Поздняя магнолия

– Ну, приве-ет, дорогой, рад тебя слышать! Как там у нас?.. О-па! А в новостях это дали? И что, что 7 утра? Давайте каждые полчаса, а потом в развернутом виде в 10. Стоит только уехать на пару дней, как вы сразу зависаете! Если без меня просрете канал, приеду, поубиваю всех!.. Да как у меня, как у меня – все отвратительно! 10 часов в воздухе еле продержался без сигарет, а прямо в аэропорту налетел на 250 их говенных сингапурских баксов за то, что попытался, наконец, закурить – ничего, да? Что за дурацкий город: ни курить, ни сорить, ни выругаться по-человечески – ни х..а нельзя! Ни одного нормального лица, разве что… задница вот ничего, да и та американская… – от неожиданности я вздрогнула: черт возьми, это он про меня! Кое-что все-таки заметил. Его властный хриплый голос беспощадно разрывал тишину пентхауса: – Надо было тебе поехать, ты все равно не куришь. И помощница твоя… Слушай, ну, я понимаю, возможно, она… (он произнес глагол, от которого у меня, девушки далеко не ханжеского поведения, просто скулы свело)… хорошо, но это же не значит, что она может ездить на подобные мероприятия… Она же просто…

– Извините, господин Берман, мы пришли, – перебила его я и остановилась у люкса «Orchid». Не успев затормозить, он толкнул меня, чуть не сбил с ног, его телефон со свистом пролетел мимо.

– О, черт, – выругался он над самым моим ухом и поднял айфон. Насмешливо пробормотал в трубку: – Ну, что, не ударился? Давай, набери меня через пару минут.

Передо мной господин Берман не счел нужным извиниться, несмотря на то что толчок в плечо был весьма ощутимым. Мы вошли в просторные апартаменты, в которых раньше мне бывать не приходилось. Черт возьми, подумала я, упираясь взглядом в прозрачную стену-экран, черт возьми… Кроме этого тонированного стекла, прикрытого легким жалюзи, за которым, я знала, скрывался совершенно космический балкон, здесь не было ничего, что напоминало бы жалкую подсобку Ахана, но все же я представила именно ее…

Игорь Францевич стоял на шаг впереди, поэтому я не могла видеть выражения его лица, однако спрятанные в карман руки, стремительный взлет головы и откинутые назад волосы демонстрировали его обычное высокомерие. Усмехнувшись, я сказала себе: «Ну, подожди, подожди, грубиян», – и промолвила до омерзительности учтивым тоном:

– Вам нравится этот вид? Вы можете насладиться всей полнотой картины с балкона.

Не дождавшись ответа, подошла к стене-окну, раздвинула панорамные стекла – они мягко разъехались в разные стороны – и замерла у входа, дескать, прошу, а я после вас. Не чувствуя подвоха, он неторопливо приблизился, посмотрел на меня подозрительно, ухмыльнулся, шагнул было на балкон, и вдруг ошеломленно замер в неестественной позе, с зависшей в воздухе ногой и взметнувшимися вверх руками. Я не удержалась и бесшумно щелкнула кончиками пальцев: получите! Действительно, трудно сохранять невозмутимость – и мне пришлось убедиться в этом на собственном опыте – когда вместо привычного пола на балконе оказывается палладиевое стекло и разверзающаяся под ним 200-метровая бездна! В отличие от подсобки Ахана здесь, правда, были еще поддерживающие балки-перегородки, создающие ощущение опоры. Пока он обмирал то ли от ужаса, то ли от восторга, я еще раз критически оглядела себя в овальном зеркале. Вот где настоящий кошмар. Как эта девица с голым затылком, выбеленными кудряшками и в строгой униформе – светлый верх, не очень темный низ – не похожа на меня! Уж совсем не в таком виде то ли переросшей школьницы, то ли неказистой училки мне хотелось бы предстать перед ним, раз уж довелось встретиться. Что ж удивляться, что он не узнал меня и что задница – это единственное, что привлекло его внимание. Я бросила оценивающий взгляд и на нее. Узкая юбка сильно обтягивала бедра, до рези в желудке сдавливала талию. Неплохо, но все же не то… Расстегнув верхнюю пуговицу на кофте – во всяком случае, не так официально! – выдохнула и сделала несколько шагов по направлению к балкону. Всесильный и ужасный князь Игорь все еще стоял в нерешительности, ухватившись обеими руками за стеклянную перегородку, и беспомощно смотрел вниз.

– Позвольте, господин Берман, я распоряжусь, чтобы сюда перенесли ваши вещи из прежних апартаментов, не возражаете? – обратилась я к его спине. Он медленно обернулся. Я с трудом удержалась от улыбки: с его обескураженного, побледневшего лица будто ластиком стерли спесь.

– Вы нарочно это сделали, да? – спросил он хрипло и впервые с момента нашей встречи посмотрел на меня внимательно. Что-то промелькнуло в его взгляде, что-то, похожее на любопытство.

– Это моя обязанность продемонстрировать все приятные опции «Orchid»-люкс.

– Что ж, вы успешно справляетесь. Так что, бедного господина Науманна здесь укачало?

– Вы запомнили? Да, у кого-то появляется страх высоты. Некоторые же, и таких большинство, получают заряд адреналина и положительных эмоций, ощущая себя птицей, парящей в небе, – чувствуя его пристальный, изучающий взгляд, я стиснула взмокшие ладони в кулак и начала отступать. Пожалуй, пора, а то вот-вот начнутся расспросы. Не обращая внимания на мои слова, он поинтересовался:

– А вы, мисс… Кэ-ри? Вы… откуда вы узнали, что моя фамилия Берман, ведь я, кажется, не представлялся вам?

Я усмехнулась про себя: он всегда был такой – быстрый, хваткий. Ты еще только открывала рот, а он, опережая тебя, уже делал выводы. Обмануть его почти никому не удавалось.

– Ваша… э-э… помощница. Она назвала вас именно так, а я услышала.

– И запомнили. Что ж, прекрасная память, мисс… простите, Члендер? Чэлинджер?

– Профессиональная. Чендлер, с вашего позволения.