Кровавая тайна

В однокомнатной квартире вспыхнул свет, заливая прихожую желтым светом. За окном моросил мелкий, осенний дождь. Люди торопливо разбегаются по домам, шлепаю по темным лужам и поднимали в воздух брызги грязи.

В квартиру вошла девочка лет шестнадцати. На ней были черные брюки и темна-серея куртка, из-под которой виднелась белая рубашка. Девушка с волосами цвета вороньего крыла швырнула школьный рюкзак в угол прихожей и, сняв обувь, прошла на кухню прямо по коридору. Повесив верхнюю одежду на спинку стула, она щелкнула чайник и скрылась в комнате.

Комната была разделена надвое черной тканью. В главной части стоял небольшой диван темно-зеленого цвета, громоздящий шкаф, стол, заваленный скомканными бумагами, и одинокий ноутбук, манивший холодным светом. Рядом со столом было окно, а в углах, прямо у двери, стояла кровать, наглухо задрапированная белой тканью. Вторая часть комнаты, спрятанная за черным полотном, была лишена солнечного света. Там громоздились старые вещи и коробки, которые никак не могли дойти до мусорного контейнера. Настоящий склад.

С кухни донесся тонкий писк – вскипел чайник. Эмили – так зовут девушку – вернулась, налила чай и унесла кружку с собой. Пар поднимался над кружкой, растворяясь в прохладном воздухе квартиры. Отопление еще не дали, и от окон тянуло легким холодком. Она привыкла к этой осенней прохладе, как привыкла и к тишине, что становилась почти осязаемой после семи вечера. Одиночество было ее старым знакомым, и чаще всего оно было предпочтительнее фальшивого общества. Закрыв окно, она бросила взгляд на настенный календарь: двадцать шестое сентября. Красные дни каникул манили, как обещание свободы. Свободы от чего? От пустых взглядов одноклассников? От необходимости изображать обычную жизнь? Нет. Свободы погружаться в свои миры, где она устанавливала правила.

Взглянув на ноутбук, Эмили прошептала: «С завтрашнего дня каникулы. Будет много свободного времени». Она закрыла глаза, дожидаюсь загрузки системы, пальцами ощущая знакомую шероховатость стола. Этот стол был ее командным центром, ее крепостью и ее окном в другой, настоящий, по ее мнению, мир.

Прежде чем начать, был ритуал. Она провела рукой по краю монитора, смахнув невидимую пыль. Открыла боковую панель с десятком закладок – ее арсенал. Проверила, активен ли VPN. Действия были доведены до автоматизма, словно пилот перед взлетом проверяет системы. Только здесь ее самолетом был хрупкий ноутбук, а полем для полета – бесконечная, темная сеть.

Она сделала глоток чая. Горький. Сахар она не клала – сладкое притупляло бдительность, а ей нужна была острота, легкое напряжение, как у спортсмена на старте. Она потянулась, костяшки пальцев хрустнули в тишине. Теперь она была готова.

Ей нравилось в такие скучные и тихие вечера искать людей в «Телеграмме» и взламывать их, выуживая пикантные подробности их жизни. Ничем не примечательный, спокойный вечер. Свет во всех комнатах был выключен, и только экран компьютера освещал ей лицо. Листает закрытый форум по OSINT, она наткнулась на пост пользователя под ником Veteran34 с вопросом о методах отслеживания крипто валютных транзакций. Его тон показался ей серьезным и профессиональным. Это зацепило Эмили. Недолго думаю, она решила, что он станет ее новой целью.

Пролистывая его профиль, Эмили обнаружила в графе «Био» ссылка на его канал «Частный сыск», где он давал банальные советы по безопасности. Это выглядит как скучная ширма. Именно это несоответствие – серьезный тон на узкоспециализированном форуме и скучный публичный образ – привлекло ее внимание. Она почуяла фальшь. Ей стало интересно, что он скрывает.

Эмили открыла чат и написала первое сообщение: «Здравствуйте, вы не хотите быть моим другом по переписке?».

Пока она ждала ответа, на экране ноутбука запустились алгоритмы и открылись папки, необходимые для взлома его профиля. Примерно через пять минут пришло ответ от незнакомца: «А в чем будет заключаться наша дружба?».

Эмили с лёгким интересом посмотрела на сообщение, ожидаю, когда софт пробьется к его профилю и раскроет личность, скрывающуюся за маской. «Да ничего такого, просто поговорим и все. Пообщаемся», – напечатала она, параллельно готовясь к проникновению в его аккаунт.

 Первым делом – разведка. Она вбила его номер в поиск. Соцсети оказались наглухо закрыты. «Ну конечно, параноик», – мелькнуло у неё в голове. Но старый форум, где он когда-то советовал, как ставить замки, выдал его почту. Та самая, что он использовал для регистрации в «Телеграмме».

«Пароль… Пароль…» – ее пальцы забегали по клавиатуре. Она запустила программу, которая начала перебирать самые частые комбинации. На экране замигал индикатор процесса. «Shadow1984», «Detective_01» … Слишком очевидно. Люди такие предсказуемые.

Сообщение было прочитано. Ответа не было. Прошла минута, пять, десять. Пока он тянет время, она использует его по полной. Экран мигнул. Зеленая надпись: «Доступ получен».

«Слишком просто», – протянула она и зашла в его облачное хранилище.

«Так-так, мистер Детектив, что же ты тут прячешь…» – листала она папки, проверяя одну за другой. Ничего не привлекало её внимание. Скучные отчеты, сканы документов, папка «Старые дела» …

 И тут она нашла кое-что интересное. Папка «К». Пустая.

«Вот же ж.…»– прошипела она. – «Архив».

Она запустила программу для восстановления удаленных файлов. На экране поползла шкала прогресса. Это могла быть пустая папка, а могло быть что-то интересное. Но чтобы это выяснить, нужны часы, а не минуты его молчания.

Внезапно в чате всплыло новое сообщение.

Неизвестный: «Поговорим – это не ответ. Говори, что тебе нужно, или не трать мое время».

Эмили зло посмотрела на экран. Он снова все испортил. Но игра только начиналась.

«Наглец», – подумала она, чувствуя, как знакомый мандраж азарта бежит по спине. Ее первым порывом было написать что-то язвительное, унизить его, доказать свое превосходство. Но что-то удержало ее. Та самая папка «К». Пустая. Слишком уж нарочитая эта пустота, словно ее специально вычистили, но забыли удалить саму папку – висящий на стене крюк без картины.

Она отложила дело с папкой на какое-то время, решив проверить остальной профиль: «Просто поговорить».

Она методично, как археолог, раскапывала его цифровую жизнь. Вот сканы его диплома – академия МВД. Вот несколько старых, пожелтевших фотографий с коллегами. Он улыбался на них, и это выглядело так неестественно, будто на него надели чужую кожу. Она листала его жизнь, и ей становилось… скучно? Нет. Странно. Это была жизнь человека, который тщательно вытер за собой все следы. Слишком тщательно.

И тут ее взгляд упал на папку с безликим названием «Мониторинг». Внутри – десятки файлов, отсортированных по датам. Из любопытства она открыла один из последних. И обомлела.

Зайдя в нее, она нашла фотографию себя, сделанную пару дней назад на улице, возле школы. В названии файла – ее имя и дата. Никаких других пояснений.

Эмили сидела, не двигаясь уставившись на свои фото. Холодная волна пробежала по ее спине. «Он уже следил за мной? Еще до того, как я его взломала? Почему?». Ощущение собственной уязвимости обрушилось на нее с такой силой, что перехватило дыхание.

Неожиданный звук прихода сообщения заставил ее резко дернуться, словно от удара током. Она уставилась в «Телеграмм».

«Хватит играть. Ты уже пялишься в мои файлы. У тебя есть ровно три минуты, чтобы отключиться и забыть этот номер. Или ты пожалеешь».

Он отправил сообщение и перевел взгляд на второй монитор, где в реальном времени отслеживал активность на своем сервере. Маленькая красная точка – несанкционированный доступ – упрямо мигала в логах. «Настойчивая», – без одобрения отметил он про себя.

Он мысленно рисовал ее портрет. Студентка? Опытный фрилансер? Второе маловероятно – те работают чище. Значит, самоучка. Талантливая, но неорганизованная. От скуки. От одиночества. Он видел таких – их выдают резкие, лишенные стратегии движения в сети.

Взгляд его упал на стену с делами. На пожелтевшую фотографию женщины – его бывшей напарницы. Он резко отвел глаза. Не тогда. Не сейчас. Сегодняшний инцидент был досадной помехой, мушкой, которую нужно прихлопнуть, чтобы она не отвлекала от главного. От тех старых ран, что никогда не затягивались. На таймере осталась минута. «Беги, девочка», – прошептал он в тишину комнаты. – «Пока есть куда бежать».

Он откинулся на спинку кресла, и его лицо освещал лишь холодный свет монитора. Он находился в своей кабинет-квартире, за привычным рабочим местом. Его дом был одной большой комнатой, поглотившей в себя все зоны. Длинным коридорам упирался в диван, служивший ему спальным местом. В прихожей стоял один шкаф с плащом и парой курток, рядом ютилась полка для ключей.

Пройдя в основное помещение, невозможно было не заметить информационную стену, сплошь завешенную материалами по нераскрытым делам. Рядом стоял стол. На столе – ноутбук, мощный системный блок, а на приставной тумбочке – принтер. В противоположном углу комнаты теснились мини-холодильник и крохотный столик с электрическим чайником.

В стерильной тишине его убежища было слышно лишь ровное гудение системного блока. На столе – чашка остывшего кофе и стопка папок по старым, пыльным делам. Он ненавидел таких выскочек. Самоуверенных щенков, которые думают, что парочка взломанных аккаунтов делает их королями сети. Он видел, к чему это приводит. Видел, как такие же «гении» в итоге плакали в кабинете следователя, сломленные и испуганные. Эта была очередная. Наивная. Предсказуемая.

Его пальцы сами потянулись к старой, исцарапанной зажигалке, лежавшей рядом с монитором. Он поймал себя на этом и с силой отшвырнул ее в ящик. Слабость. Он давно научился гасить в себе все лишнее: жалость, любопытство, гнев. Работа требовала холодной головы. Трехминутный ультиматум истек. Тишина.

«Послушалась», – без всякой радости констатировал он про себя он уже мысленно составлял план: завтра найти ее через IP, провести «воспитательную беседу», может, даже пригрозить статьей. Очередной серый, унылый день и в это момент он потянулся к мышке, чтобы почистить логи. Еще одна попытка, еще одно разочарование.

И в этот момент. Экран его основного монитора – того, что был чист, как скатерть, – погас на долю секунды. Сердце Алексея, привыкшее к ровному ритму, отдало один громкий удар где-то в горле. Это не был сбой.

Когда свет вернулся, прямо по центру, поверх всех окон, висел один-единственный текстовый файл. Без имени. Без пути.

Алексей не шелохнулся. Он лишь медленно выдохнул, и его пальцы впились в край стола, побелев костяшками. Он не отрывал взгляда от двух строк, набранных моноширинным шрифтом – тем самым, каким он сам двадцать лет назад набирал свои первые отчеты в академии МВД.

«А если я не хочу забывать?»

«Игра только начинается».

В квартире повисла звенящая тишина, которую не мог нарушить даже гул компьютера. Потом Алексей медленно, очень медленно откинулся в кресле. Уголки его губ дрогнули. Не в улыбке. Нет. Это было нечто иное – холодное, живое и опасное. Ощущение, которого он не испытывал уже много лет. Охотник почуял достойную добычу.

Он потянулся к самому дальнему ящику стола, где лежал старый, не распакованный блок сигарет. Он бросил курить пять лет назад. Сегодня было хорошим днем, чтобы снова начать.

Он так и не распаковал блок. Просто сжал его в руке, чувствуя, как целлофан хрустит под пальцами. Потом швырнул обратно в ящик и резко встал. Адреналин, сладкий и забытый, все еще пел в крови.

Он подошел к информационной стене. Его взгляд скользнул по фотографиям, схемам, перечеркнутым красным лицам. Этот призрак из сети, эта… Эмили… была первым за долгое время, кто не испугался. Кто ответил. Не просто взломом – посланием. Вызовом.

Где-то в городе, в такой же серой многоэтажке, сидела девочка и не понимала, в какую игру ввязалась. А он уже мысленно составлял новый план. Не план «обезвредить». План «проверить».

Алексей повернулся к монитору. Текст все еще висел на экране. «Игра только начинается». Он усмехнулся. Впервые за долгие годы это не было усмешкой разочарования.

«Посмотрим», – тихо сказал он в пустой квартире. – «Посмотрим, на что ты способна».

Следующий день провалился в зыбкую пустоту каникул. Эмили проснулась поздно, с тяжелой головой и ощущением, будто за стеной только что прогремел взрыв. Потом до нее дошло: вчерашний вечер. Взлом. Его фотоархив. Ее снимок. И ее дерзкий ответ, повисший в цифровой пустоте.

Она целый день провела в лихорадочной проверке всех своих систем – не оставила ли следов, не попала ли в ловушку. Но все было чисто. Слишком чисто. Эта тишина была звонче любого предупреждения. Он не написал, не вышел на связь. Он просто… исчез. И это пугало больше всего.

К вечеру стены квартиры начали давить на нее, как тиски. Ей нужен был воздух. И пространство, где можно было бы думать.

Был один парк в двух кварталах от ее дома, куда она ходила, когда город засыпал. Там, под сенью старых, почти голых кленов, она чувствовала себя невидимой. Никто не ходил туда так поздно. Никто, кроме нее. Это было ее место. Ее территория.

Натянув темный худи с капюшоном, Эмили вышла в осенние сумерки. Она шла, не замечая промозглого ветра, и ее шаги сами вывели ее к знакомой калитке.

Придя в парк, она сразу ощутила спокойную атмосферу. На дворе было уже темно, фонари горели своим желтым светом освещающая округу. В парке никого не было, в это время все сидели по домам наслаждаясь уютом. Пройдя глубже в парк и подходя к маленькому фонтанчику, который был сердцем парка, села на лавочку и одела наушники. Закрыв глаза, она откинула голову на спинку лавочки и, наслаждаясь свободой. Почувствовав чье-то присутствие, она резко обернулась и увидела его.

Он стоял прямо за её лавочкой, на которой она сидела, под сенью облетевшего клена, и казался продолжением ночи – неподвижный, застывший. Высокий, под метр восемьдесят, он не был грузным, но в его позе чувствовалась такая физическая сила и готовность к действию, что воздух вокруг словно сгустился.

На нем был длинный плащ темного, почти черного цвета, наглухо застегнутый. Из-под плаща виднелись строгие темные брюки и такие же полуботинки, на которые бесшумно легли первые опавшие листья. Он не выглядел как человек, который просто вышел прогуляться. Он выглядел как элемент ландшафта, которого только что здесь не было, и который теперь был самым главным объектом в парке.

Но больше всего поражало его лицо. Ровные, но слишком плотно сжатые губы. Глубокие носогубные складки, прорезавшие щеки, – следы лет молчания и концентрации. А его глаза… Они не выражали ни гнева, ни угрозы. Они были светло-серыми, холодными и абсолютно плоскими, как озерная гладь перед бурей. В них не было ни капли любопытства, лишь спокойная, выверенная фиксация. Он изучал ее с безразличием сканера, уже знающего результат.

Его руки были спрятаны в карманах плаща, но Эмили почувствовала, что каждое его движение, будь он даже безоружен, могло быть смертельно опасным. Он не блокировал ей путь, но все пространство вокруг него стало стеной, обойдя лавочки с боку и встал около неё. Он был тишиной, обретающей форму. И в этой тишине звучал один-единственный вопрос: «Ну и что ты теперь будешь делать?»

Не было ни звука, ни крика. Ее тело среагировало раньше мозга. Она резко рванулась с места, поддавшись слепому, звериному порыву – БЕЖАТЬ. Сердце колотилось где-то в горле, заглушая все звуки. Она не бежала, а летела по сырой земле, не чувствуя под собой ног.

И не услышала, а почувствовала за спиной – взрыв движения. Он не кричал, не требовал остановиться. Он просто преследовал. Его шаги были не громче падения листьев, но от них содрогалась земля. Ее поймали не за руку. Сильная, как стальной капкан, рука обхватила ее сзади за талию, одним движением прижимая к себе и гася инерцию бега. Она взвизгнула от неожиданности и ужаса, беспомощно заболтав ногами в воздухе.

Он не был грубым. Он был неумолимым. Его захват был таким же холодным и точным, как его код. И прежде чем она успела закричать, наклонившись к самому ее уху, он произнес своим ровным, обезжиренным голосом, в котором не было ни злости, ни одышки:

«Успокойся. Если бы я хотел тебе навредить, ты бы уже не дышала».

Он отпустил ее так же резко, как и схватил. Эмили отшатнулась, пошатнувшись, и впервые увидела его вблизи. Те самые плоские, серые глаза теперь смотрели на нее без всякого интереса, как на решенную задачку.

«Эмили», – произнес он, просто констатируя факт. – «Теперь поговорим».

В его голосе не было угрозы. В этом-то и был ужас. Он звучал так, будто все уже решено. И этот тон, эта ледяная уверенность, стали последней каплей.

«Отстань!» – крикнула она, и ее голос сорвался на визг. Она отпрыгнула назад, нащупывая взглядом путь к отступлению. Одним резким движением она швырнула в него тем, что было у нее в кармане – связкой ключей, и, не глядя на результат, рванула в сторону, подальше от освещенных дорожек, вглубь парка, где было темнее.

Она не надеялась попасть. Она надеялась выиграть секунду. Всего одну секунду. Но этой секунды ей не дали.

Он даже не увернулся. Ключи с глухим стуком упали в листву у его ног. Он сделал всего два длинных шага, и его рука вновь легла на ее плечо, на этот раз тяжело и не позволяя двигаться.

Он не стал снова ее хватать. Он просто остановил. Физически показал пропасть между его силой и ее отчаянными попытками. Он наклонился так, чтобы его слова прозвучали четко и ясно в звенящей тишине парка:

«Второй раз бежать не будешь. Это не предложение. Это – правило».

Теперь в его голосе впервые появился отзвук – не гнева, а нетерпения. Словно он объяснял очевидные вещи нерадивому ребенку.

Она медленно, будто скованная страхом, повернулась к нему. Глаза – широкие, по-звериному испуганные, блестели в темноте. Дыхание сбилось. Он не убрал руку с ее плеча. Его хватка была не болезненной, но и не предполагающей возражений. Как тиски.

– Успокойся, – его голос был ровным, без угрозы. В этом и был весь ужас. – Я не причиню тебе вреда. Пока ты меня слышишь.

Эмили лишь сглотнула, не в силах вымолвить ни слова.

– Ты взломала меня. Ты видела файлы. Ты оставила сообщение, – он говорил спокойно, перечисляя факты. – Теперь настало время для ответов. Моих вопросов. Твоих ответов.

Он, наконец, убрал руку, давая ей пространство, но его взгляд по-прежнему приковывал ее к месту.

– Первый вопрос: кто ты? Не имя и фамилия. Я это уже знаю. Кто ты такая, что полезла в мой компьютер? И если соврешь… – он не стал договаривать, лишь медленно перевел взгляд на ее руки, в которых она сжимала свой телефон. Этого было достаточно.

Эмили сглотнула комок в горле, чувствуя, как под его взглядом земля уходит из-под ног. Но где-то в глубине, под слоем страха, зашевелилось упрямство. Осторожно, нащупывая почву, она выдавила из себя вопрос, глядя ему прямо в его плоские, серые глаза:

– А вы… Как вы меня нашли? И зачем вам мои фотографии?

Он не изменился в лице. Не вздрогнул. Но воздух вокруг них стал тяжелее и холоднее. Тишина зазвенела на новой, более опасной ноте. Он медленно, почти незаметно, наклонился к ней чуть ближе, сокращая дистанцию до интимно-угрожающей.

– Я задаю вопросы здесь, – его голос прозвучал тише, но от этого каждое слово обрело вес свинца. – Ты отвечаешь. Это – правило. Мы не играем в «спроси меня в ответ». Поняла?

Он сделал паузу, дав этим словам висеть в воздухе.

– Спросишь снова – и наша беседа закончится. Быстро и не по-твоему. Выбор за тобой.

Он выпрямился, снова отдаляясь, но его взгляд так и впивался в нее, выжидающе. Он дал ей понять, что ее уловка увиделась насквозь и была немедленно раздавлена. Игра шла только по его правилам.

Он выпрямился, снова отдаляясь, но его взгляд так и впивался в нее, выжидающе. Эмили замерла. Его слова повисли в воздухе, тяжелые и неоспоримые. Мозг лихорадочно проигрывал варианты. Кричать? Бежать? Бесполезно. Драться? Смешно.

Она опустила глаза. Прятаться. Нужно было спрятать тот огонек дерзости, что тлел внутри, и показать ему то, что он хочет увидеть – сломленную, послушную жертву.

– Я.… я просто… – ее голос дрогнул, и в этом не было притворства. Адреналин делал свое дело. – Мне было скучно.

Она сказала это почти шепотом, глядя на свои кроссовки. Это была первая крупица правды, выброшенная им как подачка, чтобы отвлечь и успокоить хищника. Он молчал. Он ждал продолжения. Он понимал, что игра входит в новую фазу.

А она, не поднимая глаз, уже искала следующую фразу, следующую ложь или полуправду, которая позволила бы ей уйти из этого парка целой и невредимой. Ее молчаливая война только началась.

– Я.… ищу людей. Смотрю, что у них там. – …а вы… показались серьезным. Я подумала, может, вы и правда детектив… Мне стало любопытно.

Она рискнула поднять на него взгляд, в котором теперь читалась подобранная смесь вины и детского любопытства.

– Я не думала, что вы… настоящий. Я думала, это просто ник.

Она лгала. Вкладывала в голос лёгкую, наигранную дрожь… Он слушал, не двигаясь. Его лицо оставалось каменным.

– «Интересный», – без интонации повторил он. – Ты понимаешь, что за твой «интерес» можно сесть? Или случиться чему-то похуже. Он сделал шаг вперёд…

– Враньё – плохая стратегия, девочка. Говори правду. Зачем ты меня взломала? Не из-за «интереса».

Мурашки пробежали по ее спине. Он стоял слишком близко, и его тихий голос врезался в сознание острее крика. Правду. Он требовал правду. Но какая правда сейчас спасет ее? Та, что на поверхности. Та, что не раскрывает ее душу.

Она глубоко вдохнула, собираясь с мыслями, и выдохнула то, что было чистой правдой, просто… не всей.

– Вы были правы, – ее голос прорезала тишину, став чуть тверже. – Просто… поговорить было бы скучно. Мне нужен был… код. Ваш пароль. Мне стало интересно, насколько вы хорошо его спрятали. Я всегда так делаю, когда мне скучно.

Она посмотрела на него, уже не изображая испуганную девочку, а с вызовом гения, пойманного с поличным. Это была опасная игра – сменить маску жертвы на маску циничного технаря. Но это могло сработать. Это объясняло ее навыки и ее мотивы, не раскрывая главного – той пустоты и боли, которые гнали ее в чужие цифровые жизни.

Она ждала, затаив дыхание. Поверит ли он в образ скучающего вундеркинда? Он смотрел на неё несколько секунд, и в его холодных глазах что-то щёлкнуло – не доверие, а расчёт.

– Ладно, – он отступил на шаг, разрывая напряжённое поле между ними. – Допустим, я верю в твой «интерес». Но игра закончилась. Ты проиграла. И за проигрыш надо платить.

Эмили непонимающе смотрела на него, затаив дыхание.

– Ты облажалась, девочка. Тебя вычислили. И теперь у меня есть на тебя всё: твои реальные данные, твои выходки, твой IP. Один мой звонок – и твоя сиротская идиллия закончится в приёмнике-распределителе.

Он видел, как бледнеет её лицо, и его это лишь утверждало в правильности выбранной тактики.

– Но я дам тебе выбор. Либо я отправляю этот файл в органы опеки прямо сейчас. Либо… ты начинаешь работать на меня.

Он выдержал паузу, дав ей осознать весь ужас обоих вариантов.

– Правила простые. Никаких вопросов. Выполняешь задание – получаешь следующее. Подводишь меня – расплачиваешься свободой. Всё, что ты нахватала по моим делам, – забываешь, как страшный сон. Ты поняла?

Он не спрашивал. Он констатировал. Перед ней уже не было выбора. Был только ультиматум. Эмили стояла, чувствуя, как почва уходит из-под ног. Она пыталась быть охотником, а стала разменной монетой. Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

– Завтра. Девять утра. Тот же чат, – он развернулся и сделал несколько шагов, растворяясь в темноте, но на прощание бросил через плечо: – И смени пароль на своём роутере. Стыдно такому «гению».

Он исчез так же бесшумно, как и появился. А Эмили осталась стоять одна в холодном осеннем парке, с единственной мыслью в голове: «Игра только начинается… но правила устанавливает он».

Следующее утро не наступило. Оно провалилось в щель между ночами, не принеся с собой ни отдыха, ни ясности. Эмили не спала. Она сидела, обняв колени, в своем задрапированном углу и чувствовала, как стены ее цифровой крепости дали трещину, через которую в ее мир ворвался холодный, реальный воздух.

Она больше не могла лежать. Не могла сидеть за своим рабочим столом, который вдруг стал выглядеть как место преступления. Каждый скрип за стеной, каждый отдаленный гул машины за окном заставлял ее вздрагивать. Он мог быть где угодно. Смотреть. Следить. Ее собственная квартира превратилась в поле, напичканное невидимыми минами.