Наследники ветра

Пролог

Тишину в кабинете нарушал только скрип пера. Несмотря на то, что большинство грамотных жителей Никеи использовали при письме металлические ручки, которые надо обмакивать в чернила, он всегда отдавал предпочтение очиненному гусиному перу. Оставлять постоянно лежащим на столе длинный острый предмет, который можно обратить оружием против хозяина кабинета, было бы в его положении настоящей халатностью.

Их мир был обречён – и все наделённые властью это прекрасно понимали, отдавая себя целиком поискам предметов из легенд и историй, что могли бы стать их спасением. А что ещё оставалось, если все существующие методы казались исчерпанными.

Никея. Дисика. Гильдия. Три крупных игрока, как бы последние ни старались строить из себя наблюдателей и арбитров. И всем им внезапно потребовался артефакт, о котором уже тысячу лет как забыли… И при этом всём они продолжали войну и кровопролитие, как между собой, так и внутри. О Дисике он не мог ничего знать, по крайней мере, в деталях, но вот никейские междоусобицы видел каждый день.

И главным их движителем был правитель. Император, грезящий о славных годах своей молодости и не желающий принимать тот факт, что он – не более чем старик на троне, который мечтает вписать своё имя в историю, чтобы встать в один ряд со своими славными предками. Голос разума он слушать не желал, а значит, пришло время действовать самостоятельно. Если все желают лишь наложить руки на могущественное оружие, а не спасать мир от гибели, ему придётся взять всё в свои руки.

Мужчина закончил писать, просматривая получившееся послание – совсем короткое, куда ближе к записке, чем к письму.

«Капитану Э.Л.

Обстоятельства складываются таким образом, что я не вижу иного выхода. С момента получения данного письма приоритетом корабля становится реализация плана «Элизион». Обратите особое внимание на повышенную активность со стороны Гильдии и армии Никеи. Все иные задачи разрешаю выполнять в время, свободное от поисковых работ. Участие З.А. в операции крайне желательно. Периодичность отчётов увеличить, ожидаю получения посланий минимум раз в неделю.

М.Л.»

Что ж… жребий брошен. Обратного пути нет, ставка сделана – на кон поставлено всё. Если Император узнает об очередной интриге, что плетётся у него за спиной, добром это не кончится. Но как можно было ожидать, что он прислушается? Мужчина сложил послание в медный тубус и опечатал его, капнув воском.

Глава 1. Добро пожаловать в механизм

Welcome my son

Welcome to the machine

What did you dream?

It's all right, we told you what to dream1[1]

Pink Floyd – «Welcome to the Machine»

Когда над Нордикой забрезжили первые лучи рассвета, у Леони не было сна ни в одном глазу. Она глядела в потолок, на трещину в штукатурке, которая была там всё то время, что они с дядей снимали эту квартиру. Если дать волю воображению, трещина напоминала очертания облака – перистого, маячащего на самой границе доступных им небес. Смятое в клубок одеяло валялось на полу, собирая пыль. Убирались они редко, ведь что она, что дядя почти не бывали дома, даже ночевали там не каждый день.

Судя по хронометру, уже было полшестого утра. Лежать дальше было никак нельзя, и Леони выбралась из постели, убирая от лица непослушные волосы, которые так и лезли в глаза. В коридоре она со всего маху споткнулась о детали, которые ещё накануне принесла со свалки, чтобы попытаться починить фильтр – грохот металла тут же раздался на всю квартиру, а Леони едва слышно выругалась. Иногда она так сильно раздражала саму себя! С кухни выглянул дядя, уже в потускневшем от годов ежедневной носки и регулярной стирки синем мундире госслужащего.

– И тебе доброе утро, Леонетта, – он выглядел возмутительно выспавшимся. Хотя… он ведь и лёг вчера с закатом, это Леони вернулась за полночь, потому что копалась в ломе металлов в поисках подходящих деталей.

– Доброе, – она подхватила пару деталей с пола и протиснулась мимо опекуна, проходя в кухню. Прямо посреди тесного помещения, между печкой и старым деревянным столом, была установлена похожая на бочку железная ёмкость, трубка от которой вела наружу, за открытое окно.

Это была главная ценность любой семьи, которая могла позволить себе подобное – домашний конденсатор, который обеспечивал хотя бы минимальную потребность человеческого тела в воде. Несколько дней назад трубка в очередной отошла от корпуса, и бесценная влага, превращённая в слегка мутноватую жидкость, капала на паркет. Леони присела на корточки, осматривая место стыка, в который уже раз. Вчера она попыталась замотать его тряпкой, но та слишком быстро вымокла насквозь, и вода всё равно уходила в лужу на полу.

– Бросала бы ты это. Этой бочке больше лет, чем тебе, – дядя подошёл к другому непременному атрибуту любой кухни в Никее – фильтру, где грязная десятая вода, только извлечённая из воздуха или земли, обращалась в весьма пригодную для питья третью. – Купим новую.

– Я вчера была… у Картера, – прокряхтела Леони, забирая со стола гаечный ключ. – Новая будет стоить тысячу илларий. Минимум. Если только ты не нашёл в последнее время какой-то клад, я даже не знаю, как мы за неё заплатим.

Дядя что-то проворчал себе под нос. Леони не видела его выражения лица, но она достаточно давно жила с ним, чтобы знать, что там сейчас была гримаса вселенского горя по тому, насколько непочтительна и пренебрежительна к людям в летах современная молодёжь.

– Я тебе говорил, что нужно копить. Милостью Вероники, ты получаешь жалование в иллариях, это уже больше, чем у подавляющего большинства в Нордике.

– Да, да, я везучая, счастливая и всё такое. Только в конденсаторах жалование всё ещё не выдают. Как и в запчастях.

– Вы с Карлом слишком много тратите на «Стрижа», и не спорь со мной. Ты и так это знаешь.

– Да, тратим! – раздражённо отозвалась девушка, с силой затягивая гайку. – И поэтому я приношу домой не десять, а двадцать илларий в день. Я сама оплачиваю свои расходы! Если бы «Стриж» не был таким быстрым…

– Сколько ещё заплаток ты приделаешь к конденсатору, пока не поймёшь, что ему на помойке место? Что лучше не компрессор «Стрижу» менять, а постараться не умереть от жажды?!

Леони ничего не ответила. Если так подумать, дядя был прав. Если они не будут вкладываться в их аэроплан, хотя бы три месяца, и ещё прибавить дядино жалование, скопить на конденсатор получится. Но… «Стриж» был точно таким же дряхлым механизмом, чуть более чем полностью, состоящим из заплаток, снятых с упавших аэропланов деталей и кустарных инноваций в области экономии топлива и охладителя. Чтобы им разрешали дальше летать под эгидой почтовой службы, нужно было проходить техосмотры. А это либо взятка, либо вложение в качественный и дорогой ремонт. Опять же, траты…

– Вечером обсудим, хорошо? – это была возможность сбежать от разговора, слишком быстро ставшего болезненным и неприятным. – Может, что-то придумается. А пока я поменяю детали тут, на стыке, и вроде больше ничего не вытечет.

Дядя хмыкнул. Он явно сомневался, что за рабочий день Леони удастся придумать что-нибудь стоящее.

* * *

На аэродроме было как всегда людно. Полный штиль – флаги, которые должны были информировать о прогнозе погоды и направлении ветра, уныло повисли. У диспетчерской уже собиралась толпа курьеров, желавших ухватить самые лакомые заказы. «Стриж» же был выкачен из ангара и стоял на полосе, к его баку вела заправочная труба, а в воздухе стоял острый химический запах иллария. Лео про себя усмехнулась – Карл всегда вставал ни свет ни заря, в основном для того, чтобы успеть добраться до лётного поля раньше, чем на улицах появятся даже самые отпетые «жаворонки». Вот и сейчас парень уже сидел в кабине, высчитывая направление полёта до пункта назначения.

На боку аэроплана, раскрашенного в синий и красный, была изображена эмблема – свиток с крыльями, увенчанный короной. Знак принадлежности к Императорской почтовой службе, древнему институту, ровеснику самой монархии. Леони похлопала «Стрижа» по блестящему металлическому боку, после чего запрыгнула на подогнанную к кабине лестницу.

– Куда сегодня? – она перегнулась через бортик, пытаясь рассмотреть, карта какой части Нулевого Яруса лежала на коленях у Карла. Её навигатор тщательно чертил поверх неё карандашом, ориентируясь на маленький компас, прикреплённый в углу планшета.

– Нижний Ярус… Тут недалеко, – он протянул ей первую часть маршрута, от аэродрома до подъёма на ярус выше. – Думаю, к обеду сможем взять вторую доставку.

– А звёзд сколько?

– Четыре. Там на прошлой неделе видели остатки десантников Дисики. Непонятно, есть ли у них небесные ружья, но предупреждение Северный Штаб выпустил. Распорядители меньше четырёх поставить не имели права, ну они и поставили.

– Жмоты. Там илларий десять, наверное? – Леони просмотрела бегло планшет, прежде чем сунуть его обратно Карлу. – Всегда мечтала подставить хвост под небесное ружьё за сраных десять илларий.

– Двенадцать.

– Невероятно! Грасса, должно быть, хватило видение Императрицы Вероники, или кто там отвечает за помощь убогим, Катерина? Алиса?

– Алиса. И ты и за пять подставляла. Три месяца назад, – Карл, как всегда, был голосом скептицизма и здравого смысла. Тем самым, который возвращал Леони с небес на землю, иногда даже в буквальном смысле.

– Там предупреждения не было! Кто думал, что они вообще будут на Нулевом ошиваться? Ещё бы армия, конечно, признала косяк, но это из разряда детских сказочек на ночь.

Каждый раз, когда армия упоминалась, Карл мрачнел и старался отстраниться от разговора. Леони его не винила, и скорее сама ощущала определённый груз вины за то, что невольно заговаривала о не самых приятных моментах. Но армия в Никее была везде. В каждом, даже самом мелком аспекте жизни военные оставляли след, и далеко не всегда в положительном плане.

– Не будем отвлекаться, ладно, – Леони залезла в кабину пилота, проверяя показатели датчиков. – Опять давление в баке как император на душу положит… М-да…

– Угу, – Карл был как всегда немногословен. – Мы вторые в очереди на взлёт… Надеюсь, ничего не рванёт.

Иилларий был топливом крайне своенравным, и многие пилоты как минимум отчасти верили в разного рода суеверия и приметы. У «Стрижа» было заведено своё – как Леони поглаживала трижды нос аэроплана перед взлётом, во время финального обхода.

Это она и проделала, любовно проводя ладонью по выкрашенному в алый носу аэроплана. После этого Леони вытащила трубу из бака – работник аэродрома тут же подъехал на тарахтящем автомобиле, чтобы отвезти её подальше. Девушка же натянула на голову ранее болтавшийся на поясе шлемофон, где уже был едва слышный шум от активного радио-соединения, а после лётные очки. Время было готовиться к взлёту.

– Готовность пять минут, – она залезла в кабину и пристегнулась. При полётах по Никее закрытая кабина была не нужна. Воздух был достаточно комфортным даже при полёте на большой высоте. Если только в Лету… Но Лета для таких, как «Стриж», была запретной территорией. Карл же проверял показания приборов, зачитывая список данных.

– Давление воды норма, давление иллария… допустим, норма, давление на поверхности – шестьсот тридцать… Взлётный вес тысяча тридцать килограмм, – передал Карл по радио, после переключаясь на частоту аэродрома. – Доброе утро, говорит «Стриж», ко взлёту готовы.

– Слышим вас, «Стриж», доброе утро, – прошипел в наушниках голос девушки-диспетчера. – Полоса для вас свободна, после взлёта курс на маяк Тета, маршрут Тета-Альфа-три на высоте четыреста до Нижнего Яруса согласован. Вас там ждут, – когда она договорила, Карл переключил тумблер, отвечавший за работу двигателя.

После достижения очередного маяка их должен был перехватить и вести до посадки другой диспетчер с ближайшего аэродрома. При полётах наиболее серьёзным испытанием для пилотов, особенно не слишком опытных, был набор высоты, чтобы пролететь с запасом, даже когда поверхность земли станет куда ближе, чем была ещё пару минут назад. Не один и не два юных авиатора из Нордики теряли управление и разбивались о монолитную стену Нижнего Яруса.

Леони дождалась, пока двигатель достаточно разогреется, и вырулила на взлётную полосу, привычно оглядывая окрестности. Птиц поблизости нет, лишних людей тоже. Руки на штурвал… И «Стриж» покатился по земле, стремительно набирая скорость. Мягко потянуть на себя, несмотря на сопротивление – и переднее колесо аэроплана отрывается от полосы, а в лицо, наконец, бьёт ветер. Они в воздухе.

* * *

Ярус было видно ещё издалека, почти сразу же, когда они легли на согласованный курс и начали набирать комфортную скорость. Сначала это была не более чем тёмная полоска на горизонте, но с каждой минутой она становилась всё чётче, всё больше и всё ближе. Каменная порода, изуродованная вкраплениями металла и разного рода балкончиками и настилами, как кожа морщинами и родинками, составляла собой обрыв высотой триста метров, на вершине которого уже начинался Нижний Ярус. Там было холоднее, там было больше чистой воды, но и жизнь была куда дороже.

– Маяк Альфа-три пролетели, теперь пять километров до границы, – сообщил Карл по связи.

Леони перелетала с Яруса на Ярус далеко не первый раз. Она знала, когда потянуть руль на себя, когда слегка его отпустить, а когда придать аэроплану ускорения. Но следовать всем правилам безопасности со временем становилось скучно, вот и сейчас она вывела самолёт в штопор в последний момент, почти черкнув брюхом по краю Яруса. Коровы, которые паслись недалеко, кажется, были в шоке.

– Юстиниан довоевался, а ты когда-нибудь долетаешься, – её навигатор сегодня точно был не в духе. – Только сегодня, Леони опять выпендривается на четырёхзвёздной доставке! Кто бы мог подумать!

– Ты просто не умеешь развлекаться! Лучше ищи частоту Саветты, нам скоро о посадке договариваться, – белые домики самого ближнего к краю Нижнего Яруса городка уже виднелись вдали.

– Не учи меня, как работать, – правда, поиски у Карла заняли куда больше времени, чем обычно. Он что-то ворчал о том, что частоту начали менять чаще, чем красотки в столице платья, и что вообще-то приличные диспетчеры о таком предупреждают перед вылетом. – Саветта, говорит «Стриж», запрашиваем разрешение на посадку, – кажется, наконец, нашёл.

– Говорит Саветта, слышу вас, – отозвался опять же женский голос. Ещё три года назад женщины в кресле диспетчера были редкостью. Теперь ситуация была обратной – и иначе бы на радио вовсе никто не сидел. – «Стриж», ориентировочное время прибытия?

– Десять минут. Может, пятнадцать, – Карл начал возиться в своей кабине – наверное, готовился считать траекторию посадки. – Летим со стороны маяка Альфа-три…

– Поняла вас… – пара минут молчания. В Саветте тоже что-то считали. – Коридор Дельта-шесть свободен. Для снижения и посадки можете использовать его.

Аэродром в Саветте был в чуть меньшем состоянии разрухи, чем в Нордике. Как минимум, тут даже был аэровокзал из такого же белого камня с такой же черепичной крышей, как большинство зданий в городе. Над ним должен был реять флаг Никеи… Но, когда Леони вылезла из кабины, она поняла, что стяг был другим.

– Карл, я пойду поставлю отметки в путевой лист, – махнула она навигатору. Тот только показал большой палец из своей кабины – сейчас ему предстояло достать груз и передать его курьерам на земле.

Необычный, ярусный ландшафт Никеи являлся причиной высокого спроса на доставку по воздуху – лифтов, которые бы делали возможным перемещение между уровнями, было не так много, и очередь к ним растягивалась на многие сутки. В случае срочных отправлений это было совершенно недопустимо – мало было подняться или спуститься, так ведь и дальше надо было добраться до пункта назначения. Так что бесспорная монополия в этом вопросе принадлежала авиакурьерам.

Именно их особое положение делало становление лицензированным доставщиком непростой задачей: надо было принадлежать к соответствующему сословию и иметь рекомендации. Но, благо, для нормальной работы было достаточно наличия патента всего у одного члена экипажа – и так Карлу, старшему сыну из семьи простого работяги, удавалось работать вместе с Леони. Именно она и должна была ставить штамп, так как являлась держателем документа и владелицей самолёта.

Наконец она смогла рассмотреть флаг – он был яркого зелёного цвета с невразумительного вида башней в центре, а не сине-красным знаменем Никеи с крылатым мечом. Это могло значить только одно – очередной мелкий царёк с частной армией решил захапать Саветту себе.

Впрочем, на работу аэровокзала данное обстоятельство никак не повлияло. На скамейках в ожидании рейсов сидели люди, в основном женщины и дети. Леони прошла сразу к окошку Императорской почтовой службы, за которым сидела молоденькая девушка, лет, наверное, пятнадцати на вид.

– «Стриж»? – уточнила она, оглядывая Леони без всякого интереса в глазах. Наверное, таких же пилотов она видела каждый день пучок на пятачок.

– Да, – та сунула в окошко путевой лист. Девушка тут же захлопнула прямо ей в лицо дверцу, оставляя пилота ожидать заветные отметки. Осмотрев зал, Леони пришла к выводу, что царёк не платит уборщикам и прочим службам – тут явно не наводили порядок уже пару недель, и в обычную для окраин Никеи жару это едва ли было разумным решением. Даже открытые окна и крутящийся под потолком вентилятор не помогали от запашка.

Скучающий солдат на табурете в углу был не в традиционной синей униформе Никеи, а в зелёном мундире. Он опирался на старенький мушкет и явно выглядел так, словно его сюда силой запихнули охранять порядок. На неё он не посмотрел вовсе, так, скользнул глазами и тут же потерял интерес. Новый хозяин города мог сколько угодно внедрять тут свои законы, но почту не трогали никогда, так что Леони не боялась, что им начнут чинить какие-то препятствия.

Окошко наконец открылось, только вместе с девушкой там стоял мужчина средних лет богаче, чем у солдата, украшенном мундире. Наверное, офицер.

– Ваш курьерский патент? – резко спросил он, глядя, по ощущениям, куда-то сквозь Леони. Та же открыла планшет и вытащила оттуда папку с документом. На слегка пожелтевшей гербовой бумаге было написано, что Императорская Его Величества Почтовая служба вверяет мисс Леонетте Виллингэм патент на выполнение работы по доставке посланий и грузов на аэроплане «Стриж». Сургучная печать, дата – 15 число месяца Марии, 33 год эры Александра – и подпись главы Службы в Нордике. – Надолго в Саветту?

– Сегодня планируем вылететь обратно, – Леони пожала плечами. По патенту она могла оставаться в городе, жительницей которого не являлась, трое суток. Отсюда и вытекала нужда в путевых листах, фиксировать время прибытия и отбытия. – Хотели захватить отправления до Нордики, если такие есть.

– Это на почте в городе надо смотреть. У нас сейчас не хватает рук таскать их на аэродром, – ну отлично. Город был ещё километрах в пятнадцати, пешком идти – на такой жаре сдохнуть. Искать попутку разве что. – У нас транспорт скоро поедет в город. Можем вас прихватить.

– Ага, знаем мы эти штучки, – Леони достаточно за два года курьерства повидала, чтобы знать, что аэродромы зачастую охранялись как попало, а детали аэроплана можно было очень дорого загнать. И первыми в очереди на то, чтобы распилить его на цветной металл, будут наёмники из частной армии. – Я просто напомню, что «Стриж» – патентованный почтовый транспорт, а мы, как его пилоты, – госслужащие в подчинении трона. И если за время нашего отсутствия с него хоть гайка исчезнет, я не постесняюсь слетать в столицу с именами тех, кто поставил работу почты под угрозу.

Это была пустая болтовня. Леони никогда бы не полетела так далеко, просто чтобы пожаловаться, хотя подобная петиция могла и дойти до заинтересованных лиц, если у покровителя частной армии, которая сейчас захватила Саветту, были какие-то влиятельные конкуренты. Но, кажется, офицер посчитал её серьёзной, потому что как-то ощерился.

– Это ты мне, ветерану Филии, будешь угрожать, писюха? Да мои ребята тебя…

– Я не угрожаю. Просто вольно цитирую уложение о почтовой службе, – Леони ткнула пальцем в висевшую на шнурке у прилавка засаленную книжицу закона. – Если вы обеспечите охрану «Стрижа», мы заберём с ваших рук отправления в Нордику, и они уже сегодня будут там. Сможете отчитаться о качественно проделанной работе.

Транспорт оказался раздолбанным грузовым вагончиком, запряжённым четырьмя лошадьми. Леони, забираясь туда, порадовалась, что в Нордике они заправились до упора – если даже на топливо машинам не хватало, то страшно было представить, чем местные разбавляли куда более дорогой илларий. Вместе с Леони и Карлом туда забрались двое солдат и тот самый офицер. Ещё один мужчина в мундире сидел на козлах.

– Виллингэм, Виллингэм… где-то я эту фамилию слышал, – нарушил тишину офицер, когда они уже ехали вдоль обширных полей, засеянных пшеницей. Немногочисленные проклюнувшиеся ростки выглядели так, что было понятно – первой же настоящей волны жары они не переживут.

– Много кто слышал. Когда-то у нас была большая семья, – Леони пожала плечами, откидываясь спиной на стенку вагончика. – До десанта Филии.

– Точно! Был какой-то Виллингэм в столице. При академии, – офицер заметно так оживился. – Эх, старые добрые… Когда ещё Ласкарис только появился, и казалось, что всё будет хорошо…

– Мы тогда ещё совсем мелкие были, – Леони закатила глаза – ох уж эта манера стариков к месту и не к месту вспоминать былое. – Тогда и воды было больше. И из земли ещё можно было восьмую добывать. Давно это было, короче.

– До чего же дело дошло, что благородная девка не платья примеряет да ухажёров перебирает, а курьерит с четырнадцати лет, – проворчал один из солдат – мужчина возраста уже ближе к пожилому, с щёткой усов над верхней губой и шрамом через левый глаз. – Обещали ж, что мир нам видать совсем скоро.

– Ну так обещать не значит жениться, – парировал солдат помоложе. В императорской армии их бы уже огрели за несубординацию, но в частных формированиях порядки были куда более расслабленными… Зачастую далеко не во благо.

– Мне нравится летать, – Леони пожала плечами. – А летать и зарабатывать в чистых иллариях? Дайте два. Лучше скажите, что за десанты тут появлялись? А то нам на такой простой маршрут целых четыре звезды дали.

– Да остатки это, – старый солдат махнул рукой. – Пять-шесть человек. Прячутся в развалинах. Думается, на Нулевой Ярус удрать хотят.

– Глупости, – фыркнул офицер. – На лифт они попасть никак не смогут. А если прыгать решат, так нам же проще. Одной проблемой меньше. От самой нижней платформы тут до Нулевого лететь метров двести.

– Но смысл им на Нулевой идти? – Карл слегка нахмурился. – У нас и воды меньше, и жарче. К тому же, у нас все ходят с оружием. Последний десант был месяц назад, я сомневаюсь, что у них ещё остались патроны, чтобы отбиться в случае чего. Если бы они хотели выжить, не логичнее им было бы пойти к Серединному? Там леса даже где-то остались…

– Да кто их, дисиков, разберёт. Это ж мясо пушечное! – заржал молодой солдат. – Думаешь, им что-то поясняют, когда запихивают в капсулы и запускают через Лету? Больно много времени надо будет! Сюда доберётся хорошо если треть. Вот и прут те, кому выжить повезло, куда попало. Как тараканы из-под камня, когда его поднимаешь!

– А ты будто когда-то дисиков видел, – хмыкнула ехидно Леони, щурясь. – Ты не больно старше Карла выглядишь.

– Даже если не видел, я знаю! – ощерился парень. – И только вопрос времени, когда я своему первому дисику пулю в лоб пущу! Или на штык нанизаю, как Император завещал поступить с каждым дисиком! – он любовно погладил свою старенькую винтовку.

Леони ничего не сказала на это. Карл заметно помрачнел, глядя в пол. Офицер, кажется, демонстрацией бравады тоже не сильно впечатлился, но опять же промолчал.

* * *

Саветта действительно почти не изменилась. Тот же рынок в центре города, тот же слегка кособокий фонтан из белого камня, те же здания – только флаг над ними другой висел. Да на доске объявлений перед резиденцией бургомистра теперь красовался огромный нарисованный от руки плакат, на котором бравый и очень усатый солдат в зелёном мундире снисходительно посматривал на прохожих, держа в руках сияющую новенькую винтовку.

«Хочешь защитить свою семью и обеспечить ей будущее? Корпус Росса ждёт тебя! Униформу и оружие выдаём».

Эту фамилию Леони видела в газетах – так звали министра городского строительства Никеи. Вряд ли чиновник сам руководил действиями корпуса, но кто-то из членов его семьи с его санкции? Так оно обычно и было.

Рядом с плакатом на доске были прибиты пожелтевшие листы, заполненные печатным текстом. Приглядевшись, Леони поняла, что это были отрывки из «Уложения о частных армиях», явно повешенные не новыми хозяевами города, а кем-то, не слишком довольным их появлением и желающим напомнить, что именно им можно делать, а что нельзя. Два листа уже были сорваны, а на оставшихся можно было прочитать: