Мама мыла раму. Психолингвистический анализ речи

Игра в секретики

Усвоить на практике

– Мама, а что такое тайна?

– Это то, о чем никому нельзя говорить.

– А я никому не скажу, покажи мне тайну.

– Ее глазками не увидишь и ручками не потрогаешь, тайна – это не вещь…

– А я не буду ручками трогать, посмотрю – и на место положим!

Этот разговор с дочерью состоялся, когда ей было 2 года 11 месяцев. История сохранила его, потому что я записала его в родительский дневник, который, к сожалению, вела не регулярно. Я умилилась жадности и настойчивости детского познания, а еще разочаровалась в своем бессилии объяснить такое простое понятие, как тайна.

Я в те времена еще не была психологом и не знала о концепции Пиаже, описавшем этапы развития мышления. Согласно его подходу, до 12 лет большинству людей и думать нечего о понятийном мышлении, которое распахнет перед ними мир абстрактного. А в три года способность ребенка постигать мир ограничивается наглядно-действенным мышлением, когда, чтобы узнать суть предмета, надо потрогать его и поиграть с ним. А если это не предмет?

Понять, что такое тайна, помогают девчачьи секретики. Это вам не какое-то абстрактное понятие, а конкретное дело. Находишь стекло подходящего размера, оттираешь его до блеска лопухом, роешь ямку в земле, кладешь на дно какую-нибудь красоту – цветок или фантик, золотинку, горсть набитых стеклышек, накрываешь сверху стеклом и засыпаешь землей. Теперь аккуратно пальцем проделываешь в черной земле окошечко и – о, красота! – любуешься на свое творенье. Таким практическим способом, в игре, дети постигают суть тайны: это то, о чем никому нельзя говорить. Проболталась – потеряла секретик, сама виновата.

Психоаналитическая подоплека

Зарывать секрет в землю – это только часть игры, девчачья. Если поблизости есть мальчики, то сюжет развивается уже по иному сценарию. Мальчики не делают секретиков, они их разоряют. Их задача – подглядеть, запомнить место, выждать момент и, внезапно налетев с победоносным криком, пустить прахом с любовью спрятанную красоту. На такие случаи у девочек есть противоядие: они зарывают основной секретик поглубже, а поверх него делают обманный – маленький и из неценных предметов. Некоторые мальчики ведутся на это – и тогда девочки торжествуют. Но есть и вторая сторона тонкого социального взаимодействия: секретик никто не нашел, да только радости нет – у других нашли, а твой секрет остался невостребованным…

Наверняка грамотный читатель уже догадался о психоаналитической подоплеке этой детской игры. Она не только про способность детей осваивать абстрактные понятия, вступая в игровые взаимоотношения с людьми по поводу конкретных предметов. В этой игре на бессознательном уровне детьми также осваиваются женские и мужские ролевые модели.

Когда-то Эрик Эриксон проводил с дошкольниками и младшими школьниками исследование как раз на тему женского и мужского поведения. Детям предлагалось придумать кульминационный момент в сценарии фильма и построить для него декорации из предложенных игрушек и конструктора. Его наблюдения заставляют увидеть то, на что родители изо всех сил стараются закрывать глаза: наши дети, сами того не зная, репетируют секс.

Девочки строили комнату, расставляя игрушки, имитирующие мебель, по кругу. Самым значимым элементом декораций был вход – на него не жалелось ни времени, ни украшений. Кульминаций сценария для девочек было внезапное появление нежданного агрессора (игрушка-животное, конь или волк), который вторгался в мирное пространство их комнаты.

У большинства мальчиков местом действия был город с высоким зданием в центре (маяком или колокольней) или улица города с движением транспорта по дорогам и регулировщиком с полосатым жезлом. Кульминационный момент – падение башни в результате катастрофы либо остановка движения транспорта регулировщиком посредством опускания жезла.

Как видим, эти фантазии детей символически отвечают тому, что общество ждет от мужчин и женщин в будущем: женщина должна будет впустить в свое внутреннее пространство тела энергию мужчины для продолжения жизни; мужчина должен будет научиться активному поведению для тех же целей.

А игра в «секретики» не просто игра, если мы способны за профанным видеть сакральное.

Вторая половинка, или почему мы их любим

(Выступление на Шоу личных историй)

Я практикующий психолог, и на моем столе в кабинете стоит пачка салфеток и лежит книга «Женщины, которые любят слишком сильно». Я не убираю ее со стола, потому что подавляющее большинство моих клиентов – женщины. И большинство из этих женщин любит мужчин слишком сильно. Сильнее, чем себя. Я прошу их сфотографировать книгу и прочитать после сеанса. Потому что любить слишком сильно – это болезнь. И ее нужно лечить.

Собственно, весь поток клиентских запросов можно свести к двум вариантам. Оба они укладываются в известную пословицу: бабы каются – девки замуж собираются.

1. Первый вариант («бабы каются»). Она приходит, садится передо мной и молчит.

Я подвигаю коробку с салфетками.

– Нет-нет, я не собиралась плакать!

– Не собирались плакать… про что?

И вот сквозь поток слез я слышу очередной рассказ про него. Он ушел, а вместе с ним ушли смысл жизни, радость, уверенность в себе, а зачастую социальный статус, деньги и крыша над головой. Он был самый лучший на свете, другого такого не будет.

– Хочешь вернуть?

– Нет, помогите забыть.

Плавали, знаем. Пока она рассказывает, какой он был классный и одновременно ужасный, у меня в голове начинает наигрывать знакомая мелодия:

Но она здесь не для того, чтобы песни петь. Эта женщина пришла за помощью, заплатила деньги и верит, что я ей помогу. И я помогу, но ей не понравится моя помощь.

А вот второй вариант («девки замуж собираются»): женщина ищет, но никак не может найти мужчину своей мечты. Я внимательно слушаю, каким он должен быть. Но это лишнее, я примерно знаю, ведь я сама женщина и сама выросла под влиянием стереотипов массовой культуры. Она говорит, а в моей голове опять звучит песня:

Она не найдет такого парня. Потому что это портрет не мужчины, а женщины. Но она пришла, заплатила деньги, она верит, что я ей помогу. Я ей помогу, конечно, но моя помощь ей не понравится.

Что же я могу сделать для женщин, которые любят слишком сильно и зашли в тупик в своих отношениях с мужчиной? Я не могу помочь забыть его, это невозможно. Я не могу помочь найти парня по списку ожиданий – это невозможно. Но у меня есть для женщин кое-что получше. Я могу показать их блокирующие установки сознания. Те ложные верования, те заблуждения, которые мешают им строить гармоничные отношения с партнером.

Что не так с сознанием моих клиенток? Это верование в то, что на свете для каждого человека существует вторая половинка – идеальная пара. Если мы ее находим, то достигаем идеального союза. Моим клиенткам это нравится. Потому что освобождает их от ответственности за собственную реализацию. Ведь если я не нашла вторую половинку, то я не виновата. Как я могу стать целостной? Как я могу стать собой? Мне просто не повезло. Не мы такие, жизнь такая…

Это заблуждение, друзья, блокирующая установка. И я предлагаю поменять ее на активирующую, открывающую для нас двери в новый мир. Несравненная Фаина Раневская сказала: «Вторая половинка есть у мозга, … опы и таблетки. А я изначально целая!» Это шутка, но очень грамотная шутка.

Вторая половинка есть, но она внутри нас, в нашей психике. Мы андрогинны, то есть в психическом смысле мы целостны: в каждом из нас есть и мужское, и женское. В юнгианской психологии считается, что в психике женщины есть свой собственный «мужчина» – анимус. Если по-простому, то анимус – это мужественность, решительность, смелость, напор и т. п. У мужчин тоже есть внутренняя «женщина» – анима. Это эмоции, настроения, эмпатия, сострадание и т. п.

Так-то нужные качества для женщины, правда? Всем нам не помешает в некоторых ситуациях мужественность, решительность, смелость, напор. И это в нас ЕСТЬ. Но как женщине увидеть свой анимус, своего внутреннего мужчину? Здесь и загвоздка. Мы не можем увидеть его а себе, для этого нам нужен реальный человек, реальный мужчина. Мы можем спроецировать свои собственные качества на мужчину, то есть приписать их ему. Так, психологи знают, что излюбленными жертвами, всеобщими кумирами женщин являются теноры, художники, кинозвезды, чемпионы в соревнованиях по атлетике и т. п. Почему? Почему все женщины любят Стаса Михайлова?! Над этой загадкой ломают головы продюсеры. А психологи знают ответ: потому что женщины проецируют на него свои собственные качества.

Чем же я могу помочь женщинам, которые приходят ко мне за помощью? Я предлагаю им осознать проекцию, снять ее с мужчины и присвоить себе. То есть увидеть это качество в себе, интегрировать его, взять за него ответственность и применять в реальной жизни для решения своих задач.

Как это сделать? С помощью техники, которая называется «Скажи это от первого лица». Вот как это делаю я:

– Расскажи о своем мужчине мечты, за что ты его полюбила?

– О, он такой смелый и решительный! Он пинком открывает любые двери, он достигает всего, чего хочет! Он идет к своей цели и не обращает внимания на критику!

– Скажи это от первого лица.

– О себе, что ли? Нееет, я не такая!

– Просто скажи это от первого лица, это всего лишь упражнение.

– «Я смелая и решительная. Я пинком открываю любые двери, я достигаю всего, чего хочу. Я иду к своей цели и не обращаю внимания на критику».

– Это и есть твои задачи по самореализации. Это должна сделать ты, а не твой мужчина. У него другие задачи, свои собственные.

Вот другой текст:

– Расскажи, за что ты его полюбила.

– О, он такой успешный, высокостатусный! У него всегда есть деньги, они для него не проблема. Он объездил весь мир. Если он ответит мне взаимностью, у меня тоже будет такая жизнь…

– А если не ответит? Скажи все это от первого лица.

– Я такая успешная, у меня высокий статус. У меня всегда есть деньги, они для меня не проблема. Я объездила весь мир. Если я отвечу ему взаимностью, у него тоже будет такая жизнь…

Ухватили суть? Мы проговориваем свою проекцию, снимаем ее с мужчины и присваиваем ее себе. Это НАШИ качества, они в нас есть. Наша задача не искать мужчину, который, подобно доброму волшебнику, придет, возьмет нас за ручку и поведет к нашему светлому будущему, а осознать, что мы взрослые люди, обладающие ТОЧНО ТАКИМИ ЖЕ возможностями, что и мужчина. У нас есть голова, руки, разум, права, мы можем научиться чему угодно. У нас есть анимус – наш внутренний мужчина.

Если мы это понимаем, то мы перестаем ожидать от нашего партнера, что он придет и сделает за нас нашу работу. Это та самая здоровая активирующая установка, позволяющая женщине не циклиться на мужчине, перекладывая на него свою ответственность за свое развитие, рост, зрелость.

Вы спросите: для чего тогда мужчины, если мы станем самодостаточными? Как сказал психолог Джеймс Холлис, самодостаточность хороша, но ею не согреешь ног в постели долгими зимними вечерами. Сняв проекции и ожидания с мужчины, вы можете увидеть его реальным человеком и позволить себе любить его бескорыстно. Идти рука об руку каждому к своей цели, но рядом. Давать жизнь другим людям, чтобы они тоже получили возможность самореализации, как и мы.

Нет никакой второй половинки. Мы изначально целостны. Жить нужно с тем, с кем можешь, а любить – Бога.

Гормон роста

Светлана лучший детский эндокринолог в ее городе. Но хочет менять профессию – тесно в рамках медицинской парадигмы. Это ее запрос на моем психотерапевтическом тренинге. За пятнадцать лет практики она поняла, что болезнь не нападает на ребенка внезапно, исподволь, а является следствием стрессовой ситуации.

– Можешь привести пример из своей практики?

– Да много их, практически все случаи – психосоматика. Вот мальчик перестал расти – уменьшился гормон роста. Запускающее событие – мама развелась и вышла замуж за «другого папу»…

– Напиши книгу об этом! Это же нужно человечеству! Собери свои кейсы, придумай название…

Светлана закашливается. Да так сильно, что я открываю окно, чтобы обеспечить доступ свежего воздуха.

– Что с тобой?

– Будто что-то мешает дышать!

– Можешь поисследовать прямо сейчас. Затруднен вдох или выдох? Если вдох – человек не разрешает себе присвоить что-то важное («кислород»), если выдох – не может отпустить что-то отработанное («углекислый газ»).

– Вдох!

– Давай узнаем, с чем ты не согласна в своей жизни.

Светлана выбирает на роль себя и кашля двух участниц, показывает, что кашель делает с ее организмом: сдавливает грудь со словами: «Сиди и не высовывайся! Чтоб тебя было не слышно и не видно!»

Я предлагаю посмотреть на сцену со стороны, чтобы понять, кто так с ней поступал в ее жизни. И она заливается слезами, вспомнив свой первый класс.

– Учительница заставляла меня сидеть за партой, не шевелясь. А мне так скучно было, я уже умела хорошо читать, считать и писать, заняться было нечем. Я даже однажды упала под парту во время урока… В этой же школе учителем начальной школы работала моя бабушка. Она дружила с моей учительницей, и после уроков они меня оставляли, садили за парту перед собой и заставляли сидеть час, не шевелясь, тренировать усидчивость. За что они так? – и снова заливается слезами и закашливается.

Я тоже не понимаю, что за бессознательный садизм скрывается за якобы педагогическими целями. Это нужно выяснить прямо сейчас, тогда, возможно, вскроются мотивы бабушки, и запрет на самовыражение удастся снять. Мы сооружаем сцену из подручных средств: стулья – парты; две учительницы начальных классов, одна из которых родная бабушка участницы, сидят рядом, а напротив них стул, на котором, сложив симметрично руки и замерев, сидит участница, играющая семилетнюю Свету.

– Побудь в роли бабушки, ответь на этот вопрос: за что она так с тобой?

Светлана садится на стул бабушки, рассказывает о себе из ее роли:

– Я не люблю тебя. Я живу с сыном, мой муж умер от рака легких (!), а сын со второй семьей переехал со мной. Меня бесит, что мне нет покоя: дети шумят, носятся по всему дому! Мне не нравится, что они такие ЖИВЫЕ!

На этих словах я спрашиваю:

– А какие они должны быть – мертвые? Похоже, в бабушкиной семье нельзя быть живым, дедушка умер от рака легких…

Светлана улавливает эту параллель и продолжает из роли бабушки:

– Я любила первую невестку и ее дочь, мою первую внучку, а тебя не люблю, потому что это вообще было неправильно – жениться второй раз! Брак должен быть один-единственный! Я говорю об этом своему сыну, но он не хочет это со мной обсуждать. Тема первой семьи в доме под запретом, ее как бы нет! А вам буду мстить за то, что разрушаете мой идеал семьи.

– Пересядь на свой стул, ответь что-нибудь из роли семилетней Светы.

Пересев на стул маленькой девочки, Светлана восклицает:

– Бабушка, а я-то здесь причем?! Вы большие, я маленькая! Это ваши отношения!

– Ничего не знаю и знать не хочу.

Вот такой разговор с бабушкой. Потом отец получил квартиру, съехали от бабушки, поменяв район, а заодно и школу. Общались редко, по необходимости. С тех пор прошли годы; умер и отец, и бабушка, и теперь не у кого даже узнать имя и фамилию старшей сестры Светланы от первого отцовского брака… От детской истории, случившейся с талантливой, не по годам развитой первоклассницей, остались кашель и блокирующая установка: «Не высовывайся!» Вот она и не высовывается…

– Ты поняла, почему ты выбрала свою профессию детского эндокринолога?

– Боже мой, точно! Надо же, никогда не усматривала параллели со своим детством! Ведь и я, как тот мальчик, остановилась в своем росте и нахожусь на том же уровне развития до сих пор!

– Да, детские психические травмы оставляют след в нашей душе. После них какая-то наша субличность остается в том же самом возрасте и не растет. Конечно, если не поменять установку сознания.

– А как это сделать?

– Сейчас ты взрослая, можешь поговорить с бабушкой о своих чувствах в безопасной обстановке психотерапевтической сессии. Я буду помогать.

Светлана готова. Ей нужно восстановить семейный порядок, нарушенный много лет назад. Во-первых, не согласиться с тем, чтобы вычеркнуть из семейной системы первый брак отца. Жизнь шире и богаче идеала, придуманного бабушкой. Этот брак был, и где-то живут старшая сестра клиентки и ее мать. Во-вторых, не согласиться с тем, чтобы ребенок сидел за партой неподвижно. Это абсурдно, ребенку свойственно быть живым, любопытным, радостным. Задача учителя – не подавить это стремление, а всячески поддерживать, насыщая ум ребенка новыми впечатлениями. И в третьих, самое главное: разрешить себе, взрослой женщине, написать книгу о детях, которые попали в такую же ситуацию, как она сама.

Светлана проделывает всю необходимую работу, обмениваясь ролями. В конце, отплакав детскую боль, выговорившись и сняв роли, возвращается к началу сессии – к своей будущей книге.

– Как ее назвать? У меня нет идей.

– А давай проведем мозговой штурм в группе!

«Психосоматика и эндокринология», «Детские травмы», «Играй, гормон»… – несется со всех сторон из круга участников. Все не то. И вдруг:

– «Гормон роста»!

Аплодисменты, всем нравится это название. Светлана с горячей благодарностью обещает первый экземпляр книги подарить той, что придумала это название. Гормон роста… Он нужен всем нам, если какая-то часть нашей творческой личности замерла и не развивается.

Выход за пределы

Друзья, с благодарностью делюсь впечатлениями о том, как я поучаствовала в мастер-классе Аркадия Цукера «Выход за пределы своего коридора мышления». Это происходило вчера утром в рамках 5-дневного выездного тренинга-марафона «Подъем».

Сначала Аркадий развенчал клише, с которыми люди подходят к бизнесу, типа того, что реклама не работает и т. п. Было радостно смотреть слайд-шоу с перечнем расхожих мифов и слышать это, потому что именно эту недостоверную информацию в основном предлагают на бизнес-тренингах, на которых я неизменно засыпаю.

Далее ведущий сказал, чем будем заниматься: менять шаблонное мышление на творческое. Для этого предложил создать 4 группы одним из способов. Первый: рассчитаться на 1-2-3-4. Второй: как-нибудь. Ему все равно как, через 30 секунд он повернется – а мы уже в подгруппах. Аудитория выбрала второе. Мне это понравилось, и я тоже примкнула к ближайшей ко мне подгруппе.

Пять минут дал на то, чтобы участники каждой подгруппы поделились своими проблемами в бизнесе и обсудили, какую из проблем группа выдвинет на всеобщее обсуждение. Я заволновалась: нас 12 человек, а времени всего 5 минут. Зря волновалась: поделились всего двое, выбрали мою тему. Первый инсайт: конкурировать на рынке просто, люди сами сидят и не высовываются, никакой борьбы.

Аркадий предложил каждой группе доложить о результатах обсуждения. Я рванула на сцену с докладом: у меня с собой чемодан моих авторских дизайнерских украшений, а до конца тренинга-марафона всего сутки, надо продать. И это с учетом того, что я тренер, у меня занятия, у участников тоже, то есть на продажу остается по 10—20 минут от обеда и ужина и короткие перерывы между мастер-классами. Другие группы тоже предложили свои варианты проблем в бизнесе.

Дальше Аркадий сказал великолепную вещь: если есть вопрос, в нем уже присутствует ответ. Обсудите свой ответ: как вы собираетесь решать свою проблему? На все 10 минут. Я оторвала лист с флипчарта, постелила на пол в нашем кружке, и мы провели мозговой штурм, предложив кучу всего. Если коротко, то: всей нашей группой надеть мои украшения и пойти в народ, как апостолы; использовать ресурсы тренинга-марафона «Подъем», например, размещать в его профиле фото украшений; обучить участников видеть в украшениях символику и использовать их не только для красоты, но и как инструмент психологической диагностики и коррекции.

Другие группы тоже поведали о том, как будут решать свои проблемы, например, представительница одной из них долго рассказывала, какой хороший загородный дом они хотят продать. Выслушав всех, Аркадий с неизменной доброжелательной улыбкой предложил увидеть ограничения подхода каждой из групп и взять из докладов других групп то, чего нет у самих. Так, нам не пришло в голову рассказать, какие хорошие у меня украшения. Уже на этом этапе я начала видеть тесные рамки своего мышления. Но также и сильные стороны: например, я гордилась тем, какая я активная: выступаю первая, говорю громким голосом без микрофона, хотя стесняюсь и боюсь. Оказывается, одно другому не очень-то и мешает.

А дальше самое интересное: Аркадий рассказал о том, как мыслили в бизнесе Джобс и Дисней. Если коротко, то Джобс видит что-то (Аркадий для примера тронул рукой экран, висящий на сцене) – и тут же придумывает, как это использовать. В этот момент я тоже вдруг сообразила, что могла бы пустить презентацию своих украшений на этом самом экране, который большую часть времени просто белеет перед глазами участников мероприятия в самом большом и посещаемом зале здания. Пока, например, участники пьют здесь на ночь кефир, а могли бы в это время еще и любоваться моими великолепными дизайнерскими колье из натуральных камней, асимметричными серьгами и браслетами в стиле бохо. Причем флешка со слайд-шоу у меня с собой!

А Дисней мыслил сказкой. В его голове события жизни подвергались раскадровке, соединяясь в сказочный сюжет. И опять мне стало совестно: я, филолог и психолог, защитивший диссертацию по психологии сказки, но применить это знание в продажах мне в голову не пришло! А кому как не мне разбираться в архетипической символике собственных изделий? Создавать сопроводительные тексты к ним?

Короче: я вышла с мастер-класса Аркадия Цукера с воодушевлением и готовностью написать книгу «Психология украшений» – как раз то, что позволит соединить три любимые мною вещи: психологию, изготовление украшений и написание книг. А еще я вышла с благодарностью моей подгруппе за этот наш совместный марш-бросок, позволивший как следует встряхнуть мозг. И с радостью, что я не одна, что люди отзывчивы и готовы помочь, что так классно учиться, что бизнес – это веселая увлекательная игра, что сейчас я пойду в холл, разложу свои сокровища, а уже сегодня вечером на каждом втором участнике тренинга-марафона я увижу их в совершенно новом свете – вписанными в индивидуальный образ их новых хозяев.

Аркадий, вам особое спасибо, восхищаюсь вашей работой, вашим светлым разумом и любовью к жизни.

Муж сказал: «Зачем тебе работать?»

Я подбираю монетки на улице.