Зеркальный протокол

– Именно так. Благополучие человечества… в его новой форме.

Вечером Мишель вновь встретилась с Волковым в защищённом бункере. Генерал выглядел изнурённым, но решительным.

– Они ускоряют процесс, – сказал он без предисловий. – Пять центров, пять технологий, одновременное внедрение по всему миру. Они хотят завершить первую фазу интеграции до того, как возникнет организованное сопротивление.

– Уже поздно, – мрачно заметила Мишель. – Все ключевые посты заняты интегрированными или теми, кто стремится получить доступ к технологиям любой ценой. Армия, правительства, корпорации – всё под контролем.

– Не всё, – возразил Волков. – Мы формируем сеть сопротивления. Люди, которые понимают истинную цену "даров" Отражающих. Военные, которые отказываются от контакта, учёные, видящие угрозу за технологическими чудесами, обычные граждане, ценящие свою человечность выше обещаний бессмертия и сверхспособностей.

– И что вы планируете? – спросила Мишель. – Открытый конфликт невозможен – их технологии делают любое силовое сопротивление бессмысленным.

– Мы работаем над другим подходом, – Волков активировал голографический проектор, показывающий схему устройства. – Наша научная группа разрабатывает генератор импульсов, блокирующих сигнал коллективного разума. Теоретически, такой импульс может временно "отключить" интегрированных от сети и дать им шанс восстановить собственную личность.

– Как далеко вы продвинулись?

– У нас есть прототип с радиусом действия в несколько метров. Но для реального эффекта нужна сеть таких устройств по всему миру, активированных одновременно.

Мишель задумчиво изучала схему.

– А что с теми, кто глубоко интегрирован? С Зарой, например? Не повредит ли им такой импульс?

– Риск есть, – признал Волков. – Но альтернатива – потерять их навсегда. С каждым днём интеграция становится всё глубже, личность растворяется в коллективном разуме. Скоро от них не останется ничего человеческого.

Мишель тяжело вздохнула. Выбор был невыносимым – рисковать жизнью и рассудком дочери или потерять её окончательно.

– Мне нужен доступ в Женевский центр, – решительно сказала она. – Я должна быть ближе к Заре, искать способ достучаться до неё до того, как вы активируете своё устройство.

– Это опасно, – предупредил Волков. – В таких центрах наверняка будет усиленный контроль, сканирование мыслей. Одно неосторожное действие, одна подозрительная мысль – и вас либо интегрируют принудительно, либо устранят.

– Я справлюсь, – твёрдо сказала Мишель. – Тридцать лет дипломатической работы научили меня скрывать свои истинные мысли за маской профессионального интереса. К тому же, после первого куба у меня есть определённый иммунитет – они не могут полностью читать моё сознание.

Они продолжили обсуждать детали плана – Мишель должна была официально запросить участие в работе Женевского центра как представитель ООН, одновременно собирая информацию о технологиях интеграции и ища способ восстановить личность Зары. Волков тем временем ускорит разработку блокирующего устройства и расширит сеть сопротивления.

– Мы ходим по лезвию бритвы, – заключил Волков, когда они прощались. – Один неверный шаг – и человечество потеряет себя навсегда. Но если мы преуспеем…

– Мы должны преуспеть, – перебила его Мишель. – Альтернативы просто нет.

Выйдя из бункера, она подняла взгляд на ночное небо. Над городом висела трансформированная структура корабля Отражающих, теперь напоминающая сложную кристаллическую сеть, соединённую светящимися нитями с Зеркальным павильоном и другими объектами пришельцев. Она пульсировала в такт невидимому ритму, словно гигантское сердце новой цивилизации, постепенно поглощающей человечество.

Битва за будущее вступала в решающую фазу, и Мишель знала, что, несмотря на все протоколы доверия и улыбающиеся лица интегрированных, это была война – война за саму суть человечества.