Возвращение домой

© Екатерина Николаевна Власова, 2025

ISBN 978-5-0068-1643-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

– Ах ты бессовестный, что ты меня постоянно бьёшь – послышался голос, и мама закатила глаза, опять её дети не могут жить спокойно. Ну, вот как им объяснить, что они не должны ссориться, должны защищать друг друга, – мама, Сашка опять дерётся, я ему ничего не сделала, а он снова меня за косу дёргает, ну, сколько можно то.

Мама посмотрела на свою четырнадцатилетнюю дочь и подумала, что драки c Сашкой, это только начало, скоро её длинноволосую и большеглазую дочь снова начнут доводить своим вниманием одноклассники и снова будут жалобы, но уже на них.

– Саша, иди-ка сюда, – позвала мама, и в комнату влетел вечно улыбающийся, светловолосый, кареглазый мальчишка шестнадцати лет.

– Саша, ну что ты постоянно обижаешь Машеньку, а? – что вы как кошка с собакой постоянно ссоритесь, вы же брат и сестра как так можно – то? – начала отчитывать сына мама.

– Мама, это для тебя она Машенька, а для меня она Машка – ка… то- есть промокашка, вот, и вредина! – тут же выпалил Саша.

– Дети вот, не дай Бог, случится беда, какая, вы только друг на друга сможете рассчитывать и…

– Мама, какая беда, не говори не чего, у нас не чего больше не случится. Я Машку, конечно, люблю, но вредина она знатная – прервал маму Саша.

– И не чего я не вредина! – тут же кинулась в бой Маша.

– Вредина, вредина – противным голосом запищал Саша

– Нет.

– Да.

– Нет!

– Да!

– Ну, всё хватит, тут кричать, Мишку разбудите, вот тогда будет кричать уже он, так давайте быстро на улицу пока я вас работой не загрузила – пригрозила мама.

Не успели прозвучать слова «работой загружу» как детей и след простыл, мама, тяжело вздохнув пошла, готовить обед.

Вот какой противный, Сашка этот, из-за него маму опять расстроила, ну вот зачем я пошла, жаловаться вроде уже не маленькая. Маму огорчила, надеюсь, она про беду говорила только для того, чтобы нас приструнить. А то на сердце как-то не спокойно, надо бы с братом всё же помириться и поговорить не мешает.

– Саша, а Саш иди сюда, знаешь, давай к маме жаловаться больше ходить не будем, то…

– Ну и наглая же ты сестрёнка, это когда я к маме жаловаться ходил, а? Это всё ты каждый раз с писком бежишь докладывать!

Так Маша, спокойно, он прав, жалуюсь я одна.

– Саш, ладно я всё поняла и постараюсь исправиться.

– А чего это ты вдруг за ум взялась, и вся такая правильная стала, – подозрением уставился на меня братец.

– Мне помощь твоя нужна.

– Круто, а ты уверена, что я тебе помогать то буду или опять маме пойдёшь нервы трепать?

– Да не пойду я никуда, а помогать ты мне будешь, иначе я маме расскажу, кто у дяди Олега спички украл и соседский забор подпалил.

– Ах ты, ябеда, сама же сказала, что не пойдёшь к маме жаловаться, а тут же шантажировать взялась!

– А я, и не буду жаловаться, а просто слухи ей перескажу, как подружке.

Вот будешь знать, как мне в помощи отказывать. Конечно, всё это я маме рассказывать не собиралась. Просто пусть знает, что все его проделки я знаю, ну ладно не все, но много, очень много…

Ишь как приуныл, ладно не буду мучить больше.

– Да ладно не переживай, я ничего маме не расскажу даже если не поможешь мне.

– Вот мелкая интриганка, ладно уж, что надо то, помогу, всё же сестра как-никак.

– Вы посмотрите, люди добрые, какой брат у меня благородный оказывается, сестру во мне признал!

– Да уж не радуйся, я не для тебя стараюсь. Просто мама сегодня про беду, зачем-то сказала, как-то на душе неспокойно стало.

– Да и у меня тоже, а как подумаю, что в лес идти надо, так и вообще мурашки по спине вальс танцуют.

– В лес, зачем тебе в лес идти, это же на электричке ехать надо и вообще ты же городская девчонка. Ты в лесу как крот на солнце шагу ступить не сможешь!

Да, что, правда, то, правда, я в лесу вообще никак ориентироваться не могу. Помню года четыре назад, пошли мы с папой за грибами. Мне тогда 10 лет было вот идём мы, идем я больше по сторонам смотрю, всяких птичек рассматриваю. И увидела я дятла, он на дереве сидел я на радостях к папе поворачиваюсь, а папы то и нет, я тогда решила вспомнить, как нам на уроке ОБЖ про такие ситуации рассказывали, вот думаю, сейчас мне это пригодится, так, где у нас тут мох. Он должен показывать, где север. Так север мы определили, и что нам это дало, а ничего нам это не дало. Потому, что соотнести север и стоянку нашей машины я даже под пытками не смогла бы. Хорошо, что я тогда не заблудилась, а это папа просто пошутить хотел и за дерево спрятался и в течение этих вот десяти минут, что я из себя первопроходца строила, тихо умирал от смеха за раскидистым дубом, такой у меня вид серьёзный был.

– Эй, лесник, не добитый ты, что уснула, что ли? Зачем тебе в лес то надо, – потерял терпение Сашка.

– Да это всё Гусейна Фартовна, биологичка наша, ещё в конце учебного года сказала, что нужно гербарий собрать список дала, я весь парк облазила, только три травы нашла. У неё спросила, а она мне чуть двойку сразу не влепила заочно за следующий год, говорит, что травы эти только в лесу настоящем встретить можно, представь, я и лес!

– Ха, вот это номер. Ладно, помогу тебе Маря, только давай завтра с утречка сгоняем в лес, а потом ты забудешь, о моих делах со спичками, лады?

– Уговорил, языкастый!

Я засмеялась и пошла, радовать маму, что завтра мы с братом идём общее дело делать, может кошки в душе немного успокоятся. А то в душе какой-то осадок, предчувствие может быть, вот зачем мама про беду сказала, я теперь успокоиться никак не могу.

Остаток дня прошел в сборах. Я собирала рюкзак и слушала, как мама пытается у меня выпытать, сам ли Сашка согласился помочь или я его чем-то шантажирую.

– Мама я не понимаю, ты вот сегодня с утра сама сказала, что нам с Сашкой нужно жить в мире и согласии, а теперь сама меня в чём-то не хорошем подозреваешь, ну сам он предложил помочь, сам, точнее я попросила, а он согласился.

Я честными глазами посмотрела на маму. Она только хмыкнула и пошла, ставить тесто на пирожки нам в дорогу, не верится, ей, видите ли, что мы до обеда управимся. Если честно я в это тоже не верила, но Сашке я этого говорить не собиралась. Брат тоже укладывал всё нужное для похода.

– Саш, ты зачем столько берёшь с собой, мы же на полдня всего собрались, а ты вещей набрал как на неделю?

– Маря, мы идём в лес, тем более ты сказала, что тебе надо в настоящий, а в лесу многое может произойти, надо быть готовым ко всему, ты тоже одежду запасную возьми и продукты, а остальном я позабочусь.

– Одежду то зачем, – спросила я, послушно улаживая свитер и джинсы.

– Да мало ли вдруг дождь пойдет, промокнешь, а переодеться не во что.

– Ты это, маме то не говори про своё «мало ли, что», а то не отпустит, и так вон переживает, что мы одни в лес направляемся.

– Я ей сказал, что хочу выносливость тренировать и нормативы для кружка выживания к сдаче готовлю.

Да, это он хорошо придумал про кружок маме напомнить, пусть думает, что у него это как тренировка, а то не отпустит ведь, в последнюю минуту передумать может, она такая. Так вроде всё собрали, продукты завтра положу, сверху на контейнеры для травы. Даже не заметила, как стемнело, теперь ужинать и можно ложиться спать.

– Машка вставай, на электричку опоздаем, – ворвался голос в мой, такой замечательный сон, где я Людку из седьмого «в» обыграла в «мотор комбат» и нагло над ней хихикала. Хотя причём здесь «мотор» и «комбат» я совершенно не представляла, в компьютерные игра я играла только со статусом «найди вещь» особенно мне нравилась «СИБИРИЯ».

– Машка, вставай, говорю, а то я никуда не поеду, и будет тебе двойка в новом учебном году – продолжал нещадно будить меня противный Сашкин голос. Я оставила все попытки разобраться в своём сновидении и с неохотой открыла глаза.

– Ой, что уже утро, что ли? – спросила я при этом, стараясь не вывихнуть себе челюсть от смачного зевка.

– Да, утро и, причём самое раннее, пять часов, однако, – объявил мне мой помощник в лесном ориентировании.

– И если ты сейчас не поторопишься, то через полчаса электричка уйдёт без нас, а на девятичасовой я не поеду, будет уже поздно.

– Как полчаса я ведь не успею даже позавтракать, – патетично стала заламывать я руки, подражая какой ни будь аристократке, что самое интересное Сашка включился в мою игру, хотя я думала, что он фыркнет и уйдёт.

– О, миледи не закатывайте истерик, вокзал на соседней улице так, что бросайте выкобениваться, и несите своё величество в кухню и завтракайте, а то мы всё же опоздаем.

Да, что-то настроение у него сегодня хорошее, даже за косу меня ни разу не дёрнул, и Машкой – промокашкой, ни разу не обозвал, странно.

На вокзале было шумно и людно несмотря на предрассветный час. Мы стояли на перроне и ждали электричку, какая-то бабулька держала на поводке далматинца с коричневыми пятнами, он ко всем ластился и я, не устояв пред таким милашкой тоже начала с ним играть. Бабушка, тяжело вздыхая, смотрела на нас, и мне почему-то стало её жалко, я вопросительно на неё посмотрела, и она грустно сказала:

– Внучкин, это пёс, ей отец, сын мой, на двенадцатилетние подарил, два года назад. – О, так мы с вашей внучкой ровесницы, а в какой школе она учится, может, я её знаю? – тормоша собаку за ушами спросила я.

– В девятой она училась, а теперь нет её, с отцом разбилась на машине, вот только Шари от неё мне остался, да фотографии, – слёзы бисеринками потекли у неё из глаз, – вот с кладбища еду.

– А мама её, где? – тихо спросила я, уже жалея, что сунула свой нос любопытный и растревожила старушку.

– Да с похорон и увезли в больницу, сердце… – она уже не плакала, а только вздыхала тихо, может ей легче стало, говорят же, что, когда выговоришься, легче становится.

Наконец-то подошла электричка, я старалась держаться бабы Веры, так она нам представилась, и пыталась отвлечь её, хотя она и улыбалась иногда, но в глубине глаз её, удивительно ярких, теперь навсегда поселилась тоска. Сашка был рядом и смотрел с сочувствием то на меня, то на неё. Нет, я ему точно накостыляю, сочувствует он мне тут. Не надо мне сочувствовать, не погиб он, не верю, чувствую жив.

Три года назад папа пропал. Полиция искала, но нашла только машину возле парка, где он любил бегать по утрам перед работой, а так как парк тот находился на другом конце города, то ему приходилось довольно рано вставать, чтобы успеть смотаться туда и обратно, а потом ехать на работу. Его самого не нашли, и следов никаких тоже не нашли, все уже смирились, а я нет, да и мама не верит, что он погиб. Ведь нет тела, нет крови нигде, ведь три года прошло, не один человек в том парке не пропадал больше. Может его, похитили или он сам ушёл, может, живет с другой семьей, но я в это тоже не верю.

Баба Вера задремала, под стук колёс заснул и Шари, только Сашка что-то искал в рюкзаке.

Через час мы были на месте. Чтобы попасть в лес нам нужно пройти деревню, в которой живет баба Вера. Мы проводили старушку до дома и отправились в сторону леса, тут нас нагнал Шари, и пришлось отводить его обратно к бабе Вере, и лишь спустя полчаса мы, наконец, добрались до опушки, которая находилась возле самой границы леса.

Достав из рюкзака контейнер для сбора травы, мы двинулись в глубину чащи, как всегда, я смотрела по сторонам в поисках нужной мне травы, а на Сашкину долю, оставила слежку за тем, чтобы я и естественно он не потерялись. Иногда я посматривала на него, и улыбка сама появлялась на моих губах, с такой серьёзностью отнесся брат к своей роли проводника. Сашка совсем не походил внешностью на отца, папа темноволосый и коренастый, а Сашка светловолосый, и какой-то худенький, но сильный, и только цвет глаз и волнистость волос были у них с отцом общими.

К одиннадцати часам мы почти собрали всё, что нужно для гербария, осталось найти подбел и росянку.

– Саша, – позвала я брата, он оторвался от своего компаса и хмуро глянул на меня, – мне осталось только две травы, но за ними нужно идти на болото, – обрадовала я его.

– Ну, на болото так на болото, отозвался он —

Минут через пятнадцать дошли мы до болота, сильно углубляться не хотелось и как по заказу обе травы нашлись около самого края сего не гостеприимного места. Сашка всю дорогу молчал, и я тоже не спешила с ним разговаривать, каждый думал о своём.

– Саш, может быть, поедим, а то время то к обеду, да и устала я, давай отдохнём, пирожки с чаем поедим и пойдем в деревню, к бабе Вере заглянем, и домой, гербарий этот дурацкий я уже собрала, а? – подала идею я брату.

– Да уж, походили мы знатно, километров шесть намотали, давай выкладывай свои припасы и обедать будем, – опускаясь на траву, разрешил мальчишка.

Когда пирожков стало вдвое меньше, я не утерпела и всё же спросила у брата:

– Саша, а почему ты вдруг спал относиться ко мне так…

– Как я стал к тебе относиться, – повернулся он ко мне, а в глазах смешинки забегали.

– Ну не бьёшь, не обзываешься – ответила я.

– Не знаю, не хочется что-то, шестнадцать лет уже ведь, что маленьким то прикидываться.

– Ну, надо же какие мы взрослые стали, а вчера только как лялечка меня за косу дёргал да дразнилки кричал.

– Да ладно, из-за мамы это, она ночью плакала, мне так не хорошо стало, что решил не расстраивать её больше своими глупостями и всё хватит об этом, а то её здесь нет, могу и к прежнему вернуться, – быстро сказал он и поднялся с насиженного места.

Вдруг резкий порыв ветра хлестнул меня по лицу, стало стремительно темнеть, испуганно вскрикнув, я бросилась к брату.

– Сашка, что это, что происходит, – закричала я, хватаясь за его руку.

– Не знаю, но думаю нам надо убираться отсюда, надеюсь, в лесу нас не пришибёт какой-нибудь веткой.

Но уйти мы не успели, чёрный вихрь, в мгновение ока появившийся перед нами со смачным хлюпом всосал нас в себя и кругом всё померкло.

Глава 2

Очнулась я как от толчка и вместе с сознанием, очнулась и тошнота. Сев и мутным взглядом осмотрела окрестности. Первым делом мне на глаза попался Сашка, он лежал такой непривычно серьёзный и подозрительно бледный. Я с трудом доползла до него, ноги, почему то не держали, опустив голову ему на грудь, я с облегчением поняла, что он дышит. Что же с нами произошло, на первый взгляд ничего серьёзного вроде не случилось, мы живы, относительно здоровы, но не понятно, где находимся. Что не возле болота это точно, кругом стоял лес сухой и старый, огромные деревья, которым я не могла дать названия и небо необыкновенно синее, в котором кружился дракон, что-о-о, я быстро обернулась к Сашке и начала его трясти:

– Сашка, ну очнись, очнись же, – трясла я его, но эффекта не достигала, вот ведь вроде и старший, а неженка такой оказался. Оставив бесполезные попытки, я попыталась перетащить его хотя бы под дерево, чтобы с воздуха нас не было заметно, после некоторого усилия перетащить брата, это мне удалось, благо Сашка не отличался крупным телосложением, и замерла в ожидании. Дракон явно кого-то искал, он кружил и кружил над тем местом, где росло дерево, под которым я, холодея от страха, только и твердила про себя успокоительное «нас не видно, НАС НЕ ВИДНО», наконец дракон оставил свои поиски и направился к горам, которые были видны далеко на горизонте. Минут через десять Сашка, наконец, очнулся.

– Что случилось, Маша, где мы?

– В лесу, что не видишь, что ли – ответила я, не зная, как сообщить брату, про дракона и остальные изменения нашего пребывания в пространстве.

– Машка, что то изменилось, – сказал Сашка, – какое то странное чувство внутри себя ты не чувствуешь ничего? – спросил он тихо.

Я прислушалась к себе и где то внутри себя я почувствовала нарастающее тепло медленно переходящее в нестерпимый жар.

– А-а-а горячо как, – уже в голос кричал Сашка.

И снова всё закрутилось, жар заполнил всё пространство, и наступила темнота.

***

Алекс, я не понимаю, что происходит? Ты чувствовал выброс? Как будто произошла инициация! – Тремор влетел в кабинет правителя, даже не подумав постучать или соблюсти хоть какие-то правила этикета. Правитель Орании слегка улыбнулся. Чуть-чуть, только уголком губ и кивком пригласил своего советника и друга присесть в одно из двух мягких кожаных кресла стоящих возле иллюзорного камина.

– Дримор, успокойся я, тоже почувствовал выброс и не меньше тебя обеспокоен и уже послал Эрука на разведку так, что нам осталось только ждать, когда дракон вернётся. И нечего паниковать, – видя, что советник собирается, что-то сказать, попытался успокоить друга правитель.

– Но, Алекс, если это инициация, то кто её прошёл и почему вспышка такая яркая. Ведь ни один молодой оран не готов ещё к инициации и до праздника обретения силы ещё полгода, то же…

Рохи не договорив, прислушался к чему – то и проговорил:

– Эрук возвращается, стражи на башне его уже видят. Может, спустимся на площадку? Алекс кивнул и направился к выходу. Что-то не давало ему покоя, что-то скреблось на сердце, но делиться, с другом оран, не стал, тем более своё беспокойство Алекс не мог сформулировать, как объяснять, что-то, если не можешь выразить это словами. Пока они шли по лабиринтам замковых переходов, дракон уже подлетел к замку, который носил имя Ор, и заходил на посадку. Площадка для приземления находилась на заднем дворе замка, перед парком и садом. Эрук был частым гостем правителя и специально для него Алекс соорудил посадочное место там, где раньше стояли хозяйственные блоки.

– Эрук не томи, рассказывай скорее, что там произошло, а то мы с Алексом головы себе сломали, гадая, что там произошло? – нетерпеливо начал Дримор, как только ящер сел.

– О, Дри не преувеличивай, я-то себе ни чего не ломал, а спокойно ждал Эрука из разведки, – спокойно возразил Алекс. Но и я хотел бы послушать, что ты там обнаружил.

– Алекс, я не знаю, что вам сказать, всё так странно, – начал дракон – ещё на подлёте я увидел огромную чёрную воронку, гигантский смерч, он был такой силы, что вырывал близлежащие деревья с корнем. Я дождался, когда он стихнет и полетел посмотреть на последствия воздействия смерча и на минуту почувствовал силу, пробуждённую силу, но потом всё пропало. Я сделал ещё пару кругов, но больше ничего так и не почувствовав полетел в Ор, чтобы вам всё рассказать.

Правитель нахмурился, но в его венециозную голову не приходила ни одна дельная мысль. Дримор стоял, нахмурившись и вдруг побледнев, он повернулся к Алексу:

– Я понял, то случилось, – дрожащим голосом проговорил советник – это жертвоприношение, опять вампиры свои дела чёрные творят.

– Нет не может быть, я совсем не почувствовал их магию, – уверенно возразил Эрук – я почувствовал скорее более похожее на вашу магию, Алекс, магию оран. Но ни в коем случае не вампирскую.

– Если жертвоприношением они добились того чего хотели, то ты и не мог её почувствовать. Она полностью погасилась, сама себя исчерпала, даже остатка не осталось – с внутренним содроганием проговорил правитель – его кошачьи зраки вытянулись в тонкую линию, правитель пытался прочувствовать магический фон мира. Как правитель Орании и могущественный архимаг он имел доступы в астральные слои своей реальности и то, что он там увидел, совсем ему не понравилось. Шумно выдохнув, он вынырнул из астрала и обернулся к советнику:

– Ты прав Дри, это жертвоприношение. Слои астрала в Долине Теней разорваны в клочья и почернели, такое бывает только после выброса огромной силы смерти. Нужно связаться с сьерами и переправить им магов, чтобы они залатали прорыв, иначе Долину ждут плохие времена.

Алекс не понаслышке знал, к чему могут привести последствия разрыва астрала. Когда ему было всего двадцать лет, вампиры решили отвоевать себе ещё место под солнцем. Двенадцать жертвоприношений совершили они тогда. В каждом государстве астрал разорвало, а в людских королевствах даже три разрыва было, но тогда ещё никто не знал о последствиях таких действий. Потом начались наводнения, землетрясения повсеместно, засуха, реки меняли свои русла, иссыхали и как следствия случился не урожай, голод, болезни, мятежи. Вот тут и выступили кровососы со своей армией нежити границы расширять. Мир ждало полное уничтожение. Но в Орании нашёлся маг, который понял, как совладать с взбесившейся природой, он понял, что всему виной разрывы астрала и нашёл способ залатать разрыв в самой Орании. Природа успокоилась, и тогда был создан орден «Астрала» армии всех королевств объединились и давали отпор нежити и вампирам, а маги ордена по всему миру латали астральные дыры. Когда удалось захватить одного главу клана вампиров живым, после долгих пыток, наконец, удалось узнать, что же послужило причиной разрывов.

– Алекс, но почему мы ни чего не почувствовали когда произошел выброс магии смерти, а только выброс похожий на инициацию? – задал вопрос Дримор. Он хоть и был магом, но, как и большинство магов из расы рохи, Дримор имел узконаправленную специальность, врачевательство, и не был силён в тонкостях этой науки.

– Дри, выброс смерти в своей сущности естественный процесс для мира в целом и никак не возмущает сами потоки магии, но скопленный в одном месте он губителен для астрала, а разрывы астрала нельзя почувствовать магически, если не смотреть специально, – ответил правитель. Да и спасибо, что напомнил, надо поставить смотрящих, чтобы смотрели за астралом и отслеживали разрывы, если такие будут в дальнейшем. Иди к связным и пусть наладят связь с Долиной, а я к телепортам готовить всё к отправке, как связь появится, пришли за мной я сам поговорю с правителем Аллух’кером.

***

Я открыла глаза да, что это такое уже второй раз за день я теряю сознание, так и в привычку войти может. Саша сидел у ручейка и, обхватив, голову руками качался и стороны в сторону. Я подошла и, положив руку на плечо, спросила:

– Саш, что сильно болит, – я не сомневалась, что у него тоже болит голова и тут Сашка обернулся…

– А-а-а-а, – заорали мы.

– Сашка, что с тобой? – Ты тоже изменилась! – одновременно заголосили мы.

Ну, то можно сказать Сашка изменился… в общем, изменилось практически только лицо. Глаза заметно удлинились к вискам, радужка стала интенсивно зелёного цвета, а сами зрачки вытянулись как у кота. И уши. Уши стали острые, причём и сверху, и снизу. Они вытянулись, заострились, как у эльфов в книжках про другие миры, и немножко торчали из-под волос, совсем чуть-чуть, но в отличие от эльфячих были остренькими ещё и снизу на мочке.

– Машка у тебя глаза как у кошки, только тёмно-синие, – озвучил итоги своих наблюдений Саша, – и уши торчком стоят. В общем, изменились мы оба. И что мы теперь эльфы что ли?

– Фу, ну, слава Богу, я не один такой «красивый» стал – перевёл дух Сашка. Я, когда очнулся к ручью пошел, как глянул на отражение, инфаркт думал, хватит.

– Так кем мы стали теперь и как домой возвращаться будем? – жалобно спросила я у брата, – там же мама и Миша, папа пропал, а теперь вот и мы тоже.

– Маря, а может папа тоже здесь, а может он тоже сюда попал, а выбраться не мог, а? – с воодушевлением начал Саша, – может, мы его найдём здесь, Маша?

– Может, может, может, а может, и нет, где мы его искать будем? Мы сами здесь впервые с ехидством осадила я брата, – здесь, между прочим, драконы летают, – и я рассказала брату о первом своём выходе из небытия.

Сашка немного смутился от того, что мне пришлось его тащить, и развёл бурную деятельность. Отряхнувшись, он скомандовал:

– Так, всё, пошли, нам надо уйти подальше от этого места.

– А куда пойдём? – спросила я, отряхиваясь и подымаясь следом за братом.

– Куда ты говоришь, полетел дракон?

– К горам

– Значит нам в другую сторону, прямо противоположную, – решил брат и мы пошли.

Мы шли и шли, я уже начала уставать, но вредный Сашка, не хотел останавливаться, говоря, что мы не прошли и пяти километров, но день ведь был такой насыщенный, и у меня просто не осталось сил идти дальше, тем более продираться через кусты непролазные. Впереди показался просвет, всё он меня дальше этой полянки не вытащит, решила я и только я собралась громогласно объявить об этом Сашке, как со всего маха врезалась ему в спину и уселась на свою пятую точку.

– Ты, что совсем сбрендил, мне же больно, – возопила я, стараясь подняться, но Сашка никак не отреагировал на мои вопли и стоял с такой прямой спиной, что я начала продираться, рядом желая посмотреть, его же он там увидел.

– Стой, Маря, не смотри туда, – отмер брат, но было поздно. Я чувствовала, что сейчас снова потеряю сознание. То, что я увидела, ещё долго снилось мне по ночам. Глазам нашим предстала уютная поляна, в центре которой стоял большой, два на два метра, черный камень, точнее раньше он был черным, а сейчас только краешек левого края чернел. Всё остальное пространство камня было залито чем-то бурым и уже подсохшим. В нос ударил запах железа и общественного туалета. А земля вокруг камня была завалена телами.