Еще глубже

Глава 5. Ревизия.

Ольга жила эти дни походом в "школу трезвения". Она ее посещала, как только позволяла работа, а получалось только раз в неделю и Олю это удручало. Но даже этот один день в неделю давал ей многое. Она стала пить гораздо реже и не потому, что она была администратором. Раньше, когда она работала "сутинершей" она умудрялась выпивать прямо на работе и тем более после работы. Теперь же после работы она ехала сразу домой кушать и спать.

Раз в месяц они должны были делать ревизию спиртного в салоне. В "Нардах" спиртное продавалось тоже от хозяина, а не как, во многих мелких салонах это оставалось на администраторе. В смысле, если администратор хотела, то она сама тащила бутылки со спиртным и продавала, естественно вся выручка от продажи выпивки доставалась ей самой. Здесь же, сотрудник продавала спиртное хозяина и от его продажи имела пять процентов. Ольге такая схема нравилась больше. Во-первых, не надо было таскать на своем горбу тяжеленые бутылки по этажам без лифта, так как во всех этих старых питерских пятиэтажных домах не было лифта. Во-вторых, здесь спиртное было очень дорогое, какое обычный администратор не закупал бы и с дорогого спиртного 5% получалось нормально, по сто пятьдесят рублей с бутылки, грубо говоря. То есть за смену еще тысяча прибавлялась за продажу спиртного, а это очень хорошо.

Ревизия проходила в граммах, как во всех барах мира. Запечатанные бутылки – это понятно, а если бутылка была уже вскрыта, так как спиртное в "Нардах" продавалось, как в барах по граммам, не считая только шампанского, то надо было из бутылки все перелить в пластиковый мерный кувшинчик, записать сколько грамм осталось, потом перелить обратно в бутылку и так далее.

Ольга сидела на полу в гостиной, возле большого стеклянного холодильника и занималась переливанием.

Запахи дорогого спиртного кружили ей голову. Она, получается сидела, склонившись над кувшином и пары спирта вырывались, как джин из лампы, прямиком к Ольге в нос, даже не в нос, а прямиком в мозг. Если бы она вдыхала в себя запахи дешёвого "пойла", то, возможно, они вызвали бы в ней только отвращение, но тут, все такое вкусное, ароматное. Дорогие коньяки, которые Галицина так любила, ром, текила: серебряная, золотая… Ольга не выдержала, ее буквально накрыла волна: " Хочу выпить! ". Она уже второпях закрывала смену, а сама думала о том где и с кем она будет пить. Ее сейчас не заботило качество "выпивания", то есть в хорошем баре, с приятным человеком. Нет, ее сейчас интересовала только скорость исполнения этого желания.

Галицина позвонила Родиону, которого, фактически, призирала, но ее мозг выдал того, кто быстрей всего из всех знакомых может появится для компании. Одна Ольга не пила, ей нужен был хоть кто-нибудь, с кем она могла разговаривать, кто бы ее мог выслушать. Ольга ведь была одиноким человеком, несмотря на то, что вроде бы, и муж имелся, и дочь, и работала она в большом коллективе, а поговорить ей было не с кем. Муж с ней почти не разговаривал, он уже совсем был погружен в свои компьютерные игры, его интересовали только они. Дочери было двенадцать, но дело не в ее возрасте, а в том, что Оля вообще не могла ей рассказать о своей истинной жизни. Она даже, как бы, боялась разговаривать с дочкой, понимая, что она уже большая и сможет догадаться, кто ее мама, поэтому Оля старалась держаться от дочери подальше, из-за страха, что она все поймет.

А о общении на работе и речи не могло быть. Ольгин опыт по канторам, позволял ей сделать единственный правильный вывод – не обсуждать свою личную жизнь с проститутками, ничего хорошего с этого не выйдет. Если рассказать им свою жизнь с положительной стороны – они начнут завидовать и еще больше тебя ненавидеть. Если с отрицательной, то никто не пожалеет тебя, а начнут смеяться и злорадствовать. Оля сама работала много лет проституткой и отлично знала с обеих сторон, как девицы относятся к администратору. Эта свора будет относиться нормально только к тому, кого боится. Как бы ты к ним хорошо не относился, какие бы поблажки им не делал, если ты один раз оступишься, ошибешься, а потом не сделаешь то, что они от тебя хотят – все, нападут и "загрызут". А точнее настучат, пожалуются, приврут, налгут осознанно на тебя, чтобы тебя уволили. Они не понимают своим скудным умишком, что тут же появиться другой администратор, который может оказаться гораздо худе для них. Но эта толпа всегда была чем-то недовольна, они жили тем, чтобы найти в администраторе какой-нибудь недостаток, промашку, уцепиться за нее и утопить его. И так с каждым. Щадили только тех, кто выполнял все их прихоти, но тогда хозяева увольняли такого администратора, так как выручки резко падали, потому что всем девушкам не хочется работать круглосуточно, им хватало заработать на сегодня, а о завтра там никто не думал. Завтра было все тоже самое. Там никто не планирует свою жизнь наперед. Никто не ставит перед собой никаких целей. Все просто плывут по течению, как в канализации. И это, конечно же, совсем не история про исполнение заповеди: «Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы.» (*47) Это совсем другая история не Божественная, а дьявольская. Все эти люди не служат Богу, они как раз наоборот служат «маммоне (богатству)» и как раз заботятся только о том, «что есть и что пить… и во что одеваться». Больше их ничего не интересует. Так сатана делает из мыслящих людей, безмыслящих, практически овощей, хоть они физически не находятся в коме, но по факту, они как зомби мертвы. Они ходят, едят, пьют, трахаются, но ничего уже не соображают. Годы в таком режиме алкогольной комы пролетают и не успеваешь опомниться, как жизнь прошла, молодость, красота. Дети где-то и как-то выросли без мам, а мамы пробухали свою жизнь и все. Так сатана вводит в заблуждение миллионы мужчин и женщин, обещая им в начале красивую, богатую жизнь.

Ольга понимала, что она гибнет и всем плевать на нее, поэтому была очень рада ходить в "школу трезвения", она чувствовала, что через неë она выплывет из этой канализации.

А сейчас она хотела просто пить и все-равно, что с ней рядом будет сидеть придурашный Родион, во всяком случае человек и ему можно было говорить все, все подряд, ничего не скрывая, не стараясь ему понравиться и выставить себя в более выгодном свете, все, потому, что плевать на то, что он думает о тебе, да и вообще плевать на то, что он думает.

В свою очередь, Галицина всегда была милосердна к "обиженным и оскорблённым". Она старалась объяснить Родиону, что он живет в иллюзиях, что девушка, которая уехала жить в Польшу десять лет назад не ждет его, так как ни разу она ему этого не сказала, не написала и тому подобное. Она старалась объяснить ему элементарные вещи, но, он жил своими выдумками, Оля ничем не могла ему помочь. Да и психотерапевты, наверное, не смогут помочь такому человеку.

Глава 6. Страшная сказка.

Когда Леша сказал Оле, что Вероника бывшая шлюха, Ольга не усомнилась ни на секунду, а наоборот, он только подтвердил то, что и так было очевидно.

Вероника, она же Галина в свои сорок пять лет, являясь управляющей самой крупной сети салонов, одевалась даже не как проститутка, а именно, как шлюха. В таком стиле одежды можно было встретить девушек, стоящих на проспекте Просвещения. Говорили, что там стоят наркоманки, зарабатывают на дозу, поэтому в салоны они не идут работать. Наркоманок, которые, именно колятся, не брали в салоны, потому, что их считали все отбросами общества. Даже если такая девушка устроится в салон, то потом, как только клиент уже на заказе обнаруживал на ней следы уколов, то закатывал скандал, что вот, ему наркоманку подсунули, тогда получалось, что девушку выгоняли обратно на улицу без зарплаты, а клиенту с извинениями возвращали деньги. Девушек после таких случаев, сразу, при приеме на работу, стали досматривать на предмет уколов на теле. Вот эти наркоманки и стояли отдельно от всех на краю города.

Так вот, Вероника-Галина в свои годы, до сих пор, одевалась так, причем и днем, и ночью, будто она выходит на работу на проспект Просвещения: очень большие приклеенные ресницы, очень длинные и яркие ногти, очень перепаленные волосы в блондинку, вечно обтягивающие лосины различных леопардовых окрасов, к ним футболки с большими яркими картинами на груди, толстые золотые цепи по три сразу и все в этом духе. Почему эта взрослая женщина все никак не могла выйти с этого образа не понятно. Что-то замкнуло, видимо, у нее в голове. Может ей казалось, что если она наденет однотонное платье, то будет выглядеть старше? Но все ее подчиненные проститутки выглядели гораздо приличнее чем она, они ходили в черных вечерних платьях, как правило, пусть и очень коротких, но все-равно смотрелись гораздо скромнее, чем Веро' в своих леопардовых лосинах.

Вот эта женщина и управляла салонами, причем, нужно отдать ей должное, у нее хорошо получалось. А это не так просто, у нее в подчинении было сто сорок человек, не считая рекламщиков. А из этих сто, пусть, тридцать человек точно алкоголички и наркоманки, включая администраторов. В общем сеть салонов – это один большой дурдом с филиалами. Нормальных здоровых людей там нет, в чем Ольга убедилась при следующих событиях.

Вероника попросила выйти Ольгу в свои выходные поработать в ретро салон.

– Нет, Вероника, я не смогу. Не надо вешать на меня больше, чем я смогу вывезти, я просто сдохну.

– Ну, там нужно просто находиться. Девочки там все взрослые, они сами там все делают, к тому же там клиентов в три раза меньше, чем в классических салонах, а ценник в три раза больше. За счет чего за маленькую работу ты получаешь денег, как за большую.

– Зато здесь много работы. Вероника, вы же прекрасно знаете, что мы от сюда уползаем домой! – стала повышать голос Ольга.

– Ну ладно, – с раздражением продолжила Веро', – тогда ты в свою смену выйдешь в ретро салон, а на Итальянскую выйдет кто-то другой.

– Я не понимаю почему? Я в чем-то провинилась, это как наказание?

– Оленька, ну что ты такое говоришь? Наоборот. Я же тебя не перевожу в ретро, хотя многие администраторы рвутся на эту халявную работу, там же на самом деле ничего делать не надо, только в тетрадку записывать, они же даже на телефоны сами отвечают. Я хочу, чтобы ты вышла туда только на одну смену и провела там ревизию бара. Там работала администратор, которая в итоге выпила пол бара и ушла ночью домой, благо деньги побоялась взять, позвонила, сказала, что вот деньги оставляет там, типа главной "девочке", та подтвердила передачу денег, а админ. пьяная ночью ушла. А на следующий день пришла новая админ. с другого нашего салона и сказала, что в баре дохрена чего не хватает, но у той ума не хватает досконально разобраться, вот хочу, чтобы ты разобралась. Там, вроде как в барной тетрадке написано, что много сами "девочки" в долг брали, значит они должны отдать или деньгами по нашим ценам, или хотя бы купили сами точно такое же как взяли, а не дешевую херню и поставили срочно назад в бар.

– А сам бар там, надеюсь, закрывается на ключ? – спросила Оля.

– Да, там есть маленький замочек с маленьким ключиком на старом шкафу, но его можно открыть, честно говоря, и шпилькой.

– Ну тогда надо с этого и начать. А то, то что я там посчитаю, когда я приду, не будет соответствовать тому, когда я уйду, раз там все так бар любят

– Я не совсем поняла. С чего нужно начать? – спросила Вероника.

– Нужно сейчас туда ремонтника прислать, чтобы он на этот шкаф повесил маленький красивый навесной замок, такой, размером со спичечный коробок. Пусть будет там и тот замочек, и навесной замок, иначе бесполезно считать, они тот, явно, умеют открывать. Возможно у них даже запасной ключик имеется.

– Ну да, ты права. Сейчас же дам задание ремонтнику, – ответила Веро'

Ольга вышла на смену в ретро.салон. Менять было некого. Салон работал без администратора вообще, что уже не понравилось Оле, ведь Вероника говорила, что сюда администраторы рвутся на халяву, а по факту никого нет.

Ее встретили бабушки, в буквальном смысле этого слова. Прямо бабки: седые, с расплывчатыми от старости формами, с обвившей грудью. Олю их вид испугал.

«Что за херня, куда я попала? – нервно думала Оля. – Какой ретро? – Это склеп. Как можно их продать? Кто их покупает?!»

Но внешне Ольга оставалась спокойной и милой.

– Ничего, что у вас администратор будет моложе? – с милой улыбкой спросила Галицина у бабушек.

– Ничего, у нас почти все администраторы моложе, – ответила одна из них.

– А как мне вас называть? Там, в салонах всех девочками называют, – с такой же милой улыбкой продолжила Ольга.

– Да, нам все равно, девочки, так девочки, не мальчики же все-таки мы, – сострила бабушка, подкуривая вторую подряд сигарету.

Олю все это напрягало. Она, словно, находилась в какой-то страшной сказке, где окружали ее злые ведьмы, которые сейчас притворялись милыми старушками.

Ее ощущение пребывания в сказке подтвердилось, когда эти седые бабульки, с которыми Оля уже успела познакомиться и даже запомнила кого как зовут, выпив свой кофе с сигаретой, кто-то даже поел, пошли одеваться для работы. Но когда они из своих будуаров вышли снова на кухню – Ольга обалдела! Все эти бабки превратились в злых ведьм, типа Малефисенты (*48) и теперь каждая из них выглядела на двадцать лет моложе.

Ольга сидела в шоке, широко раскрыв на них глаза, только что челюсть не отвисла. Та бабка, которая час назад сидела перед ней и выглядела явно лет на шестьдесят, с седыми волосами и обвисшей грудью, сейчас сидела перед Олей с длинными черными волосами, в обтягивающем латексном корсете, в котором ее обвисшая грудь стояла! Ниже на ней были кружевные атласные трусы, черные чулки в мелкую сеточку и длинные черные ботфорты тоже латексные. Получается, все ее тело было утянуто в латекс, кроме кусочка бедра, которое, кстати, выглядело не плохо. Казалось бы, такая опасная зона, у многих покрытая целлюлитом или дряблая обвисшая кожа бывает на внутренней стороне бедра, но у этой бабульки – это место было в абсолютной норме. «Наверное, она следит за этим местом, – подумала Ольга. – Качает скорей всего».

Свои открытые и все-таки старые, дряблые плечи бабулька прятала под длинными черными волосами. Ее лицо за счет правильно наложенного макияжа стало выглядеть на двадцать лет моложе, то есть перед Ольгой теперь сидела красивая сорокалетняя женщина. Ее губы были накрашены, видно, что очень тщательно, без единой помарки, кроваво-красной помадой. Остальные были под стать ей, все одеты в одном стиле – фетиш, а точнее БДСМ. Все они были госпожами, одна из них уже взяла в руки плетку, вторая курила через очень длинный черный мундштук.

– Ну вы даете, – не выдержала Ольга. – Я же теперь вас не узнаю, нам придётся заново знакомиться.

– Да, девочка моя, смотри и учись, – сказала та, что с мундштуком, слегка подмигнув Оле.

Это все, на самом деле, было похоже на страшную сказку, но это было только начало сказки, можно сказать эпиграф.

Тут явился ремонтник приделывать замок к бару. Пронеслись недовольные шипенья. Женщины приставали к ремонтнику будучи уверенными, что эта беленькая молоденькая, по сравнению с ними, девочка, вообще попала к ним случайно и сама ничего про замок не знает. Ольга не стала их разочаровывать, она привыкла, что ее милая внешность всех вводит в заблуждение.

После ухода ремонтника, бабушки, в костюмах вамп-женщин стали просить нового администратора дать им в долг с бара.

Ольга объяснила им всю ситуацию, что прежде чем взять, надо сначала вернуть, то что взяли до этого. Бабульки из милых превратились в вампирш, на которых побрызгали святой водой. Они шипели, корчились, но вскоре мысли о баре оставили в покое и стали договариваться о том, что они сходят в магазин, купят, но только будут потихоньку выпивать, потому что работа у них очень нервная и надо нервишки успокоить.

Ольга не стала закручивать гайки, так как бабульки и так уже испытали стресс от нового замка на баре, и она решила разрешить им выпивать свои напитки, так как понимала, что эти старые алкоголички по-другому работать не будут, они скорее все куда-нибудь разъедутся, нежели останутся в салоне, где нельзя пить. Ольга это знала по себе.

Бабульки обрадовались и сразу у кого-то оказалась целая бутылка коньяка, даже в магазин не пришлось идти.

Теперь в подготовленном к работе и расслабленном состоянии от возможности выпивать, они принялись рассказывать новому администратору о специфике своей работы. О том, что ей лучше самой не отвечать на телефоны, а еще лучше их вообще не брать, так как звонят сюда одни извращенцы и с ними нужно уметь разговаривать.

– Так, девушки, сейчас вы мне расскажите кого из вас могут спросить под каким именем по телефону. Например, ты Люба кто, Анжелина и Бриджит? Я сейчас запишу и буду вас звать, если вы будите свободны. Но трубки брать сначала буду я, а вы без меня их брать не будите.

Начались опять недовольные возгласы:

– А как вы будите отвечать, если клиент спросит про копру?

– Вы сейчас мне расскажите какие услуги каждая из вас оказывает и сколько они стоят, а я запишу.

– Здесь столько всяких нюансов, мы всего и не сможем рассказать. Клиент будет спрашивать про ролевые игры, что вы ему скажите?

– Я еще раз повторяю для тех, кто, может еще не проснулся. Вы сейчас расскажите мне каждая, кого как зовут по рекламе, какие услуги она оказывает и какие ролевые игры она играет, хотя бы на тот случай, что пока она занята с одним клиентом я смогла подвести сюда второго. И телефоны беру сначала я, а потом я решаю, кому их передать, чтобы вы дальше более подробно объясняли клиенту. Я сама решу с каким клиентом стоит разговаривать, а с каким нет. Я думаю, что все вы знаете, что дохрена звонят сюда просто подрочить, пока вы рассусоливаете про свои услуги. Так вот, нам этого не надо. Пока вы общаетесь с дрочуном, нам в это время не может дозвониться человек, который готов сейчас нам принести свои деньги. Вы понимаете это? Поэтому не будем сейчас тратить свое драгоценное время на обсуждение того, что уже давно решено и начнем, Люба, с тебя. Я тебя внимательно слушаю.

Ольга взяла новую тонкую тетрадку и написала сверху первой страницы: «Люба». Люба, дуясь на то, что эта "соплячка" оказалась непослушной, стала медленно, с чувством собственного достоинства, рассказывать о том, что она делает с клиентами.

Ольга почти через каждые пять минут спрашивала: "А что это? ". Люба на это сначала корчила рожу, которая говорила: "Вот, мы же тебе говорили, что здесь много нюансов, в которых ты ничего не поймешь", а потом томно начинала пояснять весь этот ужас!

– Например Копра – это когда клиент хочет, чтобы на него срали. Многие любят есть гавно. Многие любят, чтобы на них смотрели в то время, когда они едят гавно, некоторые любят обмазываться гавном, а потом прямо на гавно одевают свои дорогие костюмы и едут домой в своих дорогих машинах. Я представляю, как гавном из машины воняет, когда их гаишники останавливают.

Все посмеялись. Ольгу продолжали просвещать, но вскоре стало понятно, что им хотелось выговориться, Ольга оказалась у них типа психолога, который вынужден выслушивать все их дерьмо, как оказывается, не только в переносном, но и в прямом смысле.

– Один клиент, – продолжала Люба, – приглашает к себе в шикарную квартиру. Выдает девушке хрустальную вазу, та идет срет в нее. Затем эта ваза ставится на стол в гостиной, на этом же столе стоят всякие угощения для девушки: спиртные напитки и фрукты с шоколадом. Вот они одетые усаживаются за этот стол. Он берет свою серебряную ложку и начинает жрать это гавно, которое девушка ему только что насрала.

– Фу, б..ть, меня сейчас вырвет! – почти закричала Оля. – Хватит мне рассказывать эту херню.

– Почему хватит? Почему херня? – Это наша работа. А вы должны знать.

Не было понятно, толи женщина уже, начав выговариваться, не хотела останавливаться, толи она таким образом решила наказать молодого и непокорного администратора, то ли захотела свести ее с ума, чтобы та сбежала, а может они эти истории рассказывали друг другу каждый день, получая удовольствие в разговорах о своей работе, о своей жизни. Они давно жили этим и не о чем другом, в принципе, разговаривать не могли, да уже и не хотели.

– Так вот, – продолжила Люба, – а девушка в это время должна выпивать и закусывать за этим же столом и смотреть как он жрет ее гавно и при этом поддерживать с ним светскую беседу, как за обычным обедом.

– За заткнись ты уже! – закричала Оля. – Мне это все не нужно. Мне достаточно информации. Я вообще здесь только на одну смену, я с Итальянской, пока вам администратора ищут.

– А, это вы так сейчас думаете. Не вы первая, не вы последняя. Веро' вас обманом сюда заманила и тут вас и оставит, так что учитесь. – сказала вторая госпожа.

– Нет, девочки, я точно на одну смену, можете не сомневаться, – ответила уже раздраженная Ольга.

– Ну а что вы нам рот закрываете? – вдруг сказала третья, самая молодая и худая из них. – Вдруг вам это в жизни пригодиться? Тем более вы же администратором в салонах работаете. Знаете, при такой работе, стыдно не знать таких вещей.

– Хорошо, давайте только не о гавне, об этом мне уже все ясно, теперь сутки вообще есть не смогу, а шоколад так вообще, даже не знаю, – ответила Оля.

– Да, давайте перейдем к "зашиванию мошонки", – сказала вторая госпожа.

– Да, только я вспомнила, что этот то гавноед, который в кашемировом пальто приезжал, просил еще для его мамы в баночку насрать. Прикиньте, и маме! – добавила неугомонная Люба.

Все снова рассмеялись.

– А вы вообще нашу комнату БДСМ видели? – спросила худая.

– Нет, – уже настороженно ответила Оля.

– Так, а квартиру вам кто-нибудь показал?

– Нет.

– Так пойдемте, я вам покажу. А можно уже на "ты", а то надоело выкать?

– Да, конечно можно, – ответила Оля.

Ольгу больше добила не сама комната БДСМ с дыбой, гинекологическим креслом и клеткой для крупного животного, а ванная комната самих девушек, где на крючках для полотенец, вместо самих полотенец, в рядочек висело пять клизм подряд. Это были большие медицинские клизмы со шлангом. В самой ванной комнате сильно воняло гавном. Это был ужасный запах старых фекалий, как в лаборатории, где все время делают анализы из кала. Ольга ужаснулась. Она поняла, что этот запах давно впитался в стены и если даже эти дамы перестанут здесь возиться со своим дерьмом, то этот запах останется в этой квартире еще на месяцы. Это было жутко.

Когда Ольга вернулась на кухню, ее преследовал этот запах "лаборатории", ей казалось, что за те пять секунд, проведенных в ванной комнате, ее одежа успела впитать в себя эту вонь. Ольга поторопилась закурить.

– Так вот, – продолжила вторая госпожа, – мы о зашивании мошонки.

– Да, что тут интересного? – перебила ее Люба. – Берешь да зашиваешь, что тут рассказывать.

– А зачем им это? – заинтересовалась Оля – Это же, наверное, очень больно? Да и вообще, а вдруг заразу занесете?

– Да им не больно. Это же мошонка – мешочек, там почти нет нервных окончаний, – наконец то стала рассказывать вторая госпожа. – Заразу мы им не занесем, у нас все стерильно.