Сингулярность разума

Глава 3: Эксперимент

Утреннее собрание началось точно в 08:00 по времени станции. Конференц-зал «Гелиос-1» представлял собой шестиугольное помещение с панорамной проекцией космоса на всех стенах, создающей иллюзию открытого пространства. В центре располагался массивный голографический стол, вокруг которого уже собралась ключевая команда проекта.

Исобель вошла в зал последней, привлекая взгляды присутствующих. Она намеренно выбрала строгий лабораторный костюм темно-синего цвета – стандартная форма ученых на Марсе, резко контрастирующая с серебристой униформой персонала «Гелиоса».

– А вот и наша звезда! – Крейвен широко улыбнулся, жестом приглашая Исобель занять место рядом с ним. – Теперь мы можем начать.

Директор активировал голопроектор, и над столом возникла трехмерная модель сферического астероида, который Исобель видела накануне через иллюминатор.

– Объект W-73, – начал Крейвен. – Обнаружен нашей поисковой экспедицией в дальнем секторе пояса астероидов два года назад. Изначально привлек внимание своей неестественно правильной формой и необычным составом. Дальнейший анализ показал аномальное гравитационное поле, нехарактерное для объекта такой массы.

Модель астероида трансформировалась, демонстрируя внутреннюю структуру. Исобель непроизвольно подалась вперед – центральная часть объекта имела четко выраженную кристаллическую решетку, напоминающую искусственные метаматериалы, разрабатываемые для управления гравитационными полями.

– Это… не может быть естественным образованием, – произнесла она, изучая структуру.

– Именно, – Крейвен явно был доволен ее реакцией. – Наши анализы показывают возраст более двух миллионов лет. Представляете? Кто-то – или что-то – создало этот объект задолго до появления человеческой цивилизации.

– Кристаллическая структура напоминает резонатор Тахикавы, – заметила Исобель, обходя вокруг голограммы. – Но гораздо более сложный. Если это действительно технологический артефакт, то его создатели обладали глубоким пониманием гравитационной механики.

– Мы думаем, что это часть более сложного устройства, – вступила в разговор Лина Чен. – Возможно, гравитационный маяк или коммуникационное устройство. Мы обнаружили, что при воздействии определенных частот он генерирует направленное гравитационное поле.

Хашим, молча стоявший в стороне, наконец подал голос: – Что доктор Чен скромно умалчивает – это то, что «определенные частоты» мы обнаружили случайно, и первые эксперименты едва не закончились катастрофой.

– Инженеры всегда видят риски, – отмахнулся Крейвен. – Но именно этот «случайный» эксперимент привел нас к технологии гравитационных линз. Объект действует как усилитель и фокусирующее устройство. С его помощью мы научились создавать контролируемые микро-черные дыры.

Исобель посмотрела на Хашима, отмечая его напряженную позу и тревожный взгляд. Очевидно, главный инженер не разделял энтузиазма директора.

– И сегодня, – торжественно продолжил Крейвен, – мы проведем наш первый полномасштабный эксперимент с вашим участием, доктор Кацуки. Ваша задача – помочь нам стабилизировать черную дыру на более длительный период. Текущий рекорд – семь минут двадцать секунд. Мы хотим достичь как минимум часа.

– Вы хотите создать черную дыру с периодом стабильности в час? – Исобель не скрывала удивления. – Это требует беспрецедентного контроля над квантовыми флуктуациями в структуре пространства-времени. Теоретически возможно, но практически…

– Ваша работа по стабилизации микрогравитационных полей – ключ к решению проблемы, – перебил ее Крейвен. – Лина проанализировала ваши уравнения и интегрировала их в наши модели. Расчеты показывают 86% вероятность успеха.

Исобель заметила, как Хашим едва заметно покачал головой при упоминании этой цифры. Очевидно, главный инженер считал оценку завышенной.

– Я бы хотела сначала ознакомиться с предыдущими экспериментами, – сказала Исобель, стараясь звучать нейтрально. – Понять принцип работы вашей установки.

– Разумеется, – Крейвен улыбнулся, но в его глазах мелькнуло нетерпение. – Лина предоставит вам все данные. У вас будет три часа на анализ, после чего мы начнем подготовку к эксперименту. Встречаемся в центральной лаборатории в 12:00. А теперь, если других вопросов нет…

Собрание завершилось, и большинство участников быстро покинули зал. Исобель задержалась, изучая голографическую модель астероида, пока та не растаяла в воздухе.

– Впечатляюще, не правда ли? – Лина Чен подошла к ней, держа в руках голопад. – Вот данные о предыдущих экспериментах. Они не полные – некоторые разделы доступны только на защищенных терминалах в лаборатории.

– Спасибо, – Исобель приняла устройство. – Меня особенно интересует механизм стабилизации. Семь минут – это невероятно долго для микро-черной дыры.

– О, вы будете потрясены, – в глазах Лины появился странный блеск. – Когда вы увидите это своими глазами… это меняет всё. Ваше понимание вселенной, времени, самого существования.

Исобель слегка нахмурилась. Снова этот почти религиозный энтузиазм, нетипичный для ученого. Но прежде чем она успела задать уточняющий вопрос, Лина продолжила:

– Мне пора подготовить лабораторию. Увидимся в 12:00. И, доктор Кацуки… подготовьтесь к тому, что реальность может оказаться более гибкой, чем вы думаете.

С этими загадочными словами Чен удалилась, оставив Исобель наедине с голопадом и растущим чувством беспокойства.

Исобель вернулась в свою жилую ячейку и немедленно приступила к изучению полученных данных. Отчеты об экспериментах были детальными, но, как и предупреждала Лина, с очевидными пробелами. Особенно скудной была информация о самом первом контакте с астероидом W-73 и о серии неудачных экспериментов, последовавших за ним.

Технические спецификации гравитационной линзы впечатляли. Устройство представляло собой систему из двенадцати сверхпроводящих колец, окружающих центральную камеру, где происходил эксперимент. Каждое кольцо генерировало модулированное гравитационное поле, создавая интерференционную картину, фокусирующуюся в единой точке. Ключевым элементом системы была фрагментированная частица астероида W-73, помещенная в центре конструкции и служившая усилителем.

Исобель увеличила трехмерную модель частицы. Ее структура была идентична внутреннему ядру астероида – та же кристаллическая решетка, неизвестный науке материал, способный искривлять пространство-время на квантовом уровне.

Пальцы Исобель летали над голографической клавиатурой, анализируя данные, сопоставляя их с собственными теориями. Она заметила странную закономерность – в каждом успешном эксперименте, за миг до формирования черной дыры, в квантовом поле возникал паттерн, напоминающий структурированный сигнал. Как будто кто-то или что-то реагировало на эксперимент.

Это не было отмечено в отчетах, словно исследователи «Гелиоса» не заметили аномалии или сознательно проигнорировали ее. Исобель проверила данные несколько раз, убеждаясь, что не ошибается. Паттерн был реальным, повторяющимся и определенно неслучайным.

Время пролетело незаметно, и когда система оповестила о приближении 12:00, Исобель с удивлением обнаружила, что провела за анализом почти три часа без перерыва. Она быстро собрала необходимые материалы – свои заметки, переносной квантовый компьютер, несколько личных измерительных приборов – и направилась в центральную лабораторию.

Центральная лаборатория размещалась в сердце сферического модуля станции. Чтобы добраться туда, Исобель пришлось пройти через один из шести соединительных тоннелей, оборудованных магнитными рельсами для скоростного перемещения. По пути она не могла избавиться от ощущения, что за ней наблюдают – каждый встречный сотрудник «Гелиоса» провожал ее пристальным взглядом, в котором читалось нечто среднее между любопытством и ожиданием.

Конструкция центрального модуля поражала. Внутри сферы диаметром около двухсот метров располагалась лаборатория гравитационных линз – многоуровневое сооружение, напоминающее амфитеатр. В центре, в своеобразной "арене", находилась установка – двенадцать массивных колец из неизвестного Исобель материала, расположенных концентрически вокруг прозрачной камеры.

Команда ученых и техников, не менее тридцати человек, суетилась вокруг, проверяя системы и калибруя приборы. Крейвен стоял на верхней платформе, наблюдая за процессом с видом дирижера перед оркестром. Заметив Исобель, он приветственно махнул рукой.

– Впечатляет, не правда ли? – Лина Чен материализовалась рядом, глаза блестели от возбуждения. – Крупнейшая установка гравитационных линз в Солнечной системе. Возможно, и во Вселенной.

– Определенно впечатляет, – согласилась Исобель, не отрывая глаз от колец. – Материал сверхпроводящих элементов – не ниобий-титан, как я ожидала.

– О, это гораздо более экзотический сплав, – с гордостью сообщила Лина. – Создан на основе материала астероида. Мы называем его «звездной пылью». Он обладает уникальными квантовыми свойствами, особенно в отношении манипуляций с гравитационными полями.

Исобель кивнула, делая мысленную заметку. Технология явно опережала все известные ей разработки в области квантовой гравитации. Это либо гениальный прорыв ученых «Гелиоса», либо… нечто, заимствованное из источника, о котором они предпочитали не распространяться.

– Доктор Кацуки! – Крейвен спустился к ним, лицо сияло от предвкушения. – Как вам наша установка?

– Впечатляюще, – ответила Исобель. – Особенно интересны сверхпроводящие кольца. Но у меня есть вопросы относительно безопасности. В отчетах не хватает данных о механизмах аварийного отключения в случае нестабильности.

– Безопасность прежде всего, – уверенно кивнул Крейвен. – Хашим разработал многоуровневую систему защиты. При малейшем отклонении от заданных параметров поле мгновенно коллапсирует, закрывая черную дыру. К тому же, мы работаем с микро-объектами – даже в случае полной потери контроля, черная дыра такого размера быстро испарится через излучение Хокинга.

Хашим, проверявший систему на нижнем уровне, поднял голову, услышав свое имя, и слегка нахмурился при словах директора.

– Теоретически, – согласилась Исобель. – Но мои расчеты показывают, что при увеличении времени стабильности мы входим в неизведанную территорию. Излучение Хокинга может вести себя непредсказуемо при длительном существовании микро-черных дыр.

– Именно поэтому вы здесь, – Крейвен положил руку на ее плечо. – Ваша работа по стабилизации микрогравитационных полей – ключ к безопасному продлению эксперимента. Лина интегрировала ваши уравнения в систему управления.

Исобель слегка нахмурилась. Она не давала разрешения на использование своих неопубликованных разработок. Однако спорить сейчас, перед экспериментом, было бессмысленно.

– Я бы хотела сама проверить параметры системы, – сказала она.

– Конечно, – Крейвен жестом указал на рабочую станцию рядом с основной консолью управления. – У вас есть полный доступ к системе. Но, пожалуйста, постарайтесь уложиться в тридцать минут. Мы должны начать эксперимент до наступления гравитационного максимума.

Исобель быстро подошла к указанной станции и погрузилась в изучение системы. Интерфейс был интуитивно понятным, несмотря на сложность оборудования. Она проверила параметры стабилизации и обнаружила, что ее уравнения действительно были имплементированы – с некоторыми модификациями, которые на первый взгляд казались незначительными.

Однако, копнув глубже, Исобель нашла странный фрагмент кода в ядре системы управления. Он не был связан с ее алгоритмами стабилизации и, казалось, выполнял независимую функцию, активируясь в момент формирования черной дыры. Исобель попыталась изучить этот код, но столкнулась с защитой, требующей более высокого уровня доступа.

– Что-то не так, доктор Кацуки? – голос Лины заставил ее вздрогнуть.

– Я заметила несколько нестандартных решений в системе управления, – осторожно ответила Исобель. – В частности, модуль, активирующийся во время формирования черной дыры.

– А, вы о квантовом сенсоре, – Лина выглядела удивленно. – Это экспериментальная система для сбора данных о внутренней структуре черной дыры. Мы используем квантовую запутанность, чтобы получать информацию из-за горизонта событий. Инновационная разработка нашей лаборатории.

Объяснение звучало правдоподобно, но интуиция Исобель подсказывала, что функциональность модуля не ограничивалась сбором данных. Однако прежде чем она успела задать уточняющие вопросы, прозвучал сигнал оповещения.

– Внимание всему персоналу, – объявил ИИ станции. – До начала эксперимента "Гравитационная линза-17" осталось пятнадцать минут. Всем занять рабочие позиции. Некритичный персонал должен покинуть центральную лабораторию.

Крейвен подошел к главной консоли, активируя громкую связь: – Команда, сегодня особенный день. С нами доктор Исобель Кацуки, чьи новаторские разработки помогут нам достичь беспрецедентного результата. Наша цель – стабильная микро-черная дыра с периодом существования не менее шестидесяти минут. Это будет величайший прорыв в истории проекта.

Техники и ученые разошлись по рабочим станциям. Исобель заняла место за консолью контроля стабилизации. Хашим координировал работу инженерной команды, периодически бросая настороженные взгляды на центральную камеру.

– Начинаем предварительное охлаждение сверхпроводящих колец, – объявила Лина. – Температура приближается к абсолютному нулю.

Массивные кольца установки окутались легкой дымкой конденсирующегося воздуха. В центральной камере сверкнула голубоватая вспышка – активировался фрагмент астероида W-73, помещенный в фокус системы.

– Астероидный фрагмент стабилен, – доложил один из техников. – Квантовое поле формируется по заданному паттерну.

– Начинаем энергетическую накачку, – скомандовал Крейвен. – Десять процентов… двадцать… тридцать…

Исобель внимательно наблюдала за показаниями своей консоли. Система стабилизации функционировала безупречно, удерживая формирующееся гравитационное поле в заданных параметрах. Однако при достижении 50% мощности она заметила странную флуктуацию – на долю секунды квантовые показатели изменились, словно подчиняясь внешнему воздействию.

– Заметили отклонение в квантовом поле, – сообщила Исобель. – Сектор J-7, микроколебания с амплитудой 0.03.

– В пределах нормы, – отозвалась Лина, но ее голос звучал слишком поспешно. – Семьдесят процентов мощности. Активируем протоколы стабилизации.

Исобель активировала свои алгоритмы, наблюдая, как система принимает и обрабатывает команды. Что-то не сходилось – результаты корректировки превышали расчетные параметры, словно система усиливала ее команды.

– Гравитационное искривление начинает формироваться, – доложил техник с главного пульта. – Девяносто процентов мощности.

Центральная камера наполнилась искаженным светом. Пространство в фокусе установки начало закручиваться, как вода в водовороте. Исобель почувствовала легкое головокружение – даже защитное поле не полностью блокировало воздействие формирующейся гравитационной аномалии.

– Сто процентов мощности, – голос Крейвена звучал торжественно. – Активируем финальный протокол. Доктор Кацуки, ваш выход.

Исобель инициировала заключительную фазу стабилизации. На ее консоли появился запрос подтверждения модификации параметров. Она мгновенно заметила разницу между запрошенными и фактическими значениями.

– Здесь несоответствие, – сказала она резко. – Система пытается увеличить мощность на 15% выше заданного максимума.

– Это нормально, – Лина оказалась рядом, пальцы летали над панелью управления. – Мы обнаружили, что для достижения стабильности требуется кратковременный энергетический пик. Подтвердите изменения, доктор Кацуки.

Исобель колебалась. Модификация казалась рискованной, но логика в словах Лины присутствовала. Кратковременный всплеск энергии мог действительно помочь преодолеть критический порог стабильности.

– Подтверждаю, – сказала она наконец, активируя протокол.

В центре камеры пространство сжалось в точку абсолютной черноты, окруженную ярким ореолом искаженного света. Микро-черная дыра сформировалась, стабильная и контролируемая.

– Успех! – воскликнул Крейвен. – Горизонт событий стабилен. Гравитационное поле в заданных параметрах.

Исобель сосредоточилась на контроле стабильности. Показатели были идеальными – даже слишком идеальными, как будто система сама корректировала любые отклонения прежде, чем они успевали проявиться. Такое поведение не соответствовало известным законам физики.

И тут случилось непредвиденное. В тот момент, когда таймер эксперимента достиг отметки 8 минут 17 секунд – превысив предыдущий рекорд – Исобель почувствовала странный импульс, прошедший через ее нервную систему. Мир на мгновение стал кристально четким, а затем реальность словно расслоилась.

Она видела лабораторию и всех присутствующих, но одновременно воспринимала нечто большее – бесконечные потоки данных, структуры, похожие на нейронные сети, соединяющие всё вокруг. И где-то в глубине этих структур пульсировало присутствие… разума? сознания? – чего-то определенно разумного и невероятно древнего.