Следствие ведёт некромант. Том 3. Сны куклы

Рика отметила у себя, что двое слуг указывают на угнетённое состояние Касла перед смертью. Это значило, что в его жизни случилась некая перемена, заставившая видеть во сне старую любовь и потерять аппетит.

Дворнику с взъерошенными и явно забывшими о существовании расчёски волосами вообще рассказать особо было нечего.

– Дак, я кто? – задался он не совсем уместным риторическим вопросом, – я ж – конюх! Понимаете, конюх. Я лошадей страсть как люблю! Когда господин Касл в доме жил, у него ж такой выезд имелся, все соседи завидовали. А как в квантиру энту перебрался, лошадок продал, меня пожалел и дворником сделал. Хотя какой из меня дворник, когда и двора-то у нас никакого нет. Так, тротуар под окнами подмести, ледок изредка поколоть, да угольями из печи посыпать – вот и все мои дела. Ещё за продуктами с занудной бабой сходить.

– В смысле, с кухаркой? – уточнила Рика.

– С ней, а то, с кем же. Вредная, болтливая, ещё и нос задират! А с хозяином я только раскланиваюсь. Где живу? В кладовой у меня топчан.

– Какие отношения у остальных слуг были с господином Каслом? – спросил Вил, которого неопрятный бывший конюх начинал раздражать.

– Да кто ж их знат! – пожал плечами мужчина, на лице которого красовалась довольно длинная щетина: то ли он пренебрегал бритьём, то ли начал отращивать бороду, – я ни в чьи дела не влезаю. Могу сказать только, что домоправитель Широ Сименс на руку не чист.

– Почему вы так решили?

– Потому, как он любит в картишки играть. А где играют, там и проигрывают.

– Страсть к игре сама по себе не доказывает, что домоправитель обкрадывает господина, – заметила чародейка, записав на страничке Сименса слово «игрок», – во-первых, возможно он хорошо играет, а во-вторых, ничто не мешает ему вовремя остановиться.

– На словах, конечно. Но на самом деле может быть и так, как я говорю, – дворник потёр шею, – и знакомцы у него из этих.

– Из каких, этих? – не понял коррехидор.

– Их тех, кто в тюрьме сидел, – объяснил дворник, – с ними он и играет. Меня один раз позвал. Я как дурак повёлся, пошёл с ним. Выпили, закусили, перезнакомился со всеми в его компашке, а там все с кликухами: один – Мурзик, другой – Шнырь, третий, вообще, слово неприличное, я при даме даже говорить не хочу.

– И чем закончилось знакомство?

– Ясное дело, чем – ободрали меня, как липку, в «са́бу», ещё и кукарекать заставили, когда деньги кончились. Позорище одно, а не мужики! Сказали, либо мы тебе ухо за долги отрезаем, либо штаны сымашь, на стол запрыгивашь и кукарекаешь. Сразу видать, уголовники.

Проигравшегося дворника отпустили.

– Может, действительно, домоправитель? – засомневалась чародейка, – если он связан с уголовным элементом, то и хозяина мог убить. И никто с улицы не залезал. Он вошёл, запер дверь, убил, потом вылез через окно, возвратился в дом и всё. Утром делает вид, что не может добудиться Касла, публично высаживает дверь и автоматически выводит себя из рядов подозреваемых.

– В теории, да, – согласился коррехидор.

– Почему только в теории?

– О криминальных знакомствах и наклонностях Сименса нам известно с сомнительных слов дворника, затаившего на него обиду из-за проигрыша в карты и издевательств новых знакомых. Но потрясти хорошенько домоправителя стоит.

Широ Сименс появился мгновенно.

– Я уже начал думать, – проговорил он с оттенком укоризны, – что господа следователи не собираются беседовать со мной.

– А у вас имеется, что добавить ко вчерашнему? – спросила чародейка.

– Нет, – смутился домоправитель, – просто как-то нехорошо выходит, младших слуг вы опрашиваете, а меня игнорируете. Авторитет страдает.

– Значит, от подпольных карточных игр ваш авторитет не страдает, а тут, видите ли, страдает! – ядовито произнесла Рика.

– Это вам Дару нажаловался! – воскликнул Сименс и хлопнул в сердцах себя по колену, – вот ведь прохвост! Сам неделю набивался, проигрался в пух и прах по собственной дурости, в долги влез, а теперь Королевской службе на меня жаловаться вздумал. И что он вам наплёл?

– Обычно, – осадил его Вилохэд, – в процессе дознания вопросы задают представители Кленовой короны, а подозреваемые отвечают на них со всей возможной честностью.

– Подозреваемый? – облизнул губы домоправитель, – с каких это пор вы меня в подозреваемые записали?

– Подозреваемым может быть всякий, у кого были возможность совершить преступление и мотив, – спокойно продолжал Вил, – вы счастливый обладатель и первого, и второго. К тому же ваше увлечение азартными играми играет против вас, как, собственно, и сомнительные знакомства. Вы были судимы?

– Нет, что вы! – замахал руками домоправитель, – никогда!

– Учтите, – коррехидора насторожила избыточная горячность, с какой Сименс принялся отрицать, – у нас есть возможность проверить ваши слова и обычным и магическим образом. Госпожа Таками – чародейка. Я просто велю ей проделать ритуал и влезть к вам в голову, что весьма и весьма неприятно.

Сименс беспомощно поглядел сначала на четвёртого сына Дубового клана, потом на Рику, сделавшую серьёзную мину, сглотнул, облизнул губы и сказал:

– Ну был грех по молодости лет. Каюсь, соврал. Год отсидел за кражу. Но сейчас я чист перед Короной, богами и людьми. Касла не трогал. Да и зачем мне? Какой резон лишаться жалования и господина, которого…,

– Вы слегка обворовываете? – услужливо подсказала чародейка, – и не вздумайте врать мне!

– Бывает, – опустил голову домоправитель, – но у нас с ним было неписанное правило: пока я не перехожу границу, он не возражал. Господин Акито дураком не был, это с ручательством. Он понимал, что любой домоправитель станет запускать руку в его карман. Я – не самый наглый и не самый худший.

– Допустим, – снисходительно кивнул коррехидор, – а ваши дружки, всякие там Мурзики, Шныри и прочие? Вы рассказывали им о своём хозяине? Они интересовались расположением комнат в доме, привычками господина Касла?

– Опять Дару! – не выдержал домоправитель, – ну, выпили, ну взяли на понт дурачка: заставили без штанов кукареку кричать. Так ведь и ему незачем было в долг играть!

– Вы ему ухо собирались отрезать, – напомнила Рика, – а это уже попадает под статью о членовредительстве.

– Никто ему ничего отрезать не собирался. Пошутили. Чего там себе дворник навоображал, я не в ответе.

– Предположим, что мы вам поверили, – примирительно проговорил Вилохэд, – оставим ваши дела с дворником на вашей совести. Вам известна причина плохого настроения господина Касла в последнее время?

– А когда у него было хорошее настроение? – вопросил Сименс с интонациями уличного проповедника, – он вечно был унылым и мрачным. По какой причине я вам сказать не могу, думаю, что таким уж он на свет уродился. Он был из тех людей, что просто не способны радоваться жизни.

Когда допросы в доме господина Касла были закончены, Рика и Вил отправились дальше.

– Если Касл собирался положить кольцо в банк, – рассуждал коррехидор, – значит, у него имеется собственная ячейка. Давайте посмотрим, что он там хранил. Содержимое банковской ячейки может очень многое рассказать о её владельце.

– Зачем вы сказали Сименсу, будто я могу залезть к нему в голову? – спросила Рика.

– А вы не можете?

– Конечно, нет! Не делайте так больше, не ставьте меня в дурацкое положение! – воскликнула она, – что я, по-вашему, должна была сделать, если бы домоправитель упёрся и сказал, мол, давайте, проверяйте!

– Не знаю, – пожал плечами коррехидор, – придумали бы что-нибудь. На худой конец вы могли бы снять амулет, блокирующий ауру бога смерти.

– Магия – это вам не балаганные фокусы, – обиженно проговорила чародейка, – на ходу ничего не делается. Любой ритуал требует тщательной подготовки и затрат маны. Вы, сударь, впредь хотя бы сначала поинтересуйтесь, что я могу сделать, а чего – нет. Тогда и стращайте подозреваемых.

– Выходит, проникнуть в сознание человека нет никакой возможности? – с сожалением заметил Вилохэд, а Рика только отрицательно покачала головой, – жаль. Как подобное заклятие облегчило бы нашу работу. Проверил память подозреваемого, и сразу узнаешь, о чём он умолчал, где солгал, и что в реальности делал в то время, когда было совершено преступление.

– Я соглашусь с вами, – сказала чародейка, – подобное было бы весьма полезно, – но, увы, делать этого никто не умеет. Пытались по типу гипноза, но и результат оказался столь же ничтожным. А от более глубокого проникновения в сознание подопытные теряли рассудок. После этого маги оставили попытки влиять на личность и сознание человека.

– Пожалуй, оно и к лучшему, – согласился коррехидор, – мне как-то стало не по себе от мысли, что в Артании или где-либо ещё могли начать перекраивать личности людей, чтобы получить бесстрашных солдат, покорных жён, добросовестных работников, которым не нужно ничего, кроме еды и ночлега.

– Спите спокойно, это невозможно и запрещено законом, – ответила Рика, – мы не умеем даже помочь человеку преодолеть боязнь темноты, где уж нам солдат создавать!

Здание «Королевского банка кленового листа» оказалось вычурным и помпезным. Вперёд выдавался козырёк в виде названного листа, под те же кленовые листья были стилизованы дверные ручки и решётки на окнах первого этажа. Четвёртого сына Дубового клана здесь знали. Не успел Вил распахнуть входную дверь и пропустить вперёд чародейку, а к ним навстречу уже спешил мужчина в безукоризненно отглаженном костюме и волосами, расчёсанными на прямой пробор. Рика подумала, что он их мажет специальными средствами, потому как волосы выглядели буквально приклеенными к голове.

– Наш банк бесконечно счастлив видеть в своих стенах младшего господина Окку, – он низко поклонился, – поверьте, вам никогда не придётся жалеть, что вы решили прибегнуть к нашим услугам, – ещё один поклон, – вы можете открыть у нас счёт, осуществлять переводы, получить кредит, а наши банковские ячейки защищены особыми заклятиями, и никто, кроме вашего сиятельства, никогда не сможет увидеть то, что вы изволите туда положить!

– Я высоко оценил работу с клиентами в банке «Кленового листа», – ответил Вил и приобрёл вид пресыщенного жизнью отпрыска богатого и знатного дома, – господин?

– Ах, простите меня великодушно, – снова поклонился прилизанный, – для нас, сотрудников банка, дела банка всегда на первом месте. Я забыл представиться. Ясуда, Эрне́с Ясу́да – младший помощник управляющего.

– Ясуда, – удостоил личного обращения коррехидор, – я посетил ваш банк не с целью воспользоваться услугами, о которых вы уже успели мне рассказать. Мы с госпожой королевским коронером расследуем убийство одного из ваших клиентов и хотели бы ознакомиться с состоянием его счёта и содержанием банковской ячейки. Мои полномочия подтверждены королевским амулетом, – он вытащил золотой кленовый лист, который носил на цепочке на шее. Лист не только был показателем высокого статуса, но и защищал его обладателя от враждебной магии.

– Конечно, конечно, господин коррехидор, это лишнее, – проговорил Ясуда, но всё же внимательно поглядел на амулет, – что вы предпочтёте сделать в первую очередь?

Вил подумал немного, потом сказал, что сначала желает ознакомиться с состоянием финансов Акито Касла. Рике показалось, что это имя почему-то произвело неприятное впечатление на прилизанного Ясуду.

Младший помощник управляющего привёл посетителей в специальный кабинет, где обслуживались особо почётные клиенты, с поклоном усадил на мягкие диваны и предложил скрасить огорчительное ожидание чашкой отличного чая. Пока Рика и Вил пили чай (Вил заметил, что банк явно льстил себе, завышая качество подаваемого чая), снова появился Ясуда с целой кипой документов. Он доходчиво и толково разъяснил, в каком состоянии находились дела владельца театра-варьете «Весёлый вечер». Получалось, что Касл стоял на пороге банкротства. Доходы от его заведения стремительно уменьшались от месяца к месяцу, на плаву его кое-как держали выплаты от дамского благотворительного сообщества. Благородные дамы высшего света Кленфилда устраивали спектакли, показывали живые картины и читали просветительские лекции.

– Не мудрено, что он хотел продать убыточное предприятие, – вполголоса заметил коррехидор, читая бумаги, – ещё не много, и он пошёл бы по миру.

– Получается, пытать его ради получения денег смысла не было никакого? – сказала Рика. Она, вытянув шею, заглядывала в разложенные на столе бумаги.

– Ни малейшего, – подтвердил Вил, – его можно было трижды замучить до смерти. Всё одно платить ему было нечем.

– Возможно, у него были ценности иного рода, – рассуждала вслух Рика, – драгоценности, какие-нибудь акции или королевские облигации. Вы ведь правильно рассудили: зачем-то Каслу понадобилась банковская ячейка.

– Давайте взглянем на её содержимое.

– Видите ли, – проговорил Ясуда, – с ячейкой не всё так просто. По правилам нашего банка посторонние лица могут ознакомиться с её содержим только в присутствии владельца либо его душеприказчика вместе с нотариусом, который заверял завещание. И это всё возможно лишь по истечении полугода со дня смерти владельца вклада. Причём речь идёт о календарных сутках, то есть время отсчитывается с полуночи дня физической смерти владельца ячейки. Так что, господа, приходите через шесть месяцев без двух дней.

– Вы, Ясуда, по всей видимости не поняли, – сказал Вил негромко и отчётливо, что, как уже было известно чародейке, говорило о том, что он готов выйти из себя, – я – верховный коррехидор Кленфилда и полномочный представитель Кленовой короны. Я имею право посмотреть всё, что полагаю необходимым для расследования и когда полагаю сие необходимым для расследования. Если мне придёт в голову затея взглянуть на банковскую ячейку господина Акито Касла в половине второго ночи, вы и ваше начальство покажете мне желаемое в указанный час. Иначе, я вам просто не завидую.

Вы сами покажете мне ячейку или мне послать за управляющим банка?

Хоть младший помощник Ясуда и не знал Вилохэда столь же хорошо, как Рика, до него дошло, что тихий голос древесно-рождённого лорда обещает ему большие неприятности, несмотря на красивое и безмятежно спокойное лицо говорившего. Ясуда запоздало поклонился и пригласил следовать за ним.

Ячейки находились в подвале и были защищены двумя дверями, при прохождении сквозь которые амулет коррехидора основательно нагрелся, а Рика ощутила секундную дурноту – её обычную реакцию на сильные защитные заклинания. Ключи-амулеты отомкнули двери, и младший помощник управляющего молча показал ячейку с двузначным номером. После чего он открыл стенной шкафчик и протянул зачарованный ключ.

– Согласно регламенту, – произнёс он без былого апломба, – я обязан, как представитель банка, присутствовать при вскрытии ячейки нашего покойного клиента.

– Присутствуйте, – разрешил коррехидор, – только встаньте подальше и не вздумайте путаться под ногами и вставлять замечания.

Он воспользовался ключом и вытащил ящичек из драгоценного железного дерева, о прочности и долговечности которого в Артании ходили легенды. Ясуда демонстративно отвернулся, всем своим видом показывая, что ему ни чуточки не интересно, что лежит внутри.

Внутри оказались старые афиши, пожелтевшие и кое-где истрёпанные по краям, кипа документов, перевязанных бечёвкой, старая магография на плотном картоне и всё. Алой бархатной коробочки с обручальным кольцом в виде цветка сакуры не было и в помине.

– Среди вещей в спальне не было кольца? – спросил негромко коррехидор.

– Я осматривала труп, – ответила чародейка, уже сожалея, что доверила остальное Меллоуну, – так что и спрашивать нужно у него.

– Понятно, давайте поглядим, что за фотография и какие документы хранил убитый.

На магографическом портрете были запечатлены трое: красивая улыбающаяся девушка в старомодном платье сидела в кресле, сжимая веер в руке, а по обе стороны от неё и чуть сзади стояли двое молодых людей. в том, что положил руку на спинку кресла, без труда угадывался господин Касл, а второй был незнаком ни чародейке, ни коррехидору. Это был гармонично сложённый юноша с густыми, чуть вьющимися волосами и залихватскими усиками по континентальной моде. Он улыбался, скрестив на груди руки, а на щеках его играли премиленькие ямочки.

– Пока вы разбираетесь с документами, я схожу и позвоню в коррехидорию, велю Тураде уточнить насчёт кольца, – распорядился Вилохэд.

Эрика кивнула. Её внимание переключилось на старые афиши. На первой под сверкающей нарисованными звёздами надписью «Весёлый вечер» красовалась знакомая по магорафии девица с минимумом одежды в немыслимой позе, в неё со всех сторон было направлено разномастное холодное оружие. Зрителям афиша обещала необычайное переживание за жизнь храброй артистки, ежевечерне рискующей жизнью под куполом цирка. Остальные две афиши относились к тому же заведению, и на каждой из них была та же самая девушка, Эбигайл Айви. Рика подумала, что эта самая Эбигайл Айви и была с большой вероятностью погибшей невестой господина Касла. На счёт того, кем мог быть второй мужчина на магографии, у чародейки пока что не было никаких идей. Возможно, брат невесты, а мог он быть и другом жениха.

Дошла очередь до перевязанных бечёвкой документов. Документы эти были двенадцатилетней давности и содержали договор о совместной деятельности господ Акито Касла, являющегося инвестором денежных средств и Рэя Хитару – организатора труппы цирковых артистов. В договоре указывалось равноправное распределение доходов и ответственности. Чародейка снова посмотрела на магографический портрет и подумала, что молодой мужчина с широким разворотом плеч может быть тем самым Рэем Хитару. И, вполне возможно, именно о нём говорил убитый господин Касл, когда собирался «похоронить мертвецов в своей душе».

Появился Вилохэд. Он сказал, что Меллоун со стопроцентной уверенностью утверждал, что он не находил среди вещей убитого коробочки с обручальным кольцом.

– Сержант, конечно, не блещет умом, – заметил коррехидор, – но чего ему не занимать, так это упорства и тщательности. Если он говорит, что кольца не было, значит, не было.

Он переключил внимание на продолжающего стоять в стороне сотрудника банка, который откровенно прислушивался к их разговору.

– Ясуда, – сказал Вил, – кто имеет доступ к банковским ячейкам клиентов?

– Сами клиенты, – с готовностью ответил Ясуда, – больше никто.

– Когда господин Касл брал ключ от своей ячейки в последний раз? Вы – ведь один отвечаете за ключи?

– Господин Касл? – переспросил Ясуда, приглаживая свои и без того гладко причёсанные волосы, – я уж и не упомню, когда это было. По-моему, за всё время моей работы, а я работаю уже семь лет, он ни разу не открывал свою ячейку.

– Тогда куда делось обручальное кольцо? – нахмурилась чародейка, – ваш клиент на прошлой неделе собирался положить драгоценность сюда, а её здесь нет. Как вы это объясните?