Японский хоррор: Полное собрание
- -
- 100%
- +
Нана, однако, была поглощена своим беспокойством. Она не обращала внимания на слова Минами, её взгляд был прикован к каждому повороту коридора, к каждому тёмному проёму, ведущему в неизвестность. «Юко! Юко, ты слышишь нас?» – её голос звучал тоньше, чем обычно, прорываясь сквозь гнетущую тишину. – «Юко, ответь!»
Они шли вперёд, направляясь туда, куда, как им казалось, направилась Юко. В конце коридора, среди множества похожих дверных проёмов, виднелась одна, более массивная, железная дверь. Она выглядела старой, но прочной.
«Похоже, туда она и пошла», – сказала Минами, указывая на дверь. – «Смотри, железная. Наверняка там что-то важное».
Они подошли к двери. Её поверхность была холодной на ощупь, покрытой пятнами ржавчины. Юко, как они предполагали, должна была быть за ней. Вместе они попытались открыть её. Дверь поддалась не сразу, издавая скрип, от которого у Наны пробежали мурашки по спине. Но, приложив усилия, они смогли её отодвинуть.
За дверью открывался вид на спуск. Винтовая лестница, уходящая вниз, в ещё более глубокую темноту. Ступени казались высеченными из камня, покрытыми вековой пылью. Из глубины доносился едва слышный гул, словно что-то медленно и неумолимо вращалось там, внизу.
«Ничего себе…» – выдохнула Минами, направляя фонарь вниз. – «Вот это спуск! Юко, наверное, уже там!»
Они начали осторожно спускаться, освещая каждый шаг. С каждым оборотом лестницы тьма сгущалась, а звуки особняка, казалось, полностью затихли, оставив их наедине с их собственными страхами и таинственным гулом, который становился всё более отчётливым.
Оказавшись внизу, гул прекратился и они увидели очередной длинный коридор. Он был похож на тот, по которому они шли наверху, но здесь было ещё больше дверных проёмов, расположенных по обеим сторонам. Каждый из них был потенциальным местом, где могла находиться Юко.
«Давай проверим каждую комнату», – предложила Минами, её голос был уже не таким уверенным, как раньше. – «Может, она просто заблудилась».
Они начали методично заглядывать в каждую комнату. Их фонари выхватывали из темноты пыльные предметы мебели, покрытые простынями, старые книги, разбросанные вещи, которые, казалось, остались здесь навсегда. В каждой комнате они звали Юко, но ответом им была лишь гнетущая тишина.
В одной комнате они обнаружили старинный граммофон, который, по словам Минами, мог стать отличным «атмосферным» реквизитом для видео. В другой – массивное, старинное зеркало, в котором на мгновение Нане показалось, что она увидела отражение, но оно исчезло, как только она направила на него свет.
Они прошли через восемь комнат, и каждая последующая становилась всё более мрачной и пугающей. Напряжение росло. Минами начала нервничать, а Нана – практически паниковать.
И вот, войдя в девятую комнату, они увидели её. На полу, среди обломков какой-то старой мебели, лежала Юко. Она была без сознания, но дышала.
«Юко!» – воскликнула Нана, бросаясь к ней. Она попыталась помочь ей подняться, но Юко была неподвижна.
«Что с ней?» – спросила Минами, её голос дрожал. – «Мы должны вынести её наверх!»
Вместе они попытались поднять Юко. Её тело было удивительно тяжёлым, словно в нем было что-то ещё, что-то, что тянуло её вниз. Страх, который до этого лишь таился в глубине их сердец, теперь вырвался наружу. Они начали испытывать настоящий, леденящий ужас.
С трудом, поддерживая Юко, они начали подниматься по винтовой лестнице. Но что-то было не так. Казалось, что лестница не заканчивается. Они шли уже около двадцати минут, а конца всё не было видно. С каждым шагом они поднимались, но ощущение, что они остаются на месте, становилось всё сильнее.
«Это… это невозможно», – пробормотала Минами, её голос был полон отчаяния. – «Мы поднимаемся уже целую вечность!»
Спустя примерно час, их силы были на исходе, а лестница всё ещё уходила вверх, в бесконечную тьму. Стало ясно, что происходит что-то неладное. Что-то, что нарушало все законы логики и физики.
«Мы не можем выбраться», – сказала Нана, её голос дрожал. – «Это ловушка. Может быть, нам стоит попробовать спуститься вниз? Возможно, там…»
Решение пришло само собой. Они не могли продолжать этот бессмысленный подъём. С трудом, поддерживая Юко, они начали спускаться. Повернув за очередной изгиб винтовой лестницы, они замерли. Перед ними был тот же коридор, тот же ряд дверей, то же самое место, откуда они начали свой путь вниз час назад.
Они были заперты на этом нижнем уровне, который, казалось, был отделён от всего остального мира. Отчаяние охватило их. Они осторожно положили Юко на кровать в первой комнате, надеясь, что там она будет в безопасности, пока они пытаются найти выход.
Они стояли в коридоре, рядом с комнатой, где была Юко, и пытались понять, что им делать. В этот момент, из-за стены, над их головами, послышались громкие шаги. Тяжёлые, ритмичные шаги, как будто кто-то большой и сильный ходил по этажу выше.
«Кто там?» – испуганно прошептала Нана. – «Кто-то есть?»
«Тише!» – резко сказала Минами, затыкая Нане рот рукой. – «Не надо звать!» – её голос звучал неуверенно.
Но в этот момент, из глубины коридора, откуда-то издалека, послышался плач. Тихий, жалобный плач, наполненный страхом. Он был похож на детский плач.
«Там кто-то есть», – прошептала Нана, её глаза расширились от ужаса. – «Кто-то плачет».
Они переглянулись. Страх боролся с любопытством, а также с едва зародившейся надеждой, что возможно, плачущий человек сможет им помочь. Медленно, с опаской, они пошли в ту сторону, откуда доносился звук, чтобы выяснить, кто или что издавало эти жалобные звуки.
Шаги, которые доносились сверху, стихли, уступив место гнетущей тишине. Плач, раздававшийся в глубине коридора, становился всё более отчётливым, проникая в их сознание, словно навязчивая мелодия отчаяния. Минами и Нана, забыв о собственном страхе, двигались навстречу этому звуку, ведомые чем-то, что было сильнее их воли.
Плач становился всё громче, указывая направление. Они подошли к последней двери в коридоре. Она отличалась от других: была выше, массивнее, словно специально предназначенной для чего-то иного. Из-за двери, казалось, исходило ещё больше холода.
Минами, собрав всю свою храбрость, резко распахнула дверь. Ворвавшись в комнату, она тут же остановилась. Там было пусто. Ничего, что могло бы указывать на источник плача. Никого.
«Тут ничего нет», – сказала она, её голос звучал растерянно. – «Совсем ничего».
Она развернулась к Нане, стоявшей в коридоре, и хотела что-то сказать, но в этот момент дверь, за которой они только что стояли, захлопнулась с оглушительным грохотом, отрезая Минами от Наны.
Нана вздрогнула, её сердце бешено забилось. Дверь была заперта. Её подруга, Минами, осталась заперта в комнате, где, по её словам, ничего не было. Но этот плач… он казался таким реальным, таким пронзительным.
Она попыталась открыть дверь, но все её усилия оказались тщетными. Дверь была заперта. Нана била в дверь, пытаясь выбить её, но понимала, что её сил недостаточно. Она была одна, и её охватывала паника.
Вспомнив о Юко, она решила вернуться к ней, вернуться в ту комнату, где они оставили подругу. Там, быть может, она будет в безопасности, или, возможно, найдёт какие-то подсказки. Она бросилась назад, к первой комнате.
Оказавшись там, Нана увидела то, от чего кровь застыла в её жилах. На кровати, где лежала Юко, никого не было. А рядом с кроватью, стоял силуэт женщины. Высокой, стройной, облаченной в белое кимоно, её длинные чёрные волосы скрывали лицо, а шею обвивала верёвка.
Нана вскрикнула, отшатнувшись от этого ужасающего зрелища. Но, прежде чем она успела что-то сделать, призрак исчез. Растворился в воздухе.
Нана металась по коридору, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, но все двери были заперты, и чувство безысходности охватывало всё сильнее. В какой-то момент она подошла к последней двери, к той самой, где осталась Минами. И, к своему изумлению, обнаружила, что дверь открыта.
Она колебалась лишь мгновение. Сомнений не было. Она должна была попытаться найти Минами. Сделав глубокий вдох, Нана вошла в комнату.
В тот же миг, когда она шагнула внутрь, откуда-то из-под пола, послышались крики. Крик Минами. Крик, полный ужаса и отчаяния.
В следующее мгновение дверь захлопнулась. Нана оказалась в ловушке.
В замкнутом пространстве, Нана, охваченная ужасом, бросилась к двери, пытаясь снова её открыть, но ручка не поддавалась, словно невидимая сила держала её в плену. Она кричала, звала Минами, надеясь услышать ответ, но в ответ – лишь пронзительные, полные отчаяния вопли, доносившиеся откуда-то снизу, словно из преисподней.
Нана металась в поисках хоть какой-то зацепки. Вдруг, она заметила, как одна из стен, казавшаяся сплошной, слегка дрогнула. В этот же момент, по стене прошла трещина, и небольшая часть её отворилась, обнажив проход. Это была дверь, скрытая от глаз посторонних.
Нана, не раздумывая, шагнула в этот проход, надеясь, что это путь к спасению, к Минами, или хотя бы к выходу из этого кошмара. Проход оказался узким, едва позволяющим пройти одному человеку. Её фонарь выхватывал из тьмы лишь небольшие участки пути. Она шла по нему, спотыкаясь о неровности пола, ощущая, как сырость проникает в самую кожу.
В конце прохода, она увидела лестницу. Винтовую лестницу, уходящую вниз, в ещё большую темноту. Снова лестница. Снова спуск в неизвестность. У неё не было выбора. Она должна была идти. Должна была продолжать поиски. Должна была попытаться выбраться из этого проклятого места.
Спустившись по лестнице, она оказалась в небольшом помещении, в центре которого стоял алтарь. Простое сооружение из тёмного дерева, на котором находились странные предметы: старинные свитки, потрескавшиеся керамические чаши, человеческие черепа. Воздух здесь был тяжёлым, пропитанным запахом затхлости и чего-то ещё более отталкивающего, напоминающего о разложении.
Нана, поражённая увиденным, на мгновение застыла на месте. Она чувствовала, как холод пробирает её до костей. Как будто кто-то невидимый наблюдал за ней, выжидая подходящий момент.
Внезапно, невидимая сила схватила её. Она почувствовала, как её тело поднялось в воздух, а затем с силой ударилось о пол. Её руки и ноги оказались связаны верёвками, которые, казалось, выходили из самого пола, постепенно обвивая всё тело. Она попыталась вырваться, но верёвки сжимались, сдавливая её, лишая дыхания.
Ужас охватил её.
В последние мгновения своей жизни, она увидела над собой. Силуэт женщины в белом кимоно. На шее женщины обвивалась верёвка, петля, конец которой был связан с теми верёвками, что обвивали Нану.
Нана почувствовала, как верёвки сжимаются всё сильнее, разрывая её плоть, её кости. Боль была невыносимой. Её глаза, полные ужаса и отчаяния, застыли в последнем взгляде, обращённом к призраку, к женщине в белом кимоно, смеющейся над её гибелью.
Всё, что было связано с жизнью, с молодостью, с амбициями трех блогеров, было поглощено мраком особняка. Их стремление к славе, их жажда острых ощущений, их юношеская неосторожность – всё это привело их к гибели. Они стали очередными жертвами древней тайны, заблудившимися в лабиринте ужаса, из которого нет выхода.
Обещание На Ветру
Обихора – город, где лето всегда приходило с обещанием освобождения. Обещанием долгожданных каникул, времени, когда школьные звонки умолкали, а учебники отправлялись на дальние полки. Для Харуми, шестнадцатилетней, с копной медно-каштановых волос, которые она обычно заплетала в свободную косу, это время означало свободу от строгих правил школьной формы и возможность в полной мере насладиться своим юным возрастом. Рядом с ней, пятнадцатилетняя Ацуко, с её короткой, графично подстриженной чёлкой и всегда любопытными, блестящими глазами, разделяла это предвкушение. Они были не просто одноклассницами, но и близкими подругами, делившими секреты, мечты и маленькие подростковые тревоги.
Их мир был частью Японии, но казалось, жил по своим правилам. Подростки, их юные сердца, их растущие желания, их ещё не сформировавшиеся взгляды на жизнь – всё это было здесь, в этом городе, на пороге очередного лета.
Среди них был Керо, семнадцатилетний, старше остальных на год, его юношеская харизма и лёгкая беззаботность делали его естественным лидером их небольшой компании. Его отношения с Харуми были той искрой, что зажигала в их кругу особое тепло, – нежные, ещё робкие, но уже полные взаимного притяжения. А ещё был Деки. Ровесник Харуми, он был словно тень Керо – тихий, наблюдательный, с несколько меланхоличным взглядом, скрывающим бурлящие внутри чувства.
В один из последних дней перед началом каникул, когда воздух Обихоро уже наполнился ароматом цветущих растений и предвкушением свободы, Деки, во время обеда в школьной столовой, подошёл к Керо. Сидя за столом, они делили порцию рамена, когда Деки, поборов смущение, наконец, решился.
«Керо… есть кое-что, что я хотел бы тебе сказать», – начал Деки, его голос был непривычно тихим. Он не смотрел Керо в глаза, его взгляд был прикован к узору на столешнице.
Керо, жуя лапшу, кивнул: «Давай, говори».
«Это… это касается Ацуко», – проговорил Деки, его щеки слегка покраснели. – «Ты же знаешь, мы просто друзья… Но мне… мне кажется, она мне очень нравится». Он наконец поднял глаза, и в них читалась робость и страх. – «Но я… я боюсь сказать ей. Боюсь, что всё испорчу».
Керо, всегда более проницательный, чем казался, внимательно выслушал друга. Он видел, как мучается Деки, как его сердце разрывается между желанием и страхом. И в тот момент, когда в его голове промелькнул план, он почувствовал, как на его лице появилась лёгкая, загадочная улыбка.
«Знаешь, Деки», – сказал Керо, откладывая палочки. – «Я знаю одно место. Деревня Симукаппу. Там живут мои дядя Мэсёёси и тётя Юй. Они очень добрые, всегда рады гостям. У них там красиво – леса, поля… Прекрасное место для отдыха. А ещё, там очень живописно». Он сделал паузу, наблюдая за реакцией Деки. – «Почему бы нам не пригласить туда Ацуко и Харуми? Вместе. На неделю. Во время каникул».
Глаза Деки загорелись. Идея провести время с Ацуко, вдали от повседневной суеты, в компании её подруги, казалась ему идеальным шансом. Шансом, который он, возможно, так долго ждал.
«Это… это было бы здорово, Керо!» – выдохнул Деки, в его голосе звучало искреннее воодушевление. – «Я… я не знаю, как тебя благодарить».
«Не за что», – отмахнулся Керо, но в глубине его глаз мелькнул тот самый загадочный блеск. Он уже предвкушал, как всё сложится. Его собственные чувства к Харуми были сильны, но он также чувствовал ответственность за своего друга, за его невысказанную любовь.
Летние каникулы приближались неотвратимо, словно жаркое дыхание, предвещающее наступление долгожданного сезона. И вместе с ним приближалась и поездка в Симукаппу, деревню, о которой друзья слышали лишь вскользь.
Дни, предшествовавшие началу каникул, тянулись для юных обитателей Обихоро с особой медлительностью, словно само время, предчувствуя грядущие перемены, решило замедлить свой бег. Для Харуми, с её привычной энергией, это ожидание было почти невыносимым. Мысли о предстоящей неделе в Симукаппу, вдали от привычной школьной рутины, переплетались с нежным предвкушением времени, которое она проведет с Керо, и лёгкой, едва уловимой тревогой, связанной с их общим другом – Деки. Ацуко, как всегда, более спокойная и рассудительная, делила её нетерпение, но в её глазах, когда она говорила о поездке, мелькала искорка чистого любопытства.
Деки же, как тень, следовал за их предвкушением, его собственное волнение было скрыто под слоем внешней сдержанности. Каждое упоминание об Ацуко, каждый её взгляд, каждое её слово, даже случайно брошенное в его сторону, вызывали в его душе бурю. Мысль о том, что он сможет провести с ней целую неделю, наедине, вдали от шумного города, одновременно манила и пугала его. План Керо, такой щедрый и продуманный, казался ему подарком судьбы, шансом, который он боялся упустить, но также и не знал, как им воспользоваться.
И вот, наконец, наступил долгожданный день. Солнце, казалось, светило ярче обычного, пронизывая своими лучами улицы Обихоро, словно приветствуя начало их приключения. Собрав небольшие рюкзаки со всем необходимым, четверо друзей встретились у дома Керо. Отец Керо, человек с морщинистым, но всегда улыбчивым лицом, довёз их до окраины города, где их уже ждал автобус, предназначенный для поездки в деревню.
Дорога к Симукаппу оказалась длиннее и живописнее, чем они могли себе представить. По мере того, как автобус удалялся от городской суеты, пейзажи за окном начинали меняться. Обычные городские кварталы уступили место зелёным рисовым полям, над которыми лениво кружили аисты. Затем появились леса – густые, величественные, с верхушками деревьев, теряющимися в голубом небе. В их глубине, казалось, скрывались древние тайны, а воздух становился чище, наполняясь ароматом сосен и влажной земли.
По пути они также стали замечать признаки перемен. Вдоль дороги, словно выросшие из земли, появлялись новые дома, с пластиковыми окнами и ярко окрашенными крышами. А затем, ближе к пункту назначения, их взгляду открылось иное зрелище. Вдалеке, среди холмов, виднелся недостроенный мост, он возвышался над долиной, словно гигантский скелет, ожидающий своего завершения. Строительные леса, рабочие, спешащие в своих касках, – всё это создавало ощущение грандиозного, но пока ещё не свершившегося замысла.
«Смотрите, это он!» – воскликнул Керо, указывая на мост. – «Говорят, он соединит нашу деревню с долиной. Будет очень красиво, когда закончат».
Деки и Ацуко с любопытством рассматривали стройку, а Харуми, прижавшись к плечу Керо, просто наслаждалась моментом, чувствуя себя частью чего-то большого и нового.
Наконец, автобус остановился у старой, но опрятной деревянной усадьбы, утопающей в зелени. Это был дом дяди Мэсёёси и тёти Юй. Дверь открылась ещё до того, как они успели подойти, и их встретили улыбающиеся лица. Дядя Мэсёёси, крепкий мужчина с добрыми глазами и редкой сединой в волосах, и тётя Юй, изящная женщина с тёплой улыбкой, радушно приняли их.
«Добро пожаловать, дети!» – сказала тётя Юй, её голос был ласковым. – «Мы так рады вас видеть! Керо так много рассказывал о вас».
Дом внутри был уютным, пах деревом и травами. На ужин был подан традиционный японский обед: рис, свежие овощи, приготовленные с удивительной простотой, и самая свежая рыба, какую они только могли себе представить, приготовленная на гриле. Разговоры текли легко, прерываясь лишь смехом и детскими воспоминаниями Керо.
После ужина, чувствуя приятную усталость от долгой дороги и обилия вкусной еды, они разошлись по комнатам. Керо и Харуми, как и планировалось, заняли одну комнату, где двойная кровать, казалось, уже ждала их. Деки и Ацуко – другую, с двумя отдельными футонами, расстеленными на татами.
Когда свет был погашен, в комнате воцарилась тишина. Керо и Харуми, обнявшись, быстро уснули, утомлённые переездом. Но Деки, лежа в своей постели, не мог обрести покоя. Его мысли вихрем кружились вокруг Ацуко, её улыбки, её смеха, той лёгкой нежности, которая промелькнула в её глазах, когда она смотрела на него сегодня. Он пытался заснуть, но предвкушение и волнение не давали ему покоя.
И тогда, когда он уже почти терял сознание, его разбудил резкий, неожиданный звук. Удар. Громкий, отчётливый удар, словно что-то тяжёлое врезалось в окно. Деки подскочил на месте, его сердце заколотилось как бешеное. Он тут же повернулся к Ацуко, которая спала рядом, тихо посапывая.
«Ацуко…» – прошептал он, осторожно толкая её плечо. – «Ты слышала?»
Ацуко лишь тихонько промычала во сне, повернувшись на другой бок.
«Ты слышала?» – повторил Деки, уже более настойчиво.
Ацуко, не просыпаясь полностью, лишь промычала что-то невнятное: «Нет… Ничего… Спи…»
Деки снова попытался расслышать, что там могло удариться в окно. Но снаружи была лишь тишина. Ни звука. Ни ветра. Ничего. Может быть, ему показалось? Может, это просто сон? Он уложился обратно, пытаясь успокоиться. Но уснуть уже не мог. Его мысли снова вернулись к Ацуко. Он лежал, наблюдая за её лицом, за тем, как её ресницы трепетали во сне, за тем, как мягко и мило она дышала. Нежность, которую он испытывал к ней, была настолько сильной, что ему хотелось просто смотреть на неё вечно.
Так, в полудреме, наблюдая за спящей Ацуко, он, наконец, поддался усталости и провалился в сон.
Свет первых лучей солнца, пробиваясь сквозь щели в бумажных шторах, мягко коснулся лица Деки. Рядом мирно спала Ацуко, её дыхание было ровным, а на лице застыло выражение детской безмятежности. Этот вид успокоил его, приглушив ночные тревоги. Он лежал, не смея пошевелиться, боясь нарушить хрупкий мир её сна, наслаждаясь редким моментом близости, который, как он знал, был мимолётен.
Воспоминание об ударе в окно и её вялой реакции вернулось. Ему всё ещё казалось, что он слышал что-то, но, возможно, это было просто эхо его собственного взволнованного сознания. В конце концов, он был в незнакомом месте, в новой обстановке, где каждый шорох мог показаться значительным.
Чуть позже, когда лучи солнца стали ярче, Ацуко проснулась. Она потянулась, сладко зевнула и улыбнулась Деки, её сонное лицо излучало тепло.
«Доброе утро», – промурлыкала она, её голос был ещё полон остатков сна.
«Доброе утро», – ответил Деки, его сердце слегка ёкнуло. – «Ты хорошо спала?»
«Как младенец», – рассмеялась она. – «А ты? Тебя что-то встревожило этой ночью».
Деки лишь пожал плечами, не желая омрачать её утро своими сомнениями. «Наверное, просто непривычно здесь. Завтрак, наверное, скоро будет готов», – сказал он, пытаясь сменить тему.
Они встали, оделись и вышли из комнаты, застав Керо и Харуми уже за накрытым столом. Завтрак был прост, но вкусен: рис, мисо-суп, солёная рыба и свежие овощи, приготовленные тётей Юй. Разговоры текли легко, наполненные планами на день. Керо, как всегда, был полон энергии, предлагая исследовать окрестности.
«Ацуко», – обратился Керо к ней, его взгляд был полон предвкушения. – «У меня была идея. Ты же не против, если ты и Деки прогуляетесь сегодня днём? Я думаю, Деки тебе расскажет, как ему здесь нравится. Харуми и я займёмся чем-то другим».
Харуми, мило улыбнувшись, кивнула. «Да, это хорошая идея. Деки, ты же покажешь Ацуко окрестности?»
Деки, услышав это, почувствовал, как внутри него разливается тепло. Это был его шанс. Его шанс поговорить с Ацуко, узнать её лучше, может быть, даже решиться на признание.
«Конечно!» – ответил он, стараясь, чтобы его голос звучал уверенно. – «Я с удовольствием».
После завтрака, оставив Керо и Харуми, которые собирались помогать по хозяйству, Деки и Ацуко отправились на прогулку. Солнце уже стояло высоко, его лучи пронизывали зелень деревьев, создавая игру света и тени на лесной тропинке. Воздух был наполнен ароматом цветов, трав и влажной земли. Пение птиц сопровождало их шаги, создавая атмосферу умиротворения и гармонии.
Они шли не спеша, переговариваясь обо всём на свете. Ацуко рассказывала о своих мечтах – путешествовать, увидеть мир, писать книги. Деки, слушая её, чувствовал, как его собственное сердце наполняется нежностью. Он рассказывал о своей любви к рыбалке, о том, как он любил смотреть на море, и о своём желании стать кем-то большим, чем просто сын рыбака.
«Ты знаешь, Ацуко», – сказал он, его голос стал тише, – «мне здесь очень нравится. И… и с тобой мне тоже очень хорошо».
Он почувствовал, как решимость, которую он копил в себе, наполняет его. В этот момент, когда они остановились на небольшой поляне, освещённой солнечным светом, и Ацуко смотрела на него с улыбкой, он увидел в её глазах что-то, что показалось ему добрым, открытым. В порыве нежности, поддавшись моменту, Деки протянул руку и осторожно взял её ладонь.
Ацуко, как будто что-то почуяв, мгновенно отдёрнула руку, но не со злостью или отторжением, а со смехом. «Ты что делаешь?» – спросила она, её глаза лучились игривостью.
Деки почувствовал, как его щёки заливает краска. Он растерялся, но затем, увидев её смех, улыбнулся в ответ, пожав плечами. «Ничего», – сказал он, чувствуя, как его надежды слегка померкли. – «Просто… захотелось».
Они продолжили свой путь, но в воздухе повисло едва уловимое напряжение. Ацуко, казалось, не придала этому значения, продолжая восхищаться природой, но Деки чувствовал, как момент ускользнул, оставив лишь лёгкое разочарование.