Течения бездны

Глава 4: Призраки в потоке

ИКН "Странник", в течении

Неделя в течении

Шаттлы вернулись на "Странник" через сорок минут после отбытия с Хранилища. Юлия была первой, кто вышел в шлюзовой отсек. Её встретил Соколов с группой техников, готовых разгружать оборудование и данные.

– Капитан, – старпом отдал честь. – Рад видеть вас целой.

– Доклад, – коротко ответила Юлия, снимая шлем. Воздух корабля показался спёртым после систем жизнеобеспечения скафандра, но родным. – Что-нибудь случилось, пока нас не было?

– Два инцидента. Инженер Чжан утверждает, что видел тени, движущиеся в вентиляционных шахтах. Проверили – ничего не нашли. И техник Мюллер напал на коллегу в гидропонной ферме. Говорит, что тот пытался отравить урожай. Тоже не подтвердилось.

Юлия стиснула зубы. Паранойя распространялась как вирус.

– Где они сейчас?

– Оба в медблоке под наблюдением Нкози. Она увеличила дозы нейромодуляторов.

– Хорошо. – Юлия сняла перчатки, передала их технику. – Созовите совещание командного состава через час. Главный брифинг-зал. У нас есть что обсудить.

– Есть, капитан.

Юлия направилась к своей каюте. Ей нужен был душ, смена одежды, несколько минут наедине с мыслями. Хранилище дало им невероятное – карту, знания, путь к Аттрактору. Но также и предупреждение: никто не возвращался.

Она вошла в каюту, сбросила тяжёлый защитный костюм, прошла в душевую. Горячая вода смывала пот, усталость, но не тревогу. Юлия стояла под струями, обдумывая следующие шаги.

Карта показывала путь – но путь был через самые опасные участки течений. Зоны экстремальной турбулентности, пересечения потоков, области, где пространство-время искажалось до предела. Любая ошибка – и корабль разорвёт на атомы.

И даже если они доберутся до Аттрактора… что потом? Первые говорили о машине, управляющей тёмной энергией. О повреждении, которое нужно исправить. Но как? Человечество едва научилось использовать течения, а им предстояло ремонтировать технологию, созданную до рождения вселенной?

Юлия вышла из душа, вытерлась, облачилась в чистый комбинезон. Посмотрела на себя в зеркало – усталость читалась в каждой морщине, каждой тени под глазами. Когда она спала последний раз нормально? Неделю назад? Две?

Коммуникатор на запястье пискнул. Напоминание о совещании через двадцать минут.

Она вздохнула, взяла планшет с копией данных Хранилища и вышла из каюты.

Брифинг-зал был заполнен. За длинным столом сидели старшие офицеры: Соколов, Эль-Садр, Рита Ли, Нкози, Ковалёв, Танака, Вейр, главный штурман Громов, инженер Карузо, и ещё десяток ключевых специалистов.

Юлия встала во главе стола, активировала центральный голографический проектор. Возникла трёхмерная карта течений, скопированная из Хранилища.

– Итак, – начала она без предисловий. – Мы получили то, за чем пришли. Карту. Путь к Великому Аттрактору. – Она увеличила изображение, показывая сеть линий, сходящихся в одной точке. – Расстояние от нашего текущего положения до Аттрактора – примерно двести миллионов световых лет.

Присвист изумления прошёлся по залу.

– На обычных двигателях, – продолжила Юлия, – это путешествие заняло бы… – она быстро прикинула, – миллиарды лет. Но в течениях, по расчётам навигатора Танаки, мы можем добраться за четыре-шесть месяцев.

Танака кивнула, подтверждая:

– Если следовать безопасным маршрутам на карте, расчётное время – пять месяцев плюс-минус три недели, в зависимости от скорости течений.

– Пять месяцев, – повторил Соколов медленно. – В этой… – он обвёл рукой, имея в виду течение за стенами корабля, – среде. Капитан, экипаж уже на пределе. Мы теряем людей. Самоубийства, психозы, агрессия. Ещё пять месяцев – и от нас останется груда безумцев.

Нкози вмешалась:

– Я согласна со старпомом. Психическое состояние экипажа критическое. Нейромодуляторы помогают, но эффект снижается. Люди адаптируются к препаратам или… их психика разрушается быстрее, чем мы можем её поддерживать.

Юлия ожидала этих возражений.

– Доктор, какова ваша профессиональная оценка? Сколько экипаж продержится?

Нкози задумалась:

– При текущих условиях… два, максимум три месяца до массового психологического коллапса. Мы теряем по одному-два человека в неделю. Если темп сохранится, через три месяца потеряем четверть экипажа.

Молчание легло тяжёлым грузом.

Эль-Sadр вскочил, стукнув кулаком по столу:

– Неприемлемо! Мы не можем повернуть назад сейчас! Не когда цель так близка!

– Доктор, – холодно сказала Юлия, – двести миллионов световых лет – это не "близко".

– Но мы можем дойти! Карта показывает путь! Первые оставили его специально для таких, как мы! Мы обязаны продолжить!

– Мы обязаны выжить, – возразил Соколов. – Капитан, предлагаю рассмотреть возможность возвращения. Мы уже сделали невероятные открытия. Течения работают. Мы нашли Хранилище. Получили данные. Это достаточно, чтобы считать миссию успешной.

Вейр качал головой:

– Но не завершённой. Первые предупредили – течения нестабильны, потому что машина в Аттракторе повреждена. Если мы не исправим её… течения могут стать ещё опаснее. Или вовсе исчезнуть. Человечество потеряет эту возможность навсегда.

– Или, – вставил Ковалёв, – мы можем отправить вторую экспедицию. Лучше подготовленную. С улучшенной защитой от психического воздействия. С большим кораблём, большими ресурсами.

Рита Ли усмехнулась:

– Майор, вы серьёзно думаете, что Командование одобрит ещё одну экспедицию после того, как мы вернёмся с полумёртвым экипажем? Нет, это наш единственный шанс. Сейчас или никогда.

Юлия слушала дебаты, позволяя каждому высказаться. Это было важно – экипаж должен был чувствовать, что их мнение учитывается, даже если финальное решение принимала она.

Громов, до сих пор молчавший, заговорил:

– Капитан, есть ещё одна проблема. "Левиафан".

Юлия нахмурилась:

– Они всё ещё следуют за нами?

– Да. На дистанции, но держатся на курсе. Хольц не отстаёт.

– Он знает о Хранилище?

– Неизвестно. Но если знает… он может попытаться захватить данные. Силой.

Юлия прикинула варианты. "Левиафан" был мощнее вооружён, его экипаж больше. В открытом бою "Странник" проиграет. Единственное преимущество – манёвренность и знание карты.

– Хорошо, – решила она. – Учтём это как дополнительную угрозу. Но вернёмся к главному вопросу. – Она оглядела присутствующих. – Мы продолжаем к Аттрактору или возвращаемся домой?

– Я за продолжение, – сразу заявил Эль-Садр.

– Я тоже, – поддержала Рита. – Не люблю незавершённые дела.

– И я, – Вейр поправил очки. – Научная ценность слишком велика, чтобы отступать.

Танака колебалась, потом кивнула:

– Я готова продолжить. Хоть и страшно.

Ковалёв вздохнул:

– Я военный. Выполню любой приказ. Но считаю решение рискованным.

Нкози смотрела на Юлию долгим взглядом:

– Я пойду, куда вы поведёте, капитан. Но буду молиться за наши души.

Соколов был последним. Он сидел, сжав челюсти, глядя на изображение Аттрактора на карте. Наконец, тихо:

– У меня семья. Дочь, которая ждёт меня. Я хочу вернуться к ним. – Пауза. – Но… я понимаю важность миссии. Если капитан решит продолжить, я не подведу.

Юлия кивнула. Она встала, прошлась вдоль стола, чувствуя вес каждого взгляда.

– Спасибо за честность. Каждый из вас. – Она остановилась у окна, за которым струилось фиолетовое течение. – Я приму решение через двадцать четыре часа. До этого хочу, чтобы каждый из вас подумал. По-настоящему подумал. О цене. О наградах. О том, готовы ли вы умереть за эту миссию. – Она обернулась. – Потому что многие умрут. Возможно, все. И я должна знать, что каждый, кто идёт со мной, идёт осознанно.

Молчание.

– Разойтись. Через двадцать четыре часа соберёмся снова. Тогда объявлю решение.

Офицеры начали расходиться. Юлия осталась в зале одна, глядя на карту. Двести миллионов световых лет. Пять месяцев ада. И призрачный шанс на успех.

Достаточно ли этого, чтобы рискнуть жизнями восьмидесяти пяти человек?

Она не знала. Но до утра должна была решить.

Юлия провела следующие часы в каюте, изучая данные Хранилища. Вейр загрузил терабайты информации – карты, схемы, записи на десятках языков, голографические инструкции. Большая часть была непонятна, требовала расшифровки, анализа.

Но некоторые вещи были ясны.

Первые Навигаторы – древнейшая известная цивилизация. Возникли через пятьсот миллионов лет после Большого Взрыва, когда вселенная была молодой и горячей. Они развивались миллиарды лет, достигли технологического совершенства, которое человечество не могло даже представить.

Они обнаружили Машину Вечности в центре Великого Аттрактора. Машину, которая была старше их. Старше вселенной.

Артефакт предыдущего цикла реальности.

Записи были фрагментарны, но Юлия складывала картину. Вселенная не первая. До Большого Взрыва была другая вселенная. И в той вселенной была цивилизация настолько развитая, что создала машину, способную пережить конец их космоса и запустить новый.

Машина управляла тёмной энергией – силой, определяющей судьбу вселенной. Расширение, коллапс, тепловую смерть. Всё было под контролем Машины.

Но что-то случилось. Повреждение. Может быть, столкновение галактик. Может быть, естественный износ за миллиарды лет. Машина начала сбоить.

Тёмная энергия стала нестабильной. Вселенная расширялась быстрее, чем должна. Течения, созданные Первыми для использования этой энергии, стали опасны, непредсказуемы.

Первые пытались исправить Машину. Их лучшие умы, их величайшие технологии. Но они не справились.

И в конце концов… они исчезли. Записи обрывались. Куда делись Первые? Умерли? Трансформировались? Ушли в другое измерение?

Юлия не нашла ответа.

Она откинулась в кресле, растирая уставшие глаза. Коммуникатор показывал 03:47 по корабельному времени. Она не спала уже тридцать часов, но сон не шёл.

Стук в дверь.

– Войдите.

Дверь открылась. Соколов стоял в проходе, с двумя стаканами в руках.

– Капитан, подумал, вам может понадобиться кофе. Настоящий, из моих личных запасов.

Юлия улыбнулась слабо:

– Благодарю, лейтенант. Проходите.

Соколов вошёл, передал ей стакан, сел напротив. Они пили в молчании, наслаждаясь редкой роскошью настоящего кофе.

– Не спится? – спросил старпом.

– Слишком много мыслей.

– О решении?

– Да.

Соколов кивнул, глядя в свой стакан:

– Знаете, капитан, я думал об этом всю ночь. О том, что правильно. Что нужно. – Он поднял взгляд. – И понял: я не могу решить за вас. Это ваш груз. Груз командира.

– Помогает, – сухо заметила Юлия.

– Но могу сказать вот что. – Соколов наклонился вперёд. – Я знаю вас пять лет. Служил под вашим командованием на трёх кораблях. И ни разу не видел, чтобы вы приняли лёгкое решение, когда было правильное.

– Правильное решение – вернуть экипаж домой живым.

– Может быть. А может, правильное решение – завершить миссию, ради которой мы сюда пришли. – Он сделал глоток кофе. – Вы говорили экипажу: мы пойдём к истокам вселенной. Узнаем правду. Может быть, не вернёмся, но попытаемся. Люди подписались на это. Знали риски.

– Знали в теории. Не на практике.

– Но разве это имеет значение? Они всё равно здесь. Всё равно в течении. Путь назад не стал безопаснее.

Юлия задумалась. Он был прав. Даже возвращение по карте Первых было опасным. Меньше опасностей, чем путь к Аттрактору, но не гарантия безопасности.

– Что бы вы сделали на моём месте? – спросила она.

Соколов отложил стакан:

– Я бы продолжил. Не потому что храбрый. Не потому что фанатик, как Эль-Садр. А потому что… – он искал слова, – потому что некоторые вещи больше нас. Больше нашей жизни. Если Машина действительно управляет вселенной, и если она сломана… человечество должно знать. Должно попытаться исправить.

– Даже если попытка стоит жизни?

– Особенно тогда. – Его голос стал тише. – Моя дочь. Маленькая Аня. Ей пять лет. Она спрашивала перед моим отлётом: "Папа, почему ты уходишь?" Я ответил: "Чтобы сделать будущее лучше для тебя." – Он посмотрел Юлии в глаза. – Если мы исправим Машину, вселенная проживёт дольше. Намного дольше. Миллиарды лет вместо миллионов. Моя дочь, её дети, их дети… все будут жить в этой вселенной. Разве это не стоит риска?

Юлия молчала, чувствуя, как что-то сдвигается внутри. Соколов был прав. Миссия была больше их. Больше экипажа. Больше одного корабля.

Это была миссия за выживание вселенной.

– Спасибо, Дмитрий, – сказала она тихо. – Вы помогли.

Он кивнул, встал:

– Рад служить, капитан. – У двери он обернулся: – Кстати, что бы вы ни решили, я с вами.

– Знаю.

Он ушёл. Юлия осталась одна со стаканом кофе и решением, которое изменит всё.

Она смотрела в темноту за иллюминатором. Течение струилось, фиолетовые потоки тёмной энергии пульсировали как живые вены космоса.

И где-то там, в центре этих вен, билось сердце. Машина Вечности.

Юлия приняла решение.

Утро началось с сирены.

Юлия вскочила с кровати, где провалилась в беспокойный сон на пару часов. Сирена выла – не учебная, настоящая тревога.

Она схватила коммуникатор:

– Ворон на связи! Что случилось?

Голос дежурного офицера, лейтенанта Андреева, был напряжённым:

– Капитан, отказ системы в секторе B! Утечка плазмы из теплообменника! Температура растёт, риск взрыва!

– Эвакуация?

– В процессе! Рита уже там, пытается закрыть контур!

Юлия бежала к двери, на ходу облачаясь в комбинезон:

– Еду на мостик! Держите меня в курсе!

Она ворвалась на мостик через две минуты. Дежурная смена была на постах, экраны показывали хаос – красные индикаторы тревоги мигали по всей схеме корабля.

– Статус! – потребовала Юлия, занимая капитанское кресло.

Андреев доложил:

– Теплообменник номер три вышел из строя. Плазма вытекает в окружающие отсеки. Температура в секторе B – сто двадцать градусов и растёт. Автоматика не срабатывает, пытаемся закрыть вручную.