Хранитель Безмолвия

Сайлас посмотрел на Кая, потом перевёл тяжёлый, понимающий взгляд на Элис, снова на Кая и едва заметно подмигнул. Его мысль, уже без всякой ментальной связи, дошла до Кая с кристальной ясностью – это был не звук, а чистое значение, вложенное в взгляд:

Она твоя. Защищай. Я помогу.

Кай замер. Горячая волна крови прилила к его щекам, окрасив их в яркий багрянец. Он беспомощно опустил глаза на камень в своей руке, потом снова взглянул на Сайласа, который уже повернулся и с деловым видом занялся своим мешком, будто ничего и не произошло.

Элис, видя его замешательство, склонила голову набок.

–Что это? – тихо спросила она, глядя на камень.

– Э-это… – Кай сглотнул, чувствуя, как горит всё его лицо.

– Это… эмблема. Нашего… ментального союза. – Он судорожно сунул камень в карман, стараясь не встречаться с ней глазами. Хоть их разговор и был ментальным, но чувства его была настоящими.

Сайлас, стоя спиной к ним, издал тихий, похожий на скрежет камня звук, который можно было принять за удовлетворённое ворчание.

Кай сидел, уставившись в потухающий костёр, и мысленно клялся, что никогда, никогда больше не будет открывать своё сознание этому проницательному каменотёсу. Но в глубине души, под слоем жгучего смущения, теплился крошечный, согревающий огонёк надежды и странной, братской благодарности.

Глава 9. Зов Тихого Сердца

Неделя в пещере Сайласа сотворила чудо. Благодаря магии Элис, целебным травам и выдержке, которую Кай проявлял с упрямством, достойным его спутников, раны затянулись. Следы побоев сменились сине-желтыми разводами синяков, а затем и вовсе сошли, оставив лишь память в виде тонких шрамов. Но сила вернулась в мышцы, а ясность – в его взгляд.

Утро было ясным и прохладным, когда они, наконец, покинули своё убежище. Сайлас, как всегда, шёл первым, его могучая фигура бесшумно расчищала путь в чаще. Кай, хоть и окрепший, двигался чуть медленнее, а Элис замыкала шествие, её взгляд скользил по стволам деревьев, будто она искала на них невидимые знаки.

Они сделали всего несколько десятков шагов от входа, скрытого виноградом, когда это случилось.

Элис вдруг резко остановилась, вжав ладони в виски. Её глаза закатились, и, не издав ни звука, она рухнула на мягкий, поросший мхом ковёр леса.

– Элис!

Кай был рядом в мгновение ока, подхватывая её. Сайлас развернулся, и за долю секунды его каменное спокойствие сменилось готовностью к бою. Он осматривал окрестности, но врага не было.

– Что с ней? – его низкий голос прозвучал резко.

Кай уже приложил пальцы к её виску, закрыв глаза. Он не вторгался в её разум, а лишь скользнул по поверхности, пытаясь понять причину обрыва.

– Это не атака, – выдохнул он с облегчением.

– Это… видение. Но какое сильное…

Очнулась Элис так же внезапно. Её глаза были полны смятения и трепета. Она схватила уголь и на ближайшем плоском камне начала рисовать с лихорадочной скоростью. Она изобразила не человека, а… ощущение. Глубокий, тёмный колодец. Тишину, такую густую, что она казалась осязаемой. А из этой тишины исходила одна-единственная, кричащая беззвучно мысль, которую она сумела уловить:

СЛЫШУ… ВАС…

И под этим она вывела имя, которое пришло к ней вместе с видением: КОРБИН.

Сайлас внимательно посмотрел на рисунок, потом на северо-запад. Его путь и их цель теперь обрели имя.

Они двигались как единый механизм. Сайлас шёл впереди, его связь с землёй помогала обходить топкие болотца и находить твёрдую почву. Кай, используя свою способность, постоянно «ощупывал» окрестности, выискивая в мысленном эфире следы погони – острые, агрессивные всплески, принадлежавшие Охотникам.

Вечером, разбив лагерь в укромной ложбине, они впервые за день устанавливали ментальную связь. Это длилось недолго, чтобы не истощать Кая, но было невероятно продуктивно.

– Севернее. Чувствую старую тропу, – мысль Сайласа была подобна карте, прочерченной в их сознании.

– Охотники… в двух лигах от нас. Двое. Идут по нашему старому следу.

– Нужно свернуть к реке, – предлагал Кай.

– Вода смоет наш запах и следы. Я могу создать ментальную «дымовую завесу – ложный след, отвлекающую эмоцию страха, чтобы сбить их с толку.

Элис добавляла своё: она мысленно рисовала возможные укрытия – пещеры, нависающие утёсы, густые заросли папоротника, которые Сайлас тут же подтверждал или опровергал, чувствуя структуру земли.

Добыча еды тоже стала общим делом. Сайлас находил съедобные коренья и знал, где искать дикий лук. Кай, используя своё умение чувствовать жизнь, мог указать на поляну, где в траве затаилась дичь. А однажды, когда пугливый заяц выскочил прямо на них, Элис одним быстрым движением угля набросала на камне перед ним символ оцепенения. Зверёк замер на секунду – ровно настолько, чтобы Сайлас метнул камень с поразительной точностью.

Они были голодны, уставши, но не побеждены.

Их тактика сработала. Однажды Кай, бледнея, сообщил, что ощутил ярость и разочарование Охотников – они вышли к реке и потеряли след. Ментальная ловушка Кая завела их в чащу, полную ложных тревог и тревожащих образов, подсмотренных в их же собственных воспоминаниях.

Они уходили всё дальше и глубже, в сердце древнего, безмолвного леса. Воздух становился гуще, а тишина – звонче. И Элис всё чаще чувствовала тот самый зов – тихий, настойчивый пульс, исходящий из глубины. Зов, который теперь приобрёл имя.

Где-то впереди, в самой гуще этой тишины, их ждал Корбин. И «Молчаливое Сердце» билось всё громче.

Тишина, окружавшая Элис в лесу, была обманчивой. Как только её сознание погрузилось в сон, его разорвали иные, чужие голоса.

Она не видела себя. Она была лишь точкой восприятия, затерянной в вихре теней и света.

..слишком могущественны… слишком опасны…

Шёпот. Он исходил не извне, а рождался в самой сердцевине её разума, холодный и убедительный. Перед её внутренним взором проплывали образы: первые Безсловные, рождённые от союза магов и древних духов стихий. Они были разными – одни творили красоту, другие возводили города, третьи говорили с ветром и камнем. Их сила была частью мира, дикой и свободной.

И среди них был один. Он не имел лица, лишь ощущение – острый, как лезвие, ум и жажда, горящая в самой глубине. Он видел, как его сородичи растрачивают свой дар на мелочи, служат людям, боятся собственной мощи.

..они недостойны этого дара… они лишь разбавляют его, делая обычным…

Зависть. Тихое, ядовитое семя, пущенное в плодородную почву тщеславия. Он считал себя выше. Чище. Он видел будущее, где Безсловные правят, а не служат. Но для этого они должны быть едины. А воля – одна. Его воля.

Затем пришло видение создания. Не величественного, а ужасающего в своей расчётливой простоте. Он не стал искать последователей среди людей. Он их создал. Элис почувствовала, как его воля, смешанная с тёмной, искажённой магией, вырывалась наружу, формируя из обычных солдат, наёмников, фанатиков – первых Охотников. Он вложил в них не силу, а идею. Идею-паразит: Безсловные – угроза, чума, которую нужно очистить. Он стал их невидимым богом, их скрытым двигателем.