- -
- 100%
- +
Ты будешь моей.
Глава первая.
«Подстава»
Вардор
Любовь подобна солёной воде. Чем дольше пьёшь, тем больше хочется. Это чувство, словно бездонный океан, манит своей глубиной, обещая утолить жажду, но лишь усиливает её. Чем больше любви получаешь, тем сильнее жаждешь еще, попадая в зависимость от этого пьянящего нектара.
Волки выбирают себе пару один раз и на всю жизнь. Оборотни свято чтут законы стаи. Кровь цыган терпкая словно вино, соединяясь с древней магией оборотничества, придаёт ей особое послевкусие. Это гремучая смесь делает их непредсказуемыми и могущественными, наделяя силой, превосходящую обычных оборотней. Верность и страсть в их сердцах переплетены в единый клубок.
Дух волка, сидящий в каждом оборотне, способен выбрать себе только одну пару за всю жизнь. По запаху. Учуял и пропал. Человеческой натуре остаётся лишь подчиниться. Мой отец был Альфой, но его лета поджимают. Он передаст мне свою власть совсем скоро. И я стану во главе стаи. Одно лишь условие – выбрать себе пару и обзавестись наследником.
Судьба стаи в моих руках, и мой волк уже рыщет в поисках той самой, но за долгие шесть лет я так и не нашёл женщину с тем самым ароматом. Аромат дикой розы, смешанный с запахом грозы и едва уловимой ноткой свободы. Аромат, который заставит моего зверя завыть от восторга и признать в ней свою истинную пару
– Сделать тебе ванну? Можем принять душ вместе…
Бьянка. Чувствуя её руки на своих плечах, тяжело вздохнул. Она красивая. Самая красивая из тех женщин, которых мне предлагали. Бьянка гибрид оборотнихи и ведьмы. Ее глаза – два изумруда, в которых плещется древняя магия, а волосы – водопад черного шелка, спадающий на плечи. Но за всей этой красотой скрывается холодная расчетливость и жажда власти.
Как только отец сказал что ищет невесту своему сыну, остальные создания стали предлагать своих дочерей на роль моей жены.
Запах Бьянки наименее отвратный по сравнению с другими. Она прекрасна. Стервозна. Умеет доставить удовольствие мужчине в постели. Её тело – совершенство, каждое прикосновение – искушение, а поцелуи – яд, медленно проникающий в кровь.
Она моя любовница.
Она лишь для утех. Никогда не будет ничего другого, и она прекрасно об этом знает. Она лишь временная замена той самой…кого я,так отчаянно ищу.
– Нет.
Отмахнулся, отдаляясь от окна, в которое до недавнего времени смотрел.
Бьянка поджала губы, собираясь уйти, вот только форточка оказалась открыта и свежий воздух влетел в гостиную, принося с собой терпкий запах мокрой земли после дождя, смешанный с едва уловимыми нотками цветущего жасмина с клумбы под окном. Легкий бриз коснулся ее волос, растрепав непослушные пряди, и заставил ее поежиться. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом листвы за окном.
Моего обоняния коснулся чарующий аромат. Гроза, солёное море и сладость малины в летний зной. Принюхался. Так пахло от Бьянки. Схватил её за руку, втянул носом воздух вокруг её кожи. Не то. Лишь крохи. Фантом душераздирающего аромата. Он дразнил, манил, обманывал обещанием близости к забытому счастью.
– Что это за запах?
Бьянка хмурит носик.
– Духи моей сестры, отвратительный запах, правда?
Я отпустил ее руку, словно обжегся. Сестры? Отвратительный? Невозможно. Тот аромат не мог быть отвратительным. Он был… надеждой. Обманом?
– Какой сестры?
Рыкнул я, позабыв о всякой учтивости.
Бьянка вздрогнула, но не отступила. В ее глазах мелькнула искра вызова, которую я раньше не замечал.
– Майя – моя младшая, сводная сестра. Девчонка жила в пансионе несколько лет, а недавно совсем вернулась. Мы виделись вчера за ужином. А что??
Она повела плечом, словно пытаясь сбросить с себя невидимый груз.
– Всё. иди.
Бьянка в начале бросила на меня злой взгляд, но вовремя прикусила язык. Оно и к лучшему. Люблю послушных. Каждый должен знать своё место.
Бьянка развернулась и ушла, оставив меня одного в гостиной, с терпким запахом дождя и призраком малины, терзающим мою душу.
Майя
Закрытый женский монастырь в Шотландии – идеальное место, чтобы спрятать нежеланную дочь соперницы. Каменные стены, вечные молитвы, серые рясы – чем не надежный сейф для живой души? Моя мачеха, женщина с лицом ангела и сердцем змеи, избавилась от внебрачной дочери «любимого мужа» с изящной жестокостью. И я не особо-то и противилась. В этом доме, где ложь сплеталась с лицемерием, я была лишней, словно осколок чужого стекла.
Через два дня мне восемнадцать, и пансион больше не мог служить убежищем. Меня отправили домой. Так сказали монахини, чьи лица казались высеченными из камня. Ночью, в тёмном переулке, я подслушала их разговор. Мое возвращение – инициатива отца. Того самого человека, чье имя я почти забыла. Зачем я ему понадобилась? Какую игру он затеял, вытаскивая меня из моей тихой тюрьмы? Страх и любопытство сплелись в тугой узел в моей груди. Впереди – неизвестность, пугающая и манящая одновременно.
После того, как мой самолёт приземлился на землях родной России, мне следовало ожидать, пока меня заберут. Охрана папочки приехала вовремя. Два высоких оборотня, в шикарных чёрных смокингах, словно сошедшие с обложки глянцевого журнала, излучали ауру силы и опасности. Их идеально выглаженные костюмы контрастировали с дикой, звериной сущностью, что чувствовалась в каждом движении.
Ни с одним из них я не была знакома лично. Однако они, видимо, были хорошо осведомлены о моей скромной персоне, потому как безошибочно узнали, подошли и представились. Движения их были плавными, уверенными, а взгляды – пронзительными и внимательными, словно сканировали меня на предмет угроз.
– Добрый день, Майя Петровна.
Я улыбаюсь, сверяясь с часами на руке.
– Да, скорее уже вечер.
Оборотень постарше, с лёгкой небритой щетиной и яркими зелёными глазами, кивнул, едва заметно склонив голову. В его взгляде читалась сдержанная сила и уважение.
– Виноват. Прошу пройти с нами в машину. Он указал на чёрный лимузин с тонированными стеклами, припаркованный неподалеку, который казался таким же внушительным и непроницаемым, как и его охрана.
Второй оборотень был помоложе, на вид ему было лет двадцать пять не больше. Красавец. Волосы цвета темнее тёплой пшеницы, обрамляли лицо с тонкими чертами, словно выточенное из камня. А глаза – серые, словно таинственные туманы, скрывали в себе бурю невысказанных слов и мрачную глубину ночи. В них читалась вековая мудрость и холодная отстраненность.
Он взял у меня багаж и проследовал за ними с его старшим. Возле серой ауди, услужливо открыл мне двери. Я решила поблагодарить «молчуна». Его лицо оставалось непроницаемым, ни единой эмоции. Лишь легкий кивок.
– Спасибо.
Его рука случайно задела мою ладонь. Наши с ним взгляды встретились. Его сила на мою слабость. Его вихрь на моё пламя. Лёгкое прикосновение обожгло, словно искра от костра.
То, что произошло дальше, невозможно было описать словами. Вокруг нас словно всё замерло, застыло во льдах. Время потеряло свой ход. Меня словно молнией прошибло, от макушки до кончиков пальцев. Я почувствовала, как моё сердце бешено колотится, а дыхание перехватывает от невидимой силы, пронзившей меня насквозь.
Мир сузился до этих серых глаз, в которых отражалась моя собственная растерянность. Я ощущала его присутствие каждой клеточкой тела, словно он – часть меня, давно потерянная и вот, наконец, найденная. Страх и восторг сплелись в тугой узел, сковавший движения.
Старший оборотень что-то сказал, вырвав меня из оцепенения. Молодой отступил, отводя взгляд, и непроницаемость вернулась на его лицо. Я торопливо забралась в машину, чувствуя, как щеки пылают.
Всю дорогу я украдкой поглядывала на него в зеркало заднего вида. Он сидел неподвижно, словно статуя, и от него веяло такой силой, что казалось, машина сейчас разлетится на куски.
Что это было? Случайность? Или нечто большее? Я не знала, но чувствовала, что моя жизнь уже никогда не будет прежней. Эта встреча перевернула мой мир, посеяв в душе зерно неведомого, пугающего и манящего.
Ногой толкнув дверь, я вошла в «покои» любимого папочки.
Он важно восседал за дубовым столом. За столько лет он совсем не изменился, даже похорошел. Стал шире в плечах, а эта едва проступающая седина ему даже шла. Шоколадные конфеты вместо глаз – ему я обязана таким мерзким цветом своих глаз! В них плескалась сытая уверенность и холодный расчет, как в омуте. Взгляд, обжигающий презрением ко всему, что не приносит выгоду.
Отец указал на кресло напротив и я присела.
– Как ты выросла, настоящая красавица.
Жестом поднятой руки, попросила прекратить этот цирк. Натянутая улыбка сползла с его лица, обнажая хищный оскал. Фальшь этого приветствия резала слух, как скрежет ножа по стеклу.
– Ближе к делу. Что вам от меня надо? Зачем вы вернули меня обратно?
Отец усмехнулся.
– Такая же дерзкая и строптивая как твоя мать. Это даже лучше. Давай по-взрослому. Ты здесь чтобы выйти замуж.
Мир уничтожен. Воздух выбили из груди. Жизнь кончена… Сердце бешено колотилось, готовое вырваться наружу, а в голове пульсировала только одна мысль: я – пешка в его грязной игре.
– Чего??
Глава 2
«Чужая»
Майя
Мой мир и до этой информации особо не был наполнен радостью или хотя бы смыслом, а уж после и вовсе потускнел. Чёрно-белый. Без красок и эмоций, сейчас он резко заиграл чёрной краской. Всё вокруг словно окунулось в густую, вязкую тьму, где каждый оттенок радости был безжалостно поглощён. Воздух стал тяжёлым, давящим, а в груди поселилась ледяная пустота, расползающаяся по венам, отравляя саму суть моего существования.
Замуж? Меня? Так вот зачем им всем понадобилось возвращать меня из монастыря. А я то глупая наивно понадеялась на отцовскую любовь. А он лишь решил использовать меня в корыстных целях стаи. Предать, продать, обменять. Я – лишь пешка в его грязной игре, разменная монета, способная укрепить его власть. Иллюзия семьи разбилась вдребезги, оставив лишь осколки горькой правды.
С детства я воспитывалась среди волков, воо только так и не стала для них своей. Человек. Меня не воспринимают как дочь альфы. Скорее как его грязный, маленький секрет. Раньше им была моя мать, сейчас я. Чужая среди своих, изгой в волчьей стае. Я всегда чувствовала эту пропасть, эту невидимую стену, отделяющую меня от них. И теперь, кажется, я понимаю, что никогда не смогу её преодолеть.
Замуж? Понимаю всё это ради укрепления дел стаи. Ради каких-то отцовских мест и желаний. Вот только я на подобное не подписывалась. И ни за кого замуж не собираюсь. Сердце бешено колотилось, а в горле застрял ком обиды и горечи. Я чувствовала себя пешкой в чужой игре, инструментом для достижения целей, к которым не имела никакого отношения. Моя жизнь, мои мечты – всё это оказалось ничем по сравнению с амбициями отца.
– Замуж? Чего??
Судя по моему выражению лица, отец явно решил, что мне стало нехорошо, и мгновенно ринулся ко мне, крича за двери своим волкам:
– Воды принесите!
Я отшатнулась от него как от чумного, не в силах выдержать очередного предательства. В глазах защипало от подступающих слез, но я заставила себя смотреть прямо и твердо. Мир вокруг словно померк, и в голове пульсировала лишь одна мысль: "Предательство… Опять."
– Не бойся, в обморок я не упаду. И воды мне не нужно. Лучше объясни, что всё это значит. За кого ты собрался меня выдать? И почему решил, что я соглашусь?
Отец замялся, избегая моего взгляда. Я знала этот жест – он всегда так делал, когда чувствовал себя виноватым. Или когда понимал, что совершил ошибку, но не хотел этого признавать.
– Это… это выгодный союз, – наконец выдавил он. – Для нашей стаи. Для тебя.
– Для тебя, – перебила я, чувствуя, как гнев снова поднимается волной. – Не прикрывай свои амбиции заботой обо мне. Я не слепая.
Я развернулась и вышла из комнаты, оставив отца одного в его лжи и лицемерии. Нужно было бежать. Далеко. Туда, где никто не будет решать за меня мою судьбу. Туда, где я смогу быть собой.
Я развернулась и вышла из комнаты, оставив отца одного в его лжи и лицемерии. Нужно было бежать. Замуж. Он совсем с ума сошёл?? Ради стаи. Да и с чего он решил что меня волнуют его волки? Это была его одержимость, его власть, его стая. Я же всегда была лишь пешкой в его играх, инструментом для достижения целей. Мои чувства, мои желания – ничто.
Я побежала вверх по лестнице. Злость и ярость застилали глаза. К горлу подступил комок не высказанной боли. Меня трясло от несправедливости. «Надо наладить отношения, заключить выгодный союз между стаями? Так пусть отдаст свою другую дочь, или что, её жалко, а меня нет??» Всегда она была любимицей, всегда ей доставалось все самое лучшее. А я? Я всегда была лишь тенью, вынужденной довольствоваться объедками с барского стола.
Злая словно кобра готовая выпрыснуть порцию яда в любого кто попадётся мне под руку, неосторожно запнулась, оступившись, и полетела вниз по лестнице. Однако, удара не последовало. Я дико испугалась. Но чьи-то крепкие руки не позволили мне упасть. Сильные, обжигающие руки. От неожиданности я зажмурилась. А когда открыла глаза, увидела перед собой его – красавца из аэропорта. Его лицо было искажено тревогой.
Красавчик из аэропорта держал меня за руку. Его хватка стальная и крепкая. Он выглядел встревоженным. Его темные глаза метали искры, словно он был готов броситься в бой, защищая меня от невидимой угрозы.
– Ты как? Жива? Ничего не сломала?
Во мне снова проснулась змея. Очковая кобра готовая выпрыснуть порцию яда в своего спасителя. Я чувствовала, как адреналин бурлит в крови, подстегивая мою ярость и желание вырваться.
– Пусти меня!
Рявкнула пытаясь оттолкнуть его, но он не отпускал. Напротив осмотрел, внимательно и быстро. Его взгляд скользил по мне, будто сканируя на предмет повреждений.
– Вроде ничего не сломала.
– Зачем спас?? Я может хотела свернуть себе шею! Мои слова звучали вызывающе, но внутри меня боролись страх и благодарность.
– Зачем сворачивать такую миленькую шейку, принцесса?
Молчун умеет разговаривать? Это что-то новенькое. Громко огрызаюсь. В его голосе сквозила насмешка, и это меня только больше взбесило.
– Лучше шею сломаю чем замуж выйду.
Красавчик качает головой. В его глазах читается то ли жалость, то ли непонимание.
– И что, такой урод, этот жених? В его вопросе слышится любопытство, но я не собираюсь делиться с ним своими проблемами.
– И что такой уж урод этот твой жених?
Интересуется мой спаситель, всё ещё продолжая держать меня за руку. Стальным обручем сжимая запястье. Ненавижу оборотней, они совсем не чувствуют своей силы. Его пальцы, словно выкованные из железа, впиваются в мою кожу, оставляя багровые следы. В глазах пляшут искры нескрываемого любопытства, выдавая тщательно скрываемого хищника.
– Не твоё дело!
Огрызаюсь в бешенстве от его напористости. Мой голос дрожит, выдавая испуг, но я стараюсь держаться как можно надменнее. Пытаюсь вырвать руку, но его хватка лишь усиливается, заставляя вскрикнуть от боли.
– Думаю, что моё. Очень уж хочется узнать о себе мнение будущей невесты.
Он криво ухмыляется, отчего во мне вскипает ненависть и обида. В его ухмылке читается превосходство, самодовольство, уверенность в своей власти. Каждая его черта, от вздернутого подбородка до прищуренных глаз, кричит о его силе и безнаказанности.
– Так это ты?? Мой жених??
– Ты очень проницательна, принцесса.
Кривит губы в насмешливой ухмылке. Как же он бесит меня! Его ухмылка – это оружие, которым он виртуозно владеет, играя на моих слабостях, выставляя напоказ мою беспомощность. Хочется стереть эту ухмылку с его лица, но я знаю, что не смогу.
– Не называй меня так! Я тебя ненавижу!
– Ненависть – очень страстное чувство. Раз тебе не нравится, буду называть именно так.
Его глаза вспыхивают хищным огнём, словно он наслаждается моей яростью. Он играет со мной, как кошка с мышкой. Не дождётся, я ему не сдамся, никогда!
– Ты думаешь, я покорюсь тебе? – шиплю я, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Никогда!
Он смеется, и этот смех режет слух, как скрежет металла о стекло. Он отпускает мою руку, но я не чувствую облегчения. Его взгляд по-прежнему прожигает меня насквозь, сковывая движения.
– Посмотрим, принцесса, посмотрим, – тянет он, приближаясь ко мне. – У тебя нет выбора. Ты – моя невеста, и скоро станешь моей женой.
Я делаю шаг назад, упираясь спиной в стену. Чувствую себя загнанной в угол, словно мышь, попавшая в лапы хищника. Он нависает надо мной, загораживая свет, и я вижу в его глазах лишь голод и жажду власти.
– Я лучше умру, чем стану твоей! – выплевываю я, глядя ему прямо в глаза. Он лишь ухмыляется в ответ, и я понимаю, что мои слова для него – пустой звук. Моя судьба предрешена, и я – лишь пешка в его игре.
Глава 3
Говорят, любовь приходит одновременно с ненавистью. Уж не знаю о каких там чувствах идёт речь, но что касаемо ненависти, то этого во мне к некому молчаливому придурку с лихвой! Его надменная ухмылка, пронзительный взгляд, словно сканирующий насквозь, и эта необъяснимая аура превосходства, вызывали во мне бурю негодования. Каждое его появление в поле зрения отзывалось жгучим желанием стереть эту самодовольную гримасу с его лица.
Ненависть всегда идёт под руку со сломанной страстью.
Ненавижу этого блондинистого волка. Ненавижу отца. Ненавижу свою «идеальную» до скрипа на зубах, слащавую семейку.
Собрались продать меня словно я вещь? Не будет такого. Не позволю! Я вырвусь из этой золотой клетки, разорву грязный контракт и докажу им, что я не пешка в их игре.
– Я вообще не понимаю с чего ты злишься?
Я сидела в кресле, пока мачеха капала в стакан с водой валериану, а отец с кем-то громко спорил по телефону. Лицемерная забота мачехи вызывала лишь отвращение. Её приторная сладость была хуже любой горечи. Отец же, как всегда, занят своими делами, готовый пожертвовать мной ради выгоды.
– Майк молод, хорош собой. Брат альфы красных волков. Прекрасная партия, не находишь? Его родословная, его статус, всё это откроет перед тобой двери в новую жизнь. Ты должна быть благодарна, а не закатывать истерики.
«Благодарна? Я должна быть благодарна за то, что меня продают, словно скот на ярмарке? За то, что лишают меня права выбора, права на собственную жизнь? Нет уж, увольте. Моя благодарность останется при мне.»
– Вы ничего не понимаете! – прошипела я сквозь зубы, чувствуя, как внутри закипает ярость. – Я не хочу никакой "прекрасной партии"! Я хочу сама решать, с кем мне быть!
Мачеха вздохнула и протянула мне стакан с валерианой.
– Не говори глупости, милая. Мы же хотим как лучше для тебя.
"Как лучше для вас", – мысленно поправила я её. Как лучше для их репутации, для их финансового благополучия. Но никак не для меня.
Я выхватила стакан из её рук и залпом выпила содержимое. Валериана не успокоила, а лишь добавила горечи к уже существующей злости. Я встала с кресла, полная решимости. Пора действовать. Пора показать им, что я не сломлюсь так просто.
Я знала, этот Майк всё ещё в нашем доме, стоит в коридоре и подслушивает. Я не хочу, чтобы между нами остались какие-то недопонимания. Поэтому подбежала к выходу, отворила дверь и громко, чтобы вся стая услышала, крикнула: «Свадьбы не будет!»
Хлопнула дверью, выбегая из отцовского кабинета. Трое оборотней стояли на посту, в коридоре и гостиной. Среди них и тот самый «жених». Остановилась. Показала ему средний палец.
Молодой волк лишь криво ухмыляясь изобразил нечто подобное полупоклону.
– Принцесса не обучена манерам, сочту сей «жест» за комплимент.
– Ненавижу тебя. Ты мерзкий, и стрёмный какой-то! Как будто из болота вылез, честное слово! Да и улыбка у тебя жуткая, как у гиены.
– Не знаю, а ты мне сразу понравилась. Своенравная, дерзкая… прямо как я люблю. Будет весело тебя укрощать.
Мой кулак просвистел в дюйме от его холёного лица. Майк даже не шелохнулся. Самодовольная ухмылка лишь стала шире.
– Ах, вот как? Значит, силой меня брать собрался? Ну, попробуй! Я тебе такую "укротимость" покажу, что ты потом к своей болотной мамаше обратно побежишь, жалуясь! – прошипела я, готовая вцепиться ему в глотку.
Оборотни в коридоре переглянулись, но вмешиваться не спешили. Видимо, сочли за развлечение. Отлично. Развлечёмся. Я сделала выпад, целясь в его… кхм… мужское достоинство ногой. Майк увернулся с поразительной легкостью.
– Не стоит так нервничать, принцесса. У нас ещё уйма времени, чтобы "познакомиться" поближе. И поверь, я умею быть очень убедительным, – промурлыкал он, схватив меня за руку.
Его хватка была стальной. Я попыталась вырваться, но тщетно. В его глазах плескалось хищное предвкушение. Нет, я так просто не сдамся. Свадьбы не будет. Ни за что.
Злая сидела в своей комнате, словно в розовом склепе. За пять лет здесь ничего не изменилось. Те же обои в цветочек, громоздкие шкафы, забитые кукольной одеждой, и кровать под балдахином, от одного вида которой сводило зубы. Все розовое и мерзкое, как и полагалось комнате любой тринадцатилетней девочки… по мнению ее родителей.
Сидя на кровати, украшенной оборками и бантами, она обдумывала план побега. Да что он о себе возомнил, этот блондинистый придурок? Думает, она покорно пойдет под венец? Никогда! Я с таким как он никогда в одну постель не лягу! Не дождётся от меня брачной ночи, я его кастрирую! Ярость клокотала в груди, заставляя кулаки сжиматься до побелевших костяшек.
Глаза… вообще-то, глаза у него красивые, лазурные, как летнее небо, и ямочки на щеках, когда улыбается… Стоп! «Приди в себя, надо бежать!» Злая тряхнула головой, отгоняя наваждение.
Собрав в рюкзак самое необходимое – нож, спички и немного еды, она вылезла через окно. Осторожно, цепляясь за выступы, спустилась вниз.
Пробежав мимо удивленной охраны, Злая рванула к воротам, потянула засов – и вот она, свобода! Ветер свободы ударил в лицо, сметая последние сомнения.
Ночь. Вокруг темнота и полесье. Особняк находился за городом, недалеко от посёлка элитного жилого комплекса. Оборотни всегда живут в лесах, или посёлках, где есть хотя бы посадка. Наша стая обосновалась в элитном массиве «Марьюшки». Альфа и приближённые к нему оборотни с семьями жили в небольших домиках вокруг нашего огромного особняка. Его серые стены, увитые плющом, казались неприступной крепостью в лунном свете. Внутри кипела жизнь: тренировки воинов, обсуждения стратегий, игры детей-волчат. Запах костра и дичи смешивался с ароматом трав, принесенных знахарками.
Есть ещё и другие стаи, с других городов, где Альфы другого уровня, другого класса и иерархии оборотничества. Стая «Кровавых клыков» из Сибири славилась своей жестокостью и безжалостностью. Их Альфа, прозванный «Морозным волком», подчинял себе слабых и расширял свои территории кровью. Стая «Лунных теней» из Карпат, наоборот, почитала древние традиции и гармонию с природой. Их Альфа, мудрая ведунья, правила справедливо и спокойно.
Я шла тропинкой, которая нехило плутала. Надо же, в детстве я всё лето проводила здесь, в чаще, сейчас же не могла вспомнить дороги.
Неожиданно, рядом в кустах что-то зашуршало. Сердце бешено заколотилось. Я замерла. Ветки хрустнули, и из темноты вынырнул огромный мужчина с горящими глазами, а за ним вышел и второй. Мне стало страшно. Я ведь всего лишь человек. Да они могут легко меня порвать, если я забралась на чужую территорию! А в том, что передо мной оборотни, я не сомневалась. Их звериные ухмылки, хищный блеск в глазах выдавали их сущность. Запах псины ударил в нос, смешиваясь с запахом мокрой земли и прелой листвы. Мои ноги приросли к земле, а в голове пульсировала только одна мысль: бежать.
Переглянулись.
– Она?
Достал мобильный из кармана брюк, снова посмотрел на меня и кивнул второму.
– Она. Работаем.
Я чуть в осадок не выпала, когда один из них толкнул меня на землю, прыгнул сверху, замахнулся когтистой лапой. Я громко закричала, понимая, что эти двое должно быть следили за мной, и пришли убить. Холодный ужас сковал все тело. Я попыталась вывернуться, но его вес придавил меня к земле. Его когти блеснули в лунном свете, приближаясь к моему лицу. Я зажмурилась, ожидая неминуемой смерти.
Глава 4
Женская красота – это как роза с шипами, внутри которых яд. Пленительный аромат, манящий взгляд, обещает неземное наслаждение, но стоит только протянуть руку, и острые шипы вопьются в плоть, оставляя кровоточащие раны. Яд красоты – это ее коварство, способность ослеплять разум, лишать воли, заставляя совершать безумные поступки ради мимолетного взгляда.