- -
- 100%
- +
– Что-то не так?
– Ты, мягко говоря, из… сомнительных посетителей. Без обид. Тебя тут никто не знает, так что…
– А здесь вы не правы, месье. – сказал Август по привычке – Я вполне хорошо разбираюсь в таких вещах.
– Посмотрим… как вы там сказали?.. «Месье»?
– Да-а… – протянул Август, придумывая отговорку – Так в центре говорят.
3
Основатель, высеченный из гранитного камня, смотрел на улочки Элеатиды с покоем седого адмирала и гордостью любящего отца. Очередная статуя в центре острова изображала лысого мужчину, по всеобщему признанию который мог смело называться народным героем. Крепкой рукой он держался за пустую чашу весов, уравновешивая другую, на которой стояли миниатюрные люди, изображающие арфоморцев. Надпись на невысоком памятнике гласила:
«Справедливо судят только те, кто умеет создавать. Основатель заложил Элеатиду в 12 году после её отделения от Трифилии.»
Август пристально вгляделся в лицо Основателя – смелого и справедливого мужчины старой закалки, уверенно держащего маленьких человечков на весах – кто же он такой?
– Что, на усача всё никак не насмотришься? – сказал со снисходительной улыбкой попутчик Августа.
– Просто интересуюсь.
– Ты прям как моя собака – та такая же падкая на всякий мусор.
– У вас есть собака? – искренне удивился Август.
– Старая шавка. Купил её как-то из жалости к соседу, который всё никак не мог расплатиться с долгами.
– Знакомая история…
– Что, тоже с соседями беда?
– А где «Возмездие»? – ловко перевёл тему Август.
– Прямо за поворотом, но тебе-то магазин-музей нужен, не так ли? Он если что прямо по курсу. Во-о-он та жёлтая дверь.
– А меня впустят?
– Без приглашения нельзя, но я тебя проведу. Зря что ли шли через весь остров? Как звать-то тебя, центровой?
– Август.
– Что, не было фантазии у родителей? – со злобным сарказмом улыбнулся он – Меня Портной звать.
– Уж кто бы говорил про фантазию родителей.
– У меня такой роскоши не было. Имя улица дала.
– Печально слышать.
– Почему же? Меня сейчас всё более чем устраивает. Ну, потом ещё поговорим. Ты идёшь или как?
Знакомцы осторожно подошли к жёлтой эмалированной двери. Август оставался чуть позади, осторожно оборачиваясь за спину, в то время как Портной молча простукивал по двери секретный код. Ветер гулял по переулкам, разнося за собой бумагу и мусор после чьего-то банкета – проулок казался грязным и неуютным местом.
Двери открылись. Стоявший на входе сурового вида громила вопросительно кивнул Портному на незваного гостя, но тот достал из-за пазухи портсигар, поделился с охранником сигаретой и что-то шепнул ему на ухо, отчего тот, также молчаливо кивнув, пригласительно отошёл в сторону. Подпольное заведение приветствовало посетителей длинным спуском по металлическим ступеням вниз, в небольшой зал. Освещаемый тусклой красной лампочкой, крутой коридор сулил многими травмами, если кто-нибудь из гостей оступится на маленьких угловатых ступеньках.
Перед оказавшимся внизу Августом предстал настоящий миниатюрный музей: на деревянных витринах под крошечными лампами располагались самые разные предметы быта, знакомые человечеству в последние годы. Между рядами экспонатов с важным видом вышагивали пары в роскошных костюмах и седеющие обыватели в плохо сшитых фраках – музей позиционировал себя как элитарное закрытое заведение, но француз всё равно не мог сдержать улыбки от вида изумлённых супругов, разглядывающих простейшие дезодоранты.
– А сейчас, дамы и господа, мы начнём нашу экскурсию. – говорил местный гид, с важным видом держа в руках указку – Собирайтесь рядом, сейчас я подойду.
Портной одобрительно кивнул Августу и продолжил разглядывать экспонаты с нарочито увлечённым видом. Француз присоединился к небольшой группе людей, готовясь внимательно слушать версию Арфомора о лежащих на витринах предметах. В это же время гид, выказывая превосходство, прошёл мимо малочисленной публики, встал рядом с первой витриной, прочистил горло и принялся повествовать.
– Итак, каждый из вас наверняка слышал о собирателях, но кто может назвать точное количество их экспедиций?
– Сто.
– Сто пятнадцать?
– Сто шестнадцать. – пояснил гид, поправляя круглые очки – Орден Горгоны официально заявлял о ста шестнадцати экспедициях в этот опасный мир. Можем ли мы винить их в том, что они посылают туда бедняг с улицы? Что ж, не нам судить, но если бы не эти отважные путники-одиночки, то вряд ли мы бы смогли сейчас лицезреть примитивные, но очень впечатляющие изобретения с поверхности. Каждый собиратель привозит из чужого мира множество интересных записей, сведений, а иногда и небольших предметов. На этом, если позволите…
– Извините, – воспользовался возможностью Август – а почему на поверхность выходят так редко и только по одному?
– Вопрос детский и простой, но я благодарю вас за интерес к теме. Отвечаю: поверхность кишит различными чудовищами, а её условия далеки от нашей идеальной жизни. Тамошние люди… как бы так сказать… еле выживают в разорённом ими же мире. Арфомор – последний оплот человечества в достойном виде, но мы должны тщательно следить за их прогрессом, чтобы мочь чему-то учиться. Тамошние тяжёлые условия, чтобы вам было известно, способны очень хорошо стимулировать изобретательность.
– Почему бы тогда не вступить с ними в контакт? Пусть их учёные помогают нашим, торговлю наладим.
– Это исключено. Ядовитый мир полный инфекций – последнее место, откуда мы хотим привечать гостей. Более того, не захотят ли эти дикари попробовать отобрать силой или украсть наши богатства и изобретения? Боюсь, их изуродованный мир далёк от нашего, а им самим ещё предстоит долго учиться быть цивилизованными. Право слово, молодой человек, вы будто сами не понимаете о чём говорите. Я могу продолжить?
Гид взял в руки с витрины губную гармошку и подсветил её небольшим фонариком.
– Перед тем как начать, я должен вам напомнить, что каждый экспонат был привезён сюда на обозрение только благодаря стараниям господина Уэсли. Я настаиваю на том, чтобы присутствующие держали язык за зубами об этом месте, ибо все эти вещи должны были держаться в абсолютной секретности. Горгоны, знаете ли, любят совать нос куда не просят, так что будьте аккуратны.
– А можно потрогать экспонаты? – спросил бородатый мужчина в костюме-тройке.
– До покупки нельзя, но смотреть можно. Продолжим: перед вами классический пример недоразвитости конструкторской мысли от поверхностных умельцев. Устройство в моих руках призвано совершать те же функции, что и всем нам известный свисток, но на деле…
Гид набрал полные лёгкие воздуха и как следует выдохнул в губную гармошку – раздавшийся диссонанс совсем не походил ни на музыку, ни на звук свистка. Закончив секундное представление, он продолжил лекцию.
– Видите? Никуда не годится. – гид положил гармошку на место.
– А может ток через неё пропустить? Или магнетизм задействовать? – интересовалась женщина в лавандовом платье.
– Мы пытались, и Орден пытался, но всё тщетно. Занимательный факт – по неизвестным причинам в этом свистке есть множество отверстий, не отвечающих ни за что. Оценили «гений» поверхности?
– А если в них подуть?
– Звук просто изменит тон. За ненадобностью мы вообще заклеили их клеем, чтобы не мешало.
– Так вы же всё испортили. – не выдержал Август – Разве до вас не дошло, что из этого можно делать музыку?
– Вы о чём таком говорите?
– Дайте гармонь мне в руки. Я могу показать что с ней нужно делать.
– Ис-клю-че-но.
– Сколько она стоит?
– Сто пятьдесят драхм.
– Какая-то огромная сумма… – Август, захваченный азартом, проверил карманы и протянул вперёд все оставшиеся купюры – Вот вам пятнадцать – давайте я возьму её в руки и сразу же верну, идёт?
– Ненавижу смены в выходные… – прошипел гид – Берите. Но под моим присмотром.
Август взял в руки губную гармошку, простучал её и открепил ногтями кусочки сухого клея на выходных отверстиях инструмента. Люди, возмущённо удивившись, выстроились вокруг француза, готовящегося сыграть мелодию. Август не знал ни одной песни для губной гармошки, но, пародируя немецких солдат из своих воспоминаний, принялся повторять за ними движения в попытках сыграть хоть что-нибудь гармоничное. Игривые нотки глухо доносились из ржавой старой гармони, но были гораздо больше похожи на мелодию, чем услышанные ранее звуки. Обыватели смотрели на Августа оторопев, с неподдельным ужасом прижимаясь друг к другу.
– Вы чего это?.. – остановился Август.
– Как ты догадался, парень? – сказал бородач.
– Молодой человек, покиньте помещение. – с отвращением посмотрела на него девушка в платье.
– Стойте-стойте, – вмешался гид – никто никуда не уйдёт, особенно без подписания документов. А вы, мужчина, отдайте-ка нам свисток обратно. Не надо смущать людей.
– А что я такого сделал?
– Это просто варварство какое-то! – не унималась девушка – Как так можно… трогать эту… штуку!
– Вы не поняли как использовать губную гармошку, а я ещё и виноват?
– Август, можно тебя на пару слов? – прервал перепалку Портной, неожиданной возникший в толпе.
Август вышел из круга людей, грубо бросив музыкальный инструмент обратно на витрину. Взгляды посетителей всё также были прикованы к французу, несмотря на то, что гид продолжал вести свою лекцию, полную вымыслов. Поправив костюм и положив руку на плечо Августа, Портной отвёл смущающего толпу нарушителя покоя в сторону для беседы.
– Что это вообще сейчас было?
– Я воспользовался этим «свистком» правильным образом, а на меня смотрят так, будто я как минимум…
– Да наплевать мне на этот свисток, Август. Ты почему распугиваешь посетителей? Давай-ка веди себя нормально, а не то попру тебя на улицу. Ты всё понял?
– Да как скажешь.
Август горделиво развернулся и присоединился к группе слушателей обратно. Те, заприметив его среди друг друга, поспешили отойти на пару шагов, но всё равно остались слушать лекцию гида. Француз молча продолжал внимать вымысел, ничуть не скрывая своего презрения.
– Это перо грифона, которое он обронил прямо над входом. Размах его крыльев достигает двух метров и, по словам выживших собирателей, этот вид отличается особым хищничеством.
– Господин гид, а кто-то из собирателей когда-нибудь погибал от грифонов?
– Разумеется. Это та причина, по которой Орден выдаёт собирателям оружие перед выходом на поверхность.
На витрине тем временем лежало самое обыкновенное перо орла, гнездящегося на верхушках редких деревьев скалистых островов, охотящихся на мелкую живность, но никак не на собирателей.
– Этот экспонат ещё интереснее: чешуя мантикоры. – гид аккуратно взялся за предмет и посветил на него фонариком – Такой вот овал с причудливым орнаментом. Предположительно, одна из молодых особей сбросила чешуйку со своих лап в период спаривания.
– Как же её удалось достать, господин гид?
– Это был собиратель №6-27, отличавшийся особой храбростью. Говорят, он всё ещё жив и проводит свои дни в «Доме Собирателя».
На витрине лежала самая обыкновенная пластиковая блесна, имитировавшая чешую рыбы, совершенно не похожая на что-то животного происхождения.
– А это зарисовка от собирателя, который провёл на поверхности более десятка лет: костюм для лечения от болезней лёгких. Видите этот огромный шлем? Человека герметизируют в этом куске металла, а затем подают под давлением чистый кислород через этот длинный шнур.
– Как же он тогда ест?
– Мы предполагаем, что еду и воду подают из того же шнура, откуда и кислород, но мы не уверены.
– А Орден что говорит, господин гид?
– Горгоны не дают никаких комментариев.
На витрине красовался простейший рисунок старого водолазного костюма с громоздким шлемом. Схема, грубо набросанная в углу, рассказывала о том как внутрь баллона подаётся кислород.
– А этот порошок поверхностные химики используют для покраски ткани в коричневый цвет. Так называемое «фе арабика», которым надо посыпать ткань, а затем ждать, когда она окрасится – так гласит инструкция на обороте вот этой жестяной банки. Большинство надписей мы прочесть, как видите, не можем, так как это какой-то деградировавший язык другого, по всей видимости, племени.
– Это кофе. – Август, наконец, не выдержал бредней гида.
– Господин гид, он снова начинает! – завопила девушка.
– Выведете его отсюда!
– Да что он себе позволяет?!
– Стойте! Ну вот же, – Август бесцеремонно взял с витрины банку – на банке есть этикетка, где было написано «кофе арабика», но надпись стёрлась. В инструкции не тряпку вымачивают, а рисунок чайника истлел.
– Никаких сходств с кофе тут нет и быть не может!
– Конечно не может, идиоты! – Август принюхался к банке и с отвращением отдёрнул руку – Кофе отсырел, его же пить уже невозможно. Сколько лет этой находке? С Великой войны ещё небось?
– С великой чего?..
– Вы же столько вещей тут собрали, и до сих пор не слышали ничего про события наверху? Вы вообще представляете как далеки от реальности?
Август видел себя Прометеем подземного мира, несущим священные разрывающие оковы знания, но на деле же выглядел для безмолвной от замешательства толпы воспалённым безумцем, говорящем вразрез с действительностью.
– Я всё понял. – с абсолютно серьёзным видом сказал гид – Ты ведь собиратель, не так ли?
– Я… Нет, что вы… Я просто догадливый человек.
– Да что вы с ним церемонитесь? Никакой он не собиратель! – сказал бородач.
– Собиратель он или нет – экскурсию он испортил знатно. – возмущалась девушка – Выгоните кто-нибудь его уже наконец!
– Собиратель в моём музее… – восторженно лепетал гид.
– Урод! Я столько денег отдала, чтобы ты сейчас портил нам выходной своими выдумками! Да чтоб тебя грифоны сожрали!
Бранную перепалку снова прервал Портной, выстрелив из крошечного пистолета в потолок – из аккуратного отверстия тонкой струёй посыпался песок, породивший долгожданную тишину. Август безо всяких слов поспешил на выход, но того сдержал рукой охранник, спустившийся на звуки переполоха.
– Господа и дамы, я предлагаю вам бесплатно посетить наш музей на следующей неделе. – успокаивал толпу Портной – Пожалуйста, не обращайте внимания на этого дурака, которого мы сейчас выгоним. Приятного вам времяпрепровождения. И не забывайте: акционерное общество «Уэсли» всегда щедро одаривает тех, кто вкладывает свои средства правильным образом.
Довершив пламенную рекламную речь, Портной и охранник музея вытолкнули Августа по лестнице наверх, а затем задержали в переулке, крепко прижав француза к стене. Деваться было некуда – оба агрессора крепко держали его руки, сковывая любые движения.
– Я тебя предупреждал, Август!
– Этот гид нёс полную чушь!
– Да мне нет никакой разницы. Кто мне убытки покроет?
– Слушай, Портной, давай договоримся, а? Я отобью твои деньги с лихвой, если расскажу людям какая поверхность на самом деле. Послушай…
– Твои фантазии никому не нужны, понял меня? Перестань бредить, а не то…
– Драйка́на горгон, босс. – впервые заговорил охранник, обращаясь к Портному.
Эхо издалека доносило грохот колёс машины Ордена Горгоны, рассекающей в ночном патруле по Элеатиде. Быстро завернув на смежную улицу и остановившись у самого переулка, стражи правопорядка выглянули из окна своего транспорта и сурово уставились на всех троих. Портной и охранник показательно выпустили из захвата Августа, позволяя тому спокойным шагом выйти из переулка прочь, а сами приняли непринуждённый вид, словно «просто вышли подышать свежим арфоморским воздухом».
– Что, Портной, всё промышляешь?
– Нет, инспектор. – сказал Портной со злобным сарказмом.
– Старший инспектор Рори для тебя.
– Шёл бы ты отсюда, Рори, пока можешь…
– Мне напомнить кто тебе разрешение дал на этот подвальчик? Наглости вам не занимать, я погляжу. Никак вы, шваль, не переведётесь…
– Господин досточтимый старший инспектор Рори, не соизволите ли вы откланяться? Мне нужно серьёзно переговорить с уходящим прочь блондинчиком, пока эта рожа не исчезла из виду. Он должен покрыть мои убытки, которые напрямую скажутся и на вашем кошельке, не так ли?
– Никакой мокрухи, Портной, ясно тебе? Сегодня обойдёшься без своих сомнительных пристрастий – Айрин ночью будет здесь с проверкой, и мне не нужны проблемы из-за тебя. Ты же не хочешь ссориться со мной?
– Может заведёшь драйкану и свалишь отсюда наконец? Тошно видеть ваши горгонские рожи…
– Постой-ка. Что за должник у тебя?
– Он… А где он?
4
Свет потолочных ламп совсем угас, порождая в огромной пещере Арфомора ночь, если это явление можно назвать таковым. Фигуры высоких зданий вдали становились неразличимы, а не некогда просторных и светлых улицах становилось всё более пустынно: редкие прохожие спешили покинуть Элеатиду, чтобы оказаться у себя дома, в то время как местные жители уже давно готовились ко сну. Опустели и небольшие рабочие столовые, и кофейни, где в красивых чашках подавали отвар из кореньев под названием «коофе», и магазины роскошной мебели, украдкой продающие имущество умерших и арестованных.
Август бесцельно гулял по подземному городу, еле передвигаясь от усталости. Дорога вывела его на закруглённую набережную с высокими ограждениями, отделяющую сушу от бездонной пропасти между островами. В состоянии полной уязвимости, находясь в чужеродном его сознанию мире, француз будто снова примерял на себя реалии партизанских будней – лги всем, нигде не задерживайся, будь предельно осмотрителен. Впрочем, в отличии от европейских каштановых лесов, Августу на сей раз было негде залечь на ночлег, кроме как рядом с мусорными кучами в тупиках переулков.
– Уважаемый, чего блуждаем здесь без цели? – окликнул Августа сухощавый мужчина в изумительном жёлтом костюме, курящий на крыльце двухэтажного дома – Не хотите ли оценить коллекцию часов господина Рифта?
– Нет, спасибо, я вроде и по солнцу могу ориентироваться, что сейчас уже ночь.
– А вот я бы смог сказать вам который час. А вы?
– Если ты что-то пытаешься мне продать, то я сразу отказываюсь.
– Какая чушь! Не смешите меня, уважаемый. Узнавать время – абсолютно бесплатно, особенно когда есть такая прекрасная коллекция часов. Ну так что, идём?
«Жители Арфомора то ли сплошь и рядом мошенники, то ли безнадёжные идиоты.» – думал про себя Август. Впрочем, ему было совершенно некуда идти, а посему идея провести несколько часов за прослушиванием очередной «увлекательной лекции» казалась не такой уж и ужасной. В конце концов, Август сегодня особенно балует местных торговцев своим туризмом.
– Следуйте за мной. – сказал продавец, выкидывая сигарету на тротуар.
Август поднялся по ступеням крыльца к дому с огромной вывеской – мелкие жёлтые буквы, выведенные курсивом, составляли ужасно длинное нечитаемое название: «Не подержанные, но исключительно оригинальные инструменты для измерения продолжительности временны́х интервалов в определённых единицах от известного мастера своего дела господина Рифта, доживающего свой век благородно и честно». Крайне сомнительно, что кто-либо в этом городе хотя бы раз произносил это наименование полностью.
Внутреннее убранство магазина, на удивление, могло похвастаться обилием роскошной деревянной мебели, что, в свою очередь, наверняка могло означать достаток его владельца – перспективы добычи древесины в подземном городе крайне сомнительны. Камень, песчаник, пластик, металл – много материалов составляли дома, убранство, инфраструктуру Арфомора, но древесина встречалась здесь лишь изредка. За открытыми витринами были расставлены различного рода часы, каждые из которых без устали работали, удивляя любопытный глаз. Август, невежливо спрятав руки в карманы, с интересом разглядывал любопытную конструкцию: сеть трубок, клапанов, поворотных цилиндров и разноцветный поплавок в открытом резервуаре с водой. Француз отчаянно старался не уснуть на месте, наблюдая за томной работой маленьких шестерёнок и натянутых ниток.
– А, клепсидра заинтересовала? – сказал мужчина в костюме – Это всего лишь декоративный экспонат. Вас явно заинтересует что-то более… практичное.
– Чего?
– Ну же, уважаемый, это же клепсидра – наш знаменитый экземпляр чудо-часов. Во всём городе вы не сыщете такой красоты и мастерства в одном флаконе. Уровень воды во-о-от здесь показывает сколько времени сейчас за окном, а затем система сама перезапускается в полночь, когда уровень доходит во-о-от до этой отметки. – он показывал указкой на различные части часов – Кажется, скоро они как раз перезапустятся…
– Большие, однако. Сколько стоят эти водные часы?
– Ох, вам не стоит беспокоиться об этом, ведь мастер не продаёт их.
– Я думал это ваши работы. Вы не мастер Рифт?
– Хо, куда уж мне! Я всего лишь продаю работы великого и ужасного гения часов по фамилии Рифт, который благородно создаёт для нашего города самые лучшие измерители времени.
– И нанимает на работу людей с самым длинным языком… – тихо пробормотал Август.
– Что, простите?
– Красивая у него коллекция, говорю. Покажете мне что-нибудь ещё?
– Вот, прошу.
Продавец показывал Августу всё новые и новые вариации часов, на которые с каждым новым экспонатом становилось всё скучнее смотреть: песочные, механические, настенные, напольные, потолочные, ручные, карманные и даже наножные – видимо, чтобы идти в ногу со временем. То ли фантазия Рифта подходила к концу, то ли старческий маразм мастера давал о себе знать, однако все его творения выглядели безупречно. Несмотря на неистовую усталость, Август смиренно слушал лекцию продавца часов, проявляя настоящие чудеса вежливости.
– А вот и самое главное, что я могу вам сегодня предложить! – продавец внезапно обернулся назад и протянул вперёд бархатную коробочку – Откройте её, господин… как вас величать?
– Господин Ревиаль.
– Господин Ревиаль, откройте, пожалуйста, эту коробочку.
Август взял в руки подарок – бархат упаковки ощущался на коже особенно приятно, словно бы он держал в руках что-то поистине роскошное. Внутри лежали наручные часы с клёпаным кожаным ремешком и белым циферблатом. По понятным причинам, часы не были остеклены, но остальной их внешний вид смотрелся до изумления превосходно.
– Это вам, господин Ревиаль. Подарок от великодушного мастера Рифта. Вам очень идут. Такой красивой мужской руке нужны правильные аксессуары. Вам нравятся?
– Честно говоря, я не понимаю пока в чём подвох. За что вы мне их дарите?
– За то, что внимательно слушали мой рассказ, разумеется. Господин Рифт благодарит вас за проявленную учтивость, чуткость и любовь к прекрасному. То как вы долго и одухотворённо рассматривали эти шедевры… разве это не достойно небольшой награды?
Август в душе благодарил себя за свою сонливость, иначе тому непременно пришлось бы сбежать из магазина от скуки. Тем временем, рука понемногу привыкала к ношению часов.
– Спасибо, они смотрятся довольно… элегантно. Приятно, что вы так щедры.
– Но, – продавец поднял палец вверх в останавливающем жесте – вам придётся заполнить кое-какие бумаги. Чистая формальность, чтобы мы точно зафиксировали факт передачи подарка вам на руки.
– Видите ли, я спешу, так что…
– Я вас уверяю: это не займёт много времени. Одну минуту, пожалуйста. Пройдите за стойку.
Продавец достал три исписанные чернилами бумаги из большой зелёной папки и протянул их Августу – все они были украшены различными печатными узорами и выглядели очень солидно.
– Это всего лишь небольшие гарантии, господин Ревиаль. Вам нужно подписать каждый документ из трёх. Справедливо?
– Наверное… Я лучше всё равно прочитаю.
Перо уже стояло рядом, готовое к письму. К несчастью для сонного Августа, текст договора не только издевался над покупателем своим занудством, но и указывал на маниакальное влечение Рифта к самолюбованию.
«Я, нижеподписавшийся почитатель искусства мастера часовых механизмов и чудотворца точной механики измерения временных промежутков, подтверждаю, что имею непосредственное и всестороннее уважение к искусству создания часов, тем самым обязуюсь в установленный срок снова посетить музей с неподдельным восторгом и благоговением. В противном случае, я даю согласие компании «производственное объединение Полимер-Уэсли» на взыскание с меня денежной компенсации стоимостью 112% от стоимости подарочных часов, с последующим ежедневным увеличением штрафа на 10% за каждый день с нарушением.»