Звёздные рудокопы

– Как продвигаются исследования? – спросил Виктор, переводя разговор в более практическое русло.

– Мы добились определенного прогресса, – Ева оживилась. – Новое оборудование, присланное с Земли, позволяет нам регистрировать более тонкие изменения в магнитных полях и лучше анализировать их структуру. Мы начали составлять своего рода «словарь» – базу паттернов, которые, как мы полагаем, соответствуют определенным концепциям.

– Звучит впечатляюще, – кивнул Виктор. – Какие концепции вам удалось идентифицировать?

– В основном базовые идеи, – ответила Ева. – «Присутствие», «движение», «забор материала» – то, что связано с нашими непосредственными действиями. Мы также видим паттерны, которые, кажется, обозначают различные области звезды – что-то вроде географических маркеров.

– Интересно, – задумался Виктор. – То есть, они воспринимают звезду как свою территорию, с разными «регионами»?

– Похоже на то, – кивнула Ева. – И некоторые регионы, судя по интенсивности реакции, более важны для них, чем другие. Особенно зоны с высокой магнитной активностью вокруг солнечных пятен.

– Это может быть ключевым для оптимизации добычи, – заметил Виктор. – Если мы сможем определить, какие зоны менее «чувствительны» для них, мы могли бы сконцентрировать наши операции там.

– Именно об этом я и думала, – согласилась Ева. – Но есть еще кое-что интересное. Мы начали замечать паттерны, которые появляются, когда мы не инициируем контакт. Как будто они пытаются сами начать коммуникацию.

– Они проявляют… любопытство? – предположил Виктор.

– Возможно, – кивнула Ева. – Или это их способ изучения незнакомого объекта. В любом случае, это демонстрирует активное взаимодействие, а не просто реакцию на наши действия.

Их разговор прервал подошедший лейтенант Чен.

– Инженер Стоун, доктор Ковач, – обратилась она к ним. – У нас новые данные с платформы «Прометей-8». Магнитные структуры там демонстрируют необычную активность.

– Какого рода активность? – сразу же насторожился Виктор.

– Не агрессивную, – поспешила уточнить Чен. – Скорее… организованную. Они формируют концентрические круги вокруг платформы, с очень регулярными интервалами и симметричной структурой.

– Покажите, – попросила Ева.

Они подошли к главной консоли, где Чен вывела на экран трансляцию с «Прометея-8». Зрелище было поистине впечатляющим – вокруг платформы образовались идеально ровные концентрические круги из плазмы, пульсирующие с определенной частотой, словно излучая какой-то сигнал.

– Невероятно, – прошептала Ева. – Это самая сложная и организованная структура, которую мы наблюдали до сих пор. И заметьте, она возникла без нашей инициации.

– Они что-то хотят нам сообщить, – сказал Виктор. – Но что?

– Нужно проанализировать паттерн пульсации, – решила Ева. – Лейтенант, передайте все данные в мою лабораторию. Я соберу исследовательскую группу для немедленного анализа.

– Есть, доктор, – кивнула Чен.

– Как это влияет на работу дронов? – спросил Виктор, всегда помнящий о практической стороне операции.

– Пока никак, – ответила Чен. – Дроны продолжают добычу без помех. Магнитные структуры не вмешиваются в их работу, просто… демонстрируют эту активность вокруг платформы.

– Хорошо, – кивнул Виктор. – Продолжайте наблюдение. При любых изменениях докладывайте немедленно.

– Я пойду в лабораторию, – сказала Ева. – Нужно начать анализ как можно скорее. Это может быть прорывом в нашем понимании.

Виктор кивнул, и Ева поспешила к лифту, ведущему в исследовательский сектор. Он остался у консоли, продолжая изучать странные круги вокруг платформы «Прометей-8». Что-то в этой активности вызывало у него не только научный интерес, но и неясное беспокойство. Если эти существа действительно пытались инициировать контакт… что именно они хотели сообщить?

Лаборатория астрофизического отдела, ставшая центром исследовательской группы Евы, кипела активностью, когда она прибыла туда. Доктор Левски и еще пять специалистов – астрофизики, ксенолингвисты и специалисты по коммуникационным системам – уже изучали данные, поступающие с «Прометея-8».

– Доктор Ковач, – Левски повернулся к ней, когда она вошла. – Вы уже видели эти структуры? Они удивительны!

– Видела, – кивнула Ева. – Что вы думаете об их природе?

– Они определенно коммуникативные, – ответил Левски. – Частота пульсации следует четкому паттерну, который не может быть случайным. Мы пытаемся расшифровать его, но пока безуспешно.

– Может быть, нам не хватает контекста, – предположила доктор Минг, специалист по ксенолингвистике, недавно присоединившаяся к исследовательской группе. – Мы пытаемся интерпретировать эти сигналы с нашей человеческой перспективы, но их концептуальная база может быть совершенно иной.

– Согласна, – кивнула Ева. – Нам нужно отойти от антропоцентрического мышления. Давайте подумаем: если бы вы были существом, эволюционировавшим внутри звезды, существующим как паттерн магнитных полей в плазме, каким был бы ваш опыт реальности? Что было бы важным для вас?

– Магнитные поля, – сразу сказал Левски. – Они были бы основой вашего существования, вашим «телом» и средством взаимодействия с окружающим миром.

– Потоки плазмы, – добавила Минг. – Источник энергии и, возможно, «питательных веществ», если такая аналогия применима.

– Термоядерные реакции в ядре звезды, – предположил доктор Хансен, другой астрофизик. – Возможно, для них это что-то вроде климата или геологических процессов на планете.

– А время, – задумчиво сказала Ева. – Вспомните, что процессы в плазме происходят с невероятной скоростью. Для существ, эволюционировавших в такой среде, наши действия могут казаться мучительно медленными.

– Как если бы мы наблюдали за движением ледника, – кивнул Левски. – Для них наши дроны двигаются со скоростью улитки.

– Но они адаптировались к нашему темпу коммуникации, – заметила Минг. – Это показывает удивительную гибкость мышления.

– Или, – медленно сказала Ева, осененная внезапной мыслью, – их восприятие времени радикально отличается от нашего. Что, если для них то, что мы воспринимаем как секунды, растягивается на часы или дни? Это объяснило бы их способность формировать такие сложные и организованные структуры за время, которое кажется нам мгновением.

– Интересная теория, – согласился Левски. – Это также объяснило бы, почему их ответы становятся более сложными со временем. Они не просто учатся – они получают больше «субъективного времени» для обдумывания и формирования ответа.

– Нам нужно учитывать этот фактор в наших коммуникационных протоколах, – решила Ева. – Возможно, мы должны давать им больше времени между сообщениями, чтобы они могли полностью «обработать» информацию.

– А что с этими концентрическими кругами? – спросил Хансен. – Как мы их интерпретируем?

– Давайте начнем с базовой символики, – предложила Ева. – Круг – универсальный символ единства, целостности, цикличности. Концентрические круги могут представлять расширение, распространение, иерархию…

– Или волны, – сказал Левски. – Как круги на воде от брошенного камня. Распространение сигнала или влияния.

– А может, это просто способ привлечь наше внимание, – предположила Минг. – Как яркий свет или громкий звук. «Смотрите сюда, мы хотим общаться».

Ева обдумывала все предложенные интерпретации.

– Давайте проверим последнюю гипотезу, – решила она. – Отправим на платформу «Прометей-8» простой сигнал, показывающий, что мы обратили внимание и готовы к коммуникации.

– Какой паттерн использовать? – спросил Левски.

– Что-то простое, но явно искусственное, – сказала Ева. – Последовательность простых чисел, закодированную в импульсы разной частоты. Это недвусмысленно покажет, что мы восприняли их сигнал и отвечаем осмысленно.

Команда быстро разработала соответствующий сигнал и передала его на платформу «Прометей-8». Массивные магнитные генераторы платформы начали излучать структурированные импульсы в корону звезды.