Не жалею, не зову, не плачу. Боль пройдет, поговори со мной

Редактор Екатерина Долгова

Корректор Татьяна Князева

Иллюстратор Лиана Зарифуллина

© Эльвира Фахретдинова, 2025

© Лиана Зарифуллина, иллюстрации, 2025

ISBN 978-5-0068-1474-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вступление

Рождение ребенка. Рождение нового человека. Совсем крошечного, но такого значимого в жизни семьи. Неповторимый запах, пухлые щечки, малюсенькие ручки. Ты приехала в гости к подруге на выписку из родильного дома. Смотришь в глаза этому пупсику и не понимаешь: как можно так быстро влюбиться в новорожденного человечка, которого видишь в первый раз в жизни? Подруга рассказывает, как прошли ее роды, что она пережила, пока ехала в роддом, сколько кому заплатила и что больше рожать не хочет. А ты смотришь на ребенка и чувствуешь, что готова заботиться и любить своего собственного малыша, что вашей любви с мужем хватит еще на одного члена семьи. В голове начинается вереница мыслей: когда лучше беременеть, где рожать, сколько денег накопить, какие вопросы на работе надо будет закрыть, вплоть до визуализации детской комнаты и новой машины. Процесс подготовки запустился. И уже даже подготовлены все аргументы для мужа, если он сразу не согласится. Все-таки если женщина захотела ребенка, то ее материнский инстинкт не остановить.

Но если бы все планы и расчеты, построенные в голове, осуществлялись, то не было бы написано так много книг о боли, не сняли бы фильмы и жить, наверное, было бы не так интересно. Судьба – злодейка или волшебница (выбери свой вариант) – выстраивает события так, чтобы ты почувствовал всю ценность бытия.

Что же произошло со мной? Жизнь в моей голове была прописана по годам – «планам-пятилеткам», я умела ставить цели и достигать их. Школа с серебряной медалью, университет с красным дипломом, победы на различных конкурсах, поступление в аспирантуру. На пятом курсе университета я встретила свою любовь: он не был «с квартирой и машиной» (как того требовал план), однако был хорошим человеком, как учили родственники. Пышная свадьба, первая ипотека, научные конференции за границей – жизнь в 23—24 года была насыщенной и активной. Казалось, все это я заслужила за свое прилежное поведение в школе и университете. Всем надо просто слушаться родителей, учителей, и у вас все будет замечательно!

До того момента, пока в 25 лет я не пережила две замершие беременности на ранних сроках. Я ничего не понимала и не хотела жить. Я так закрылась от всех, что легче было уйти жить в лес или в окно. С мужем Азатом отношения были испорчены, если бы не настоящие чувства между нами, мы бы точно развелись. На работе бесили все коллеги, подруги и даже уборщица. К подругам никакого доверия не было, только зависть и слезы после очередных встреч. Сходить к психологу? Вы что? Я же не психически больная, психолог просто послушает и за это еще деньги возьмет. Не-не, я сама справлюсь, все сама решу, я же отличница, я же правильная. Справилась ли я? Да. Но какой ценой…

Я не эксперт, не перинатальный психолог, я человек с техническим складом ума, который привык жить по правилам и выстраивать пошагово стратегию решения проблемы. Я относилась к замершим беременностям как к задачам по математике, где обязательно есть решение и правильный ответ.

И спустя 10 лет я готова рассказать всем, что же произошло, и хочу, чтобы каждая женщина, столкнувшаяся с такой проблемой, знала, что она не одна и с ней все нормально. Так бывает, и с этим можно справиться. Я научилась жалеть себя, звать на помощь и плакать, когда переполняют чувства.

Спустя 10 лет я решила поговорить об этом. Я думала, что с рождением детей вся боль утихает, но оказалось, что нет. Я была в терапии у психолога и даже в ее кабинете, вспоминая свои болевые точки, я думала, что эта боль прошла. Самую острую боль и обиду я спрятала глубоко внутри своей души и никому не хотела ее показывать (даже себе).

Спустя 10 лет я готова написать об этом, я созрела, чтобы сделать что-то полезное для женщин. И я до сих пор помню ощущение несправедливости мира и непонимание происходивших событий. Я прошла этот путь. Я стала мамой двух деток. Я ощутила, что выполнила свою миссию. И я уверена, что женщина, которая действительно хочет ребенка, сможет стать мамой!

Моя книга – это не просто история, а эмоциональная поддержка и руководство к исцелению. А также опыт беременностей других женщин, а самое интересное – мужской взгляд на случившиеся события. В ней вы найдете тепло, честность и надежду.

Глава 1.

Не жалею.

История болезни №1

«Какой же счастливый 2014 год!» – думала я, посетив научные конференции во Франции, Чехии, Болгарии. Все складывалось идеально: научный проект, новые знакомства, любимый муж рядом, новые страны. По моим планам в следующем году я должна защищать кандидатскую диссертацию в статусе беременной. На самом деле у многих девушек в аспирантуре есть такая мечта – защищать кандидатскую беременной или сразу после защиты забеременеть. Это называется «идеальный план событий»: дописала диссертацию – забеременела – защитилась – ушла в декрет и 1,5—3 года спокойно находишься в декретном отпуске. Но как там в поговорке? «Хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах».

По моим планам я должна была забеременеть в конце 2014 года либо в начале следующего, 2015-го. Сроки я обозначила такие: полгода на зачатие, если не получается – идем на обследование. Осенью я сходила к гинекологу, убедилась, что здорова, и начала пить фолиевую кислоту. Как сказал женский врач, «главное, пить фолиевую кислоту и ни о чем не думать. Чудо само произойдет». Долго ждать не пришлось, в конце декабря мы уже радостно сообщили родителям, что я в положении. Я помню эти дни как одни из самых счастливых, я хотела всем рассказывать, говорить, что во мне зарождается жизнь! Все идет по плану! Внутри я просто танцевала от счастья.

Муж Азат беспокоился по поводу диссертации, спрашивал, сколько мне еще писать, а я отвечала: «Какая уже разница, проведу исследования и защищу когда-нибудь». Все мои мысли были только о пузожителе, новых ощущениях и будущей жизни с ребенком. Я очень хотела ребенка, и мне было неважно, какого пола. Я считала, что нашей любви с мужем так много, что уже просто необходимо завести еще одного члена семьи. И возраст «поджимал»: мне было 24 года, а после 25 лет считалось, что ты старородящая. Так мне в детстве говорили взрослые.

После праздников встала на учет в женскую консультацию, мне дали список анализов и сказали через месяц прийти на УЗИ. На работе началась суета, когда нужно сдавать годовые отчеты по всем проектам.

В один из дней я почувствовала, как будто у меня внизу живота что-то «щелкнуло». Пошла в туалет и увидела коричневые выделения, начала «гуглить» и, начитавшись страшных историй, побежала в женскую консультацию (ЖК). В ЖК сказали, что осматривать не будут, вызвали скорую помощь и отправили меня в больницу. Скажу вам по секрету: я никогда в жизни не лежала в больнице и в тот момент не понимала даже, что происходит.

Позвонила мужу, попросила собрать вещи, еду и привезти мне в больницу. Муж забеспокоился, но виду не подавал. Меня положили в палату, где лежали женщины на сохранении. Я считаю, что мне повезло: я попала в позитивную компанию, никто не запугивал, все говорили только о хорошем. В нашей палате лежали женщины, у которых уже были беременности: Катя и Оля были беременны третьим по счету ребенком, у Гали – вторая беременность (первая закончилась выкидышем), у Иры уже была замершая в анамнезе, теперешняя была второй беременностью. Но даже те, у кого был негативный опыт, держались позитивно и выглядели счастливыми. Я смотрела на них и думала: «Какие сильные женщины вокруг меня! Все будет хорошо».

На вторые сутки в больнице, пока мне не делали УЗИ, мне приснился сон, в котором умерший дядя зовет меня куда-то. Я не понимала, наяву это или во сне, и задавала ему вопросы: «Куда? Зачем?» – а он мне улыбался и продолжал куда-то звать. Он умер незадолго до моей беременности, память о нем была свежа. На тот момент я не обратила внимания на этот сон. Он называл меня любимой племянницей. Но сейчас я считаю, что это был знак.

На третьи сутки меня наконец-то пригласили в кабинет УЗИ, где врач сообщил, что у меня замершая беременность и уже очень давно. На тот момент срок был 12—13 недель, а замирание произошло на 7—8-й неделе. Помню, как я поднялась в палату и попросила валерьянки у девочек, выругалась зачем-то матом и выпила 40 капель вместо 20. Как раз в этот момент пришла в палату врач с недовольным лицом и сухо приказала идти с ней в операционную.

Я ничего не понимала. Я была как будто во сне. Возможно, валерьянка быстро подействовала, а может, это и был настоящий шок. В коридоре врачи начали меня ругать из-за валерьянки и грубо со мной разговаривать, но уже тогда мое сознание было в тумане. Анестезиолог сказал глубоко дышать, и я уснула.

Я проснулась в палате со слезами на глазах. Я звала маму. У меня никогда до этого не было анестезии, и я не знала ощущений при выходе из нее. Я плакала и хотела видеть маму.

Я не могу сказать, что у нас с мамой были гармоничные отношения, я ей что-то рассказывала о своей жизни, что-то нет. Типа «Поела? На работу сходила? Мясо есть? Ну, хорошо». Я любила маму, но давно считала себя самостоятельной и независимой. Она знала только о моих успехах, остальные вопросы я решала сама. И для меня самой было удивительно, что я хотела видеть маму, а не мужа.

Моя мама росла в интернате: так получилось, что ее родители умерли рано. Когда я была маленькой и начинала капризничать, мама говорила: «А у меня не было мамы, я не знаю, каково это». Эти слова меня останавливали и заставляли задуматься: «Как это без мамы? Так не бывает». Мама отдавала всю свою любовь и нежность так, как умела. Она часто переживала за меня, всегда интересовалась моим настроением. Но в подростковом возрасте я решила, что уже достаточно взрослая, и со всеми своими проблемами могу справиться сама. Особенно это ощущалось после поступления в университет, где появились подруги, и необходимость делиться своими эмоциями и переживаниями с мамой отпала.

Соседки по палате испугались за меня. Девушка, с которой они были знакомы три дня, плачет и зовет маму. Шустрая девушка Галя, недолго думая, взяла мой телефон, нашла в контактах маму и позвонила.

Мама приехала быстро. Было ощущение, что я плакала несколько минут, и тут вошла в палату моя мамочка. Она успокаивала меня как могла, гладила, но у нее у самой текли слезы. Эта связь между мамой и дочерью такая невидимая, но такая глубокая. Мне хватало ее присутствия, чтоб почувствовать ее любовь. Я долго не хотела отпускать ее. Но приемные часы в больницах ограничены.

А как же муж? Он приехал, но я не могла на него смотреть. Он обнял меня, сказал, что все будет хорошо. Я сидела опустив глаза и не хотела с ним говорить. Уже в тот момент я начала обвинять СЕБЯ в произошедшем.

Соседи по палате жалели меня, рассказывали анекдоты, пытались как-то отвлечь и развеселить, но я находилась в состоянии, когда ты не понимаешь, что с тобой произошло. Ты была беременной, но что-то «ЩЕЛКНУЛО», и ты уже не беременна. Мне хотелось скорее покинуть это здание. И забыть все это. Поэтому я попросила врача выписать меня поскорее.

В зимний субботний день, около полудня, меня выписали. Это было солнечное морозное утро, когда всем хочется радоваться такой погоде. Из больницы меня забрали мои родители. Улыбались мне, пытались шутить, но я сидела молча и ждала, когда уже можно будет разрыдаться. Привезли меня в родительский дом, туда приехал и мой муж. Помню, как я ушла в свою комнату и плакала, плакала, плакала. Я не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я осознала произошедшее. В голове вертелись вопросы: «Почему со мной это произошло? Я же запланировала, подготовилась, где я ошиблась?»

В психологии принято, что при проживании горя человек проходит три этапа: шок (от нескольких часов до нескольких недель), глубокое горе (протест до трех месяцев и период острого горя от трех до шести месяцев) и перестройку (от трех месяцев до двух лет). У каждого человека сроки индивидуальны. У меня был шок до выписки. Затем началась фаза протеста и острого горя. Я не знала, как можно остановить слезы, ведь умер ребенок. Наша с мужем кровиночка, наш плод любви, которого я успела полюбить, покинул нас. «Почему? За что?» – только эти слова пульсировали в моей голове. Но ответа никто дать не мог.

В среднем около 15—20% всех клинически подтвержденных беременностей заканчиваются выкидышем на сроке до 22 недель [1]. Это общемировые данные, предоставляемые Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ), которые отражают долгосрочные наблюдения в области репродуктивного здоровья.

При этом на долю замершей беременности, по разным данным, приходится от 45 до 88% случаев [2]. В 80% случаев это происходит в первом триместре – до 12 акушерских недель беременности [2, 3].

Да, это сухие цифры, но они показывают, что я не одна такая. В мире есть много женщин, которые по разным причинам не смогли выносить ребенка. Если бы я тогда не проживала все стадии утраты внутри себя, если бы я могла поделиться этими эмоциями со специалистом, подругами, я думаю, что мой организм сказал бы мне «спасибо». Ведь один из методов облегчения своего состояния – проговаривать свои эмоции другим людям.

Вы знали, что некоторые знаменитости открыто делились своим опытом переживания выкидышей и замерших беременностей? Например, Ким Кардашьян, телеведущая и бизнесвумен, открыто делилась своим опытом с поклонниками через социальные сети и в шоу, описывая, как тяжело было пережить потери беременностей и как она с мужем Канье Уэстом продолжали пытаться стать родителями.

Николь Кидман, Шэрон Стоун, Мила Йовович, Бейонсе, Мэрайя Кэри, Пинк, Кортни Кокс, Лолита, Лера Кудрявцева, Юля Савичева, Валерия и другие – все эти женщины стали матерями не с первой беременности. Они не побоялись рассказать прессе о своем пути к материнству.

Знаменитости, которые пережили такие потери, часто становятся голосами для других женщин, проходящих через схожие испытания. Они помогают разрушать табу, делая эту тему более открытой и доступной для обсуждения. Замершие беременности, выкидыши, внематочные беременности случаются не только с простыми людьми, но и со звездами, у которых, казалось бы, есть и деньги, и связи.

Глава 2.

Вера и позитив —

мои помощники

Тихо в сердце боль горчит,

Не прошло еще прощанье.

Мечта была, но не сбылась,

Ушла без слов, без объясненья.

Как тихо, будто не было, —

Пусть в небе где-то будет свет,

Но я и буду помнить, знаю,

Ты был и в сердце ты живешь.

Когда я лежала в больнице, мне почти каждый день звонили коллеги с вопросами. Только с вопросами не о моем здоровье, а по работе. Я поняла, что они не переживают за меня, а им важно выполнение моих рабочих обязанностей. И тогда я сказала себе, что, если хочу иметь детей, то должна поставить здоровье на первое месте, а работу – куда-нибудь подальше.

На работу пришлось вернуться через две недели. Все спрашивали, что случилось, но я никому не говорила правды, кроме начальника. Я ходила на работу, только чтобы посидеть за компьютером и не думать о произошедшем. Хочу сказать, что это хорошо получалось, потому что разговоры коллег и научные исследования отвлекали от собственного круговорота мыслей.

С мужем я не могла обсудить эту тему, мне было слишком больно. Он ухаживал, заботился обо мне, но в мое состояние не вмешивался. Азат ждал, когда я сама созрею для разговоров. Но я не «созревала». Я смотрела на него как на донора сперматозоидов, но не как на будущего отца моих детей.

Я не могла смотреть на беременных. Мне казалось, что у всех есть риск потерять ребенка. И вообще, выносить ребенка – очень сложно. Я ездила в гости к родственникам, у кого недавно родился малыш, и по приезде домой плакала от боли, что я не смогла выносить ребенка.

«Время пройдет, боль утихнет», – думала я. В интернете начиталась, что так бывает у многих пар, что нужно 2—3 месяца подождать и еще раз попробовать. Но весной мое тело начало подавать мне сигналы, что я что-то делаю неправильно, так как у меня появился постоянный ком в горле, начала болеть спина в районе ребер (межреберная невралгия) и появился геморрой. Я поняла, что ничего не проходит бесследно.

В психосоматике ком в горле – это результат невыраженных чувств, привычка отодвигать себя, сдерживать слезы. В результате возникает мышечный спазм, который перекрывает часть гортани, вызывая боль, чувство сдавленности, сжатия в горле, страх и боль при глотании. Иногда ком в горле становится следствием сдерживаемого крика.

Межреберная невралгия по психосоматике возникает из-за чувства вины и желания привлечь внимание к своей личности. В группу риска входят люди с повышенной тревожностью, страхами, муками совести, воспоминаниями, апатией, беспокойством, запретом на положительные эмоции. Также спазм мышц в области груди может свидетельствовать о неприятных ощущениях во время общения с кем-то. Иногда межреберная невралгия возникает на фоне разрыва отношений, желания показать беспомощность и заслужить заботу.

Обострение болезни может случиться после конфликта на работе или в семье, как и при самобичевании и скованности, сильных переживаниях.

И третий симптом: Лиз Бурбо пишет, что геморрой возникает, если у человека появляется ощущение, что жизнь трудна, если он чувствует тяжесть и напряжение в своей повседневности. У Лууле Виилмы написано про «жизненную борьбу», про «обязанность закончить начатое любой ценой». Какое-то убеждение в глубинах психики мешает человеку жить легко и радостно, а телу легко и радостно освобождаться от отработанного материала.

Конечно, постфактум легко объяснить почему я набрала такой «букет болячек», но на тот момент я не знала, что вообще есть такая наука, как психосоматика. Я пошла традиционным путем – залечивать раны таблетками.

У меня появилась идея фикс – вылечить все болячки и снова беременеть. Но таблетки частично вылечили меня, а некоторые симптомы так и остались, в частности ком в горле никак не уходил. Как-то во время обеда на работе я начала общаться с беременной коллегой, и она со мной поделилась, что ей помогла забеременеть одна бабушка. Бабушку звали Глафира Федоровна, и она жила в 30 минутах от работы, но в часе езды от моего дома. Она делала «волшебный» массаж и настраивала человека на позитивную энергию. Я почувствовала огромное желание попасть к ней, а я умею достигать желаемого.

Глафира Федоровна была доброй бабушкой, к которой хотелось прижиматься и мурлыкать от тепла. С виду некрупная женщина с большими голубыми глазами, которые всегда встречали меня с радостью. На первой же встрече я вывалила на нее все свои переживания – так хотелось, чтобы она помогла мне выздороветь. Она мягко гладила меня по голове, внимательно слушала, задавала вопросы, а затем своими сильными руками начинала массаж. После первых сеансов на теле оставались синяки, но меня это не пугало – я слишком сильно хотела обрести покой в душе и приблизиться к своей женской цели.

Помимо массажа, Глафира Федоровна каждый раз настраивала меня на позитив. Она говорила, что все будет хорошо, что и дети будут, и мечты обязательно сбудутся.

Может показаться, что эта бабушка была феей или знахаркой, но спустя время я поняла, что нашла в ней и перинатального психолога, и остеопата, и массажиста, и, возможно, как сейчас модно говорить, – энергопрактика. Я до сих пор ей благодарна за поддержку и лечение. Именно она вылечила меня от кома в горле, межреберной невралгии и зарядила надеждой на следующую беременность.

Как можно поддержать женщину в такой ситуации?

1. Эмоциональная поддержка. Иногда лучшим вариантом является просто быть рядом, выслушать, дать возможность выразить свои чувства. Позвольте женщине говорить о своих переживаниях, без осуждения и с пониманием.

2. Не торопите с возвращением к нормальной жизни. Женщинам нужно время, чтобы пережить эту утрату. Не стоит спешить с предложениями двигаться дальше или «забыть» о случившемся. Разрешайте плакать.

3. Предложите практическую помощь. Иногда важно помочь с повседневными делами, чтобы женщина могла сфокусироваться на восстановлении. Например, помощь с домашними обязанностями, покупками или приготовлением пищи.

4. Поддержка медицинская и психологическая. Женщине может понадобиться время, чтобы физически восстановиться, и важно, чтобы она чувствовала, что ее состояние контролируется врачами. Психологическая помощь, как индивидуальная терапия, так и поддерживающие группы для женщин, переживших потерю беременности, также может быть полезной.

5. Не умалять ее переживания. Будьте осторожны с фразами вроде «это бывает» или «все будет хорошо». Хотя это часто говорится с хорошими намерениями, такие слова могут звучать как минимизация боли.

6. Соблюдайте ее личные границы. Каждая женщина переживает потерю по-своему, и не все хотят говорить о своей утрате или принимать помощь от других. Уважайте ее границы и решение, если она не готова к общению.

7. Помогите понять, что она не одна. Это может быть полезно, если вы порекомендуете обратиться к людям, которые прошли через похожие переживания, или расскажете о группах поддержки. Предложите найти отзвук своим переживаниям в искусстве (музыке, песнях, фильмах, танце), делать что-то сохраняющее память об утраченном, посетить святые места.

Ваше участие и внимание могут сыграть большую роль в ее восстановлении, особенно если она чувствует, что рядом есть кто-то, кто ее поддержит.

Глава 3.

Не зову.

История болезни №2