашу текущую траекторию потенциально опасной.

Мендес активировал другую проекцию, показывающую предполагаемое распределение гравитационных сил вокруг J-1523:

– Мы рассчитали, что при сохранении текущего курса «Окулус» войдет в зону турбулентности пространства-времени здесь, – он указал на красную область на проекции. – Это может привести к структурным повреждениям корабля.

– Нам необходимо скорректировать курс, – продолжила Чен. – Но прежде чем принять решение, я хотела бы услышать ваше мнение о природе этого изменения, доктор Кович.

Мира подошла к проекции и внимательно изучила данные. Изменение оси вращения черной дыры было беспрецедентным явлением, не описанным ни в одной астрофизической модели.

– Есть ли данные о наличии других массивных объектов вблизи J-1523? – спросила она. – Возможно, гравитационное взаимодействие с ними могло вызвать такой эффект.

– Отрицательно, – ответил Мендес. – Ближайшая звездная система находится на расстоянии 1.7 световых лет. Её влияние на J-1523 ничтожно.

– Тогда это либо неизвестный нам физический процесс внутри самой черной дыры, – задумчиво сказала Мира, – либо…

– Либо что-то или кто-то намеренно влияет на её поведение, – тихо закончил Ляо, неожиданно поддержав её. – Что соответствует вашей теории, доктор Кович.

В командном центре воцарилась тишина. Члены экипажа переглядывались с тревогой и недоверием.

– В любом случае, – наконец сказала Чен, возвращая обсуждение в практическое русло, – нам нужно принять решение о корректировке курса. Доктор Мендес предлагает два варианта. – Она вывела на экран две альтернативные траектории. – Первый путь увеличит время путешествия на 23 дня, но позволит избежать зоны гравитационной турбулентности. Второй сохранит расчетное время прибытия, но потребует прохождения через участок с повышенной гравитационной активностью, хотя и не такой интенсивной, как на нашем текущем курсе.

Мира изучила оба варианта:

– Второй путь проходит ближе к источнику сигнала, который мы регистрируем. Это даст нам возможность собрать больше данных.

– Но и подвергнет корабль большему риску, – возразила Чен.

– Согласно расчетам Мендеса, уровень гравитационной турбулентности на втором маршруте находится в пределах проектных возможностей «Окулуса», – заметила Мира. – Да, риск выше, но всё еще в допустимых пределах.

– А что если черная дыра снова изменит ось вращения? – спросил один из инженеров. – Мы можем оказаться в гораздо более опасной ситуации.

– Это справедливое опасение, – признала Мира. – Но если J-1523 действительно демонстрирует признаки организованного поведения, то каждое изменение следует определенному паттерну. Изучая этот паттерн, мы можем попытаться предсказать будущие изменения.

Чен задумчиво постучала пальцами по панели управления:

– Доктор Ляо, ваше мнение?

– С научной точки зрения, второй маршрут предпочтительнее, – неохотно признал Ляо. – Он дает больше возможностей для исследований. Но решение о приемлемом уровне риска остается за командиром.

Чен внимательно посмотрела на Миру:

– Если мы выберем второй маршрут, я ожидаю от вашей группы детального плана исследований и постоянного мониторинга гравитационной обстановки. При малейшем признаке увеличения опасности мы немедленно перейдем на более безопасную траекторию.

– Разумеется, капитан, – кивнула Мира. – Мы будем поддерживать непрерывный мониторинг.

– Тогда решено, – Чен повернулась к навигатору. – Мендес, рассчитайте точные параметры маневра для перехода на вторую траекторию. Начнем корректировку курса через два часа.

Когда совещание завершилось, Мира направилась к выходу, но Ляо остановил её в коридоре:

– Доктор Кович, – его голос звучал непривычно неуверенно. – У меня есть информация, которая может вас заинтересовать.

Мира удивленно посмотрела на него:

– Слушаю.

Ляо огляделся, убедившись, что в коридоре больше никого нет:

– Последние три ночи мне снятся странные геометрические фигуры. Сначала я списал это на переутомление, но сегодня утром я случайно услышал разговор двух техников о похожих снах.

Мира сохранила нейтральное выражение лица:

– И вы считаете, что это связано с сигналом от J-1523?

– Я не знаю, – честно признался Ляо. – Но это странное совпадение, учитывая, что сны начались примерно в то же время, когда изменились характеристики сигнала. – Он помедлил. – Я знаю, что всегда скептически относился к вашей теории о «разумном» поведении космических объектов. Но… данные есть данные. И они указывают на нечто, выходящее за рамки наших текущих моделей.

Это было самое близкое к извинению признание, которое Мира могла ожидать от Ляо.

– Спасибо за информацию, – сказала она. – Фактически, мы с доктором Вэй уже начали собирать данные о подобных снах среди членов экипажа. Если хотите, можете присоединиться к исследованию.

– Я… рассмотрю это предложение, – кивнул Ляо. – А пока я продолжу анализ квантовых данных. Возможно, там есть паттерны, которые мы еще не заметили.

Они разошлись в разных направлениях, но Мира чувствовала, что что-то изменилось в их отношениях. Возможно, странные сны и необъяснимое поведение черной дыры заставили даже такого скептика, как Ляо, задуматься о возможности существования явлений за пределами стандартной научной парадигмы.

Корректировка курса прошла без осложнений. Гравитационные двигатели «Окулуса» изменили траекторию корабля, направив его по новому маршруту, который должен был обеспечить оптимальный баланс между безопасностью и научными возможностями.

После маневра Мира вернулась в свою каюту, чувствуя необычайную усталость. События дня – разговор с Самирой о странных снах, неожиданное изменение в поведении J-1523, разговор с Ляо – всё это требовало обдумывания, но веки налились тяжестью, и она решила позволить себе короткий отдых перед ужином.

Едва её голова коснулась подушки, как сознание погрузилось в сон. И снова пришли они – геометрические фигуры, бесконечно трансформирующиеся в пространстве большей размерности, чем три. Цвета, которых не существует в обычном спектре. Паттерны, намекающие на скрытый смысл, но ускользающие от понимания.

Но в этот раз было что-то новое. Среди хаоса форм и цветов возникла структура, напоминающая гигантское око. Оно словно смотрело на Миру, изучало её, пыталось понять. И в этом взгляде не было ни злобы, ни доброты – лишь бесконечное любопытство и нечто, что Мира могла описать только как космическое одиночество.

Око пульсировало, меняло цвет, и с каждой пульсацией Мира чувствовала, как в её сознании формируются странные мысли – не словами, а чистыми концепциями, слишком сложными для человеческого языка. Она пыталась понять, ухватить суть, но образы ускользали, оставляя лишь ощущение прикосновения к чему-то невообразимо древнему и чужому.

Внезапно око расширилось, поглощая всё пространство сна. Мира почувствовала, как её сознание растворяется, теряет границы, сливается с чем-то большим…

Она проснулась, резко сев в кровати. Сердце бешено колотилось, на лбу выступил холодный пот. Часы показывали, что прошло всего тридцать минут с момента, как она легла.

– ЛОГОС, – хрипло позвала она. – Какова текущая активность квантового интерферометра?

– Интерферометр регистрирует повышенную активность в диапазоне частот, связанных с сигналом от J-1523, – ответил ИИ. – Амплитуда увеличилась на 47% за последний час.

Мира встала и подошла к экрану-окну. Звезды медленно проплывали мимо, создавая иллюзию спокойствия. Но она знала, что это спокойствие обманчиво. Что-то происходило с J-1523, что-то, что влияло на их сны и, возможно, на их сознание.

И судя по её последнему сновидению, это «что-то» начало осознавать их присутствие.

– ЛОГОС, – снова обратилась она к ИИ. – Отправь сообщение доктору Вэй, доктору Ляо и доктору Новаку. Срочное совещание научной группы через час в моей лаборатории. И… проведи полное сканирование моей мозговой активности. Сравни с результатами предыдущих сканирований.

– Выполняю, доктор Кович, – отозвался ЛОГОС. – Сообщения отправлены. Начинаю неинвазивное сканирование мозговой активности.

Мира чувствовала, как по коже бегут мурашки. Она не верила в паранормальные явления или мистику. Но и не могла игнорировать факты. Что-то или кто-то пытался установить контакт через их сны. И, похоже, этот контакт становился всё более интенсивным.

Она подошла к рабочему столу и активировала персональный дневник – зашифрованный файл, доступный только ей.

«День 63 экспедиции, – начала она запись. – Сегодня я видела его взгляд. То, что скрывается за аномалией J-1523, осознает наше существование. И пытается понять нас, как мы пытаемся понять его. Но способны ли мы к взаимопониманию? Может ли человеческий разум постичь сущность, столь отличную от всего, что мы знаем? И что произойдет, если контакт станет еще глубже?..»