- -
- 100%
- +
– Это тот ноутбук, о котором ты мне рассказывала. – Глаза Джулл загорелись.
Она не спрашивала.
Когда я только предложила ей сотрудничество, первым делом рассказала о замысловатом шифре на ноутбуке моей матери. Она была первоклассным программистом, и, как я выяснила гораздо позже, одним из самых лучших хакеров, которые работали на председателя. Конечно же, когда Джулл услышала эту историю и имя моей матери, которая написала код для какого-то робота с искусственным интеллектом, она тут же попросила меня хотя бы одним глазком взглянуть на вещь, принадлежащую одному из ее многочисленных кумиров. А теперь она лично к нему прикоснулась. Ее воодушевление даже не нужно описывать, чтобы понять, какое именно значение это имеет для нее.
– Мм. Мама точно оставила бы козырь в рукаве, чтобы обезопасить нас с братом. Поэтому информация с жесткого диска нам крайне необходима, – я не сводила глаз с Джулл, которая со всем вниманием слушала меня.
– Дайте мне двое суток, – Джулл размяла руки и приступила к делу.
Мы не стали ее отвлекать и отошли в сторону. На какое-то время в кабинете повисла гробовая тишина, и только звуки нажатия клавиш клавиатуры разносились по помещению.
– Так почему вы решили проверять наследников и акционеров компании? – Лиам первый нарушил молчание.
Он опять облокотился на стену и смотрел на нас пронзительным взглядом, при этом слегка насупив свои изящные брови. Такое выражение лица всегда возникало у него, как только дело касалось работы.
– Не знаю, рассказывал ли тебе Ник, но я поехала заграницу не только ради учебы, – повернувшись в его сторону, я слегка склонила голову набок. – Я специально выбрала ту же специальность, что и старший сын главного адвоката их корпорации. Их семьи, насколько мы знаем, находятся в очень тесной связи, поэтому мне нужно было до него добраться.
Пока я давала Лиаму те крупицы информации, которые считала нужными, Ник подошел к одной из коробок, стоящих недалеко у стола и начал что-то судорожно там искать. Спустя пару минут, он уже стоял возле нас. В руке у него была потертая папка, которую я сразу же узнала. Пять лет назад я занималась ее составлением. В ней была информация на Полла Хартли, того самого сына главного юриста наших конкурентов. И моей маленькой цели в этом увлекательном путешествии под названием «университет».
Джулл же все это время сидела и изредка поглядывала в нашу сторону. Однозначно, она тоже слушает все, что мы обсуждаем.
– Двадцатипятилетний сопляк так сильно привлек твое внимание, что ты аж океан ради него пересекла? – в голосе Лиама звучал сарказм и нескрываемое раздражение.
Что ж, такая его реакция была одним из предположенных мною сценариев развития нашего диалога, поэтому, не став акцентировать внимание на его эмоциях, я лишь шире улыбнулась, явно выводя его из себя.
– Благодаря этому сопляку, как ты выразился, мы убедились в двух вещах. Первое – с Гилбертом кто-то тесно сотрудничает на постоянной основе. Хартли говорил, что, цитирую: «у самого главного верный пес похож на Артура Джон Шоукросса, реально страшный мужик». А значит, это один из трех его телохранителей, которые всегда следуют за ним, поскольку с Блоссомом на ежедневной основе рядом находятся только его тени и секретарь. Секретарь на вид смахивает на Джерри Утконоса, поэтому это точно не он. Остаются тени. Нам просто нужно выяснить, кто именно стоит за всеми подпольными убийствами в их корпорации.
– Кто такой этот Артур… кто он, блядь, такой? – Лиам театрально закатил глаза и взмахнул рукой так, будто запоминание одного из самых известных убийц в истории было ему не нужно.
Хотя, я почему-то искренне думала, что он увлекается всякими историями про таких же психопатов, как и он.
– Это не важно. Главное то, что нам нужны его телохранители, которые с ним почти с самого начала его правления, – отмахнувшись, я закинула ногу на ногу.
– Ладно. А второе? – Лиам перелистывал страницы в папке, украдкой поглядывая на меня.
– Все в корпорации считают, что у председателя только два дееспособных преемника. Как ты понял, это первый и второй сын. Третьего в расчет они не берут, – на этих словах я подошла к Лиаму, и, перевернув пару страниц, указала на одну из них. – Как видишь, Полл неоднократно замечен в компании второго сына. Однако на самом деле он на стороне первого.
– Думает усидеть на двух стульях, – в голосе Ника прозвучала легкая нотка возмущения.
Оно и понятно. Больше всего он ненавидит в людях лицемерие и двуличие. Эти два качества для него табу. Хотя с Лиамом он почему-то прекрасно общается все эти годы.
– К счастью для нас, в этом его суть, – ухмыльнувшись, я направилась к дивану, убрала с него несколько папок и села. – Нужно будет разобрать пару бумаг.
– Подождите, – Лиам выжидающе посмотрел на меня. В глазах его явно читался вопрос и недоверие, а голос был напряжен. – Как ты достала эту информацию? Насколько я понял, он не такой уж и дурак. Ты его чем-то опоила?
– Хах, – Ник громко прыснул и посмотрел на меня с огоньком в глазах, – Рассказывай.
Ник продолжил ухмыляться. Вопрос Лиама его очень позабавил, что не мудрено. Он знает абсолютно все, что происходило во время моего обучения. От него мне никогда не приходилось ничего скрывать. Между нами только правда. Так мы договорились еще в самом начале нашего знакомства. Но Лиам был не в курсе всех событий. Только Ник и…
– Она с ним переспала, – до этого момента хранившая молчание Джулл вдруг обрывисто бросила эту фразу как ни в чем небывало, продолжая пялится в экран ноутбука.
– Какого…? – Лиам отпрянул от стены и ошарашенно посмотрел на меня. На его шее заиграли мышцы, вены беспощадно вздулись, а до этого имеющая прямоугольную форму папка вдруг оказалась смята.
Джулл, все это время сидевшая почти неподвижно за маминым ноутбуком, бросила на Лиама взгляд, полный вопросов. Но уголки ее губ точно приподнялись.
Выдохнув, я бросила грозные взгляды то на Ника, то на Джулл. Оба наблюдали за этой сценой так, как будто смотрели третьесортную мелодраму, где неверная жена объясняется во всех своих смертных грехах. Я выдохнула, на секунду закрыла глаза, а затем начала говорить спокойным голосом.
– Развязать мужчине рот можно двумя способами, Лиам. Напоить его или же переспать. Так как Полл Хартли является самовлюбленным нарциссом, я предположила, что он явно что-нибудь расскажет, если немного утешить его самолюбие. А легче всего это сделать в постели, после того как покажешь свое восхищение от прекрасного секса. Так я и смогла получить всю информацию. Он был настолько расслаблен, что начал хвастаться своими связями с главными фигурами на политической арене.
– И только ради этого нужно было его отыметь? Совсем безбашенная? Если бы он тебя зарезал в своей постели, пока ты оттраханная с ним лежишь? – громко воскликнув, Лиам бросил на стол папку и подошел ко мне.
Его фигура грозной тенью возвысилась надо мной. Но я не стушевалась. Во мне не было ни капли страха или какого-то сожаления. Уж точно не перед ним. Ни перед кем. Его напускные эмоции меня никак не волновали. Да, я знала, что он будет взбешен, когда выдам эту информацию. В конце концов он ничего не сможет сделать. Но тот факт, что он посмел повысить свой голос на меня в данной ситуации пробуждал самое ужасное во мне.
– Умерь свой пыл, Лиам. Тебя не касается моя половая жизнь и с кем я сплю. Помни свое место, – мой голос быль стальным, а взгляд не принимал никаких возражений.
Еще никогда я не разговаривала с ним в таком тоне. Но я не терплю непокорности. Он должен раз и навсегда это уяснить.
Лиам молчал, но его подергивающиеся желваки на лице выдавали всю ярость, которую он испытывал в этот момент.
– Она с ним не просто разок переспала. Ты бы слышал эти крики за стеной. Кто-то явно остался в восторге! – с явным ехидством Джулл бросила на меня озорной взгляд.
Я лишь на нее строго посмотрела, призывая заткнуться, но в ответ она лишь беззаботно передернула своими плечами. Джулл была той единственной переменной, которую я не считала своим солдатом. Она была именно другом. Хорошим. Но бестактным и не обращающим внимания на мулету.
Лиам ничего не ответил. Он просто продолжил смотреть на меня в упор. Ник перестал смеяться и встал у стены, наблюдая за происходящим в комнате. Царила полная тишина, только звуки постукивания по клавишам клавиатуры разбавляли пустоту. Несколько минут спустя Лиам разжал свои кулаки и, наконец, отвел от меня свой взгляд.
Он проиграл. Он всегда проигрывал рядом со мной.
– Ты сказала, что рассматривают только кандидатуры первых двух сыновей, – Лиам судорожно потер переносицу, – Тогда зачем тебе информация на третьего?
– Как известно, можно многое сделать с человеком, про слабости которого ты знаешь хоть что-то. Но как же быть с тем, про кого неизвестно ровным счетом ничего? – Ник всем телом повернулся в нашу сторону и спокойным голосом задал вопрос Лиаму.
– Именно. Нужно бояться тех, кто скрывается в тени. Ведь ты не знаешь, чего ожидать от этих людей. Может третий сын и правда ничего из себя не представляет. А может, он тот, кого нам стоит опасаться больше всего. Скрытая фигура, на которую никто бы не обратил внимания. Поэтому нам важно узнать как можно больше до дня рождения председателя, на котором будет присутствовать семья Блоссом, – с точной уверенностью завершив речь Ника я встала и подошла к окну.
Ребята молчали, каждый занялся своим делом. Я же все продолжала думать о том, о ком ничего не известно. В голове была тысяча вопросов, на которые хотелось узнать ответ. Но больше всего, по какой-то неведомой мне причине, мне хотелось разгадать тайну этой загадочной личности. Интуиция подсказывала мне, что там не все так просто. А она меня еще ни разу не подводила.
Есть и другая переменная, которая преследует меня уже второй день.
Я никак не могу забыть тот леденящий душу взгляд, который встретила у аэропорта. Он никак не выходил из моей головы. А это нехорошо. Мне нельзя отвлекаться. Ни сейчас, когда я наконец-то передвинула фигуру на шахматной доске.
Черт!
Мы всегда можем предугадать начало, но не можем предрешить конец. Есть множество вариаций хода игры. В моей голове сейчас четыреста пятьдесят две версии будущих событий. Ни одна из них не включает в себя наш проигрыш. Но одна неизведанная переменная может переменить весь ход и заставить все планы рухнуть. И это сейчас мой самый большой страх.
Глава 8. Николас
С самого детства я был частым гостем в резиденции председателя. Мои родители работали вместе с семьей Серены на «Morrone Group» довольно продолжительное время. И, когда у Виктора Морроне началась холодная война с Гилбертом Блоссомом, начали происходить несчастные случаи, уносящие жизни большинства действующих лиц в делах фирмы. Родители Серены, которые в тот момент находились в ожидании своего первенца приняли решение уйти из компании, в отличие от моих. Так и произошла авария, унесшая жизнь моей семьи.
После похорон председатель сразу же забрал меня к себе в возрасте девяти лет, конечно же, ясно давая понять, что я буду неотъемлемой частью клана. Будучи осведомленным в столь юном возрасте, чем именно занимались моя семья, здешняя атмосфера стала для меня не новой. Я быстро влился в действующую систему.
Все началось с моих тренировок. Постигая различные виды боевого искусства, я не раз ломал себе кости. Меня учили как и любого другого бойца, за исключением того, что я тренировался не на общей базе подготовки, а в старом амбаре на территории резиденции, которую обустроили специально для меня.
Достигнув четырнадцати, я прошел обряд посвящения, который включал в себя настоящий бой не на жизнь, а на смерть. Меня подвергали пыткам. Делалось это лишь из соображений безопасности. Их проходили все, кто работал на нас. Так председатель добивался главного – полного подчинения и верности семье. Я прошел все испытания. Выполнял беспрекословно абсолютно все поручения.
Тогда же, на посвящении, я впервые убил по его приказу. Сказать, что меня вывернуло наизнанку после совершенного действа – сильно приукрасить все накопившиеся эмоции в тот момент. Но я не мог показать слабость. Не перед ним. Со временем боль от осознания того, что я забрал чью-то жизнь, притупилась. Чем больше я убивал, тем спокойнее к этому относился. Я стал простым солдатом, который исполнял любой приказ.
Лиам тоже с самого детства был частью этого мира. И, все же, он кардинально отличался. Внешне веселый и беззаботный, внутри он был всегда крайне жесток. Это лицемерие не страшило меня, скорее даже привлекало. Ведь на тот момент я тоже хотел хотя бы делать вид, что моя жизнь беззаботна.
Председатель учил меня скрывать свои эмоции и действовать рационально, превращая свои же слабости в оружие. Мимика, жесты, голос. Все должно держаться под контролем.
Я с самого начала знал, что был лишь пешкой на его столе. Он не щадил меня, а я не требовал от него родительской ласки. Хотя и понимал, что, по-своему, но он все же заботится обо мне. И меня это устраивало.
Но все изменилось в тот вечер, когда он вызвал меня к себе. За несколько дней до приезда Серены, председатель сообщил мне, что дочка Анны и Кириана будет жить с нами в качестве наследницы этого старика. В тот момент, когда я услышал эти слова, мое сердце впервые за долгое время встрепенулось. У людей, которые всегда относились ко мне как к родному сыну, родилась дочь. Внутренне я сразу же решил относиться к ней как к своей младшей сестре, которой у меня никогда не было. Но спустя всего минуту мое сердце наполнилось болью. Когда председатель после сказал, что ее семья мертва, а она единственная выжившая, на меня вновь нахлынули все те чувства, что я испытал в день смерти родителей.
Впервые за долгое время я плакал. Я пил в своей комнате. Много, почти до беспамятства. Я не хотел, чтобы эта девушка окунулась в наш мир. И до последнего надеялся, что председатель передумает. Но это было не в его стиле. Если он принял решение, то будет следовать ему до конца.
Спустя пару дней прошли похороны. По приказу председателя я их пропустил. Хотя и хотел пойти. Не только ради прощания с когда-то близкими мне людьми, но и ради поддержки одинокой молодой девушки, которой не на кого положиться. Я прекрасно осознавал в какой ситуации она находилась, но так и не смог ей помочь. В тот же вечер я увидел ее.
Серена была точной копией Анны, своей матери. Совсем юная, такая хрупкая на вид. Так я думал. Но после того, как она взглянула в мои глаза, я увидел небывалую стойкость, которая смешалась с полным безразличием к происходящему. Даже будучи потухшими эти глаза отображали ее характер. Этим она напоминала своего отца. И тогда впервые мне захотелось с кем-то сблизиться. Сделать так, чтобы она могла на меня положиться.
И я сделал это. Я открылся ей, рассказал о случившемся с моими родителями. Конечно же, этого было мало для того, чтобы убедить ее, что я на ее стороне. Если бы выбор пал между ней и председателем, я бы выбрал ее. Без колебаний.
Поэтому я доверил ей то, что до этого не рассказывал никому. О том, что подорвало мое безграничное доверие к человеку, которому раньше беспрекословно подчинялся. О дне, который снес тот карточный домик, который я так усердно собирал все это время. И она поверила мне.
_____
« За год до появления Серены. Кабинет председателя .
– Вы проверили всю информацию, которую нам передали? – Тяжелый, но в то же время спокойный голос председателя тихим эхом раздавался по его кабинету. Хотя дверь и была чуть-чуть приоткрыта, все расслышать было сложно.
– Да, президент. Доказать в суде будет сложно, но мы точно уверены, что нашли человека, ответственного за смерть родителей Николаса, – Незнакомый мужской голос прозвучал из глубин кабинета.
После этих слов вся кровь в жилах будто бы застыла, а звук биения собственного сердца перекрывал все посторонние шумы. Я уже было хотел войти в кабинет и спросить, что значили эти слова, но слова председателя заставили меня остановиться.
– Не дай этой информации попасться Николасу. Сейчас еще не время впутывать его в это дело.
«Что это значит? Не впутывать? Скрыть информацию?»
Я никак не мог поверить, что человек, которых в один момент стал для меня всем, мог так со мной поступить. Это было выше моего понимания.
– Не слишком ли это жестоко для него? – Жесткий как сталь голос мужчины не выражал ничего. Как будто этот вопрос задал не человек, а натренированная машина.
– Жестоко будет для него вывалить всю правду как есть. Тем более, мы еще многого не знаем. Он на протяжении последних одиннадцати лет был свято уверен, что родители погибли в автокатастрофе. Если мы без должных доказательств скажем, что это было заказное убийство, представь, что будет с этим ребенком. Не хочу видеть его разбитым, не сейчас…
Голос председателя был настолько тяжелым, что я не осмелился войти внутрь. Остального разговора я уже не слышал, так как поспешно ушел в свою комнату.»
_____
С каждым днем Серена все больше открывалась мне. Мы стали доверять друг другу больше, чем кому бы-то ни было. Она начала улыбаться, делиться своими мыслями. Единственное, что она до сих пор хранила в себе – смерть родных. Эту тему она никогда не поднимала. Я же не хотел на нее давить.
В этом мы отличались. Если я долгое время прозябал в жалости к себе, она стойко переносила все, что выпадало на ее долю. Она проявляла небывалую твердость. Всегда.
Не исключением стал и тот день, когда она впервые сама провела допрос пойманного нами канадца, который распространял на нашей территории кокаин. Я был в ужасе о того, что председатель поручил это дело ей. Я протестовал. Долго. Но Серена сама на это согласилась. А я не мог ей перечить. Я уже давно решил, что, какое бы решение она не приняла, я всегда ее поддержу. Поэтому мне оставалось лишь стоять и смотреть, как самый дорогой мне человек осознанно марает руки кровью.
Я был рядом с ней в тот момент. Внутри меня все бушевало, но я лишь стоял и смотрел. И, когда она вышла из комнаты, получив все нужные ответы, я подошел к ней и предложил поговорить. Серена лишь сдержанно улыбнулась, и, сказав «я в порядке», ушла к себе в комнату. Я видел ее. В ее глазах был ужас от сделанного. Но она не хотела показывать эмоции. Как и всегда, она скрывала все за маской решительности.
Она была сильной.
Наверное, самой сильной и стойкой из всех нас.
Председатель не отправлял ее на те задания, которые требовали большого кровопролития. И за это я был ему очень благодарен. Но время шло, и Серена стала все чаще спускаться на цокольный этаж нашего дома, где каждый раз сама вызывалась взять дело в свои руки. Она стойко выдерживала все, что видела. Не показывала ни капли страха.
А я был рядом. Всегда был. И буду.
Сейчас она совершенно отличается от той версии себя, которую я встретил девять лет назад. Уверенная в себе, волевая, до безумия хитрая. Но для меня она все же моя маленькая милая сестра, которая улыбается всякий раз, когда я приношу ей шоколад и пиво для наших спокойных вечеров, которые выдергивали нас из этого мира.
Пока я вспоминал прошлое и весь путь, который мы проделали, незаметно наступила ночь. Джулл так и осталась сидеть в кабинете, пытаясь подобрать шифр к ноутбуку. Лиам отправился по поручению со своим отцом. Скорее всего, завтра утром опять нужна будет уборка на цокольном этаже. Мы же с Сереной направились на второй этаж к своим комнатам.
Что на данный момент больше всего меня беспокоит, так это Лиам, который уж очень сильно ей одержим. Взгляд, которым он на нее смотрит, меня настораживает. Знаю, что Серена всегда все держит под контролем. Но я не могу просто пройти мимо, еще раз не затронув эту тему. Я ведь ее старший брат.
– Что ты думаешь делать с Лиамом? – глядя на медленно поднимающуюся по ступенькам Серену, я без тени сомнения задал вопрос.
– А что с ним не так? – Серена посмотрела на меня, явно не понимая, о чем я ее спрашиваю.
– Брось, ты не могла не заметить его реакцию, – встав перед ней, я заглянул ей прямо в глаза.
Серена, как и всегда, была непоколебима. Нечитаема. Ее взгляд не выражал… абсолютно ничего. В сокрытии своих истинных эмоций она опередила каждого из нас. С ней мог потягаться только председатель.
– А, ты об этом, – она с усмешкой выдохнула, а затем вновь спокойно продолжила говорить, дальше поднимаясь по лестнице, – Наверное, ничего, пока он не доставляет мне неудобств. Он нам нужен. Его способности нам нужны. И я воспользуюсь его чувствами по полной. Мы же об этом вчера говорили.
На этих словах Серена заглянула мне в глаза и хитро улыбнулась. В этом была ее особенность. Пусть и прекрасно понимала чувства окружающих, но никогда не была назойливой, чтобы лезть другим в душу. Скорее, она просто делала вид, что ничего не замечает. Но в нужный момент всегда воспользуется этой маленькой людской слабостью под названием чувства.
Успокоения мне ее слова не принесли. Но она держит все под контролем. А я ей доверяю.
Открыв перед ней дверь в ее спальню, я вновь посмотрел на Серену.
– Что ж, если захочешь с ним поиграться, делай это аккуратно, чтобы потом не пожалеть, – посмеявшись, я протянул руку, как бы приглашая ее войти внутрь.
– Ой, опять ты за свое! – Серена скорчила слегка обиженное выражение лица и зашла внутрь, – Вали давай.
– Что? – я громко рассмеялся с ее реакции.
– Проваливай! – на этих словах она закрыла дверь, а затем, спустя пару секунд, вновь слегка приоткрыла ее. – Спокойной ночи, братишка.
Улыбнувшись мне в последний раз, она закрыла за собой дверь. Я беззлобно усмехнулся и направился в свою комнату.
Уж не знаю, что будет с нами в дальнейшем, но я сделаю все возможное, чтобы ты так же счастливо улыбалась и в будущем. Даже если для этого мне потребуется пожертвовать всем.
Даже если потребуется пожертвовать собой.
Глава 9. Эзра
Подъехав к железным ограждениям, я смотрю в камеру видеонаблюдения и жду, когда передо мной откроются гребаные воротам. И, о чудо, через целых пять минут они наконец-то со скрипом открываются, при этом умудряясь еще больше испортить и без того поганое настроение из-за предстоящего ужина.
Я всегда знал, что в этой доме самый нежеланный гость из всех. Но до меня снизошел сам Гилберт Блоссом, поэтому пропустить эту встречу я никак не мог. Да и интересно мне, что этот ублюдок выдаст на этот раз.
Подъезжая к парадному входу, я выхожу из своего серого Maserati MC20, и направляюсь прямиком в дом, при этом игнорируя одного из охранников, который хочет забрать у меня ключи от машины, чтобы перегнать ее на отведенную стоянку. Черта с два я кому-нибудь доверю свою малышку. Ни один мудак не посмеет сесть за руль кроме меня.
Зайдя в дом, я сразу же натыкаюсь на Криса, который, к моему удивлению, в этот раз не обдолбанный в край. Этот выродок смотрит на меня с полным отвращением, показывая всем своим видом, как мне здесь рады. Что ж, по крайней мере, наши чувства взаимны.
– Какого хуя? Отец и тебя позвал? – его писклявый голос сегодня особенно сильно бьет по перепонкам.
– И тебе привет, брат, – криво улыбнувшись, я бросаю на него приторный взгляд и, похлопав по плечу, прохожу прямо в гостиную.
Дом Гилберта Блоссома прямое олицетворение его маниакальной одержимости властью и богатством. Мраморные полы, из того же материалы многочисленные бюсты его самодовольной рожи в греческом стиле, как будто он долбанный бог. И золото. Оно здесь везде. Даже ручки на каждой из дверей сверкают так, что не ослепнуть здесь может только слепой. Хотя и то вряд ли. В его особняке пять этажей, один из которых занимает большой выставочный зал с его многочисленными портретами. Не знаю, найдется ли еще где-то на земле такой же самовлюбленный нарцисс.
И вот он, глава этого дома, и по совместительству мой папаша. Сидит на огромном кресле, больше похожем на трон, в самом центре гостиной. Не знаю, вдохновлялся ли он Игрой Престолов, когда решил поставить это убожество здесь, или еще какой-либо херней, но оно прекрасно ему идет. Так и хочется взять и скинуть его, чтобы ублюдок понимал, где его место. Но пока не время.
Рядом с ним сидит его любимый сын. Эдвард копия своего отца. Жестокий, мерзкий и самовлюбленный. Как будто передо мной восседают два брата близнеца, один из которых решил покинуть вагину на двадцать лет раньше.
– Эзра, сын мой, – Гилберт широко улыбнулся, представив мне свои белоснежные сделанные зубы.
– Я приехал, как ты и просил, – глухо ответил я и засунул руки в карманы.
Эдвард медленно перевел на меня свой взгляд. Я даже не удостоил его вниманием, хотя точно знал, что он смотрит на меня как на кусок дерьма. Он медленно поднес к губам хрустальный бокал, наполненный коньяком, судя по цвету, и сделал большой глоток.