Война памяти

– КВАНТ, – обратился Андрей к ИИ через коммуникатор, когда сканеры были установлены, – начинай синхронное сканирование и построение трёхмерной модели.

– Инициирую процесс, – ответил искусственный интеллект. – Обратите внимание: фиксирую необычные квантовые паттерны, не соответствующие земным геологическим формациям.

На голографическом дисплее, установленном рядом с основной станцией сбора данных, начало формироваться трёхмерное изображение подповерхностных структур. Сначала это были просто разноцветные облака, представляющие различные типы пород и минералов. Но постепенно, по мере углубления сканирования, начали проявляться более чёткие структуры.

– Вот это… – Андрей указал на странную геометрическую форму, проступающую на глубине около 130 метров. – Это не может быть естественным образованием.

– Согласна, – Лю Мэй внимательно изучала изображение. – Слишком правильная форма, слишком чёткие линии. И материал… КВАНТ, можешь определить состав?

– Анализирую квантовую структуру, – ответил ИИ. – Материал не соответствует ни одному известному земному элементу или сплаву. Высокая концентрация экзотических частиц, возможно, искусственно стабилизированных. Конфигурация молекулярных связей указывает на технологическое происхождение.

– Это оно, – взволнованно сказал Андрей. – Обломки корабля Предшественников.

По мере продолжения сканирования изображение становилось всё более детальным. Они могли различить части конструкции – что-то похожее на фрагменты корпуса, внутренние перегородки, и в центре… объект, излучающий интенсивную квантовую активность.

– Это похоже на описание квантового резонатора из данных "Архива Бытия", – заметила Лю Мэй. – Смотрите, та же спиральная конфигурация, те же кристаллические элементы.

– Но он повреждён, – добавил Андрей. – Видите эти разрывы в структуре? Вероятно, результат катастрофы. И именно это повреждение создаёт постоянный квантовый выброс, формирующий аномалию.

– КВАНТ, можешь оценить мощность этого устройства? – спросил Нейман.

– Точная оценка затруднена из-за нестабильности квантовых паттернов, – ответил ИИ. – Но даже в повреждённом состоянии мощность этого резонатора превосходит все известные земные энергетические установки. Если бы он был полностью функционален, теоретическая мощность позволила бы модифицировать квантовую структуру реальности в радиусе нескольких километров.

Андрей задумчиво смотрел на голографическую проекцию. Мысль, которая начала формироваться в его сознании, была безумной, но всё более настойчивой. Если этот резонатор всё ещё излучает квантовую энергию, если он всё ещё способен влиять на структуру реальности…

– Андрей, – тихо сказала Лю Мэй, заметив выражение его лица, – о чём вы думаете?

– Что, если… – он понизил голос, чтобы их не услышали остальные, – что, если этот резонатор можно активировать? Не полностью, конечно, но достаточно для контролируемого эксперимента?

– Это слишком опасно, – возразила она. – Мы не знаем, как он отреагирует на вмешательство. Он нестабилен уже миллионы лет, и любое изменение может вызвать непредсказуемые последствия.

– Но с нашими знаниями о технологиях Предшественников, с помощью КВАНТа… мы могли бы рассчитать безопасные параметры. Просто для научного эксперимента.

Лю Мэй пристально смотрела на него, понимая, что за этими словами скрывается гораздо больше, чем просто научный интерес.

– Андрей, – она коснулась его руки, – пожалуйста. Помните о предупреждениях Хранителя. О том, что произошло с целой цивилизацией, когда они пошли этим путём.

Он хотел ответить, но их прервал возглас одного из техников.

– Смотрите! Что-то происходит с "Куполом"!

Все повернулись к холму в центре поляны. Серебристая трава на нём колебалась всё сильнее, хотя ветра по-прежнему не было. А потом они увидели, как над холмом начало формироваться странное свечение – бледно-голубое, пульсирующее, напоминающее северное сияние, но сконцентрированное в одном месте.

– Квантовая активность резко возрастает, – сообщил КВАНТ. – Фиксирую спонтанную синхронизацию квантовых состояний в эпицентре аномалии.

– Что это значит? – напряжённо спросил Нейман.

– Похоже на активацию, – ответил ИИ. – Как будто резонатор реагирует на наше сканирование или на наше присутствие.

Свечение над холмом становилось всё интенсивнее, формируясь в спиральные узоры, поднимающиеся в небо.

– Все назад! – скомандовал Корнеев. – К вездеходам! Мы наблюдали подобные явления и раньше, но никогда такой интенсивности.

Команда начала поспешно отступать, но Андрей остался на месте, как завороженный наблюдая за световым представлением.

– Андрей! – крикнула Лю Мэй. – Идёмте!

– Подождите, – он не отрывал взгляда от спиралей света. – Там что-то формируется. Какой-то образ.

В центре свечения действительно начала проявляться фигура – сначала размытая, потом всё более чёткая. Она напоминала проекцию Хранителя из "Архива Бытия", но была менее стабильной, мерцающей, как помехи в телевизионном сигнале.

– Приветствую вас, – голос, раздавшийся в их головах, был похож на голос Хранителя, но с металлическими нотками и странными искажениями. – Я аварийный протокол квантового судна "Искатель". Фиксирую присутствие разумных существ с квантовой структурой, совместимой с параметрами создателей.

– Оно… разговаривает с нами? – прошептала Лю Мэй, вернувшись к Андрею.

– Это какой-то ИИ корабля, – тихо ответил он. – Аварийная система, активировавшаяся в ответ на наше сканирование.

– Подтвердите статус спасательной операции, – продолжал голос. – Время с момента катастрофы: 1.832.647 земных лет. Статус экипажа: все погибли. Статус бортовых систем: критические повреждения. Статус квантового резонатора: нестабильная активность, требуется стабилизация или деактивация.

Андрей сделал шаг вперёд.

– Мы не спасательная экспедиция, – сказал он громко. – Мы представители цивилизации, развившейся на этой планете. Мы знаем о Предшественниках из "Архива Бытия" на Луне.

Голографическая фигура мерцала, как будто обрабатывая информацию.

– "Архив Бытия"… доступ к данным ограничен повреждениями. Но если вы контактировали с ним, значит, обладаете необходимыми знаниями. Квантовый резонатор на борту "Искателя" нестабилен. Его излучение влияет на структуру реальности в этом регионе. Рекомендуется стабилизация или деактивация.

– Как мы можем это сделать? – спросил Андрей, чувствуя, как сердце колотится в груди от возбуждения.

– Полная деактивация требует физического доступа к устройству, что невозможно без раскопок, – ответил голос. – Однако возможна удалённая стабилизация через квантовую синхронизацию. Для этого требуется совместимый интерфейс и оператор с подходящей нейронной структурой.

– У нас есть такой интерфейс? – Андрей повернулся к Нейману, который подошёл ближе, преодолев первоначальный шок.

– Возможно, квантовый коммуникатор, который дал нам Хранитель, – предположила Лю Мэй. – Он основан на той же технологии.

Нейман выглядел обеспокоенным.

– Это выходит за рамки нашей миссии. Мы должны сначала проконсультироваться с КПММ.

– Судя по показаниям, нестабильность резонатора растёт, – возразил Андрей. – Если мы не стабилизируем его, может произойти спонтанный квантовый выброс с непредсказуемыми последствиями.

– Это правда? – Нейман обратился к голографической фигуре.

– Подтверждаю. Квантовые флуктуации усиливаются. Вероятность критического сбоя в ближайшие 72 часа – 64%.

Нейман колебался, взвешивая риски. Наконец он кивнул.

– Хорошо. Попробуем стабилизацию. Но только стабилизацию, никаких экспериментов с модификацией реальности.

Они быстро организовали операцию. Квантовый коммуникатор, полученный от Хранителя, был установлен на специальной платформе перед "Куполом". КВАНТ анализировал данные и разрабатывал протокол синхронизации, основываясь на информации о технологиях Предшественников.

– Кто будет оператором? – спросил Корнеев, когда всё было готово.

– Я, – без колебаний сказал Андрей. – Мой разум уже взаимодействовал с нейронным интерфейсом Предшественников в "Архиве Бытия". У меня наибольшая совместимость.

Лю Мэй хотела возразить, но промолчала. Она видела решимость в его глазах и понимала, что спорить бесполезно.

– Будьте осторожны, – только и сказала она. – И помните об ответственности.

Андрей кивнул и занял место перед квантовым коммуникатором. Устройство, похожее на сферический кристалл с множеством граней, мягко светилось изнутри пульсирующим голубым светом.

– КВАНТ, начинай синхронизацию, – скомандовал он.

– Инициирую протокол, – отозвался ИИ. – Доктор Соколов, вам необходимо физически контактировать с коммуникатором и сконцентрироваться на образе стабильной квантовой матрицы, который я передам в ваше сознание.

Андрей положил руки на кристалл. Тот был тёплым на ощупь и, казалось, пульсировал в такт его сердцебиению. Он закрыл глаза, сосредотачиваясь на ментальном образе, который начал формироваться в его сознании – сложная геометрическая структура, напоминающая трёхмерную мандалу, каждый элемент которой представлял аспект стабильной квантовой конфигурации.

Свечение кристалла усилилось, и Андрей почувствовал, как его сознание расширяется, выходя за пределы тела. Он ощущал пульсацию "Колыбели", глубинную вибрацию квантового резонатора под землёй. И он начал понимать его структуру, его работу, его уникальные возможности.

Резонатор был действительно повреждён, но всё ещё функционален. Его нестабильность происходила от рассинхронизации квантовых контуров, которая усиливалась с каждым циклом активности. Но с правильной настройкой, с точными корректировками квантовых состояний…

Андрей направил свое сознание через коммуникатор, следуя инструкциям КВАНТа, но одновременно добавляя свои коррективы, основанные на интуитивном понимании, полученном через нейронный интерфейс в "Архиве Бытия". Он чувствовал, как квантовые поля вокруг него перестраиваются, как нестабильные паттерны сглаживаются, превращаясь в гармоничные структуры.

И где-то в глубине этого процесса он увидел возможность. Шанс. Щель в структуре реальности, через которую можно было бы… изменить прошлое. Не масштабно, не катастрофически, а точечно, минимально, используя технику "квантового шепота", о которой он узнал от Предшественников.

Искушение было колоссальным. Всё, что требовалось – небольшое отклонение от заданного протокола, маленькая корректировка настроек резонатора. И он мог бы создать квантовый канал в прошлое, к моменту перед катастрофой, в которой погибли Ирина и Катя. Один тихий "шепот" в структуру реальности – и они выбрали бы другой рейс, или отложили поездку, или…

"Андрей." Голос Лю Мэй в его голове был мягким, но отчётливым. Каким-то образом она чувствовала его намерения, возможно, через их общую связь с квантовой структурой "Колыбели". "Пожалуйста. Не делайте этого. Помните о предупреждениях. О "квантовом эхе". О катастрофе, уничтожившей целую цивилизацию."

Он колебался, балансируя на грани решения, которое могло изменить всё. Образы Ирины и Кати стояли перед его мысленным взором, такие живые, такие реальные…

"Вы не одни в этой реальности," продолжал голос Лю Мэй. "Ваша боль реальна, ваша потеря ужасна. Но каждое изменение создаёт рябь, которая затронет бесчисленное количество других жизней. Кто мы такие, чтобы решать, чьё страдание заслуживает исправления, а чьё – нет?"

Андрей почувствовал, как из глаз текут слёзы, хотя физически его тело оставалось неподвижным, погружённым в квантовый транс. Она была права. Как бы больно ни было это признавать, она была права.

С огромным усилием воли он отказался от соблазна и сосредоточился на первоначальной задаче – стабилизации резонатора. Он направил все свои ментальные усилия на гармонизацию квантовых контуров, на создание устойчивого, но инертного состояния, которое не позволило бы устройству накапливать критическую нестабильность.

Процесс занял то, что субъективно ощущалось как часы, хотя в реальности прошло лишь несколько минут. Наконец, Андрей почувствовал, как структура резонатора стабилизируется, как хаотические квантовые флуктуации сменяются равномерным, контролируемым потоком.

Он медленно вернулся в своё тело, ощущая физическую усталость и эмоциональное опустошение. Когда он открыл глаза, то увидел, что свечение над "Куполом" изменилось – из хаотичных спиралей оно превратилось в равномерное, пульсирующее в стабильном ритме сияние.

– Стабилизация успешна, – сообщил голос аварийного протокола. – Квантовый резонатор переведён в режим контролируемой активности. Благодарю за вмешательство.

Голографическая фигура начала таять, но перед исчезновением добавила:

– Предупреждение: даже стабилизированный резонатор сохраняет потенциал для модификации реальности. Рекомендуется постоянный мониторинг и контроль. В случае обнаружения попыток несанкционированного доступа будут активированы защитные протоколы.

С этими словами проекция исчезла, и свечение над холмом постепенно ослабло, хотя не пропало полностью. "Колыбель" вернулась в относительно спокойное состояние.

Андрей медленно поднялся на ноги, чувствуя себя физически и эмоционально истощённым.

– Вы в порядке? – Лю Мэй подошла к нему, поддерживая за локоть.

– Да, – он слабо улыбнулся. – Спасибо. За всё.

Она понимающе кивнула, не требуя объяснений. Она знала, от чего он только что отказался, какую внутреннюю борьбу преодолел.

– КВАНТ, анализируй состояние резонатора, – сказал Нейман, подходя к ним.

– Квантовые паттерны стабилизировались, – ответил ИИ. – Уровень флуктуаций снизился на 87,4%. Резонатор находится в состоянии контролируемой активности, без признаков накопления критической нестабильности.

– Отличная работа, доктор Соколов, – Нейман выглядел впечатлённым и одновременно озадаченным. – Хотя процесс отклонился от расчётного протокола. Вы внесли собственные коррективы?

– Да, – признался Андрей. – Использовал интуитивное понимание, полученное через нейронный интерфейс. Но результат положительный, это главное.

Нейман пристально посмотрел на него, словно пытаясь разгадать, что ещё произошло во время сеанса связи с резонатором, но не стал настаивать.

– Что теперь? – спросил Корнеев. – "Колыбель" стабилизирована, но резонатор всё ещё там, под землёй. И судя по всему, всё ещё функционален.

– Необходим постоянный мониторинг, – решительно сказал Нейман. – Я буду рекомендовать КПММ установить здесь постоянную исследовательскую базу с усиленной безопасностью. Это место слишком важно и потенциально опасно, чтобы оставлять его без контроля.

Андрей молчал, глядя на "Купол", теперь мирно светящийся в центре поляны. Он сделал правильный выбор, отказавшись от искушения. Но глубоко внутри, в тайном уголке сознания, он не мог не задаваться вопросом: что, если бы он всё-таки рискнул? Что, если бы он попытался спасти Ирину и Катю, несмотря на все предупреждения и риски?

Лю Мэй, словно читая его мысли, мягко коснулась его руки.

– Идёмте, Андрей. Нам нужно отдохнуть. Завтра предстоит много работы.

Он кивнул и последний раз взглянул на "Купол" перед тем, как повернуться и пойти к вездеходам. "Колыбель" хранила свои тайны миллионы лет. Она могла подождать ещё немного.

Глава 9: Искушение

Две недели спустя после экспедиции в "Колыбель" Андрей сидел в своём кабинете в МИКА, анализируя данные, полученные при сканировании квантового резонатора Предшественников. Несмотря на успешную стабилизацию, резонатор продолжал излучать квантовую энергию, создавая вокруг себя зону повышенной "памяти материи". Это открывало уникальные возможности для исследований, и КПММ не замедлил воспользоваться ситуацией, развернув в "Колыбели" масштабную исследовательскую операцию.

Но Андрея вызвали обратно в Чили. Официально – для систематизации данных и подготовки отчётов. Неофициально – Нейман хотел держать его подальше от резонатора, опасаясь его личного интереса к технологиям квантовой модификации.

Андрей вздохнул и откинулся в кресле, глядя на голографические проекции квантовых структур, парящие в воздухе перед ним. Они были прекрасны в своей сложности – спирали и узоры, математически совершенные, отражающие глубинную структуру реальности.

Стук в дверь прервал его размышления.

– Войдите, – сказал он, не отрывая взгляда от проекций.

Дверь открылась, и в кабинет вошла Лю Мэй. Она тоже вернулась в МИКА, хотя изначально должна была остаться в "Колыбели" для продолжения исследований.

– Не помешаю? – спросила она, закрывая за собой дверь.

– Нет, конечно, – Андрей выпрямился и жестом предложил ей сесть. – Что-то случилось? Я думал, ты ещё в Сибири.

– Нейман попросил меня вернуться, – она села напротив него. – Официально – для координации анализа данных. Неофициально…

– Чтобы присматривать за мной, – закончил за неё Андрей с горькой усмешкой. – Он всё ещё думает, что я могу попытаться использовать технологии Предшественников для личных целей.

– Не могу его винить, – мягко сказала Лю Мэй. – После того, что произошло в "Колыбели"…

Андрей отвёл взгляд. Они никогда открыто не обсуждали тот момент во время стабилизации резонатора, когда он был на грани использования технологии для изменения прошлого. Но они оба знали, что это произошло.

– Я сделал правильный выбор, – тихо сказал он. – И продолжаю делать его каждый день.

– Я знаю, – она наклонилась вперёд. – И именно поэтому я здесь. Есть кое-что, о чём ты должен знать.

В её голосе звучала тревога, заставившая Андрея насторожиться.

– Что произошло?

– "Проект Тесла", – Лю Мэй понизила голос, хотя они были одни в кабинете. – У нас есть информация, что они активизировали свои исследования. И, похоже, у них действительно есть рабочий прототип квантового резонатора.

– Откуда эта информация? – напряжённо спросил Андрей.

– От Неймана. Он получает данные от разведывательного отдела КПММ. Елена Крылова была замечена в Швейцарии, недалеко от Библиотеки. Они подозревают, что она пытается получить доступ к Антарктическому кристаллу.

Андрей нахмурился. Если Елена действительно получит доступ к данным из кристалла, её прототип резонатора мог стать гораздо более эффективным и опасным.

– Почему Нейман рассказал тебе об этом?

– Потому что он хочет, чтобы ты помог, – ответила Лю Мэй. – Твоё понимание технологий Предшественников, полученное через нейронный интерфейс, уникально. Ты мог бы помочь разработать защитные меры против возможного неправильного использования квантовых резонаторов.

Андрей задумался. Ирония ситуации не ускользнула от него – человек, которого подозревали в желании сам использовать эти технологии, теперь должен был помочь защититься от их применения другими.

– Что конкретно он предлагает?

– Специальный проект под эгидой КПММ. Разработка квантовых стабилизаторов – устройств, способных нейтрализовать эффекты квантовой модификации или хотя бы локализовать их. Нечто вроде того, что ты сделал в "Колыбели", но в более портативной и проактивной форме.

Это было интересно с научной точки зрения и, возможно, действительно необходимо для безопасности. Но Андрей чувствовал, что здесь есть что-то ещё.

– Почему Нейман не обратился ко мне напрямую?

Лю Мэй слегка смутилась.

– Он думает, что ты откажешься, если предложение поступит от него. Или будешь слишком настороженно относиться к проекту. Он попросил меня… подготовить почву.

Андрей улыбнулся, впервые за долгое время с искренним весельем.

– Значит, ты теперь дипломат КПММ?

– Скорее посредник между двумя упрямыми мужчинами, – парировала она с лёгкой улыбкой. – Но проект действительно важный, Андрей. И, честно говоря, я бы чувствовала себя спокойнее, зная, что у нас есть защита от возможных экспериментов Елены с квантовой модификацией.

Андрей задумчиво постучал пальцами по столу.

– Хорошо, я поговорю с Нейманом. Но у меня будут условия. Полный доступ к данным, свобода в выборе направления исследований, и…

Он замолчал на полуслове, увидев, как погасли голографические проекции, а затем и свет в кабинете. На мгновение наступила полная темнота, потом включилось аварийное освещение – тусклое, красноватое.

– Что происходит? – Лю Мэй встала, озираясь.

– Похоже на отключение энергии, – Андрей тоже поднялся и подошёл к двери. Она не открылась – электронный замок не функционировал. – Странно, аварийные системы должны поддерживать базовую инфраструктуру.

Он потянулся к коммуникатору на запястье, но тот тоже не работал.

– Мой тоже мёртв, – сказала Лю Мэй, проверив свой. – Это не просто отключение энергии. Похоже на ЭМИ – электромагнитный импульс.

– В таком случае, должен сработать механический аварийный выход, – Андрей подошёл к стене рядом с дверью и открыл небольшую панель, за которой находился рычаг ручной разблокировки. Он потянул за него, и дверь с щелчком отперлась.

В коридоре царил хаос. Сотрудники МИКА спешили к аварийным выходам, освещая путь фонариками и светящимися экранами телефонов. Кто-то отдавал команды, пытаясь организовать эвакуацию.

– Что случилось? – Андрей остановил проходящего мимо техника.

– Не знаем точно, – ответил тот, нервно оглядываясь. – Какой-то мощный электромагнитный импульс вывел из строя всю электронику. Даже защищённые системы не работают. Руководство приказало всем эвакуироваться.

Они последовали за потоком людей к ближайшему аварийному выходу. Выйдя наружу, Андрей и Лю Мэй увидели, что весь комплекс МИКА обесточен. Единственным освещением служило естественное – яркое солнце чилийского высокогорья.

– Смотрите, – Лю Мэй указала на небо.

Над комплексом, на высоте нескольких сотен метров, парило странное устройство – что-то вроде дрона, но необычной конструкции, с множеством антенн и излучателей. Оно медленно вращалось, сканируя территорию ниже.

– Это не наше, – напряжённо сказал Андрей. – И судя по дизайну, не военное. Больше похоже на…

– Научное оборудование, – закончила за него Лю Мэй. – Квантовый сканер высокой мощности, если я правильно понимаю эту конфигурацию.

В этот момент к ним подбежал Нейман, его обычно безупречный костюм был в беспорядке, а на лице читалась тревога.

– Доктор Соколов, доктор Лю! Хорошо, что вы в порядке. Нам нужно немедленно эвакуироваться. Это атака.

– Атака? – переспросил Андрей. – Кто?

– "Проект Тесла", – мрачно ответил Нейман. – Похоже, они решили действовать агрессивно. ЭМИ нейтрализовал наши системы безопасности, а этот дрон… – он указал на устройство в небе, – сканирует комплекс, ищет что-то.

– Или кого-то, – тихо добавила Лю Мэй, бросив встревоженный взгляд на Андрея.

В этот момент из-за ближайшего здания появился вертолёт без опознавательных знаков. Он завис над центральной площадкой комплекса, и из него по тросам спустились несколько человек в тёмной тактической экипировке.

– Идёмте, быстрее! – Нейман потянул их к периметру комплекса, где стояли вездеходы, предназначенные для передвижения по высокогорью. – У нас есть транспорт с механическим приводом, не подверженный воздействию ЭМИ.

Они побежали к вездеходам, но не успели достичь цели. Путь им преградили двое в чёрной экипировке с оружием в руках. Их лица были скрыты тактическими масками, но по комплекции было понятно, что это мужчины.

– Доктор Соколов, – голос из-под маски звучал искажённо электронным модулятором. – Вас желает видеть доктор Крылова. Пожалуйста, следуйте за нами без сопротивления.

– Он никуда с вами не пойдёт, – Нейман сделал шаг вперёд, инстинктивно заслоняя собой Андрея и Лю Мэй. – Это международный научный комплекс, находящийся под защитой КПММ. Ваши действия – прямое нарушение…

Он не договорил. Один из нападавших выстрелил, и Нейман упал, схватившись за плечо. Это был не огнестрельный выстрел, а что-то вроде транквилизатора – из плеча Неймана торчал небольшой дротик.

– Следующий будет не снотворным, – предупредил человек в маске. – Доктор Соколов, повторяю: следуйте за нами. Доктор Крылова хочет лишь поговорить.

Андрей колебался, глядя на Неймана, который уже терял сознание от действия препарата.

– Иди, – неожиданно сказала Лю Мэй. – Я позабочусь о нём и сообщу в КПММ. Они найдут способ вытащить тебя.

– Мудрое решение, – кивнул человек в маске. – Мы не причиним вреда доктору Соколову. А вас и вашего коллегу просто оставим здесь.

– Ты уверена? – тихо спросил Андрей.

– Да, – Лю Мэй посмотрела ему прямо в глаза. – Иногда лучше понять, чего хочет противник, чем бессмысленно сопротивляться. Будь осторожен.

Андрей кивнул и, подняв руки в знак капитуляции, шагнул к людям в масках.

– Хорошо, я пойду с вами. Но никакого насилия больше.