HeartBeat – О моем несправедливом перерождении в аду

Пролог

И воззвал Самсон к Господу и сказал: Господи Боже! вспомни меня и укрепи меня только теперь, о Боже! чтобы мне в один раз отмстить Филистимлянам за два глаза мои. И сдвинул Самсон с места два средних столба, на которых утвержден был дом, упершись в них, в один правою рукою своею, а в другой левою. И сказал Самсон: умри, душа моя, с Филистимлянами! И уперся всею силою, и обрушился дом на владельцев и на весь народ, бывший в нем. И было умерших, которых умертвил [Самсон] при смерти своей, более, нежели сколько умертвил он в жизни своей.

Книга Судей – Глава 16.

Я никогда не верил в мистику. Что тогда – пять лет назад, что – сейчас.

Раскладки на таро, кофейные гущи и заряд воды через экран телевизора – для меня всегда были смехотворным бредом.

В тот день, на улице было особенно тепло и уютно.

Оркестр ночных сверчков стрекотал, подыгрывая гвалту квакающих лягушек.

Посреди стоптанной тропы, среди рогоза и камышей, одиноко стоял маленький вагончик. Из горящего окна, созывающего на свой свет мотыльков, таинственно выходил пар, поднимаясь к самым звёздам.

В тот вечер мы с друзьями много смеялись. А когда похмелье окончательно затуманило голову, впервые в жизни, я посчитал забавным узнать, что скажут звёзды. Под колкости приятелей я вошёл.

Красивая, смуглая женщина заговорщески улыбнулась. Тогда она сказала, что я могу спрашивать все что захочу.

Конечно же я ни во что не поверил бы.

Слова таких людей нельзя воспринимать всерьёз. Однако, любопытство брало верх.

– Скажи камне, как я умру. – Надменно произнёс я, скрестив руки на груди.

Я всегда был атеистом. Не верил ни в жизнь после смерти, ни в жизнь после жизни, ни в смерть после смерти, ни в прочую ересь с потусторонними мирами и духами.

Такое линейное понятие как жизнь, всегда казалось для меня предсказуемым и логичным, управляемым, сугубо фундаментальными законами и аксиомами.

Гадалка сразу заметила высокомерие в моих глазах, но не изменившись в лице и ни проронив ни слова, принялась за свой трюк – всё по классике: хрустальные шары, свечи, карты, и звонок духам, на который точно ответит не автоответчик.

– Хм, да. Вижу, смерть твоя наступит из-за… – Выждав приличную паузу, она закончила – Сердечного приступа.

Скептически приподняв бровь, я смерил её взглядом, полным недоверия.

Она врала как дышала. Я очень активный человек и ни у кого в моей семье не было проблем с сердцем.

Закатив глаза, все равно ей заплатил. Сплошная трата времени.

– Олух. – Ухмыльнувшись произнесла женщина, взглядом проводив закрывшуюся дверь.

Глава 1. – Фаустовская сделка.

Это было ужасное чувство. Кости и плоть выворачивало наизнанку, а кровь кипела.

Я не мог пошевелиться. Лишь ощущал, как моё тело подвергается невообразимой пытке. Меня будто заново слепливали из глины. Я был парализован. Мысли не шли, перед глазами стояла густая тьма. Только чувствовал ужасную боль и слышал собственное сердцебиение. Оно было чётким и размеренным, как метроном. Не торопливым, но очень громким, и с каждым ударом этот звук был все отчётливее.

Внезапно в сознание ударил поток мыслей, нечленораздельных образов, сюжетов и идей. И не одну из них я не мог выудить. Они неслись, как по автостраде проносились в сознании создавая чудовищные аварии.

Внезапно я прозрел. В пустоте образовалась воронка. Из неё, по глазам, словно хлыстом ударил свет.

Вспышка была последним, что я увидел, прежде чем адская боль стихла.

Я проснулся под мерзкий ор петуха. Первые несколько секунд я пролежал как парализованный, пока вновь не обрёл контроль над своим телом. Сонливость превращала веки в стальной занавес, но спустя минуту сопротивления, я увидел потолок. Белый, он зиял несколькими трещинами. Ещё вчера их не было… Надо сказать, об этом коменданту нашего общежития.

Я глубоко вздохнул, но вздох был на удивление коротким и низким, словно я вдохнул гелия.

И так, что сегодня на повестке дня? Практика в поликлинике. Ещё надо маму проведать. Стоп! В одно мгновение меня отрезвило.

КАКОГО ЧЕРТА В ГОРОДЕ МЕНЯ БУДИТ ПЕТУХ?! Я подорвался с постели.

Я резко подорвался с кровати. Взгляд скользнул по комнате, и мир рухнул окончательно. Розовые обои. Плюшевые игрушки. Книжные полки. Постеры с улыбающимися азиатскими парнями. Комната девочки-подростка. Чужая комната.

Сонливость мгновенно испарилась, уступив место леденящей панике, что подступила к горлу.

– Где я?! – Эта фраза вырвалась из уст и моментально порезала слух. Ее произнес не я!!! Голос был низким, детским, даже девчачьим.

– ГДЕ Я?! – снова закричал этот чужой, девчачий голос, уже на грани истерики.

В углу комнаты (от вида которой меня уже тошнило) стояло громадное зеркало.

Я медленно и боязливо вытянул голову. Как только передо мной предстало не то, что я так привык называть «Собой», мои ноги подкосились и дрожа всем телом я упал на колени. Сердце было готово выпрыгнуть из груди, а лёгкие залились свинцом.

Диссонанс в моей голове запустил так много процессов, что все нервные клетки мозга в момент сгорали от перегрузки. Попытка осознать что сейчас происходит, только сильнее травмировала мой уязвленный рассудок. в зеркале отражалась зеленоглазая девочка в пижаме. Нет, не парень лет двадцати, которого я видел там день ото дня. Только дрожащий, ничего не понимающий ребенок. Я глянул на свои крошечные, девичьи ручки и завопил от страха.

Что происходит? Почему именно я? Где я? Что я такое?! – Я лихорадочно причитал про себя. Воздуха в груди, чтобы закричать вновь не хватало.

– Что… Происходит?

Я глубоко вдохнул. Потом ещё раз. Стало легче, ненамного, но легче.

Я – Александр Кардинов. Ученик четвертого курса мед. училища. Я парень, мне двадцать один год.

Самоидентификация прошла успешно, но как только я попытался вспомнить события вчерашнего дня, мозг пронзила острая боль. Картотеки памяти начали лихорадочно открываться. Все мои архивы нажитого опыта начали смешиваться с чьими-то другим. Я схватился за голову. Все тело затрясло.

В моей черепной коробке резонировала страшная боль. Вторая попытка вспомнить, что вчера произошло, снова закончилась только болезненным ударом.

Схватив себя за колени, я начал судорожно кататься по полу.

Я пролежал так ещё неизвестно сколько времени. Настольные часы показывали без десяти шесть. Солнце давно отвоевало у луны свое право на восход. Его обрамляло нежное небо. За окном щебетали птицы. Кричал петух. Всему миру было плевать, что со мной произошло. Все, что меня отделяло от него, закрытая в эту чёртову комнату дверь и окно.

Я начал плакать. Тихо, так чтобы этот хищный мир, за пределами этой злополучной комнаты меня не услышал.

Я опомнился, когда услышал возню за дверью. Кто-то активно бегал туда-сюда и разговаривал. В дверь постучали.

– Дороти? Ты проснулась?

Дороти… эхом отозвалось в голове.

Меня буквально выдернуло из темницы разума, где клокочущие, мысли о безнадёжности ситуации, подобно гарпиям, кромсали сознания не давая вернуться в реальность.

Что-то внутри меня сжалось. И точно же, это мое имя. Теперь мое.

Сейчас в комнату войдут. Не понимающий, чего ждать от жизни, я – валялся на полу, борясь с десятком экзистенциальных кризисов сразу. Что мне делать? Завопить что я вселился в другого человека? Кинуться драться, защищать свою (а свою ли теперь?) жизнь? А может попросить инструкцию к новому телу? Вместо тысячи безумных вариантов, я выбрал самый безумный.

– Да… Да! Я уже иду. – Донеслось из моих уст.

Я решил подыграть.

Мама. Моя мама – отныне женщина лет 35-ти. Заботливая брюнетка не высокого роста, носилась по кухне, мельтеша между стульев. За столом, уткнувшись в разворот газеты, сидел дородный мужчина с усами – мой отец. Откуда я об этом узнал? Понятия не имею. Я просто знал их роли и место в моей жизни, бессознательно. За столом еще сидели младшая и старшая сестры. Они разговаривали о чем-то своем, пока я пытался адаптировать себя к происходящему.

Мама поставила передо мной чашку, и густой пар от чая ударил в нос.

– Пей быстрее, – раздражённо бросила она, присаживаясь на краешек стула. – Подарки Сошниковым в прихожей, Соня, не забудь. Быстро завтракаем и едем.

Я взглянул на налитую в мою кружку жидкость.

– Мам… – Младшая из сестер оторвалась от игры в телефоне. – А что там будет? -

Лицо реципиента – зеленоглазой девочки, отражалось в чаю. На нем, казалось, сейчас были все муки мира, но, к моему удивлению, этого никто не заметил. Может это в порядке нормы? Может в эту девочку каждый день кто-то вселяется и все происходящее для (теперь) генетических предков этого тела – в порядке нормы?

– Они хотели заказать аниматоров в “Заре”. Конкурсы, наверное, будут. Ты ешь кашу, не отвлекайся. Приедешь все увидим. -

Внезапно во мне что-то щёлкнуло – отчаянная, иррациональная потребность проверить границы этой иллюзии.

– А далеко ехать? – На удивление громко, спросил я. – Мандраж выдавал меня.

В кухне воцарилась мёртвая тишина. Мама замерла с подносом в руках. Отец медленно опустил газету, уставившись на меня поверх очков. Сестра так и застыла с ложкой на полпути ко рту. Фальшивая нота прозвучала слишком явно. Поймали. Сейчас всё рухнет. Что будет если они меня разоблачат? Если заметят, что их дочь подменили?

– На краю села, – вдруг весело и громко вступил отец, разрывая напряжённую паузу. – Ты же уже ездила к ним.

Села? Маразм крепчал.

Все происходящее с каждой минутой все больше походило на бред, особенно когда мы закончили завтрак (я ничего не съел, только взял свою сумку и оделся, ведь что-то извне подсказало что сделать так будет корректно), и вышли во двор.

Старый запорожец, отражая солнечные лучи, величаво стоял в центре. Сам двор не сильно отличался от того что был у моей бабушки. К моим ногам подошла черная кошка, и вальяжно закрутив хвост в спираль, принялась нежиться.

– Дороти, открой ворота. – Выкурив сигарету, наказал мой новый отец.

Подойдя к невысокой воротине, я поднял занавес. Тот, старый и скрипучий поддался, и мужчина выгнал машину.

Я вышел следом за ней, и стоило мне начать толкать ворота снаружи, как я вляпался в липкую, бордовую субстанцию.

Брезгливо одёрнувшись, я бросил взгляд на ворота, и остолбенел от ужаса. Снаружи они были измазаны кровью. Мерзкий, темно-красный шлейф вел к вскрытому тело, вокруг которого роились мухи. Мертвый ягненок. Его тело было жёстко вспорото, и все внутренности были разбросаны по траве.

Хлопнув дверью, отец подошёл и громко забранил.

Тогда-то меня и посетила та мысль. «Может я попал в ад?»

– На крик сбежались сестры – любопытные зеваки уже было хотели окружить животное, как отец отдернул их и велел садиться в салон.

Едва сдерживая рвотный позыв, мать прохрипела.

– Какие психи… Это сделали. Нужно вызвать милицию.

«Милиция»? В какой, чтоб тебя, временной линии я нахожусь? Современные смартфоны, запорожцы, азиатские идолы. Сначала винегрет антуража совершенно разных эпох, а теперь мертвая скотина. Что здесь вообще твориться?

– Нет, нам нужно ехать. Хотя-бы в этот раз. – Отец взял меня за руку. – Чего стоишь? Поехали.

…

Золотое море подсолнухов проносилось вдоль дороги, пока мы ехали под шансон.

С каждой минутой моего существования в новом мире, вопросов было все больше, а ответов на горизонте так и не виднелось.

Я так и продолжил гипнотизировано сверлить взглядом бескрайнее, жёлтое поле, пытаясь найти в собственных мыслях успокоение. Но даже думать было трудно. Казалось, что половина моего подсознания уже занята грузом. Пустыми воспоминаниями имеющий вес, но не имеющими никакого смысла. Они не отвечали на вопрос «Кем я стал?» А всякий раз, когда я пытался представить хоть какие-то моменты личной повседневности и ответить на вопрос «Кем я был?» становилось ещё и больно физически. И либо мой ментальный мир, уже не выдерживая, сам перевел себя в режим энергосбережения, либо мне все же удалось смириться с тем что происходит.

Пока мы ехали, я нашел оправдание в том, что это глупый сон, очень проработанная шутка, эксперимент или на крайний случай просто ошибка кого-то свыше. Может все с минуту на минуту вернётся на круги своя?

Когда я вспомнил себя всего пару часов назад, мне стало мерзко.

Я продолжал с трудом, вращать шестерни в своей голове, пока мы не приехали.

…

Когда АвтоВАЗ остановился, наша колония неторопливо начала заходить в кафе. О произошедшем утром, никто и не вспомнил.

Я решил зайти последним, но прежде чем переступил порог обратил внимание на приклеенный к двери лист бумаги.

ВНИМАНИЕ! ПРОПАЛ РЕБЕНОК!

Павленко Сергей, 11 лет.

Павленко Сережа, ученик 5 "г"класса.

7 Июня примерно в 16:00 уехал на велосипеде из дома и не вернулся. В последний раз был замечен у Малкинского моста рядом с лесом.

Был одет в оранжевую футболку и камуфляжные штаны. При себе был велосипед марки BMX.

Худощавого телосложения, блондин. Всем кто может сообщить информацию о местонахождении Вовы, просьба звонить…

На зернистом отпечатке, Сережа был мертвецом с черным ртом и темными провалами глаз. Его пустые глаза сверлили меня, будто молили о чем-то. Сглотнув слюну, я вошёл.

Заведение «Заря» напоминало убогую сельскую столовую, из-за чего я мысленно предпочел кличить его «Закатом».

Вокруг летало очень много жирных мух.

За рядами столов сидели дети и взрослые. Что-то глубоко в подсознании твердило, что я уже знаю этих людей. Знаю, но не очень-то жалую.

Дети за столами бросали на меня брезгливые взгляды. В них не было подросткового призрения, хулиганской насмешливости, наоборот их взгляд излучал тревогу, страх.

Пока наша семья искала свободное место, дети и взрослые шептались. На самом конце стола сидел парень в колпаке, дедукция подсказала что он и есть виновник торжества. Одна из сестер подбежала и отдала цветастый пакет.

Как только я нашел свободное место, под задорную музыку, какую мне приходилось слышать только на детских утренниках, в комнату зашли пятеро человек. Все они были в костюмах известных супергероев. Среди них, я мысленно выделил бетмена и человека паука. Именно у них на руках были подозрительные устройства, встроенные в перчатку. Я почувствовал лёгкое покалывание по всему телу. Чем больше я всматривался – тем больше ассоциаций вырисовывалось со словом «оружие».

Новое поколение Марвел, завлекали детей поиграть с ними. И пока импровизаторы кривлялись, отдавшись празднику, я решил всё-таки попробовать что-нибудь съесть.

Ломтик клубничного торта на картонной тарелке мне показался отличным кандидатом. Я надавил ложкой на сладость. Как только увидел, медленно вытекающую джемовую начинку, перед глазами встала картина с ягненком. Едва совладав с рвотным рефлексом, я схватился за заболевший живот.

– Мне нужно в уборную. – Дёрнул я мать, и не дождавшись ответа бросился к входу в коридор.

В отличие от остального помещения, он представлял собой узкое пространство, покрытое плиткой грязно-болотного цвета. Единственными источниками освещения были лампы, некоторые из которых замыкали.

Пробежав в поисках уборной несколько поворотов, всё-таки наткнулся на туалет.

Источаемое зловоние знатно издевалось над носовой луковицей, отчего от нахождения здесь, меня затошнило ещё больше. Прежде чем выйти, я плеснул на лицо холодной водой. бы над раковиной отразилась детская физиономия. Дороти, так тебя зовут?

Глубоко вздохнув, я вышел из уборной, кажется мне полегчало. Нужно продолжать играть навязанную мне роль, и пользуясь случаем искать ответы. Но прежде мне хотелось найти вход.

Пару раз свернув не туда, наткнулся на старый календарь, с изображением козы.

– Черт! Черт! Черт!

Клочка с годом календаря не доставало. Однако я точно знаю, что тот год был високосный.

Позади меня послышались шаги. Мерзотные смешки и брань.

Лёгкая тревога прошла, с головы до ног. Я поспешил вернуться к остальным, и сделав фатальный для своей психики поворот, забрел на кухню.

Я застыл на пороге, и время остановилось. Мозг отказывался обрабатывать картинку, выдавая сбой, будто перегруженный процессор.

Вся кухня была в гнойном цвете застывшей крови.

Груда детских трупов лежала на полу. Они лежали в неестественных, вывернутых позах. Бледная кожа отливала синевой и зелёными пятнами разложения. Стеклянные глаза, на бледных, застывших физиономиях сверлили меня. Их тела были вспороты. Вспороты так же, как и бедная скотина чьи органы валялись в траве.

Адреналин ударил в кровь. Голова пошла кругом. Я до последнего не хотел верить в увиденное. Подойдя ближе, я понял. Их убивали не просто так. Им буквально живьём выколупывали сердца, и вся ощутимая боль и ужас навсегда застывали на их лицах. Их тела гнили прямо здесь, в некоторых уже копошились личинки.

Желудок свело судорогой, горло сжал спазм. Я почувствовал, как по зубам скрипит битое стекло под ногами, но не мог пошевелиться.

Это был предел возможностей моей психики. Мое мировоззрение ещё с утра дало трещину, сейчас же, оно было безвозвратно разбито в щепки.

Так я думал, пока в реальность меня не вернул инстинкт самосохранения. Вновь послышались шаги и голоса.

Меня передёрнуло. Инстинкты скомандовали «Бежать!!!»

Но я решил действовать предусмотрительнее. Из подставки, я с лязгом вытянул фруктовый нож. Блеснула выгравированная надпись "Meave".

Они вошли. Они заметили меня.

Я встретился взглядом с человеком пауком. Тот ошалело глядел на меня ещё секунды две. Адреналин во всю курсировал в крови, мне хватило мига для быстрого старта. Неважно чью жизнь я спасаю, отправить свое новое тело на фарш, я не намерен. Детское тело пусть и не обладало тем запасом выносливости, что прежнее, но страх ускорял меня четырёхкратно.

Громко крича, я стремглав несся по коридору. Поскользнулся на повороте, но выдержав инерцию, смог сбалансироваться и устоять на ногах. Они бежали за мной.

Я выбежал в зал, и к моему огромному несчастью не тот, в котором происходил праздник.

Я перепрыгнул стол, за мной сиганул человек в костюме.

Когда я попытался лавировать через другой, меня на окружение начал брать второй.

Сфокусировав последние силы, сделал выпад, перекинув стол ему под ноги.

Мы подняли шум. В голове вертелась лишь одна мысль, хоть бы кто-то услышал.

Внезапно на входе образовался ещё один человек в костюме, весь в крови. С разбега я пырнул его ножом, и резким движением вытянув оружие обратно продолжил побег.

Впереди образовался выход. Дверь была открыта, внушала надежду на спасение. Была сродни глотка воздуха, для измотанного тела.

Я выскочил, на последок взглянув на преследователей. Схватившись за рану, тот кого я пырнул, пронзительно закричав, поднял руку. Устройство было направлено на меня. Бросившись прочь, в до гонки получил снаряд в ухо. Резкая, острая боль пронзила мочку. Ухо стадо тяжелее, словно в него что-то впилось. Однако медленнее я из-за этого не стал. Приложив последние усилия, я оторвался.

…

Мышцы горели. Я бежал что есть мочи ещё неизвестно сколько. Сворачивал в случайные места, пока полностью не убедился, что преследователей больше нет.

Моим пристанищем стала заброшенная недостройка.

Когда силы полностью покинули меня, я рухнул на влажный пол, среди кирпичей и хрустящего, битого стекла.

– Видимо спасся.

Глаза закрылись сами по себе. Уничтоженный рассудок медленно отключался, пытаясь найти спасение во сне.

Внезапно, чертоги разума открыли для меня потайную комнату. Затемнённый закоулок памяти осветился, и тогда я наконец вспомнил. Сомнений не осталось, я попал в ад.

Суета. Рискуя опоздать, я не стал спешиваться с велосипеда. Все равно одобрительно горел зелёный. Внезапно взвыл шум мотора. На меня меня, на всей скорости неслась серая Тойота.

Совершив последний вздох, я посмотрел в лобовое стекло.

Водитель бездвижно висел на ремне безопасности. И тогда, только тогда, я понял. Не о моем сердечном приступе говорила гадалка.

Глава 2. – Кошмар на Яву.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.