Предания Хансана. Песнь о красоте Белой горы

– Теперь запомнишь, что ты мне не указ. – Ведьма коснулась его нахмуренного лба прохладными, как лесной ручей, губами. – Не вынуждай меня снова тебя обижать.

Следующий поцелуй пришёлся на левую скулу, другой – на правую. Движения Соль были медленными, спокойными как море в безветренную погоду, будто ведьма наносила на его кожу невидимые руны.

– Ты обязательно попробуешь приказывать снова, но… не спеши. – Ещё один поцелуй под подбородком, на линии челюсти, столь острой, что, казалось, кожа вот-вот могла разойтись по швам. Их дыхание смешалось, и Тэен почувствовал, как мурашки пробежали по коже.

– Ты так красив, – Соль чуть отстранилась, тёмные глаза скользили по оголённому телу в пляшущем свете свечей, будто оценивая добычу или… сокровище. – И так прекрасен.

Очередной поцелуй остался на плече, чуть выше ключицы.

– Повезло же мне с мужем, не правда ли? – Соль обжигала своими прикосновениями и одновременно с этим словно дарила возможность напитаться влагой цветам, поникшим после долгой засухи. – Но твои решения… столь глупы.

В этот момент тихой близости ведьма решила, что настало время для истины. Её голос прозвучал едва слышно, но каждое слово падало с весом свинца.

– Люди, которым ты хочешь сохранить жизни, этого не достойны. – Она снова зашептала, возвращаясь поцелуями к лицу, и в этом шёпоте слышалось шипение лесной змеи. – Их семьи этого не достойны. Они вернутся ради мести. Обязательно вернутся.

Соль снова отстранилась, её пронзительный взгляд впился в лицо Тэена, будто пытаясь прочитать самую глубину его души.

– Но я могу это исправить. Я убью их всех. Советников, жён, детей. Каждого. И только тогда ты будешь в безопасности.

В этот миг в Соль не осталось и следа от той обольстительницы, хитрой лисы, что была секунду назад. Перед Тэеном находилась древняя сила, холодная и безжалостная, готовая утопить в крови любое препятствие на его пути. И в глубине её глаз, лишённых теперь всякой игривости, он увидел страшную правду – её предложение не было угрозой. Это было обещание.

Наследник распахнул глаза, внимательно слушая чужой лепет: так нашёптывали свои порочные речи духи, не иначе. Но с этими демонами Тэена учили бороться с малых лет. Мужчина приподнялся, одной рукой опираясь позади себя, пока вторая мягко скользила по щеке обнажённой девушки.

– Мне грустно слышать, что ты, как и все министры совета, считаешь меня глупым, зелёным мальцом, – вздохнул Тэен, разглядывая чужие губы. Боги, почему же так сильно он хотел поцеловать их снова? – Правда думаешь, что я настолько благородный и милосердный? Правда думаешь, что я не отдал распоряжение нагнать министров по дороге? Путь к северной границе лежит через леса, в которых буйствуют разбойники и мародёры – если повозки знатных людей будут ограблены, никто не удивится. Но там, в зале советов, разве я мог показать всем, что я.… не лучше, чем они?

Тэен провёл по чужой коже в последний раз, запоминая её бархатистость, и поднялся с кровати. Перебарывая смущение собственной наготы, мужчина шагнул к одеждам.

– Ты ясно дала понять, ведьма, что мои слова для тебя не имеют веса, – Кан дрожащими пальцами затянул узлы на штанах и накинул рубаху на голое, ещё горячее тело. Он стоял к Соль спиной, не в силах перебороть странную, неприятную обиду, из-за которой ныло под рёбрами. – Но мои действия и поступки… я не хочу, чтобы в них сомневались. Да, мне многое ещё предстоит узнать, я буду благодарен за советы. Но осуждения я не потерплю. Сладких снов.

Тело, что было так расслаблено всего парой минут ранее, сейчас оказалось взвинчено и напряжено.

Соль отпустила наследника. Она наблюдала за тем, как мужчина поднялся с кровати, прекрасный в своей наготе, оделся, не позволяя более никому себя увидеть, и вышел из комнаты, оставляя горькое послевкусие неправильности ситуации.

Что ж, тот сам принял такое решение. Люди всегда были глупы, поэтому ведьма предпочитала с ними не связываться. Хотя и сама совершенно не имела понятия, как с ними общаться и как выстраивать отношения – жизнь в лесу этому не способствовала.

Дверь мягко закрылась, и в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием свечей. Соль медленно провела ладонью по простыне, всё ещё хранившей тепло его тела. В воздухе витал тонкий запах – смесь лесных трав и Тэена, терпкий и пряный, как будто сама суть власти.

«Неужели я действительно обидела его?» – пронеслось в голове.

Соль встала с кровати и подошла к окну, раздвинула тяжёлые шторы. Луна, холодная и отстранённая, заливала серебристым светом дворцовые сады. Именно под такой же луной она впервые увидела его – испуганного мальчика, забредшего в её лес. Теперь этот мальчик стал мужчиной, правителем, и между ними выросла стена, сложенная из невысказанных слов и неправильно понятых намерений.

Соль прикоснулась пальцами к губам, всё ещё чувствуя на них жар его кожи. Она, древняя как сам лес, впервые за долгие десятки лет ощутила нечто похожее на… сожаление. Возможно, стоило быть мягче. Или твёрже. Великая луна, она вообще не знала, как надо!

Где-то в глубине дворца хлопнула дверь, и ведьма вздрогнула, словно пойманная на чём-то запретном. Она резко отвернулась от окна, снова надевая маску безразличия, словно мантию. Но в тишине комнаты эхом отзывался вопрос, на который у неё не было ответа.

Соль не пошла спать. Стояла неподвижно, пока последние отголоски шагов Тэена не растворились в ночной тишине дворца. Воздух в комнате стал тяжёлым, пропитанным запахом догорающих свечей, его гнева и её собственного разочарования.

Она резко развернулась, накинула первую попавшуюся одежду – тёмный, просторный балахон, в кармане которого нащупала засохшую веточку полыни. Пальцы сжали травинку, и ведьма почувствовала слабый, но живой отклик.

Соль вело. Не мысль, не злость, а тонкий, настойчивый зов, едва различимый под гулкой маской дворцовых камней. Журчание. Чистое, серебристое, не испорченное словами и интригами. Вода звала её.

Ведьма вышла, бесшумно проскользнув мимо дремлющей стражи, растворившись в предрассветных тенях. Дворцовый сад, идеально подстриженный и упорядоченный, остался позади. Она шла по едва заметной тропинке, которую знали лишь звери да, возможно, духи прежних обитателей этих мест.

И перед ней показался источник, спрятанный в каменном гроте за старой стеной, заросшей плющом. Вода пробивалась меж камней, стекала в небольшой, почти чёрный в этом свете пруд. Воздух здесь пах иначе – влажным мхом, холодным камнем и хлопковой чистотой.

На горизонте брезжил рассвет. Первые бледные лучи окрашивали небо в цвет сирени и тусклого золота. Они не спали всю ночь. Соль провела её в душной атмосфере человеческих интриг, тратя силы на мороки, на контроль, на сдерживание собственной сущности, чтобы не испепелить всё вокруг от одной лишь глупости этих людей.

Ведьма опустилась на колени у самой кромки воды. Усталость была не просто физической. Скорее глубинной, на уровне души. Каждый человек во дворце, каждый взгляд, полный страха или подобострастия, каждый шёпот за спиной – всё это высасывало из неё жизнь.

Соль погрузила ладони в воду. Холодные мурашки пробежали по коже, но это было благословение. Она ощутила, как магия источника – древняя, простая, дикая – тонкими струйками начала просачиваться в неё, смывая липкую паутину дворцовой суеты.

Однако тело ведьмы, всё ещё напряжённое от гнева и горькой обиды, требовало большего. Оно требовало очищения.

Одним резким движением Соль стянула с себя балахон, сбросив его к босым ногам на влажный мох. Лунный свет, бледнеющий перед лицом наступающего рассвета, выхватил из полумрака её силуэт – не изнеженный, как у придворных дам, а подтянутый и сильный, испещрённый причудливыми узорами, которые сейчас казались тусклыми, приглушёнными слоем человеческой пыли.

Соль сделала шаг вперёд. Ледяная вода обожгла кожу, заставив сердце на мгновение остановиться. Второй шаг. Холод сжимал виски, вытесняя все мысли. Третий.

И тогда ведьма нырнула.

Полностью погрузилась под воду. Тишина, внезапная и абсолютная, сменила назойливый гул в ушах. Холодные оковы воды обняли её с головой, проникли в волосы, в уши, в каждую пору кожи. На секунду мир исчез, осталась только темнота под веками.

Соль не сопротивлялась. Позволила воде сделать работу – смыть всё. Следы прикосновений Тэена, которые продолжали обжигать ее ни то страстью, ни то стыдом, ни то иным неизвестным ей чувством. Привкус его гневных слов. Давящую тяжесть сотен чужих взглядов в этих каменных стенах. Усталость от постоянного сдерживания своей истинной природы, от необходимости подчинять магию жалким человеческим законам и интригам.

Соль всплыла, резко вдохнув холодный утренний воздух. Вода ручьями стекала с чёрных волос по лицу, напоминая слезы, которые она никогда не позволила бы себе пролить ни перед кем. Даже здесь, в предрассветной тишине, их не увидел бы никто, кроме старой луны и просыпающихся духов источника.

Ведьма снова погрузилась, уже глубже, растирая кожу ладонями, словно пытаясь стереть с себя не только грязь, но и само воспоминание об обиженном взгляде наследника, о том, как дрожали его пальцы, завязывая пояс. Соль смывала с себя человеческую слабость. Его слабость. И свою собственную – ту, что заставила её почувствовать что-то большее.

Когда Соль вышла на берег, дрожа от холода, но с ясной головой, рассвет уже разлился по небу алым вином. Её кожа дышала, а узоры на ней, казалось, светились изнутри слабым, но чистым светом. Она снова была собой. Ведьмой из леса у Белой горы. Ни больше, ни меньше.

Соль накинула балахон на мокрое тело и, не оглядываясь на дворец, медленно пошла прочь от источника. Но даже ледяная вода не смогла выжечь одно – крошечную, колючую занозу сомнения, засевшую глубоко в сердце. Сомнения не в его решениях, а в её собственной правоте.

Соль провела мокрой рукой по лицу, смывая все ту же невидимую пыль дворца. Ей нужно было возвращаться. Обратно к людям, их непонятным правилам, лживым улыбкам. Но теперь, хотя бы на мгновение, ведьма снова почувствовала связь с тем, кто она есть на самом деле. Не ведьма при дворе, не орудие мести или власти. А дитя леса, нашедшее временное пристанище у чужого очага.