"Иногда любовь приходит не тогда, когда мы ждём…
А тогда, когда мы наконец выбираем жить."
– Nura Elan
Глава 1: Никаких “потом” больше не будет
Петербург просыпался неохотно.
Он никогда не был утренним городом – слишком много дождей, слишком мало солнца, слишком много историй, которые лучше забывать под тёплым пледом, чем вспоминать под сырой простынёй утра.
Алёна сидела на подоконнике, завернувшись в длинный шерстяной кардиган, который пах лавандой и временем.
Внизу, на улице, сквозь запотевшее стекло проступали силуэты прохожих – торопливых, согнувшихся под ветром, будто несущих на спине свои нерешённые жизни.
Она не включала свет.
Любила, когда утро входило в дом тихо, как гость без приглашения. Сначала серым ползло по полу, потом залезало на обои, а потом садилось рядом – и просто молчало с ней.
В кружке – чай с облепихой и мёдом. Горячий, терпкий, чуть жгучий. Как память.
Как те разговоры, которые она больше не вела – ни с собой, ни с другими.
На холодильнике – стикер с надписью:
«Сделай сегодня что-то новое».
Алёна смотрела на него и чувствовала только раздражение.
Ничего нового не случалось уже давно.
Каждое утро было похоже на предыдущее.
Каждая мысль – на ту, что её уже утомила.
Она поставила чашку на подоконник, провела рукой по стеклу, стирая запотевший овал – и вдруг увидела себя в отражении.
Бледная кожа.
Рыжеватые волосы, собранные в небрежный пучок.
Глаза, в которых – осень. Не календарная, а внутренняя.
“Я выгляжу, как женщина, которая сдалась”, – промелькнуло.
Но разве не так и было?
С тех пор, как он исчез – прошло больше десяти лет.
С тех пор, как она разучилась ждать – три.
Больше не было писем.
Не было звонков.
Не было веры в «а вдруг».
И, может, это даже было правильно.
Потому что ждать – это как держать воздух в лёгких в надежде, что вернутся вдохнуть вместе. А потом понимать, что дышишь только ты. И только себе.
Алёна взяла телефон, полистала новостную ленту – всё то же: войны, разводы, рецепты кекса.
Открыла мессенджер. Прочла сообщение от подруги:
«Как ты?»
Ответила привычное:
«Норм.»
Подруга поставила ❤️.
И на этом всё.
Никто не знал, что у неё сегодня "годовщина".
Ровно три года назад она, обняв подушку, сказала себе: «Хватит.»
Хватит писать письма в черновиках. Хватит хранить фото, которые не греют. Хватит засыпать с мыслью: «А вдруг он тоже смотрит в это небо?»
С тех пор она просто жила.
Без больших чувств. Без претензий.
Без “сильно”.
В 10:00 она открыла книжную лавку.
“Пыль на подоконнике” – именно так она называлась. Маленькое пространство на углу Литейного и почти забытой ею улицы, где не было ни брендов, ни витрин. Только книги, старая плитка на полу и скрипящий колокол у входа.
Старушка Елизавета Аркадьевна пришла ровно в 10:07 за своей любимой Марининой и кофейком “по-секрету”.
– Опять ты бледная, как мел, Леночка. – Она строго сдвинула брови. – Опять ночью не спала?
Алёна пожала плечами.
– Просто утро.
– Утро – это жизнь. Вот мне 79, а я каждое утро встаю с мыслью, что, может, сегодня случится что-то особенное. А ты сидишь, как в печке.
Алёна тихо улыбнулась.
Елизавета Аркадьевна была её утренним напоминанием о том, что жизнь продолжается – даже если ты в ней пока не участвуешь.
Около полудня, когда в магазине повисла тишина, нарушаемая только шелестом страниц, колокольчик над дверью звякнул.
Она не повернулась сразу – подумала, что снова кто-то ищет “что-нибудь лёгкое почитать”.
Но что-то в воздухе изменилось.
Запах.
Сначала он был едва уловимым – смесь дождя, кожи и чего-то далёкого…
Алёна подняла голову.
И застыла.
Он стоял у входа.
Высокий. В чёрном пальто. С шапкой в руках.
Смотрел – не просто в её сторону. А прямо на неё.
Глаза.
Те же.
Но с новым взглядом.
Глубже. Грустнее.
Словно он видел её не впервые. А впервые – по-настоящему.
Он ничего не сказал.
И она – тоже.
Через несколько секунд он подошёл к полке с “Габриэлем Гарсиа Маркесом”, вытащил “Сто лет одиночества”, положил её на прилавок.
– Эту, пожалуйста.
Голос – низкий, чуть хриплый. Тот самый.
Руки дрогнули. Она пробила чек молча.
Он взял книгу, посмотрел на неё дольше, чем следовало бы – и вышел.
Дверь за ним захлопнулась.
И в помещении снова стало тихо.
Когда она открыла книгу – просто машинально, уже после – между страниц выпала записка.
Строчка. Почерк.
«Я искал тебя в каждом городе.»
Алёна села прямо на пол.
С книгой. С запиской. С сердцем, которое начало биться как будто впервые за три года.
Зачем ты вернулся? – промелькнуло.
Но ответа не было.
Только воздух – с запахом облепихи и дождя.