Город, где забыли чудо.

– Ты заметил? – тихо прошептала Вера. – Он специально идёт медленнее. Ждёт, чтобы мы догнали.

– А может, заманивает, – мрачно отозвался Лёва, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

И всё же они продолжали идти следом, затаив дыхание, будто невидимые нити тянули их за Прохором всё дальше и дальше.

Внутри тянулся длинный каменный коридор. Стены были неровными, словно их вырубили вручную много веков назад. По ним медленно стекала вода, отражая свет фонарика мерцающими бликами. Воздух был прохладным и пах чем-то древним – смесью сырости, пыли и… магии.

– Здесь… странно, – прошептала Вера, оглядываясь. Её голос отразился эхом, будто сам коридор хотел повторить её слова. – Такое чувство, что он живой.

– Он и есть живой, – ответил Прохор, не оборачиваясь. – Эти ходы строились не руками, а волей. И пока воля жива, они ведут туда, куда нужно.

Лёва нахмурился.

– А куда «нужно»?

Прохор слегка повернул голову, и в его глазах сверкнуло мягкое, но загадочное сияние.

– К сердцу магии. Туда, где чудо ещё дышит.

Они шли и шли, и казалось, что этот коридор не имеет конца. Каменные стены, неровные и влажные, светились приглушённым голубоватым светом – не от фонарика, а будто сами источали слабое сияние. Каждый их шаг отдавался глухим эхом, которое возвращалось странным образом: будто шагов становилось больше, чем двое могли издать.

– Ты слышишь? – тихо спросила Вера, сжимая руку брата. – Как будто кто-то идёт рядом.

Лёва прислушался и нахмурился.

– Может, это эхо?

– Эхо не дышит, – сказала она шёпотом, и её слова прозвучали слишком правдоподобно.

Прохор шёл впереди, его длинная борода чуть колыхалась при каждом шаге, а маленькая сумка на боку тихо позвякивала, будто в ней лежали стеклянные шарики. Он не оборачивался, но, кажется, слышал их разговор.

– Коридор слушает вас, – сказал он спокойно, не замедляя шаг. – Здесь ничего не повторяется просто так. Если слышите дыхание – значит, кто-то хочет, чтобы вы его услышали.

Вера побледнела.

– А кто это может быть?

– Не обязательно враг, – Прохор пожал плечами. – Иногда это сама память города.

Лёва нахмурился ещё сильнее.

– Мне это не нравится. Слишком много «иногда». Слишком много загадок.

– А ты ждал, что чудо будет простым? – усмехнулся Прохор, не оборачиваясь. – Оно всегда страннее, чем мы готовы принять.

Коридор вдруг начал меняться. Потолок стал выше, а стены начали покрываться вырезанными символами. Некоторые светились мягким янтарным светом, а другие, наоборот, казались поглощать свет вокруг себя, оставляя маленькие тёмные пятна.

Вера провела пальцами по одному из знаков – он был тёплым на ощупь, как живая кожа.

– Лёва… они дышат.

Брат резко дёрнул её за руку.

– Не трогай! Кто знает, что это вообще такое.

Прохор хмыкнул.

– Эти символы хранят голоса тех, кто строил эти ходы. Город помнит своих создателей.

– А если они не рады, что мы здесь? – буркнул Лёва.

– Тогда, – сказал Прохор, и его голос впервые стал серьёзным, – они уже давно бы вас проглотили.

С этими словами он поднял руку, и впереди показался лёгкий золотистый свет.

– Ещё немного. Мы почти пришли.

Вера почувствовала, как внутри неё поднимается странное чувство: смесь страха и надежды.

– Что там, Прохор? Что за дверью?

Домовой обернулся впервые за всё время пути. Его глаза светились мягче, чем прежде, но в них скрывалась тяжесть.

– Там сердце города, – сказал он. – Место, где чудо спит.

Лёва шагнул ближе, сжимая трубу в руке, словно это могло его защитить.

– А если оно проснётся не таким, каким мы его ждём?

Прохор чуть улыбнулся, но без радости.

– Оно никогда не бывает таким, каким его ждут.

Стена, к которой они подошли, выглядела такой же, как и остальные: грубый камень, трещины, покрытые мхом. Но когда Прохор приложил к ней ладонь, коридор будто затаил дыхание. Камень мягко дрогнул, и по нему побежали светящиеся линии, складываясь в замысловатый узор. Затем стена, словно сделанная из воды, волной разошлась в стороны, открывая проход.

– Вот это… – выдохнула Вера, не веря своим глазам. – Ты видел? Она… живая!

Лёва, всё ещё не отпуская металлическую трубу, хмуро кивнул.

– Я уже перестал удивляться.

– И правильно, – тихо сказал Прохор, проходя первым. – Здесь удивление быстро превращается в страх.

Они шагнули за ним и замерли.

Перед ними раскинулась огромная библиотека. Потолок терялся в темноте, а высокие полки уходили ввысь, словно стены бесконечного леса. Книги были всюду: старые фолианты в кожаных переплётах, свитки, связанные бечёвкой, и даже странные кристаллы, внутри которых клубились туманные буквы. Воздух был густым, пахнул пылью, свечным воском и чем-то… живым, будто сама библиотека дышала.

– Это… – Вера сделала шаг вперёд и почти шёпотом добавила: – …красиво.

– Красиво и опасно, – ответил Прохор. Его голос в этом месте стал тише, уважительнее. – Это Сердце Города. Здесь спит его память.

Лёва с подозрением оглядел полки.

– А почему всё такое… целое? На поверхности же всё разрушено.