Очарованный странник. Сборник стихов

Валерий Елисеев

Издательство:

Автор

Жанры:

стихи и поэзия,серьезное чтение,cтихи, поэзия

Аннотация

Читать онлайн

Cкачать на Литрес

-
100%
+

ISBN 978-5-0053-9346-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сиреневое утро

Когда чуть полог приподнимет тишина,

Чтоб разрешить молебен первой птице,

Услышу, как взволнованно стучится

Распахнутое сердце у окна.

И зачарованно начнёт вбирать душа

Биополя звезды уснувшей, солнца,

И с музыкой ликующей проснётся

Сиреневое утро, чуть дыша…

И соберут, волнуясь пчёлки чувств

Последние слова звезды пропавшей

И запах утра тёплый, настоящий,

Настоянный на корешках безумств.

Из памяти возникнет образ твой,

Волшебный, лучезарный не размытый,

И ты войдёшь прекрасной Афродитой

На берег изумрудный, неземной.

А слоники спешащих облаков

Пройдут степенно гладь ультрамарина.

Повозка чувств промчит почти незримо,

Спеша найти душевный свой альков.

Сиреневое утро будет жить

В глазах твоих, распахнутых бездонно,

Чтобы тебе, о, Майская Мадонна,

Букет сирени смог я подарить…

Прощенные воскресенья

Как хотелось бы мне – в толчее стадных будней

Чтоб прощенными были всегда воскресенья…

Я ходил бы по улицам многолюдным,

Чтобы просто просить у людей прощенья…

Я хотел бы в те дни видеть светлые лица,

Вдохновлённые, добрые, полные счастья.

Ведь простить – совершенно не значит проститься,

Это значит – душой от обид очищаться…

Это значит – простить всех врагов, целым скопом,

Просто в клочья порвав тех имён чёрный список,

И микробов обид не ловить микроскопом,

А песчинки добра отдавать тем, кто близок…

А песчинки добра, от души отрываясь,

Чтоб вернулись ко мне, путь пройдя посвященья,

Я хотел бы всегда – в серость будней врываясь,

Чтоб прощенными были мои воскресенья…

Маленький плотик

Так радость врывается в праздничный мир,Даря акварели салютов…И так же весна ждёт на солнечный пир,Даруя истому уюта.И будет на лицах играть светотень,Зажмурив влюблённые взоры,А город обнимет торжественно день,Гордясь изумрудностью флоры.А что же душа? Взяв в гаранты весну,Она будет ждать обновлений:В зелёных смешных кардиганах листву,В шансоне шальных птичьих пений.Захочет найти подтвержденье любвиВ глазах, что бывают напротив…Найдёт, и душевные нити своиНанижет на маленький плотик.

Береги её, Бог…

Вдохновение: А Васильченко «Береги его, Бог»

Береги её, Бог, от лжеца с немигающим взглядом,

От прекрасного принца с холодной и низкой душой.

Пусть желанья её окунутся в цветы звездопада

И останутся беды за очень далёкой чертой…

Эта женщина – луч от божественно яркой лучины,

Луч тепла и добра, он боится разбитых окон…

Береги её, Бог, я возьму на себя все кручины,

Если грянет метель и задует свечу у икон.

Среди стай воронья ей удачи лишь я пожелаю —

Пусть не каркают вслед, облепив свой прогнивший насест,

И до крови в руке я нательный свой крестик сжимаю,

И крещу её вслед… Пусть поможет мой маленький крест.

Если всё же случится и встанет беда на пороге,

Я на помощь приду, потому что любил и люблю…

Я пройду сотни вёрст, лишь сомкнулись бы эти дороги…

Береги её, Бог, я всем сердцем прошу и молю.

Как же хочется вернуться душой…

Как же хочется вернуться душой

К тем кострам, что точно родом из детства.

Галстук мой – лоскут совсем небольшой —

Искру памяти ты выжег из сердца.

Чтоб, в колонках утонув стенгазет,

Ощутить себя причастным и нужным.

Для художника мальчишеских лет

Как же важно ощутить локоть дружбы.

И гордились мы огромной страной,

Свято веря, что нет лучшей на свете,

И картошка вперемежку с золой

Была лучшим из всех блюд на планете.

И под горн и барабанную дробь

Мы учились не солгать, не подставить.

И, в глазах найдя впервые любовь,

Мы сумели не предать эту память.

И висит средь гардеробной тиши

Алый клин, как символ нашего детства:

То ль кусочек доброй детской души,

То ли искра от ребячьего сердца.

Давай ложиться спать, моя принцесса…

Давай ложиться спать, моя принцесса.

В шикарной королевской тишине

Настал черёд к тебе явиться мне —

Поэту, балагуру и повесе.

Смотри, широколицая луна

Глядит к нам в окна замка осторожно.

Она-то точно знает – всё возможно,

Когда тебя накроет сна волна.

Тогда подует ветер перемен,

И в серебристых водах наша шхуна

Вдруг поплывёт, хранимая фортуной,

Подальше от дворцовых мрачных стен.

И будут чайки долго звать назад,

Но путь вперёд проложат альбатросы.

Ты будешь капитаном, я – матросом,

А шхуне курс подскажет звездопад.

И пусть в пути нас ждёт девятый вал

Мы загорим и станем выше классом,

Подарим бусы добрым папуасам

Найдём пиратский клад вдали у скал.

Горячий ветер паруса расправит,

Завьёт кудряшки изумрудных волн.

Мы поплывём в серебряные дали,

Где мир чудес и добрых таинств полн.

Мы обойдём непрошенные мели,

Влюбляясь в каждый розовый рассвет.

Полмира мы проведаем во сне,

Не покидая замка и постели.

Давно настало время снам хорошим.

Принцессам-синеглазкам надо спать.

Я на ушко хочу тебе сказать:

В твоих перинах точно нет горошин.

Возьми любви шальную суть…

Возьми любви шальную суть,Добавь в неё щепотку перца.Кусочек раненного сердцаВ жаровню бросить не забудь.Вари на медленном огне,Что с муками стихосложеньяДобавит чуточку томленьяТому жаркому в казане.И не забудь про доброту —Она приправ других важнее —Вкус блюда сделает нежнееИ запах будет за версту.Подай дымящимся к столу,И пусть насытятся тем блюдомТе, кто любовь считают чудом.То чудо я тебе дарю…

Спаси и сохрани

Апрель, желающий вскочитьНа пьедестал зеленоглазья —Пока что мир разнобразьемНе смог ты сильно удивить…Но там, где солнечный восходЗемля раздетая встречала,Весна взрастила для началаТравинок тоненьких штрих-код.И, встав на линии ветров,И обнявшись, как на расстреле,Травинки гордые терпелиНочные пытки холодов.И свято веря облакам,Они, обня*вшись, ждали солнца,И три тщедушных волоконцаГлядели в небо по утрам.Святая магия любви,Воспетая ещё Шекспиром,Давала жизнь другому миру,Шепча: «Спаси и сохрани!»

Босоногое утро

Босоногое утро бежало по городу спящих аллей,

Переулков, проспектов и дремлющих скверов.

Просыпался мой город с предчувствием праведной веры.

Веры в жизнь, начинаемой с эры весенних лучей.

Это утро, похоже, придумалось для волшебства.

Город знал ателье по пошиву весенних нарядов.

А над нами дрожала в лучах голубая прохлада,

На губах распускались дремавшие в спячке слова.

Поднимались вдруг веки ночных сторожей-жалюзи,

Чтоб дохнула весна в зазеркалье слезящихся окон.

И проснулся затерянный мир, был травинками соткан,

Оказался таким симпатичным вблизи.

Босоногое утро безумно хотело любви,

Оживляло фигурки людей и толкало друг к другу,

И флюиды любви мчались с ветром по кругу,

Чтоб влюблённые ими дышать этим утром могли.

Мой мир любви

Коль ты со мной – мне ночь всегда мала,

Как музык вязь у скрипки Амадея,

Когда душа в блаженстве молодеет,

И не нужны ни жесты, ни слова…

А нужен мир совсем-совсем другой,

Где нежность полноправною хозяйкой,

Где миг касаний сумасшедшей стайкой

Вдруг унесёт, волнуясь, за собой.

Мы там возьмём в ладони облака,

Лучи весны погладим осторожно.

Когда мы в этом мире – всё возможно,

Лишь пусть лежит в моей твоя рука.

И пусть сейчас касания ресниц

Погладят мою щёку нежным шёлком.

Мы в этом мире эфемерном, тонком —

То мир любви огромный, без границ…

Начало

Снежность таяла, ворчала,Каждый полдень – всё сначала…Видно, очень докучалоЕй весеннее тепло.Снежность плакала ручьями.Только мёрзлыми ночамиЕй качалось мелочамиТо, что днями утекло.А Малевича квадраты,Словно чёрные заплатыИль пиратские фрегаты,Снежность взяв на абордаж,Разрасталися в размерах,Укрепляя нашу веруВ то, что солнце – не химера,Не монета, не мираж…Повсеместно, повселюдноК нам с небес спускалось чудо,Словно лестница оттудаОпустилась до земли.И с любовью ошалелойЗажигались то и делоТе глаза, что лишь несмелоНа меня смотреть могли.

Мой друг, не стоит предавать…

Мой друг, не стоит предавать

Стихов, написанных однажды.

Ведь на обрывках тех бумажных

Тех добрых слов святая рать.

Они пришли, чтобы согреть

Тебя в минуты вдохновенья,

Хоть Бог не дал тогда терпенья

Расправить крылья и взлететь.

Ведь если Муза снизошла

И подарила вдруг прозренье,

Мой друг, найди в себе терпенье

Присесть за краешек стола.

Свяжи обрывки старых слов

И дай им жизнь стихорожденьем,

И пусть прольётся с вдохновеньем

На белый лист сонет стихов.

Ведь важно, чтоб души тепло

Смогло согреть другие души.

Так дай же вырваться наружу

Тому, что раньше не взошло.

Ведь есть умение летать.

Пусть самолётик твой бумажный.

Мой друг, не стоит предавать

Стихов, написанных однажды.

Панно

Привет, о, пасынок весны!Пришёл зимы ты адвокатом,Не разрешив пока закатамВдруг стать уликами весны.А что весна? Пока что спит.Нет, вряд ли спит, скорее, дремлет,И солнца быстротечный генийНа землю радостно глядит.А нужен только взмах руки,И жест божественно-прекрасный,Чтоб солнце засветило ясно,Чтоб излечилась от тоскиМоя душа, что жаждет встречС тобой одной, моя отрада,Чтобы читать молитвы-взглядыИ целовать округлость плеч.Весна начнётся с каблучков,Озвучивших тамтам асфальта,С понурой тёмно-серой смальтыМир оставляющих снегов.Душа очнётся ото сна,Чтоб в мир любви влететь жар-птицей,Чтобы ещё сильней влюбитьсяВ панно с названием «Весна».

Слова

На лист тетрадный просятся слова. Они придут, выстраивая темы. Им всё равно – день за окном иль темень, царица – осень, барыня – зима…

Они способны так теплом согреть, что кровь прильнёт к щекам в плену морозном, и ими греться никогда не поздно. Тепла души лишь надо захотеть.

Они придут, как стайка голубей слетается к рукам, что дарят крошки, как твои тёплые и мягкие ладошки, как благодатное тепло святых свечей. Ведь ими можно жечь и можно греть, взводить боёк ударный пистолета, оплакать смерть погибшего поэта, принявшим сердцем подлую картечь.

Я стайки слов волнительных впущу, в своё тепло душевное одену. Я с ними – как артист, один на сцене – смеюсь, страдаю, радуюсь, грущу. Слова – моя судьба, моя любовь. Они лишь ждут намеченного часа. Они придут, чтоб в рифмы воплощаться. Хоть иногда не надо вовсе слов…

С высокой степенью безумств…

Февраль не пустит тёплый луч,

Чтоб серость не терять мундира,

Но уголёк от трубки мира

Вдруг вспыхнет в пепельнице туч…

И будут ветры петь душе

Чего-то там про звон капели,

И та поймёт: ушли метели,

Теряя пыл на вираже…

Но в тарталетках бывших луж

Стекло не превратилось в воду.

Весну не пустит на свободу

Февраль, погонщик зимних стуж.

И лишь любовь, отмерив срок,

Отключит зябкие морозы,

Чтоб жёлтый фейерверк мимозы

Я подарить любимой смог.

Пусть гжель живая сизарей,

Поверивших в индиго неба,

Расскажет нам про быль и небыль

И позовёт весну скорей.

И атташе весенних чувств —

Любви проснутся позывные,

Чтоб губы целовать хмельные

С высокой степенью безумств.

Солнечная соната

Как хочется мне в руки взять лучи,

Погладить их волнительные струны,

Чтобы сонаты солнечной, не лунной,

Открылись бы скрипичные ключи.

Как хочется смотреть в твои глаза

И находить в них солнечные блики.

Весна уже давно свои улики

Оставила, как скань, на образах.

Ломберный стол расхристанной души

Давно забыт и брошены пасьянсы.

Весна, владея солнца постоянством,

Находит к душам нужные ключи.

Она начнётся точно в феврале,

И флюгеры ветров сместятся к югу.

Она лишь жестом остановит вьюгу,

Дав Богу солнца власть на всей земле.

И маленький, пока не жгучий гном

Теплом расчистит тропки и аллеи,

Чтобы влюблённые дары души сумели

Не отложить на завтра, на потом…

Чтобы на взлётных полосах любви

Весна пришла для тех, кто рад и светел,

Чтоб крылья полоскал попутный ветер

Под музыку влюблённых визави…

Как я соскучился…

Как я соскучился то тем глазам,

Которые своей строкой бегущей

Мне ведали о прошлом и грядущем,

Все тайны открывая по утрам.

Они мне говорили о любви

Открыто, беспокойно, чуть пугливо.

И друг за другом шли её приливы,

Как шли в порт назначенья корабли.

Сейчас есть голос твой и тёплые слова

Я в трубке телефонной поцелую.

Но я не вижу ленту новостную,

Хоть понимаю, что любовь жива.

Как будто бы системный странный сбой

Пространство разделил на «до» и «после»,

И в жизнь мою опять ворвалась осень,

А я весну хотел встречать с тобой.

Чтоб вместе брать в ладони облака,

Берёзок трогать белые манишки,

Подснежники в ирисовых платьишках

Встречать в проталинах у ручейка.

И ждать сближенье потеплевших душ,

Встречая глаз распахнутых молитвы,

Когда метельные уже свершатся битвы,

А небо вдруг откроет царство луж.

И было начало координат…

И было начало координат. В них синим зажёгся февральский тот вечер. А снег голубым уже падал на плечи, рисуя на них конфетти невпопад.

Он был неуклюжим, и, ей уступив, Он тут же увяз, набрав снегу в ботинки. Наверно, Бог сделал ту узкой тропинку иль дворник в тот вечер был пьян и ленив.

«Ах, вот ведь неловкость!», – шепнула Она и в варежке руку ему протянула. Он взял эту руку, и тут же волна, большая волна в теплоту окунула. «А Он ничего…», – вдруг подумалось ей. «Она симпатична», – ему нашепталось. А сбоку смотреть если, то показалось: застыла в объятиях пара теней.

И тут любопытная вышла луна, решив осветить ту тропинку героя. Он шёл победителем трудного боя. За ним, подотстав, семенила Она. Тут голосом звонким сказал Левитан своё громогласное слово «Победа!», а сбоку тропинки остались два следа – началом любви и тем первым словам.

И было начало координат. И ночью решилось вдруг то уравненье. Любовь, если нужно, проявит терпенье, рисуя свои конфетти невпопад.

Ты только напиши мне, mon amour…

Ты только напиши мне, mon amour, пока не спишь, о чём вздыхает чувственный Париж, ведь нам красиво жить не запретишь, а я лет десять не бывал в Версале. Я помню эту роскошь в тронном зале. Ведь здесь такого сроду не видали, и ты своим письмом всех удивишь…

А здесь, увы, ни принцев, ни балов, платёжка ЖКХ, остывший плов и надпись в старом лифте «Ксюнька дура». Метель свои играет партитуры, февраль к весне пока что не готов. Ты помнишь, mon amour, как на заре учили мы в каком-то букваре, о том, что солнце светит, но не греет. Вот-вот, оно и так умеет, сияя на небесном пустыре.

А там, поди, не небо – перламутр! Я хоть тебя словами обниму, и о любви, конечно, ты услышишь. Пусть чудная весна взойдёт в Париже. Прекрасных впечатлений, mon amour!

Звучала музыка…

Звучала музыка. Она была чуть-чуть, наверно, всё же влюблена: дарила нежности волнительной приливы. И вопреки всей праздной суете, навстречу перламутровой мечте, купаясь в звуках в сонной темноте, ложились в зал волшебные мотивы.

А за окном давала бал метель, кидала снег в синеющую гжель, зло воплощая в скрип дверных петель – ведь музыка была ей не подвластна.

А музыка, чудесна и горда, была не видима, но плыли города, струилась рек прозрачная вода, и мир вставал, волшебный и прекрасный.

Ложилась в зал волнующая вязь, и люди плакали, нисколько не стыдясь, и пели ноты, за людей молясь, неся добро и негу в души эти. А за окном метель упала ниц, и снег уснул, не ведая границ, и партитуры со своих страниц смотрели искренне и ясно, словно дети…

Нить Ариадны

Когда окна резной багетЗатмит волнительная полночь,Снежинки свой кордебалетСегодня мне на бис исполнят.И в свете гордых фонарей,Как в ярком золоте софитов,Прольётся вальс, почти забытый,Волнуя музыкой своей.Как это просто – зажигатьНа чёрной шали ночи звёзды,И этим вальсом виртуознымПереболеть, перестрадать…И только именем твоимНазвать на небе все созвездья.И спорить с небом. Ждать возмездья.И верить, что непобедим.Найти связующую нитьВ клубке у мудрой Ариадны,Чтоб в этом мире снегопадномМне две судьбы соединить…

Дарю тебе прикосновенье слов…

Дарю тебе прикосновенье слов, мурашки, пробежавшие по коже, и вечно убегающих прохожих и на их лицах – отпечатки снов.

У нас печально – сонная зима. Лишь изредка ей снятся сны о счастье. Тогда здесь просыпаются ненастья, чтоб в рыхлый снег укутать все дома.

Дарю тебе снежинки на губах, они летят к нам с просьбой целоваться, щеками в злых метелях согреваться и счастья искорки ловить в твоих глазах.

Ещё я подарю тебе стихи. Любовь в них поселилась между строчек. Она тепло души без заморочек отдаст тебе под голоса стихий. И пусть они расскажут, голоса, на нам с тобой лишь ведомых наречьях о том тепле, что жаждут наши встречи, что зимняя не вечна полоса.

Осталось лишь немного подождать, глинтвейном тёплым души согревая. Я подарю тебе свою любовь, родная. Она умеет в стужи согревать.

Люб…

И только потом мы с тобою поймём,

Зачем было нужно касание взглядов…

И к чёрту работа, погода, наряды —

Любовь вдруг зажглась благодатным огнём!

А город опешил от этих снегов.

Дарились прохожим песцовые шубы.

Летели снежинки и трогали губы.

Они понимали, что это любовь.

Снежинки ложились на веер ресниц.

Им было уютно на тех посиделках.

А мы продолжали играться в гляделки.

Любовь наступала, не зная границ.

А нежность рождалась такая вокруг,

Что даже притихли голубки на крышах.

И вязли слова в задушевных тех нишах,

Чтоб рухнуть словесной плотиной не вдруг…

А было сначала дорожками губ

Тепло лучезарное отдано страсти.

И губы дарили нежданное счастье,

В бреду успевая шепнуть только «люб…»

Картина художника А. Шабанова

Неугасимая…

В камине чувств, давно остывших, в залитой временем золе, среди своих любовей бывших я отыскал на самом дне…

Тот уголёк тлел ровным светом, его чуть пеплом занесло, и ощутимо жгло при этом любви загадочной тепло.

Я вспомнил всё: ей так хотелось объятых лаской нежных слов, чтоб чувство робкое согрелось, найдя в основе всех основ не яркий отблеск самоцветов, не золота апофеоз, а джем малиновый рассветов, салюты солнечных мимоз. И без раздумия менялись меха шикарных душных шуб на дни любви, когда рождалась любовь в прикосновеньи губ.

И вот теперь в воспоминаньях иных причалов, берегов зажглась чрез годы, расстоянья неугасимая любовь.

Полёты во сне и наяву

Любимая, не хочешь полетать? Метель устала, а потом – как знать… Но так мани*т ночная благодать, а нам снега и стужи – не преграда.

Ты не забудешь про глоток вина, затем на белом бархате окна напишешь с плюсом наши имена, и мы ворвёмся в чудо снегопада.

И мы с тобой увидим, как во сне, что тянется к земле усталый снег, что хочет сохранить её в тепле, укрыв пуховым белым одеялом.

Зимой мой город спит, как спал в веках, в натянутых на крыши колпаках, а рядом с ним – великая река. Она за лето очень плыть устала.

Что на земле? Тревоги, суета… Там морок будней, чеки и счета. И вряд ли кто умеет так летать, а дни, как белки, вертятся по кругу.

У нас же – дар над городом парить и видеть звёзды, с небом говорить, цветы зари проснувшейся дарить. Любовь и нежность отдавать друг другу.

Шёл самый первый новогодний снег…

Снег очень тихо плыл над мостовой, стараясь целовать полоски губ. Он просто понимал, что мы с тобой идём навстречу, сторонясь разлук. Он просто шёл по городу пешком и оренбургский вязаный платок таким чудесным мастерским стежком никто другой бы так связать не смог.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Купить и скачать всю книгу