Артур и Алхимия Пустоты

– Дети, которые уже повторили часть его пути на практике, – возразила Маша, все больше проникаясь идеей. – Мы взаимодействовали с аномалиями, стабилизировали системы. У нас есть его дневники, его лабораторные журналы, его оборудование. И у нас есть то, чего не было у него.

– Что? – спросила Лиза, не понимая.

– Мы – команда, – сказал Артур, глядя по очереди на Машу, Тима и Лизу. – И мы знаем о его ошибках, о его конечной неудаче. Мы можем быть осторожнее. Мудрее. Мы можем проверять гипотезы друг у друга и не замыкаться в одиночестве.

Он повернулся к доске и на правой, чистой половине крупными, уверенными буквами вывел: ПРОЕКТ «АЛХИМИЯ ПУСТОТЫ».

– Цель, – объявил он, и его голос звенел новой, стальной решимостью, – не тратить последние чернила на поддержание умирающего чуда. Цель – использовать их как образец, как эталон, как объект для самого тщательного изучения. Мы отправляемся на станцию «Зенит». Мы изучим все его записи, все его эксперименты, все его черновики. И мы повторим его величайшее достижение, но на новом уровне. Мы синтезируем наши собственные «Квантовые Чернила», основанные не на слепой вере, а на точном знании.

Тишина, воцарившаяся после этих слов, была уже иной. В ней не было отчаяния и безнадежности. В ней был трепет перед грандиозностью и дерзостью замысла, смешанный с холодной, зрелой решимостью.

– Это… безумие, – выдохнула Маша, но в ее глазах читался не страх, а азарт первооткрывателя, стоящего на краю неизведанного.

– Все великие открытия поначалу кажутся безумием для тех, кто мыслит старыми категориями, – процитировал Артур фразу из старого журнала Вандала. – Мы потратили несколько месяцев, чтобы понять, что мы шли по ложному, зависимому пути. Теперь у нас есть шанс найти правильный – путь созидателей.

– А что будет с оазисом? – снова спросила Лиза, кивая на окно.

– Он будет нашим напоминанием и нашим маяком, – сказал Артур. – Нашим испытательным полигоном в будущем. Мы не позволим ему умереть. Мы вернемся с решением. Настоящим, фундаментальным, долговечным решением, основанным на знании, а не на чуде.

Решение было принято. Оно было страшным, рискованным, почти невыполнимым с точки зрения здравого смысла. Но оно было единственным, что не вело в тупик. Они больше не были хранителями чужой тайны. Они становились ее наследниками и продолжателями. И их путешествие к сердцу этой тайны, к истокам наследия Вандала, только начиналось. Путешествие, в котором их главным инструментом должен был стать не волшебный артефакт, а их собственный разум, упорство и желание докопаться до сути.

Решение отправиться на станцию «Зенит» повисло в воздухе, заряженное новой, суровой решимостью. Теперь предстояло самое сложное и прозаичное – подготовка. Они не могли просто взять и уехать, как в прошлую свою вылазку. Исчезновение четверых детей на неопределенный срок не осталось бы незамеченным, а подозрения взрослых могли похоронить все их планы.

– Родители никогда не отпустят нас в такую даль, – констатировал Тим, сокрушенно разглядывая самодельную карту, на которой расстояние до «Зенита» казалось гигантским, почти непреодолимым. – Скажем, что идем в трехдневный геологический поход за новыми образцами пород? Для коллекции?

– Не прокатит, – покачала головой Маша, тут же включая аналитический режим. – В прошлый раз мы отсутствовали на день дольше заявленного срока, и нас уже отчитали за несанкционированное расширение маршрута. К тому же, нам нужны не дни, а недели, а то и месяцы. Нам нужен официальный, железобетонный повод. Прикрытие.

Артур ходил по лаборатории, его босые ноги шлепали по прохладному каменному полу. Он перебирал в уме все возможные варианты, отбрасывая один за другим. Вдруг он остановился, его взгляд упал на старый, пыльный сертификат, висевший на стене – документ, подтверждающий статус их метеокупола как вспомогательной метеостанции.

– Метеорологические наблюдения, – вдруг сказал он. – Мы – юные метеорологи, члены кружка. Наш купол – официальная, хоть и старая, станция. Что, если мы подадим заявку на… скажем, «многомесячный цикл наблюдений за атмосферными аномалиями и пылевыми бурями в радиусе 500 километров»? С обоснованием, что это необходимо для улучшения моделей прогнозирования и безопасности поселка.

Маша заинтересованно подняла бровь, мысленно оценивая бюрократическую составляющую.

– Это… гениально и бюрократично одновременно. У нас есть старые бланки, устав кружка и даже печать. Мы можем составить официальное письмо на бланке, с подписями. Выглядеть это будет солидно.

– И указать станцию «Зенит» как одну из ключевых точек нашего маршрута! – подхватил Тим, уже видя в этом элемент авантюры. – Как заброшенный объект, представляющий уникальный научный интерес для изучения локальных климатических условий! Там же на куполе остались датчики!

Энтузиазм, помноженный на острую необходимость, снова начал разгораться. Они провели весь вечер за тщательным созданием официального документа. Маша выводила каллиграфическим почерком «Директору Муниципального Образования «Солнечный Шторм»», Тим рисовал впечатляющую, подробную карту маршрута с условными обозначениями, а Артур сочинял текст, полный наукообразных терминов и ссылок на методички, стараясь, чтобы он звучал максимально убедительно и скучно.

– А если они проверят? – спросила Лиза, которая помогала ставить печать на бумаги, с силой нажимая на старую деревянную колодку. – Если кто-то позвонит или захочет приехать?

– Кто будет проверять группу юных метеорологов в самой глуши? – усмехнулся Артур, проверяя текст на наличие ошибок. – Старейшина Атцек? Он с трудом читает по слогам. Главное – официальная бумага с печатью. Она имеет магическую силу для взрослых, создает видимость порядка и законности.

Следующие несколько дней ушли на интенсивную подготовку «Скарабея». На этот раз это была не кратковременная вылазка, а полноценная экспедиция. Артур снял с крыши дома дополнительные солнечные панели и укрепил их на корпусе вездехода, чтобы увеличить энергоавтономность. Они загрузили несколько канистр с водой, хотя это и сокращало полезное пространство внутри тесного салона.

– Без приличного запаса воды далеко не уедешь, – мрачно заметил Тим, вкатывая очередную двадцатилитровую канистру в багажник. – Это закон пустыни.

– Мы найдем воду на «Зените», – сказал Артур, но в его голосе слышалась неуверенность. Старая станция могла быть полностью сухой.

Самым ценным и объемным грузом стали инструменты и записи. Паяльники, мотки проволоки разного сечения, наборы гаечных ключей, химические реактивы в прочных пластиковых контейнерах. Маша отвечала за архив: дневники Вандала, их собственные журналы с экспериментами, распечатки схем. Все было упаковано в водонепроницаемые гермоконтейнеры.

– Не забудь «Квантовую чернильницу»! – крикнула Лиза, помогая Тиму укладывать спальные мешки.

– Без нее никуда, – кивнул Артур, проверяя крепление запасного колеса. – Возможно, она – не только ресурс, но и ключ к пониманию того, как Вандал минимизировал энтропию в системе. Ее нужно изучать, а не просто тратить.

Вечером накануне отъезда Артур в одиночестве подошел к опреснителю. Агрегат работал, но его гул был неровным, с хрипотцой. Он положил руку на теплый, вибрирующий металл корпуса.

– Держись, старина, – прошептал он. – Продержись. Мы вернемся. С настоящим решением.

Он посмотрел на полку, где лежал футляр с ручкой. Он взял его, ощутил в руках непривычную тяжесть наследия и ответственности, и положил во внутренний, застегивающийся на молнию карман своей походной куртки. Это был их самый ценный актив. И самый большой груз, который им предстояло нести.

Ночью никто не мог уснуть. Лиза ворочалась, представляя себе древнюю, засыпанную песком станцию и тайны, которые она хранит. Тим в уме пересчитывал запасы еды и горючего, прикидывая, на сколько их хватит. Маша в темноте проверяла мысленный список оборудования, боясь что-то упустить. Артур лежал с открытыми глазами, глядя в потолок. Он думал о Вандале. Одинокий гений в пустыне, одержимый своей идеей. Они шли по его стопам. Смогут ли они избежать его участи? Смогут ли они, в отличие от него, остаться командой?

На рассвете «Скарабей» с глухим урчанием дизельного двигателя выбрался из гаража. На его борту было четверо детей, верный пес и безумная, но твердая надежда совершить невозможное – не найти готовый ответ, а создать его самим. Они оставляли позади свой угасающий оазис и отправлялись навстречу самой большой загадке их жизни, вооруженные не магией, а знаниями и упрямством.

«Скарабей» пыхтел, медленно взбираясь на очередной песчаный бархан. Раннее утро в пустыне было обманчивым – воздух еще оставался прохладным, но солнце, поднимавшееся над горизонтом, уже обещало испепеляющий зной. В салоне царило напряженное молчание, нарушаемое лишь ровным гудением мотора и прерывистым храпом Барона, растянувшегося на заднем сиденье.

Артур крепко сжимал штурвал, его пальцы побелели от напряжения. Он вел вездеход по памяти и по вымышленной карте, которую они сами же и нарисовали для отчета. Каждый километр, отделявший их от поселка, заставлял сердце биться чаще. Они пересекали невидимую границу, за которой кончалось детство с его условностями и начиналась суровая реальность самостоятельных решений и полной ответственности.

– Ничего, скоро привыкнем, – пробормотал Тим, пытаясь разглядеть в бинокль хоть что-то, кроме бесконечных, переливающихся под солнцем песков. – Как в прошлый раз. Дорогу запомнили, ориентиры есть.

– В прошлый раз мы бежали от непосредственной опасности, – негромко возразила Маша, не отрывая взгляда от экрана портативного компаса и навигатора, собранного Артуром из списанных компонентов. – А сейчас мы целенаправленно едем ей навстречу, и даже не знаем, какая именно опасность нас ждет. И это совсем другое ощущение. Это планомерное вхождение в зону неизвестности.

Лиза прижалась лбом к теплому стеклу. Она смотрела на убегающий назад след от колес «Скарабея». От этого следа тянулась невидимая нить к дому, к маме, к ее комнате, к запаху свежего хлеба. Ниточка истончалась с каждым метром, и Лиза боялась, что вот-вот она порвется, и они останутся одни в этом безбрежном золотом море, где нет никого, кроме ветра и солнца.

– Там никого нет, правда? – тихо спросила она. – На станции. Никаких… чужих?

– Мы стабилизировали аномалию, – напомнил Артур, стараясь, чтобы его голос звучал уверенно, хотя сам в этом не был до конца уверен. – Превратили хаотичную энергию в управляемый резонанс. Белый песок – тому доказательство. Там должна быть тишина.

Но он и сам в это не до конца верил. Законы, с которыми они имели дело, были слишком новы и непредсказуемы. Кто мог знать, что произошло на «Зените» за месяцы их отсутствия? Не вернулись ли те самые «шепчущие» формы энергии?

Через несколько часов езды пейзаж начал меняться. Ровные барханы сменились каменистыми плато, испещренными глубокими трещинами. Ветер, до этого почти не ощущаемый, теперь завывал за тонкими стенками «Скарабея», заставляя кузов слегка вибрировать.

– Похоже, мы приближаемся к тектоническому разлому, – заметила Маша, изучая карту геологических образований. – Станция «Зенит» была построена на возвышенности именно для изучения таких формаций. Грунт здесь должен быть тверже.

– Отлично, значит, нас еще и трясти начнет, как в стиральной машине, – проворчал Тим, потирая ушибленное о дверцу плечо. – Надеюсь, подвеску Артур усилил.

Внезапно Барон поднял голову и насторожил уши. Глубокий, почти неслышный рык вырвался из его глотки. Он уставился в лобовое стекло, хотя впереди не было видно ничего, кроме раскаленного воздуха, дрожащего над камнями.

– Что с ним? – насторожилась Лиза, садясь прямо.

– Чует что-то, – сказал Артур, сбавляя скорость и всматриваясь в даль. Его руки снова сжали штурвал.

Воздух перед ними словно сгустился. Солнечный свет искривился, и на секунду им показалось, что они видят очертания чего-то большого и темного, бесформенного, что колыхалось среди скал, как мираж. Звук мотора на мгновение стал приглушенным, будто его заглушила толстая стена.

– Это они? – прошептала Лиза, цепляясь за рукав Артура.

– Не может быть, – буркнул Тим, но его рука непроизвольно потянулась к аварийному огнетушителю, закрепленному у его ног.

Артур резко нажал на тормоз. «Скарабей» замер, подняв небольшое облако пыли. Призрачное видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Звук мотора снова стал четким и громким. Перед ними лежала пустая, безжизненная каменистая равнина.

– Мираж, – с облегчением выдохнула Маша. – Просто атмосферная аномалия. Слой горячего воздуха преломляет свет…

– Или нет, – перебил ее Артур. Он вышел из вездехода и указал на песок перед капотом. – Смотрите.

На песке, еще не успевшем покрыться свежей пылью, лежал небольшой, идеально круглый участок белого, мелкого песка. Он был точной копией того, что они оставили на станции «Зенит» после стабилизации аномалии.

– Отзвук, – тихо произнесла Маша, выйдя рядом с ним. – Он здесь. Он… последовал за нами? Или это независимое образование?

– Может, это предупреждение? – предположил Тим, оглядываясь по сторонам.

– Или приветствие, – неожиданно сказала Лиза, тоже выскочившая из машины. – Он же теперь добрый, стабильный. Может, он показывает дорогу? Как хлебные крошки.

Артур молча смотрел на белый песок. Это было напоминание. Напоминание о том, что они имеют дело с силами, которые не укладывались в привычные рамки, но которые, тем не менее, подчинялись каким-то своим, еще не познанным законам. Это была не магия, а сложная физика, которую им еще предстояло понять.

Он снова тронулся с места, аккуратно объехав таинственную метку. Никто не произнес ни слова. Даже Барон перестал рычать и снова улегся. Но напряжение в салоне не исчезло. Оно витало в воздухе, густое и тяжелое. Они поняли, что их миссия будет гораздо сложнее, чем просто повторение чужих экспериментов. Им предстояло столкнуться с наследием Вандала лицом к лицу. И это наследие, похоже, было живо и реагировало на их присутствие.

Солнце стояло в зените, превращая кабину «Скарабея» в подобие раскаленной печи. Кондиционер, собранный Артуром из старого холодильника и автомобильного радиатора, с трудом справлялся, издавая жалобный вой и выдувая чуть прохладный воздух. Пейзаж за окном окончательно сменился на суровый, каменистый. Они въехали в район тектонического разлома, и дорога стала еще более неровной.

– По карте и показаниям GPS, мы уже близко, – сообщила Маша, откладывая планшет. Ее голос был хриплым от жары и пыли, проникавшей сквозь щели. – Должны увидеть купол с любой минуты. Высота над уровнем моря увеличивается.

Все, кроме Артура, который не сводил глаз с извилистого пути между камней, впились в лобовое стекло. Каждое скальное образование вдали могло оказаться желанной целью. Напряжение росло с каждым метром. Барон, чувствуя его, начал скулить и переминаться с лапы на лапу, облизывая нос.

– Вон что-то! – внезапно крикнула Лиза, указывая пальцем чуть левее курса. – Блестит!

На фоне ослепительно синего неба вырисовывался темный, куполообразный силуэт. Он казался крошечным, игрушечным, затерянным среди гигантских скал. Но солнечный луч, пойманный какой-то металлической деталью, дал тот самый блик. Это был он. Станция «Зенит».

– Есть, – коротко бросил Артур, и в его голосе прозвучало глубочайшее облегчение, смешанное с новым приступом тревоги.

Он направил «Скарабей» к цели, медленно объезжая глубокие трещины в земле и груды острых, как бритва, камней. По мере приближения станция росла в размерах, обретая детали. Они увидели сеть трещин в плексигласовом куполе, забитые песком и камнями оконные проемы, покосившуюся антенну. Это было место, где время остановилось, уступив место ветру и безжалостному разрушению.

– Ничего не изменилось, – прошептал Тим, когда «Скарабей» с глухим стуком остановился в десятке метров от главного входа, того самого, через который они когда-то бежали. – Так же жутко и заброшенно, как и в прошлый раз.

Он был прав. Станция излучала ощущение покинутости и тайны. Песок уже успел заметить следы их прошлого визита, но само здание стояло неподвижно и безмолвно, словно гигантский каменный цветок, выросший посреди ничего и забытый всеми.

Артур заглушил двигатель. Внезапно наступившая тишина была оглушительной. Ни ветра, ни пения птиц, ни стрекота насекомых. Только тихий треск остывающего металла «Скарабея» и собственное учащенное дыхание.

– Что ж, – Артур потянулся к дверной ручке, и щелчок замка прозвучал невероятно громко. – Приехали. Дом милый дом.

Они вылезли из вездехода, разминая свои затекшие конечности. Воздух был сухим и горячим, он обжигал легкие. Ноги после долгой дороги подкашивались. Барон выпрыгнул последним, потянулся, отряхнулся и, насторожив уши, принялся внимательно обнюхивать окружающее пространство, двигаясь низко к земле. Он не рычал, но его тело было напряжено, готовое в любой момент к броску или бегству.

– Ничего не чувствую, – сказала Маша, держа в руках самодельный детектор электромагнитных аномалий, собранный на базе старого радиоприемника. – Фон в норме. Никаких всплесков, как тогда.

– Может, они ушли? – предположила Лиза, прячась за спиной Артура.

– Или ждут, – мрачно пошутил Тим. – Надеюсь, мы их не разбудим обеденным звонком.

Артур подошел к знакомой, ржавой металлической двери. Она была приоткрыта, как они и оставили в прошлый раз, подпертая камнем. Он толкнул ее, и та с скрипом поддалась, впустив их в полумрак забвения.

Запах ударил в нос – знакомый коктейль из пыли, окисленного металла, старого пластика и чего-то еще, сладковатого и затхлого, что ассоциировалось с давно покинутыми помещениями. Лучи солнца, пробивавшиеся через трещины в куполе, выхватывали из мрака знакомые очертания: разбросанное оборудование, центральный стол, покрытый патиной, ту самую медную арку в углу. Все было на своих местах, покрытое новым, более толстым слоем пыли.

– Ничего не трогали, – констатировала Маша, проводя пальцем по столу и оставляя четкую полосу на серой поверхности. – Только ветер да время поработали.

– Кому тут трогали? – пожал плечами Тим. – Только шакалам да нам, чудакам.

Но Артур стоял неподвижно, вглядываясь в дальний угол лаборатории, туда, где они оставили разлитые чернила и разбросанные во время прошлой паники бумаги. Теперь там был идеальный, почти неестественный порядок. Стеклянные осколки были аккуратно собраны в небольшую кучку, а листы бумаги, испещренные формулами, сложены в ровную стопку.

– Кто-то тут был, – тихо сказал он, и его слова упали в гулкую тишину зала, как камни в колодец.

Все замолчали, вглядываясь в указанное место. Да, это было невозможно списать на действие ветра или гравитации. Это была чья-то рука. Аккуратная, методичная.

– Может, те самые… другие? – вспомнила Маша про таинственный сигнал, который они фиксировали в прошлый раз, перед тем как все началось. – Те, кто послал тот импульс?

– Или… он сам? – еще тише прошептала Лиза, вцепившись в куртку Артура.

Вопрос повис в воздухе, тяжелый и не дающий ответа. Они стояли в центре лаборатории, слушая тишину. Она была уже не пустой. Она была настороженной, полной незримого присутствия. Кто-то или что-то знало об их прибытии. И, возможно, ждало их. Их великое приключение только что обрело нового, невидимого участника, и неизвестно, был ли он другом.

Тишина в лаборатории Вандала стала звенящей. Аккуратно сложенные бумаги в углу выглядели зловеще, как аккуратно заправленная постель в заброшенном доме. Кто-то действительно был здесь. И этот кто-то явно не собирался устраивать погром.

– Может, это Атцек? – первым нарушил молчание Тим, стараясь говорить бодро. – Старейшина. Пришел проверить, не хулиганим ли мы на старых развалинах.

– Сомневаюсь, – покачала головой Маша, подходя ближе к стопке и не решаясь ее тронуть. – Дойти пешком сюда через полпустыни? В его-то годы и с его больной ногой? Это маловероятно.

Артур медленно подошел к стопке бумаг. Он боялся их трогать, словно они могли быть хитроумной ловушкой или носителем какой-нибудь биологической угрозы. Но любопытство и необходимость понять пересилили осторожность. Он осторожно взял верхний лист. Это была одна из его собственных схем, чертеж улучшенного теплообменника для опреснителя. На полях, рядом с его расчетами, чьим-то тонким, аккуратным почерком были сделаны пометки. Не исправления, а… уточнения. Математические выкладки, углублявшие его идеи, предлагавшие более эффективные материалы.

– Смотрите, – прошептал он, показывая лист другим. – Они… они меня дополнили. Здесь расчет оптимального угла изгиба трубки для лучшей теплоотдачи.

– Кто «они»? – с опаской спросила Лиза, выглядывая из-за его спины.

– Не знаю, – честно ответил Артур. – Но этот почерк… он мне кажется знакомым. Похож на почерк из дневников Вандала, но… более четкий, как будто другой рукой.

Он лихорадочно начал перебирать стопку. Среди их записей попадались и чужие. Небольшие листки с формулами, схемами, набросками устройств, которых они никогда не видели. Стиль был удивительно похож на стиль самого Вандала, но более… современный. Более отточенный, лишенный сумасшедшего блеска, но исполненный той же глубины.

– Похоже, у нас есть тайный поклонник, – мрачно пошутил Тим, подбирая с пола один из таких листков. – Или очень дотошный рецензент. Смотри, он даже мой чертеж ветрогенератора раскритиковал, написал, что КПД можно поднять на 20%, если изменить угол лопастей.

– Это не критика, Тим, – сказала Маша, изучая одну из чужих схем. – Смотри, это модификация нашего резонатора для улавливания атмосферной влаги. Более эффективная схема питания. Тот, кто это нарисовал, понимает в этом больше нас. Гораздо больше.

Внезапно Барон, который до этого обнюхивал порог, насторожился и тихо зарычал, глядя вглубь лаборатории, в сторону коридора, ведущего в жилые отсеки станции. Шерсть на его загривке встала дыбом. Он отступил на шаг, прижавшись к ноге Лизы.

– Там кто-то есть, – беззвучно прошептала Лиза, цепляясь за руку Артура.

Все замерли, вглядываясь в темный прямоугольник двери. Из темноты донесся легкий, едва слышный скрежет. Шаги? Или просто скрип старого здания, прогнувшегося под порывом ветра?

Артур сглотнул. Сердце колотилось где-то в горле. Он медленно потянулся к рюкзаку, где лежала увесистая гаечный ключ – не самое лучшее оружие, но хоть что-то.

– Эй! – крикнул Тим, не в силах выдержать напряженного ожидания. – Кто здесь? Выходи! Мы свои!

Его голос гулко отозвался под куполом и затих, поглощенный пылью и мраком. В ответ – лишь тишина. Но теперь она казалась насмешливой, нарочитой, полной скрытого знания.

– Может, нам… проверить? – нерешительно предложил Тим, уже пожалев о своей вспышке храбрости.

– Нет, – твердо сказал Артур. – Не сейчас. Мы не знаем, с кем имеем дело. Сначала нужно обустроить базу, привести в порядок оборудование, обеспечить себе тыл. И быть начеку. Все время.

Он посмотрел на темный коридор, откуда доносился тот самый скрежет. Кто-то наблюдал за ними. Кто-то, кто разбирался в работах Вандала не хуже, а может, и лучше их. Дружелюбный ли это был наблюдатель, оставшийся в тени из-за застенчивости? Или же это был тот самый одержимый последователь, повторяющий опасные эксперименты? А может, и вовсе… конкурент, претендующий на наследие?

Они развернули свои спальные мешки в самом освещенном углу лаборатории, подальше от таинственного коридора. Работа закипела, но теперь у нее был неприятный, соленый привкус постоянной угрозы. Каждый скрип, каждый шорох за стенами заставлял их вздрагивать и оборачиваться, руки сами тянулись к инструментам, как к оружию. Они были не одни в этом царстве пыли и тишины. И их незримый сосед, судя по всему, предпочитал оставаться в тени, наблюдая и оценивая. Ожидание становилось невыносимым.

Первая ночь на станции «Зенит» выдалась беспокойной. Спальные мешки казались колючими, каменный пол – невероятно твердым, а каждый шорох за стенами превращался в зловещие шаги невидимого гостя. Артур лежал без сна, уставившись в темноту, где призрачными силуэтами вырисовывались очертания приборов. Он мысленно перебирал факты: аккуратно сложенные бумаги, пометки на полях, скрип в коридоре. Кто-то был здесь. Кто-то, кто явно не хотел идти на контакт, но и не проявлял агрессии.

Утром, разбитые и невыспавшиеся, они собрались у центрального стола, запивая сухой паек теплой водой из фляг. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь трещины в куполе, освещали клубы пыли, поднятые их движениями.