- -
- 100%
- +
Бендекс со злорадством вспомнил о предательстве заводских рабочих, поддавшихся кукарелльской пропаганде, которые арестовали правительство Тарахтуна и тут же присоединились к шавеллам. Они думали, что будут кататься как сыр в масле. Дудки!
На заводах Республики Тарахтун трудились только квалифицированные рабочие, прошедшие соответствующее обучение и достаточно неплохо зарабатывавшие. Плюс – социальные привилегии типа бесплатного образования и пенсионного обеспечения. Теперь все по-другому.
Шавеллы загнали их обратно к станкам и ввели четырнадцатичасовой рабочий день, мотивируя это интересами революции. Деньги они отменили (заявив, что при коммунализме они не нужны), а ввели какие-то трудодни, за которые выдавали хлеб. Тем самым тарахтунские рабочие присоединились всей своей массой к убогим борцам за свободу обездоленных, чему сразу же перестали радоваться.
Кроме того, было объявлено о какой-то «национализации женского пола». Но провести это непонятное действие решили после отражения шмордонской атаки. Рабочие почему-то совсем не стремились к этому акту и потому на заводах зрело яростное недовольство коммунальной политикой.
Впереди Бендекса мелькали тощие лопатки бывшего адмирала Шпинделя. Тот, по всей видимости, вообще выбился из сил и, остановившись, оперся подбородком на вертикально поставленный черенок кирки. Это было опасно.
Бывший Президент, продолжая копать, повернул голову влево и увидел рядом с собой надсмотрщика, одетого в оранжевую робу. Последний, тупо глядя куда-то вдаль, произвольно щелкал в воздухе кнутом, зажатым в правой руке. Дальше видны были спины работающих Суй Заряда, контр-адмирала Гундоса и других шмордонских офицеров, недавно захваченных в плен.
Глаза надсмотрщика вдруг наполнились житейским смыслом, и взгляд метнулся вдоль канавы. Рука его поднялась и огрела кнутом спину Шпинделя, отчего тарахтунский адмирал, не оглядываясь, заработал киркой с удвоенной энергией. И откуда только силы взялись?
Надсмотрщик достал из сумки, висевшей на его поясе, большую флягу и принялся утолять жажду. Напившись, он неторопливо закрутил крышку и сунул флягу обратно. У Бендекса закончилось терпение.
Он выпрямился и прошамкал пересохшим ртом:
– Господин! Дайте, пожалуйста, хлебнуть!
Надсмотрщик, посмотрев на Бендекса, нагло ответил:
– Я не господин, а шавелла. А ты – буржуй недобитый. Потому мучайся, эксплуататор трудового народа!
И здесь что-то щелкнуло в воспаленном мозгу Бендекса, и он сказал, но не просительно, а утверждающе:
– Нет! Мы-то сейчас как раз трудовой буржуйский народ. А эксплуататор – ты!
Краем глаза Бендекс заметил, что остальные коммунально-неудовлетворенные буржуи остановили работу и смотрят на него.
– Ах ты, гнида! – взревел надсмотрщик и вытянул кнутом бывшего Президента.
Но Бендекс, уже не чувствуя боли от злости, взял свою лопату наперевес и заорал блаженно:
– Да здравствует угнетенное буржуйство!
– Даешь контрреволюцию! – гаркнул Суй Заряд, выскакивая из канавы с ломом в руках.
Бендекс, надвигаясь с лопатой на оранжевого хама, взвизгнул:
– Бей шавелл-рабовладельцев!
– Сдаюсь! – крикнул шавелла, неприметным жестом пытаясь выхватить из кобуры лучевой пистолет.
– Пленных не берем! – рявкнул у него за спиной контр-адмирал Гундос. – Да будет контрреволюция кровавой! Да здравствует буржуйское братство!
В воздухе замелькали кирки, лопаты, ломы и прочий коммунальный инвентарь.