Самая рыжая в академии драконов

– Слышала, к нему в очередь с сентября записывались, – припомнила я.

– Значит, тебе повезло, староста, потому что тебя он ждет через… – Рэдвин проверил наручные часы. – Уже через пятнадцать минут. И лучше нам не опаздывать, иначе придется мне самому сидеть с ниткой и иголкой.

– Не надо, ты это платье уже один раз погладил, – фыркнула я. – Оно пережило все экзамены, а тебя – нет.

Мы обменялись неприятными улыбками.

– Кстати, староста, когда ты язвишь, произношение у тебя становится лучше, – отвесил весьма сомнительный комплимент Рэдвин.

Вход на каждый остров парящего архипелага охраняли каменные драконы. Статуи остались еще с тех времен, когда Элиос Драк являлся властителем западных земель Эргана, а не бессменным ректором магической академии, которого, если слухи не врали, жаждали сместить. В первозданном виде до нас, правда, дожили не все изваяния, но драконы бытового факультета всегда сияли от чистоты! Проведи белой перчаткой – пыльного следа, наверное, не останется.

На стихийном факультете ходило поверье, что если дракону, спрятанному на дне бассейна в подземелье нашей общаги, потереть пузо, то от везения точно не отвертишься. Судя по тому, что оно сияло, в эту чушь верили многие. Но местные статуи наверняка полировали ради идеального порядка, а не ради удачи на экзаменах.

Остров бытовиков в принципе выделялся из архипелага холеностью и домовитой опрятностью: ровные дорожки, подстриженные лужайки и кусты. Даже плющ, окутывающий одну стену учебного корпуса, выглядел ухоженным. Общежитие, как и все здания у бытовиков, не отличалось архитектурной оригинальностью. Разве что высокие тяжелые двери украшали морды драконов.

Возле комнаты Люциана дежурили девушки. Одна, с планшетом и с карандашом, увенчанным розовыми перышками, бросилась нам навстречу и быстро шепнула:

– Мастер в дурном настроении! Его муза лежит в лазарете после дозора в Разломе и не может явиться на примерку! Работа стоит, он страдает!

Только после этого предупреждения нам открыли дверь и впустили в мастерскую Люциана. На самом деле это была обычная комната, даже кровать стояла казенная, но покрытая расшитым вручную покрывалом. На стенах висели рисунки платьев, в углу стояла ширма с птицами, а в глубоком кресле восседал худой блондин с длинными волосами и челкой, закрывающей пол-лица. И на открытой половине отражалась вся печаль создателей гениальных нарядов перед непостоянством муз.

На нас он посмотрел без особого интереса.

– Уходите, вы опоздали на минуту.

– Тебе уже не нужен живой металл? – спокойно предложил Рэдвин.

– Тогда один слиток плюсом! – капризно заявил он и, получив в ответ сдержанный кивок, поднялся с кресла.

Тут до меня дошло: похоже, Даррел посулил дизайнеру оплатить починку платья дорогущим магическим металлом, способным в умелых руках приобретать любые формы и сливаться с кожей. Сначала его использовали в экипировке для боевых магов, потом металл заметили ювелиры, и цена выросла многократно. Неожиданно, прямо сказать. И щедро. Старое платье того не стоило.

Я недоверчиво покосилась на Рэдвина, но он даже бровью не повел.

– Показывайте свое рубище! – скомандовал Люциан, и пока я вытаскивала аккуратно сложенные части платья из сумки, похлопал в ладоши: – Птички мои, нужна ваша помощь!

Из коридора впорхнули девушки, дежурившие под дверью, и началось движение. Я не поняла, как меня затолкали за ширму и заставили раздеться. Потом впихнули в отдельные части платья, собрали их, как конструктор, сколов булавками, и заставили меня встать на низенькую табуреточку в центре комнаты. Честное слово, чуть не начала читать стишок.

– Ну что ж… – Люциан с задумчивым видом постучал пальцем по острому подбородку и обошел меня по кругу, как украшенное праздничное дерево. – Платье убогое. Девушка явно не моя ненаглядная Геррос.

Я едва не задохнулась от возмущения и почувствовала, как стремительно начинаю краснеть. Знаете ли, это слишком! Меган Геррос, понятно, хороша, но я тоже себя не на помойке нашла. Для родителей я вообще самая пригожая!

– Однако… – Без зазрения совести Люциан приподнял мой скромный подол, державшийся на булавках с честным словом, и резюмировал: – Ноги длинные и стройные.

Потом он сжал пальцами мой пояс, заставив задержать дыхание.

– Талия узкая. Грудь…

– Нет, – хором вымолвили мы с Рэдвином, не позволив мастеру опытным путем проверить размер того, что надежно скрывал приколотый к подолу верх. Я еще и ледяным взглядом припечатала.

– На месте, – закончил дизайнер, убрав руки. – Тело подтянутое. Ростом, правда, могла быть повыше, но тебе такие всегда нравились, Винни.

Мы с Рэдвином одновременно поперхнулись воздухом.

– Я выйду, – проговорил он на алверийском и сбежал.

Дверь захлопнулась.

– Пупсик, ты не говоришь на эрганском? – спросил у меня Люциан.

– Говорю, конечно, – фыркнула я.

– Так это у вас такие ролевые игры? – рассмеялся он, и «птички» захихикали, кокетливо прикрыв губы пальчиками с идеальным маникюром.

– Мы готовимся к зачету, – зачем-то принялась оправдываться я.

– Да, очень мудро с твоей стороны взять Винни в репетиторы. До поступления в академию Элиоса Драка он учился в Алверии. – Дизайнер широко улыбнулся. Улыбка гению отчего-то шла не особо. – Но могла и не напрягаться, ты в любом случае в его вкусе.

– Откуда ты знаешь о вкусах Даррела? – внезапно вырвалось у меня. Правда стало любопытно.

– Знакомы давно, – ухмыльнулся Люциан и небрежно пошевелил пальцами в мою сторону: – Птички, уберите рукава! Они здесь лишние.

– Нет! – Я вцепилась в длинный рукав с фонариком на плече, вернее с тем, что осталось от этого фонарика. – Рукава лишними не бывают! Да я платье только из-за них купила!

Трио посмотрело на меня с таким изумленным видом, словно я некрасиво выругалась.

На свободу я вырвалась минут через сорок, но все это время Рэдвин терпеливо дожидался в коридоре с идеально белыми стенами. Невольно вспоминалось общежитие водников. По понятным причинам его столько раз затапливало, что потолок и побелку постоянно украшали желтые кляксы и подтеки. Раз в полгода их убирали с помощью бытовой магии, но хватало ненадолго.

Добравшись до административного корпуса, мы начали прощаться. Солнце село, парящий архипелаг накрывали вечерние сумерки. Ветер приносил из Разлома запах какого-то цветущего растения. Зловонный! Столики возле столовой пустовали, народ прятался в помещении.

– Хорошо позаниматься, староста, – попрощался Рэдвин на алверийском.

– Удачи, – согласилась я и все-таки добавила со смешком: – Винни.

– Сделай вид, что ты ничего не слышала! – предупредил он.

– Клянусь! – Я скрестила пальцы, словно действительно давала магическую клятву. – Винни! Прости, это очень забавно!

Я думала вернуться в библиотеку, но поймала себя на мысли, что ни один учебник не заменит живого общения, и развернулась. Даррел, сунув одну руку в карман, уверенной, неспешной походкой, словно совершенно не заботился «ароматами», витающими в воздухе, направлялся в сторону столовой.

– Рэдвин, подожди!

Он обернулся и изогнул брови в молчаливом вопросе. Я не видела ничего постыдного в том, чтобы попросить помощи, но вдруг стало неловко. Вроде как стою с протянутой рукой возле храма драконьей богини Дэны.

– Я подумала, может, пробежишься со мной по темам зачета? – спросила у Дарелла.

– Мой вечер расписан по минутам, староста, – с прохладцей в голосе отказался он на алверийском. Кондраг всех раздери!

– Ладно. – Я дернула плечом. – Увидимся.

На следующее утро Рэдвин принес сумку с готовым платьем и дрянное настроение в придачу. Когда я открыла дверь на раздраженный стук, он изобразил кривоватую ухмылку и объявил:

– Доставка старого платья прибыла.

Выглядел он нормально настолько, насколько может выглядеть человек в драконовом расположении духа. В смысле, бесящие манеры присутствовали, признаки боевой формы отсутствовали.