Зараженный город

Глава 1. Зараженный кампус

ㅤКоридоры общежития Калифорнийского университета в Ирвине были пустынны и неестественно тихи, словно гигантский муравейник, внезапно покинутый своими обитателями. Все студенты разъехались на каникулы, и эта тишина, обычно нарушаемая гулом голосов, музыкой и бесконечной беготней, была звенящей, почти зловещей. Только в нескольких окнах горел приглушенный, желтоватый свет, словно забытые корабли в ночном море. Воздух пах пылью, одиночеством и сладковатым ароматом чьих-то вчерашних чипсов.

ㅤАманда Галахер с ненавистью смотрела на эту пустоту. Ей бы сейчас лежать в своей комнате под одеялом с книгой, а не уговаривать младшую сестру надеть эти дурацкие блестящие джинсы.

– Ну, Бель, ну давай же быстрее! Мы опоздаем! – из-за двери в комнату Анибель доносился ее голос, звонкий, полный нетерпения и предвкушения.

ㅤАманда вздохнула, откинув со лба темную прядь волос. Ей было двадцать три, и последнее, чего ей хотелось в этот заключительный вечер каникул, – это тащиться на какую-то студенческую пьянку. Но Анибель было девятнадцать, и ее мир состоял из мгновений, которые нельзя было упустить. Особенно сегодня.

– Анибель, я серьезно, – начала Аманда, заходя в комнату. – Ты же знаешь, что там будет этот… Джошуа Ступер. Сын папочки-миллионера, который считает, что правила писаны не для него. Ты же втрескалась в него по уши, а он смотрит на тебя как на очередную игрушку.

ㅤАнибель, стоя перед зеркалом и нанося блеск на уже идеально сияющие губы, лишь пренебрежительно махнула рукой.

– Ой, перестань быть нашей мамой! Джош – душа компании. Все его обожают. И он просто классно проводит время. А я хочу классно проводить время. Это же последняя ночь перед тем, как все вернутся и начнется эта адская учеба!

– Именно поэтому тебя и не отпускает одна, – упрямо сказала Аманда. – Потому что ты хочешь «классно провести время» с парнем, у которого на счету два вызова полиции кампуса за дебош и, поговаривают, одна жалоба на домогательства. От которой, конечно же, «все отказались».

– Зато у него потрясающая улыбка, – невозмутимо парировала Анибель, поворачиваясь к сестре. Ее глаза сияли азартом. – И он пригласил лично меня. Представляешь? Джошуа Ступер! Вся его банда будет там. Это будет легендарно!

ㅤАманда смотрела на сестру – на эту хрупкую, полную жизни девочку с огромными наивными глазами, которая была готова броситься в омут с головой, лишь бы он был усыпан дискотечными огнями и пах дешевым пивом. Она видела, как Анибель уже битый час наряжается, пританцовывая под музыку, которую напевала сама себе. И сердце ее сжалось от странного, непонятного предчувствия. Не от ревности, нет. От страха.

– Я не хочу идти, – окончательно заявила Аманда.

– Но я не пойду без тебя! – в голосе Анибель послышались нотки настоящей паники. – Одна я… я не смогу. Мама сказала, чтобы мы держались вместе.

ㅤЭто был низкий удар. Упоминание мамы, которая была за тысячи миль от них, в командировке, и звонила каждое утро с напутствиями. Аманда сдалась. Она пожалела сестру, малышку, которая на самом деле была всего лишь испуганным ребенком, надевшим маску взрослой роковой женщины.

– Ладно, – выдохнула она. – Но ненадолго. Час. Максимум два. И если я сказу «пошли» – мы идем без споров. Договорились?

– Договорились! Ты лучшая! – Анибель бросилась обнимать сестру, оставив на ее щеке липкий след от блеска. – Я тебе куплю мартини! Целых два!

ㅤКампус, где проходила вечеринка, был полон. Собрались все, кто остался в общежитии или вернулся пораньше, жаждая последней дозы свободы перед академическим рабством. Музыка оглушала, вырываясь из распахнутых окон и дверей, била в уши монотонным басом. Воздух внутри был густым, спертым и сладким – коктейль из парфюмов, пота, алкоголя и чего-то травянистого и дурманящего.

ㅤАманда, сжимая в руке свой первый мартини, устроилась за столиком в углу, наблюдая. Она чувствовала себя старухой-матроной на балу у безумцев. Анибель почти мгновенно растворилась в толпе. Ее рыжие волосы, как язычки пламени, мелькали то там, то тут. Она смеялась, танцевала, флиртовала буквально со всеми подряд – с парнями из братства, с застенчивыми азиатами из математического клуба, даже с парой девушек, смотревших на нее с обожанием.

ㅤ«Вот дрянная девчонка», – с нежностью подумала Аманда. Но это была ее дрянная девчонка.

ㅤОна потягивала мартини, пытаясь заглушить внутреннее беспокойство. Джошуа Ступер действительно был здесь, в центре внимания, с бутылкой дорогой текилы в руке, окруженный своей свитой. Он был красив, что греха таить, но в его красоте было что-то холодное и отчужденное, как у мраморной статуи.

ㅤВнезапно Аманда заметила, как Анибель, смеясь, отошла от танцпола к выходу. За ней последовал не Джошуа. Это был кто-то другой. Высокий парень в потёртых джинсах и просторной серой толстовке с капюшоном, натянутым так низко, что его лица практически не было видно. Лишь уголок скулы да смутная линия подбородка. Что-то в его позе, в том, как он двигался – плавно и почти бесшумно, – заставило Аманду насторожиться.

ㅤОна отставила бокал и встала. Ее материнский инстинкт, тот самый, что она так ненавидела в себе, забил тревогу. «Куда она? С кем?»

ㅤРасталкивая танцующих, уже изрядно пьяных студентов, Аманда пробивалась к выходу. Ей казалось, что толпа нарочно смыкается перед ней, не желая отпускать. Наконец, она вырвалась на улицу. Прохладный ночной воздух обжег легкие, пахнул цитрусами и едва уловимым запахом океана.

ㅤОглядевшись, она увидела их. Они стояли за углом здания, в тени. Парень в капюшоне что-то говорил, склонившись к Анибель. Та кивала, ее лицо было оживленным и заинтригованным. Затем он протянул ей маленький прозрачный пакетик с белым порошком. Анибель, недолго думая, высыпала его в свою полупустую бутылку с пивом, встряхнула и сделала большой глоток.

ㅤЯрость и страх ударили в Аманду одновременно.

– Анибель! – ее голос прозвучал резко и громко, нарушая ночную тишину.

ㅤПарень в капюшоне резко обернулся. На мгновение Аманда увидела его глаза – темные, почти черные, бездонные и пустые. Ни тени эмоции. Затем он молча, развернулся и быстрыми, неслышными шагами скрылся в темноте, растворившись в ней, как призрак.

– Анибель, что это было? – Аманда подбежала к сестре, хватая ее за руку. – Ты его знаешь? Что он тебе дал?

– Систер, отстань, – Анибель попыталась вырваться, ее глаза блестели неестественным блеском. – Я не знаю, кто это. Предложил попробовать новый энергетик. Забористая штука! Ощущение, будто паришь над землей. Все хорошо, правда!

– Энергетик? – Аманда смотрела на бутылку с мутной жидкостью с ужасом. – Ты не знаешь его, не знаешь, что это, и все равно пьешь? Это же чистейшая воды глупость!

– Это не наркотик! – упрямо надула губы Анибель.

– Откуда ты знаешь?!

– Аманда, выключи нашу любимую мамочку и пошли наконец домой, – голос Бель внезапно стал вялым и усталым. – Я замерзла.

ㅤАманда посмотрела на нее внимательнее. Действительно, Анибель ежилась, хотя ночь была по-калифорнийски теплой. И… что-то еще.

– У тебя… кровь носом пошла, – тихо сказала Аманда, чувствуя, как холодная ползучая паника сжимает ей горло.

ㅤАнибель провела тыльной стороной ладони по носу, оставив ярко-алый размазанный след.

– Ой, правда. Чего с детства не случалось. Странно.

ㅤАманда прикоснулась губами ко лбу сестры. Кожа была сухой и обжигающе горячей.

– Бель, да у тебя жар! Похоже, ты заболела. Хотя где успела…

– Аманда, пожалуйста, пошли домой. Мне действительно нехорошо, – голос Анибель стал тонким, жалобным. Вся ее бравада куда-то испарилась.

ㅤОни двинулись обратно к общежитию. Путь, который занял у них пятнадцать минут, теперь казался бесконечным. Состояние Бель ухудшалось на глазах. Ее начал бить озноб, появился сухой, лающий кашель. Потом ее начало тошнить. Она споткнулась и чуть не упала, и Аманде пришлось почти нести ее, обняв за талию, чувствуя, как через тонкую ткань платья передается жар ее тела.

ㅤВойдя в свою комнату, Аманда с трудом уложила сестру на кровать. Анибель стонала, ее глаза были закрыты, дыхание – хриплым и прерывистым.

– Я вызову скорую, – заявила Аманда, хватая телефон.

– Нет… – слабый протестный стон донесся с кровати. – Не нужно… Мне уже лучше. Правда. Видишь, я уже смогла сесть.

ㅤАманда обернулась. Анибель и правда сидела на кровати, опершись на руки. Она была бледной как полотно, под глазами залегли темные тени, но жар, казалось, спал.

– Ты уверена? – Аманда не отпускала телефон.

– Да, мне правда, хорошо. Наверное, это просто отравление. Из-за того, что я смешала энергетик и пиво. Теперь правда, все хорошо.

ㅤАманда смотрела на сестру, и ее рука с телефоном медленно опустилась. Что-то было не так. Что-то было ужасно не так. Это улучшение было неестественным, пугающим. Оно было похоже на… на затишье перед бурей.

– Аманда, что с тобой? – голос Анибель прозвучал странно глухо. – Почему ты так странно на меня смотришь?

ㅤАманда не могла ответить. Она смотрела на сестру и замирала с телефонной трубкой в руке. Она видела, как на простыне под Анибель начинает расползаться алое пятно. Не из носа. Оно проступало через легкую ткань ее платья на животе, растекаясь все быстрее и быстрее. А кожа на лице и руках Анибель, только что такая горячая, на глазах покрывалась инеем, становясь мертвенно-бледной, почти синей. Ее глаза были широко открыты и смотрели на Аманду стеклянным, невидящим взглядом, в котором застыл чистый, немой ужас.

ㅤАманда не могла пошевелиться, не могла издать ни звука. Она просто стояла, завороженная этим душераздирающим зрелищем, с телефоном в оцепеневшей руке, по которой бежали мурашки леденящего ужаса.

ㅤСпустя несколько часов в тихом пригороде, в своем просторном доме, дремал Дэнис Болетус. Его сон был тревожным, полным обрывков образов – ледяных ветров, окровавленных простыней и чьих-то бездонных черных глаз.

ㅤЕго разбудил настойчивый, режущий тишину звонок мобильного телефона. Он взглянул на экран: «Неизвестный номер». Время – без двадцати четыре. Сонный, сиплый голос ответил: «Болетус. Слушаю».

ㅤНа другом конце провода послышалось тяжелое дыхание, а затем молодой, сдавленный от напряжения голос:

– Мистер Болетус? Это старший лейтенант полиции Фокс Баунти. Ваш номер нам передали, чтобы звонить, если произойдет что-то… странное.

– И что-то произошло? – Дэнис сел на кровати, уже полностью проснувшись. Он знал этот тон. Тон человека, который видел нечто, во что отказывается верить.

– Да, сэр. Мы… мы только что вернулись с вызова. В общежитии Университета в Ирвине. Две сестры… – голос офицера дрогнул. – Они мертвы.

ㅤДэнис молча ждал. Он знал, что будет дальше. Всегда было что-то дальше.

– Но это… это невозможно, сэр. Одна из них… она ледяная. Бледная, как снег. Абсолютно обескровлена, но… нет ни единой раны. Ни капли крови вокруг. – Офицер сделал паузу, чтобы перевести дыхание. – А вторая… Вторая вся в крови. Ее кожа… она обожжена. От нее исходит жар, как от раскаленной печки. Но огня там не было. Ничего не было.

ㅤДэнис закрыл глаза. В его голове пронеслись образы из сна.

– И почему вы звоните мне, лейтенант, а не в ЦКЗ? – тихо спросил он, уже зная ответ.

– Потому что оттуда меня и направили к Вам, сэр. Сказали, что только Вы… специализируетесь на таком. На всем необъяснимом.

ㅤВ трубке повисло тягостное молчание. Дэнис Болетус смотрел в темноту своей спальни, а перед его глазами стояли две девушки: одна – холодная, как вечный лед, другая – пылающая, как адское пламя. Охота началась.

Глава 2. Особенная семья

ㅤТишину в спальне Дэниса Болетуса, наступившую после леденящего душу звонка, разорвал новый звук – настойчивый, требовательный лай немецкой овчарки Тимоти за дверью. Пес, словно радар, уловил перемену в энергетике хозяина, его внезапное напряжение и ушел в режим тревоги. Дэнис с трудом оторвал взгляд от темного экрана телефона, все еще мысленно видя перед собой тех двух девушек – ледяную и пылающую.

– Тихо, Тим, – прокричал он сквозь дверь, и лай почти сразу стих, сменившись недовольным поскуливанием.

ㅤОн поднялся с кровати, его тело отзывалось глухой болью – не физической, а той, что копится от хронической усталости и знаний, которыми нельзя поделиться. Он подошел к окну, отодвинул тяжелую портьеру. За стеклом начинался рассвет. Небо на востоке светлело, окрашиваясь в бледно-сиреневые и розовые тона. Их дом стоял на отшибе, на самом краю города, и сюда еще не добрались ни шум машин, ни суета просыпающегося мира. Было тихо, мирно и совершенно спокойно. И это спокойствие было теперь самой страшной ложью.

ㅤ«Две сестры… Ледяная и пылающая…» Слова лейтенанта эхом отдавались в его черепе. Его профессиональное чутье, тот самый дар, который сводил с ума жену и за который ему так щедро платили в ЦКЗ, кричал об одной вещи: это было только начало. Начало чего-то большого, чего-то ужасного.

ㅤОн резко развернулся и вышел из спальни. Тимоти, сидевший у двери, тут же поднялся, виляя хвостом и тычась влажным носом в его ладонь. Дэнис автоматически почесал псу за ухом, двигаясь по коридору к кухне. Его мозг уже работал, выстраивая планы, анализируя возможные векторы угрозы. И первый из них был прямо здесь, под этой крышей.

ㅤНа кухне пахло кофе. Аромат, обычно уютный и бодрящий, сегодня казался ему назойливым и чужим. За столом, уткнувшись в планшет, сидела его старшая дочь Соки. На голове у нее были огромные шумоподавляющие наушники, из которых доносились приглушенные щелчки и рев выстрелов – очередная компьютерная игра. Пальцы ее быстро порхали по сенсорному экрану, управляя виртуальным персонажем. Рядом с ее локтем мурлыкал, свернувшись калачиком, огромный рыжий мейн-кун Тоша.

ㅤСоки была его точной копией – не внешне, а внутренне. Та же замкнутость, та же потребность в одиночестве, тот же уход в цифровые миры, где все логично и подконтрольно. Но в отличие от него, ее дар был тоньше и острее. Она не ловила сигналы извне; она чувствовала людей. Их намерения, их страхи, их ложь. Несколько раз ее детские, казалось бы, замечания – «пап, а почему тот дядя так странно улыбается?» или «мне не нравится, как на нас смотрит эта женщина» – спасали ему жизнь во время опасных расследований. Она была его живым детектором лжи и предчувствий.

ㅤДэнис прошел к кофемашине, налил себе чашку черного кофе без сахара.

– Привет, пап, – не отрываясь от планшета, сказала Соки. Ее голос был ровным, спокойным.

– Привет, малышка. Как спалось? – он сделал глоток обжигающей жидкости, стараясь, чтобы в голосе не дрогнуло ни единой нотки.

– Нормально. – Она на секунду оторвала взгляд от экрана, посмотрела на него своими огромными, слишком взрослыми для ее четырнадцати лет глазами. – Тебе опять звонили ночью. Опять что-то случилось.

ㅤЭто не был вопрос. Это была констатация факта. Она не слышала разговора, но почувствовала вибрацию его тревоги сквозь сон, сквозь стены, сквозь наушники.

– Да, – коротко кивнул он, не видя смысла врать. – Работа.

– Опасная? – уточнила она, снова погружаясь в игру.

– Не знаю пока, – честно ответил Дэнис.

ㅤВ дверях кухни появилась Есения. Его жена. Она стояла, закутавшись в свой мягкий бардовый халат, и смотрела на него. Ее длинные темные волосы были растрепаны, на лице застыло выражение, знакомое ему до боли – тихая обида, смешанная с усталостью.

– И сколько на этот раз? – спросила она тихо. Голос ее был хриплым от сна.

– Сколько чего? – не понял Дэнис.

– Часов? Дней? Недель? Сколько на этот раз ты пропадешь в своем «не знаю пока»? – в ее голосе послышались знакомые стальные нотки.

– Сью, не сейчас, – устало провел он рукой по лицу. – Пожалуйста.

– А когда, Дэн? – она сделала шаг вперед. Тимоти насторожился, почуяв напряжение. – Когда мы сможем поговорить? Когда ты приходишь, я уже сплю. Когда ты уходишь, я еще сплю. В перерывах между нашими снами ты либо молчишь, либо говоришь по телефону с кем-то другим. С Люцифером, с Ником, с этой своей Адалиндой… С кем угодно, только не с семьей.

– У меня важная работа, – попытался он парировать, чувствуя, как привычная стена отчуждения вырастает между ними еще выше.

– Важная? – она горько усмехнулась. – Спасать мир от призраков и монстров под кроватью? Дэн, посмотри на себя! Ты не спал полночи, ты напряжен как струна, ты снова не с нами. Что случилось? Почему ты не можешь мне просто сказать?

ㅤПотому что ты не поймешь, – пронеслось у него в голове. – Потому что ты обычная. Потому что твой мир ограничен стенами этого дома, моими редкими присутствиями и вечными претензиями. – Но сказать это вслух значило подлить бензина в огонь.

ㅤВ этот момент в кухню ворвался ураган по имени Келли. Младшая дочь, четырех лет от роду, в пижаме с единорогами, с взъерошенными черными волосами и глазами цвета весенней листвы. Она, не обращая внимания на напряженную атмосферу, подбежала к Дэнису и обняла его за ногу.

– Папа, а можно мне новую куклу? Такую же, как у Лекси, только чтобы волосы были не рыжие, а фиолетовые, и чтобы она умела ходить и говорить «I love you»? – ее глаза смотрели на него с такой бездонной, абсолютной уверенностью в том, что он исполнит ее желание, что он почувствовал себя странно беспомощным.

ㅤИменно так всегда и происходило. Келли чего-то хотела – игрушку, мороженое перед обедом, чтобы папа почитал ей именно сейчас, – и она это получала. Не истериками, нет. Она просто смотрела своими изумрудными глазами, и мир вокруг волшебным образом складывался так, как ей было нужно. Это был ее дар – мягкая, недетская сила убеждения, сродни гипнозу.

– Келли, мы поговорим об этом позже, – попытался было отказать он.

– Но я хочу сейчас, – заявила она, и ее губы задрожали. Не от слез, нет. От концентрации. И Дэнис вдруг с абсолютной ясностью понял, что через пять минут он будет заказывать эту дурацкую куклу с фиолетовыми волосами в интернете. Просто чтобы избежать этого давящего, гипнотического взгляда.

– Хорошо, хорошо, малышка, – сдался он. – Я посмотрю.

– Ура! – Келли тут же отпустила его ногу и побежала к своему детскому столику, где ее уже ждала целая армия кукол Барби, будто забыв о его существовании.

ㅤДэнис встретился взглядом с Есенией. В ее глазах он прочитал все то же – боль, одиночество и полное непонимание. Она была единственной в этой семье, лишенной какой-либо «особенности». Она не чувствовала людей, как Соки, не могла гипнотизировать взглядом, как Келли, и не охотилась на необъяснимое, как он. Она просто любила. Любила его, своих дочерей, своих питомцев. И требовала взамен только внимания и простого человеческого участия. А он не мог дать ей даже этого.

ㅤИменно в этот момент его телефон снова завибрировал в кармане. Новое сообщение. От Питера Бенсона, его куратора из ЦКЗ. Короткий текст: «Дэнис, ситуация в Ирвине. Нужен твой выезд. Жду звонка СРОЧНО».

ㅤХолод сжался. Угроза из абстрактной становилась конкретной. Она была там, в городе, и ей нужно было противостоять. И первое, что нужно было сделать – защитить свой тыл. Свой дом.

ㅤОн поднял взгляд на Есению, которая все еще смотрела на него с немым вопросом.

– Сью, мне нужна твоя помощь, – сказал он, и его голос прозвучал неожиданно жестко, по-командирски.

ㅤОна насторожилась, слегка выпрямившись.

– Закрой все окна в доме. Наглухо. И включи систему очистки и рециркуляции воздуха на максимальную мощность.

ㅤОн видел, как по ее лицу прокатилась волна изумления, сменившегося разочарованием и гневом.

– Зачем? – спросила она, и в ее голосе снова зазвенел лед. – Ты всегда говоришь только факт, но умалчиваешь о том, что к этому привело! Почему я должна что-то делать, не понимая зачем?

– Ты можешь без расспросов просто сделать, что я прошу? – его собственное терпение было на исходе. Картина с двумя сестрами стояла у него перед глазами. – Придет время, и ты все узнаешь.

– Нет, не нужно мне ничего включать! – ее голос сорвался на крик. – Наш дом и так находится в отдалении, на берегу речки! С одной стороны обрыв, с другой – забор, где на каждом столбе напиханы камеры, датчики движения, ловушки! Ты сам все это установил! Ты сам говорил, что здесь безопасно! И теперь без всяких причин я должна запереть нас, как в бункере? Нет, Дэнис! Сначала объясни!

– Мда, терпение не твой конек, – сквозь зубы процедил он.

– И правильно! – вспыхнула она. – Лучше знать все и сразу, чтобы потом не было разочарований! Я не хочу слепо подчиняться!

– Ладно, – он сдался, чувствуя, как ярость и страх борются в нем. – Я просто в очередной раз сделаю все сам.

– Нет, чтобы все рассказать! – закричала она ему вслед, когда он уже разворачивался, чтобы идти к щитку управления. – Зачем проще все сделать самому и при этом обвинить, что я тебе никогда не помогаю?

ㅤОн остановился, повернулся к ней. И увидел не скандальную, вечно недовольную жену, а испуганную женщину, которую он сам же загнал в угол своим молчанием и отстраненностью. Он подошел к ней, положил руки ей на плечи. Она вздрогнула, но не отстранилась.

– Ты как всегда права, любимая, – тихо сказал он, глядя ей в глаза. – Прости меня.

Он нежно чмокнул ее в нос, улыбнулся самой беззаботной улыбкой, на какую был способен, и повернулся к выходу.

– Куда ты? – ее голос дрогнул.

– Закрывать окна, – бросил он через плечо. – И проверять систему фильтрации. Без обвинений. Обещаю.

ㅤОн вышел в коридор, оставив ее стоять посреди кухни – одинокую, сбитую с толку и до смерти напуганную. Он шел по дому, щелкая замками на окнах, проверяя датчики, и с каждой защелкой, с каждым щелчком реле в щитке, в доме становилось все тише. Тише и душнее. Безопаснее и страшнее.

ㅤОн делал то, что умел лучше всего. Готовился к осаде. Осаде невидимого врага, который уже был здесь, за стенами, и имя которому он даже не мог пока назвать своей жене. Он оставлял ее в тревожном неведении, потому что по-другому не умел. И с каждым его шагом атмосфера в доме сгущалась, превращая уютное гнездышко в крепость, а надвигающаяся угроза из далекого кампуса неумолимо приближалась к его порогу.

Глава 3. Аномалия в морге

ㅤМорг города Ирвина был царством стерильного холода и безмолвия. Воздух здесь пах хлоркой, смертью и озоном, выходящим из работающих на полную мощность холодильных установок. Яркий, безжалостный свет неоновых ламп отражался от кафельного пола и металлических поверхностей, не оставляя теням ни единого шанса. Здесь не было места тайнам; смерть представала во всей своей голой, биологической простоте. По крайней мере, так было всегда. До сегодняшнего дня.

ㅤДоктор Люси Фернандес, затянутая в темно-синий хирургический халат, чувствовала себя в этих стенах полновластной хозяйкой. Ее кабинет был ее крепостью, а скальпель и микроскоп – верными вассалами. Она привыкла к смерти, она понимала ее язык – язык остановившихся органов, свернувшейся крови и тишины, наступающей после последнего вздоха. Но сегодня смерть приготовила для нее новое, незнакомое слово, и от его звучания по коже бежали мурашки.

ㅤПеред ней на двух соседних столах лежали сестры Галахер. Доставка из университета. Двойное самоубийство, как предположили сначала? Несчастный случай? Полиция не знала, потому и отправила к ней.

ㅤОна начала с младшей. Анибель Галахер, 19 лет. Девушка лежала на холодном металле, и ее кожа отливала мертвенно-мраморной белизной. Она была… идеальной. Словно изваяние из самого чистого и холодного алебастра. Ни единой царапины, ни малейшего синяка. Люси ввела иглу шприца в бедренную артерию, чтобы взять кровь на стандартный токсикологический анализ. Игла вошла легко, но… ничего. Ни капли. Она попробовала другую артерию, потом вену на сгибе локтя – результат тот же. Девушка была полностью, тотально обескровлена. Как будто гигантский насос высосал из нее каждую каплю жизни, не повредив при этом ни одного сосуда, ни одного органа. Это было биологически невозможно. Невозможно!

– Что с тобой случилось, красотка? – прошептала Люси, отступая от стола и смотря на тело с растущим недоумением, смешанным с профессиональным интересом.

ㅤОна перевела взгляд на второе тело. Аманда Галахер, 23 года. И тут ее ждал новый, еще более пугающий сюрприз.

ㅤРасстегнув мешок, Люси отпрянула. От тела девушки исходило тепло. Не остаточное, какое бывает у недавно умерших, а интенсивное, почти обжигающее. Как от живого, здорового человека, разгоряченного тренировкой. Кожа Аманды была розовой, даже слегка румяной, губы – пухлыми и алыми. Она выглядела не мертвой, а спящей. Глубоко и мирно.