Звёздные рудокопы

Они замолчали, каждый погруженный в свои мысли. Затем Виктор медленно поднялся и подошел к дочери. Он неуверенно протянул руку и коснулся ее плеча, словно проверяя, действительно ли она реальна.

– Пятнадцать лет, – тихо произнес он. – Я жил с мыслью, что потерял тебя. Что подвел тебя и твою мать.

– Ты никогда нас не подводил, – Ева поднялась и, после секундного колебания, обняла отца. – То, что случилось на Марсе, было не твоей виной.

Виктор неловко обнял ее в ответ, непривычный к физическому контакту после стольких лет изоляции. Но в этом объятии было что-то исцеляющее, словно закрывалась глубокая рана, которую он носил в себе с того страшного дня.

– У нас так много времени потеряно, – сказал он, отстраняясь и глядя на дочь. – Так много всего, что мы не знаем друг о друге.

– У нас будет время наверстать, – улыбнулась Ева. – Я назначена на станцию минимум на шесть месяцев. Если, конечно, ты не против работать вместе.

– Против? – Виктор покачал головой. – Это лучшее, что случалось со мной за пятнадцать лет.

Они провели следующие несколько часов, рассказывая друг другу о своих жизнях. Ева поведала об экспериментальном лечении, о годах реабилитации и обучения, о своей работе в Европейском Институте Астрофизики. Виктор рассказал о своих инженерных проектах, о жизни, полностью посвященной работе, о том, как он избегал близких отношений, боясь снова испытать боль потери.

– Ты совсем не изменился, – с легкой грустью сказала Ева. – Всё так же уходишь от проблем в работу.

– Работа была единственным, что держало меня на плаву, – признался Виктор. – Единственным, что имело смысл.

– А теперь?

– Теперь… – он посмотрел на дочь с теплотой, которую не испытывал много лет. – Теперь всё по-другому.

Их разговор прервал сигнал коммуникатора. АНИС сообщила, что Виктора срочно вызывают в командный центр.

– Что случилось? – спросил он, мгновенно переключаясь в рабочий режим.

– Дрон ДК-7516 показывает необычные данные после диагностики, – ответила система. – Доктор Левски просит вашего присутствия для анализа информации.

– Я буду через пять минут, – ответил Виктор и повернулся к Еве. – Мне нужно идти. Это связано с аномальными магнитными колебаниями, которые мы обнаружили сегодня.

– Я пойду с тобой, – решительно сказала Ева. – Если это связано с звездной активностью, я могу помочь.

Виктор кивнул, и они вместе направились в командный центр, где их встретил доктор Левски, взволнованно изучавший данные на большом экране.

– А, Стоун, наконец-то! – воскликнул астрофизик. – И доктор Ковач, отлично! Нам пригодится ваша экспертиза.

– Что у вас, доктор? – спросил Виктор, подходя к экрану.

– Данные с ДК-7516, – Левски указал на графики. – Дрон зафиксировал необычные магнитные структуры в короне звезды, прямо перед тем, как начал перегреваться. Смотрите, – он увеличил часть изображения. – Это не похоже ни на что, с чем я сталкивался ранее.

На экране были видны странные завихрения магнитных полей, образующие сложные, почти симметричные структуры.

– Они слишком упорядочены для случайных флуктуаций, – заметил Виктор.

– Именно! – подтвердил Левски. – Природные магнитные поля звезды никогда не образуют таких регулярных структур. Это как если бы… – он замялся.

– Как если бы кто-то целенаправленно формировал эти поля, – тихо закончила Ева, внимательно изучая данные.

Оба мужчины посмотрели на нее.

– Это невозможно, – возразил Левски. – В короне звезды миллионы градусов. Ничто не может существовать в таких условиях, не говоря уже о манипуляции магнитными полями.

– Ничто известное нам, – уточнила Ева. – Но посмотрите на эти паттерны. Они повторяются с небольшими вариациями. Это похоже на… коммуникацию.

– Коммуникацию? – недоверчиво переспросил Левски. – Вы предполагаете разумную активность внутри звезды?

– Я лишь отмечаю, что паттерны слишком сложны и регулярны для случайных процессов, – спокойно ответила Ева. – И они сконцентрированы вокруг наших платформ и дронов.

Виктор молчал, анализируя информацию. Идея о разумной активности внутри звезды казалась абсурдной, но данные действительно были странными.

– Необходимо больше информации, – наконец сказал он. – Левски, настройте все доступные сенсоры на наблюдение за этими магнитными аномалиями. Ева, – он запнулся, непривычно обращаясь к дочери по имени в рабочей обстановке, – доктор Ковач, проанализируйте данные со всех платформ за последние 72 часа. Ищите подобные паттерны.

– А дроны? – спросил Левски. – Продолжаем добычу?

Виктор задумался. С одной стороны, корпорация ожидала результатов. С другой – если что-то в короне звезды влияло на работу дронов, это могло представлять опасность.

– Продолжаем, но с повышенной осторожностью, – решил он. – Отозвать дроны из секторов с наиболее выраженными аномалиями. Остальные могут работать, но при первых признаках нестабильности немедленно возвращать на платформы.

Левски кивнул и отправился выполнять указания. Ева осталась у экрана, всё ещё изучая странные паттерны.

– Ты действительно считаешь, что это может быть форма коммуникации? – тихо спросил Виктор, когда они остались относительно одни.

– Я не знаю, – честно ответила она. – Но мой мозг видит в этих паттернах структуру, слишком сложную для случайности. Это похоже на язык, хотя и абсолютно чуждый.

Виктор посмотрел на дочь с новым уважением. Ее измененный мозг видел то, что другие пропускали. Возможно, именно поэтому Элизабет Кейн организовала ее присутствие здесь.

– Работай с этими данными, – сказал он. – Если кто-то и может разгадать эту загадку, то это ты.

Ева улыбнулась, и Виктор увидел в этой улыбке отражение своей покойной жены. Боль потери, которую он носил в себе пятнадцать лет, немного утихла. Его дочь была жива и здесь, с ним. И теперь у них была общая задача – разгадать тайну звезды.

Следующие несколько дней были посвящены интенсивному исследованию странных магнитных аномалий. Ева, работая с данными от всех платформ, обнаружила, что подобные паттерны наблюдались с самого начала операции, но стали более выраженными и сложными с увеличением количества активных дронов.

– Похоже, что эти структуры реагируют на нашу активность, – объяснила она на совещании, где присутствовали Виктор, Левски и Ковалев. – Они концентрируются вокруг дронов и становятся сложнее со временем.

– Как если бы что-то изучало наши машины? – предположил Ковалев.

– Или пыталось общаться с ними, – добавила Ева, показывая серию трехмерных моделей, демонстрирующих эволюцию магнитных структур. – Смотрите, как паттерны меняются после каждого нового погружения дрона. Сначала простые завихрения, затем всё более сложные структуры.

Левски покачал головой, всё еще скептически настроенный.

– Даже если предположить, что в короне звезды существует какая-то форма… активности, как она может выжить при таких температурах? И почему мы никогда раньше не наблюдали ничего подобного?

– Может быть, наблюдали, но не понимали, что видим, – ответила Ева. – Солнечные вспышки, корональные выбросы массы – все эти явления мы объясняем физическими процессами, но что, если некоторые из них имеют иную природу?

– Это слишком умозрительно, – возразил Левски.

– Возможно, – согласился Виктор. – Но факт остается фактом – наши дроны встречаются с аномальным поведением магнитных полей, которое влияет на их работу. Независимо от причины, мы должны адаптировать операцию.

Он повернулся к голографической проекции звезды.

– Предлагаю провести эксперимент. Мы модифицируем один из дронов, усилив его способность генерировать контролируемые магнитные импульсы. Затем отправим его в зону с наиболее выраженными аномалиями и будем генерировать простые, повторяющиеся паттерны. Если эти структуры действительно являются формой коммуникации, возможно, мы получим ответ.

– Это рискованно, – заметил Ковалев. – Если мы спровоцируем более интенсивную реакцию, дрон может быть поврежден или уничтожен.

– Риск минимален, – возразил Виктор. – Мы усилим магнитную защиту дрона и будем готовы немедленно отозвать его при первых признаках опасности.

После некоторых дебатов план был принят. Виктор лично руководил модификацией дрона ДК-7520, который был оснащен усиленными магнитными генераторами и дополнительными сенсорами для регистрации даже минимальных изменений в окружающих полях.

На следующий день модифицированный дрон был готов к эксперименту. В командном центре собралась группа специалистов, включая Виктора, Еву, Левски и Ковалева.

– Дрон ДК-7520 готов к запуску, – доложила лейтенант Чен, контролировавшая операцию. – Платформа «Прометей-5» докладывает полную готовность.

– Начинайте погружение, – приказал Виктор. – Стандартный протокол, скорость минимальная.

На главном экране они наблюдали, как дрон медленно спускался в корону звезды. На глубине 150 метров он достиг зоны с выраженными магнитными аномалиями.

– Мы на месте, – сообщила Чен. – Активировать магнитные генераторы?

– Активировать, – подтвердил Виктор. – Начните с базового паттерна A-1.

Дрон начал генерировать простой, повторяющийся магнитный импульс – три коротких, три длинных, три коротких, пауза, и снова. Классический сигнал SOS в новом исполнении.

Первые несколько минут ничего не происходило. Затем Ева, внимательно наблюдавшая за данными, воскликнула:

– Смотрите! Окружающие поля меняются!

На экранах было видно, как магнитные структуры вокруг дрона начали перестраиваться, формируя новые паттерны, более сложные, чем прежде.

– Это может быть просто реакция полей на наши импульсы, – скептически заметил Левски.

– Нет, – уверенно сказала Ева. – Это не просто реакция. Смотрите на структуру – она не только повторяет наш паттерн, но и добавляет к нему новые элементы. Как если бы… как если бы что-то отвечало нам.

Виктор внимательно изучал данные. Действительно, магнитные поля формировали сложные структуры, которые, хотя и включали элементы их сигнала, были гораздо более замысловатыми.

– Переходите к паттерну B-2, – распорядился он.

Дрон изменил характер импульсов, теперь генерируя последовательность, основанную на простых числах – два импульса, пауза, три импульса, пауза, пять импульсов, и так далее.

Реакция последовала почти немедленно. Магнитные поля вокруг дрона снова перестроились, теперь образуя структуры, в которых можно было различить продолжение последовательности простых чисел – семь, одиннадцать, тринадцать…

– Невероятно, – прошептал Левски, его скептицизм уступал место изумлению. – Они не только распознали паттерн, но и продолжили его логически.

– Они? – переспросил Ковалев.

– Или что бы это ни было, – поправился астрофизик. – Но это явно демонстрирует признаки разумной реакции.

Виктор переглянулся с Евой, видя в ее глазах смесь восторга и тревоги, которая отражала его собственные чувства. Если в звезде действительно существовала какая-то форма разума, это полностью меняло характер их миссии.

– Продолжайте эксперимент, – сказал он. – Перейдите к более сложным паттернам. Я хочу увидеть, насколько продвинутыми могут быть эти реакции.

В течение следующего часа они тестировали различные последовательности магнитных импульсов, и каждый раз получали осмысленные, логически связанные ответы. Магнитные структуры вокруг дрона становились всё более сложными и организованными, формируя паттерны, которые было трудно объяснить любыми известными физическими процессами.

– Я думаю, у нас достаточно данных для предварительных выводов, – наконец сказал Виктор. – Отзовите дрон на платформу.

– Есть отозвать дрон, – подтвердила Чен, передавая команду.

Машина начала медленно подниматься из короны звезды. Но когда она достигла глубины около 100 метров, сенсоры зафиксировали внезапное усиление магнитной активности вокруг.

– Что происходит? – напряженно спросил Виктор.

– Магнитные поля вокруг дрона резко усиливаются, – доложила Чен. – Они… они как будто пытаются удержать машину!

– Увеличьте мощность подъемных двигателей, – приказал Виктор. – Выведите дрон из этой зоны как можно быстрее.

Дрон увеличил скорость подъема, но магнитные структуры вокруг него стали еще более интенсивными, замедляя его движение.

– Температура корпуса растет, – сообщила Чен. – 85% от максимально допустимой… 90%…

– Активируйте аварийный протокол «Дельта», – скомандовал Виктор. – Максимальная мощность на магнитные щиты, всю доступную энергию на двигатели.

Дрон рванулся вверх с новой силой, но магнитные поля продолжали удерживать его. На экране было видно, как вокруг машины формируются всё более сложные структуры, словно сеть, опутывающая дрон.

– 95% от максимальной температуры… – голос Чен звучал напряженно. – 98%…

– Подготовьте протокол самоуничтожения, – решительно сказал Виктор. – Если мы не сможем поднять дрон, лучше потерять его контролируемым образом, чем допустить перегрев и возможный взрыв.

– Подождите! – воскликнула Ева, изучавшая данные. – Магнитные поля меняются. Они не атакуют дрон, они… я думаю, они пытаются коммуницировать более интенсивно!

– Что ты предлагаешь? – спросил Виктор, не сводя глаз с растущих показателей температуры.

– Активировать финальный паттерн коммуникации, – быстро сказала Ева. – Самый сложный, который мы разработали. Возможно, это сработает как сигнал «до свидания» или «нам нужно уйти».

Виктор колебался лишь секунду.

– Сделайте это, – приказал он. – Активируйте паттерн E-5.

Дрон начал генерировать новую последовательность магнитных импульсов, более сложную и структурированную, чем все предыдущие. На несколько напряженных секунд ничего не менялось, температура корпуса продолжала расти.

– 99%… – Чен была готова активировать самоуничтожение.

И вдруг магнитные поля вокруг дрона изменились. Структуры, которые, казалось, удерживали машину, начали расплетаться, открывая путь наверх.

– Магнитное сопротивление падает! – воскликнула Чен. – Дрон снова двигается!

Все наблюдали, как машина медленно, но верно поднималась к платформе. Магнитные структуры вокруг нее продолжали генерировать сложные паттерны, но больше не препятствовали движению.

– Они поняли, – тихо сказала Ева. – Они поняли, что мы хотим уйти, и отпустили дрон.

– Или это простое совпадение, – возразил Левски, но в его голосе уже не было прежней уверенности.

Когда дрон наконец достиг платформы «Прометей-5» и был в безопасности, в командном центре повисла напряженная тишина. Все осмысливали увиденное, пытаясь найти рациональное объяснение происходящему.

– Независимо от природы этих явлений, – наконец нарушил молчание Виктор, – мы столкнулись с чем-то необычным, что может влиять на работу наших дронов и потенциально угрожать безопасности операции.

– Что вы предлагаете, инженер Стоун? – спросил Ковалев.

– Во-первых, полный анализ всех собранных данных. Во-вторых, временная приостановка добычи в секторах с выраженными магнитными аномалиями. В-третьих, срочный доклад в главный офис корпорации.

– Элизабет Кейн не обрадуется сокращению объемов добычи, – заметил Ковалев.

– Безопасность важнее графиков, – твердо сказал Виктор. – К тому же, если мы действительно обнаружили новую форму… активности в звезде, это может иметь научную ценность, превышающую любую добычу ресурсов.

Ковалев кивнул, соглашаясь.

– Я поддержу ваше решение, Стоун. Доктор Ковач, доктор Левски, составьте детальный отчет по всем наблюдениям. Чен, подготовьте приказы о временной приостановке операций в затронутых секторах.

Все разошлись по своим задачам, и Виктор остался наедине с голографической проекцией звезды, на которой были отмечены зоны магнитных аномалий. Он смотрел на эти мерцающие участки, пытаясь осмыслить произошедшее.

Если Ева права, и в короне звезды действительно существует какая-то форма разумной активности, способной манипулировать магнитными полями и коммуницировать через них, это полностью меняло не только характер их миссии, но и понимание самой природы жизни и разума.

И что еще более тревожно – эта потенциальная форма жизни, похоже, начинала реагировать на присутствие дронов всё более активно. Удержание их дрона могло быть попыткой более глубокой коммуникации… или предупреждением.

Виктор вздохнул и потер переносицу. Ему предстоял непростой разговор с Элизабет Кейн. Он знал, что CEO корпорации будет интересовать только одно – продолжение добычи ценных ресурсов. Идеи о потенциальной звездной жизни будут восприняты как помеха, если не прямая угроза проекту.

Но он также знал, что не может игнорировать происходящее. Если то, что они обнаружили, действительно было новой формой жизни, это меняло все этические аспекты их работы. Можно ли продолжать добычу, если она потенциально наносит вред разумным существам?

Эти мысли занимали его, когда он направился в коммуникационный центр для срочного доклада в главный офис «СтелларМайн».