Опыт доброй воли. Правда, терпение и упрямство

Сказка о Подрядчике Каменных Дел, лиходеях из Управы и мудром судье Терентии Правдовиче

В том же славном граде Глупове, что раскинулся на болотах бумажной волокиты, жил-был Подрядчик Каменных Дел, мужчина с руками золотыми и душой, не терпящей кривды. Звали его в народе Степан Твердодумов. Был он не богат, но честен, и дело свое, строительное, знал как свои пять пальцев.

Случилось так, что Глуповская Управа, сиречь местная администрация, возжелала воздвигнуть на окраине города, в слободе Заречной, новые Палаты Народного Просвещения для малых детей. Торги были объявлены, и Степан, подсчитав все здраво, подал заявку с ценой скромной, но справедливой. Иных охотников, как водится, не нашлось, ибо работа была канительная, а платежи от Управы вечно запаздывали. Так и достался Степану сей подряд.

О, если бы знал он тогда, в какие трясины его ввергнет сие благое начинание! Едва застучали топоры и замесился раствор, как из недр Управы выползли чинуши, коих в народе прозвали Лиходеями Канцелярскими. Главарем их был некий Аристарх Крючкотворов, мужчина с лицом бесстрастным и душой, тощей, как осенний сучок. Начались пляски с бубнами, коим и конца-краю не было предвидно. То от Степана требовали бумагу, коей и в природе не существовало, то присылали чертежи, где окна на потолке были нарисованы, а двери – в полу. Степан, человек дела, писал им письма учтивые: «Господа чиновники, так и так, без ваших подписей и разрешений дальше стены не двинутся». В ответ – гробовое молчание, будто в болото камень кинул.

А сроки-то меж тем текли, как вода сквозь пальцы. Чтобы не стоять просто так, Степану приходилось по десять раз переделывать одно и то же, искать материалы взамен тех, кои Управа обещала, да не поставила, и уговаривать рабочих не разбегаться, ибо платить им было нечем – казна Управы была пуста, словно бубенчик бродячего скомороха.

Но самое поганое дело было впереди. Возжелали Лиходеи Канцелярские нажиться на честном Подрядчике. Придумали они хитрую схему, достойную великих мошенников. Стали они начислять на Степана неустойку, да не простую, а тройную! Один и тот же период просрочки, случившийся по их же вине, – из-за несвоевременно выданных бумаг, – записали ему в вину трижды, с трех разных сторон, будто в кривом зеркале. И насчитали суммy астрономическую, способную разорить не только Степана, но и все его предприятие.

«Да как же так? – вопрошал Степан, приходивший в Управу с поклоном. – Ведь вы сами виноваты в задержках!». Аристарх Крючкотворов лишь ухмылялся в усы: «Закон, мол, на нашей стороне. Что хотим, то и воротим. Плати, голубчик, не отвлекай от важных дел». Терпел Степан, терпел. Собрал все свои бумаги – и их было великое множество, целый воз, – и составил он Акт, где по полочкам разложил все ихние уловки и крючкотворства. Принес сий Акт в Управу, предложил подписать, мол, признайте, что неустойка начислена неправедно. Но Крючкотворов и слушать не стал. Отвернулся, будто муху отогнать.

Тогда Степан, доведенный до отчаяния, послал в Управу Уведомление о прекращении работ. Мол, не могу более, душа не лежит, да и кошелек пуст. И приложил тот самый Акт, дабы совесть их, буде таковая имеется, зашевелилась.

А в это время по всему Глупову поползли грязные слухи, будто Степан Твердодумов – подрядчик недобросовестный, работы свои спустя рукава делает, да и денежки казенные разбазаривает. Шептались сии сплетни на рынках, в кабаках, и даже в местной газетенке «Глуповский Листок» намеки прозрачные появились. А редактор сей газетенки, некий Фома Пустомеля, был большим приятелем Аристарха Крючкотворова.

Опечалился Степан пуще прежнего. Не за себя – за дело обидно, за честное имя. Решил он подать в суд на «Глуповский Листок» за клевету. Составил исковое заявление, обстоятельное, с фактами. И что вы думаете? Едва слух о сем иске дошел до Управы, как сам Аристарх Крючкотворов примчался к Степану, да не с угрозами, а с лестью.

«Степан, голубчик, – запричитал он, – зачем судиться-то? Мы же свои люди! Давай по-хорошему! Иск свой забери, а мы уж как-нибудь с неустойкой разберемся!».

Поверил Степан, по простоте душевной. Забрал иск. А сплетни-то не прекратились! Лишь притихли на время, дабы вновь выползти на свет Божий, едва Степан в очередной раз указал Управе на их просчеты. Понял тогда Подрядчик, что имеет дело не с людьми, а с хамелеонами, кои цвет меняют в зависимости от выгоды.

И вот настал день, когда терпение Степана лопнуло окончательно. Собрал он все свои документы – и переписку с Управой, и акты выполненных работ, и расчеты ихние дутые, и свидетельства о грязных сплетнях, – и понес сей тяжкий груз в Глуповский Суд.

А в суде том председательствовал судья Терентий Правдович, мужчина редкого ума и неподкупной честности. Слушались его дела самые запутанные, ибо имел он дар – видеть не букву сухую, а суть живую, сердцевину всякого спора.

Началось судилище великое. Аристарх Крючкотворов, облачившись в мундир свой парадный, сыпал статьями да параграфами, будто горохом из мешка. Доказывал он, что Подрядчик – лентяй и обманщик, а Управа – образец добродетели и порядка. А неустойку, мол, начислили по всей строгости закона.

Выслушал его судья Терентий Правдович, да так, что борода его седая в такт качалась. Потом взглянул на Степана: «А ты что скажешь, Подрядчик?».

И стал Степан излагать свою кручину. Без витиеватостей, по-рабочему. Рассказал, как ждал месяцами технические условия, как не мог подключить здание к электросетям по их вине, как перепроектировал спортивную дорожку, от которой сами же потом отказались. И про уведомление о прекращении работ рассказал, и про Акт о неправедной неустойке, коий они подписывать отказались. А потом достал свои главные козыри – подшивку газеты «Глуповский Листок» и свидетельства, как Крючкотворов упрашивал иск не подавать.

«И какой же из всего сего вывод напрашивается? – вопросил судья, обращаясь к Крючкотворову. – Не вы ли, господин чиновник, своими действиями, а паче бездействием, вынудили Подрядчика к просрочкам? Не вы ли, дабы скрыть свои упущения, вознамерились очернить его в глазах общественности? И не вы ли, пользуясь служебным положением, попытались нажиться на нем, начислив незаконную неустойку?».

Аристарх Крючкотворов побледнел и заюлил: «Так закон позволяет! Формально мы правы!».

Тут судья Терентий Правдович возгремел так, что стекла в зале задребезжали: «Закон не дышло, куда повернул, туда и вышло! Закон существует для справедливости, а не для оправдания крючкотворства и лихоимства! Неустойка – мера ответственности, а не инструмент обогащения нерадивого заказчика!».

И вынес судья решение, кое всколыхнуло весь Глупов.

Во-первых, признать действия Управы по начислению тройной неустойки – неправомерными, коварными и направленными на неосновательное обогащение.

Во-вторых, взыскать с Управы в пользу Подрядчика Степана Твердодумова всю сумму неосновательно начисленной неустойки, да еще и проценты за пользование чужими денежными средствами.

Во-третьих, обязать Управу в течение месяца оплатить все выставленные Степаном акты выполненных работ, включая те, что они годами игнорировали.

В-четвертых, признать распространение сведений о недобросовестности Подрядчика – недостоверными и порочащими его деловую репутацию, и обязать редакцию «Глуповского Листка» напечатать опровержение.

Аристарха Крючкотворова по решению суда отстранили от должности, и сгинул он в пучине бюрократического небытия.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.