Отвоюй меня у Небес…

© Алина Ермолаева, 2018

ISBN 978-5-4490-6924-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Каждая жизнь – множество дней, чередой один за другим. Мы бредем сквозь самих себя, встречая разбойников, призраков, великанов, стариков, юношей, жен, вдов, братьев по духу, но всякий раз встречая самих себя.

Джеймс Джойс «Улисс»

Нет случая, Есть только встречи.

Поль Элюар

Пассажиры скорого поезда

И приходишь к пониманию одной ужасающей, на первой взгляд, мысли. В этом мире нет ничего настоящего, истинного. Нет ни любви до гроба, ни дружбы навек. Мы все пассажиры одного скорого поезда, только вот до конечной нам придётся добираться в одиночку. У каждого она своя, и пункт назначения тоже свой. Кто-то выйдет, оставив нас на полпути с недосказанными словами и переполняющими чувствами внутри, кого-то покинем мы, и он в недоумении проследует без нас, с болью в сердце и тоской в глазах, всматриваясь в запотевшее стекло старого вагона в надежде встретить наш силуэт в толпе встречающих или вновь прибывших пассажиров. Но нас там больше не будет.

Не стоит винить оставивших нас людей. Не нужно сильно корить себя, если пришлось самим выйти на какой-то станции. Это жизнь и у неё свои жесткие правила. Она даёт нам встречи для того, чтобы мы чему-то научились, и готова вытолкать нас дальше, если мы стоим на месте. Не стоит роптать на тех, кого мы когда-то любили и кто искренне любил нас, но ушёл из нашей судьбы.

Всё меняется, и человек с тобой здесь до той лишь поры, пока ваши интересы совпадают. Уходят все – любимые, друзья, даже дети наши, вырастая, отдаляются от нас. Это больно, порой невыносимо, но нужно быть благодарным за каждую такую встречу, за все то хорошее, что у вас было когда-то, за то, что вы пережили вместе на каком-то отрезке пути.

Да, наверное, для того, чтобы быть счастливым, нужно научиться не привязываться, отпускать легко любого и помнить о том, что человек приходит в этот мир один и уходит всегда тоже один, и что рассчитывать в этой жизни можно только на себя. Такое реалистичное понимание убережёт от лишних болезненных разочарований и уменьшит раны от разрывов кровных связей. Вот только принять это сердцем почти невозможно, и оно всякий раз болит, разрываясь на части, когда остаёмся мы одни в прокуренном вагоне несущего нас в неизвестное, поезда.

Случайная встреча

Мы случайно столкнулись с ним на улице. Кто бы мог подумать, что такое реально – встретиться посреди огромного, многомиллионного мегаполиса? Это было невероятно и почти невозможно. Но это случилось вопреки всему, и у меня перехватило дыхание. Он улыбнулся мне очень тепло, хотя расстались мы ужасно, наговорив друг другу кучу гадостей и бросив вдогонку ужасные проклятья. А теперь он стоял напротив, улыбался также, как когда-то, а я не верила своим глазам. Он внимательно осмотрел меня всю и протянул нараспев: «Привееет! Как ты?» Надо же, я ведь столько дней и ночей Бога молила, чтобы только услышать это его «привет, как дела?» Я стояла, как вкопанная и молчала. У меня внутри происходила настоящая война. Моё сердце рвалось к нему, заставляя ноги сделать шаг навстречу. Но мой разум, сразу же потянул назад, и я отступила. Всё внутри меня разрывалось на части, так мне хотелось просто кинуться ему в объятия, прижаться к его груди, вдохнуть такой знакомый и родной запах, и рассказать ему всё – всё – всё. О том, как я скучала, как ждала его все это время, как злилась, как ненавидела его за то, что он не звонит мне, как больно мне от того, что я не нужна, что он оставил меня одну наедине с этим огромным, холодным миром. Рассказать, как я училась потом улыбаться заново, как вела у себя в голове многочисленные диалоги с ним, как заставляла себя есть, спать и какой одинокой я была всё это время. Без него. А потом обязательно его поцеловать. Боже, как мне хотелось коснуться губами его губ, которые были прямо предо мной! Мне хотелось целовать его долго-долго, не обращая внимания на спешащих по своим делам прохожих. И расспросить его обо всём. Как он? Что у него нового? Есть ли у него кто? Скучал ли он? Думал ли хоть немного обо мне? Ужасная буря взрывала мой мозг и душу, буквально расколов меня на две части. Одна стремилась к нему, наплевав на гордость, другая сдерживала на месте мертвой хваткой, напоминая о том, сколько боли принёс мне его уход. В конце концов, здравый смысл победил, напомнив мне, что человек, который за целый год не поинтересовался даже, жива ли я вообще, не стоит того, чтобы снова позволить ему касаться своего сердца. Я почувствовала, как что-то захлопнулось во мне, и я совершенно ровным голосом произнесла: «Здравствуй, отлично выглядишь. Извини, но я спешу.» И ушла прочь, унося с собой воспоминания об этой чудесной, но уже совсем ненужной встрече…

Я встретил её случайно, хотя, если честно, не верю ни в какие случайности. Припарковав центре Москвы машину, как попало, я шёл и проклинал этот город, в котором так много людей, а места для всех чертовски мало. Настроение было нулевое, с неба капало какое-то подобие снега, и вдруг посреди толпы я буквально врезался в её глаза. Её, такой знакомый, родной до боли, взгляд раненого оленёнка, заставил меня замереть на месте. И всё, время остановилось, звуки исчезли, толпа, словно провалилась сквозь землю. Была только она, моя бывшая любимая женщина, с которой мы расстались ровно год назад, не самым красивым образом. Мои губы сами расплылись в улыбке, мне захотелось сказать ей что-то очень важное, но всё, что я смог из себя выдавить, было: «Привет, как дела?» – самая идиотская фраза на свете. Она выглядела потрясающе, стала красивей и спокойней, а спину держала с осанкой королевы и смотрела на меня, распахнув свои огромные глазища, как будто пыталась удостовериться, что не спит и я ей не кажусь. Потом чуть подалась ко мне, и я уже хотел встретить её самыми горячими объятиями, на которые только был способен. Мне захотелось обнять её или хотя бы коснуться её волос, а потом так о многом спросить и многое рассказать. О том, как я жил без неё, как топил первые недели себя в алкоголе, пытался забыться в постели с чужими женщинами, работе, но ничего не помогало. Как я скучал, как разбивал кулаки в кровь, когда до меня доходили слухи о том, что у неё кто-то есть и она, наконец-то, счастлива. Без меня. Как каждый божий день я просыпался с мыслью о ней, моей малышке, как брал в руки телефон и хотел набрать её номер, чтобы только услышать её голос, но потом швырял его на диван, не желая снова причинять ей боль. Как я убивал себя каждый день, проклиная за то, что дал ей уйти. Все это пронеслось мгновенно в моей голове, но она вдруг резко отступила назад, будто в ужасе, затем выдавила глухо, без тени эмоций, что я хорошо выгляжу и что она спешит, и оставив меня посреди проклятого города, гордо продолжила свой путь. Я стоял и смотрел ей вслед. Больше всего на свете, я хотел, чтобы она оглянулась…

Я уходила медленно, чувствуя на себе его взгляд. Я очень хотела оглянуться, но мне было страшно узнать, что я ошиблась, что он ушёл, исчез, как будто его и не было. Поэтому, сделав всего несколько шагов, я остановилась. Мои ноги отказывались идти дальше. Я стояла, а слезы сами текли по моим щекам, и мне было плевать на шагающих мимо людей…

Сделав несколько шагов, она остановилась. Она стояла и не оборачивалась, только осанка её изменилась, а голова поникла. Я знал, что она плачет. Вся моя жизнь, все обиды, достижения, принципы, гордость, все полетело к черту и я подбежал к ней…

Я подняла мокрые от слёз глаза к небу и стала молить о том, чтобы он никуда не уходил. Я просто не представляла, как жить мне теперь дальше, как дышать, как двигаться, я вдруг отчётливо поняла, что без него уже не смогу. А потом чья-то рука осторожно коснулась моего плеча. Я знала, что это он. Я обернулась, и он меня поцеловал…

И я просто поцеловал её. Её губы ответили на мой поцелуй так, словно ждали его весь этот год. Мы стояли и целовались в центре самого прекрасного города на свете. Шёл самый чудесный, самый нежный, самый красивый снег, который когда-либо выпадал на эту землю…

Он целовал меня так, как будто всю жизнь не целовал ни одну женщину. Аккуратно и, в то же время, страстно. Мы стояли и целовались целую вечность. Прохожие шли по своим делам, а лёгкие снежинки ложились нам на волосы и ресницы, и тут же таяли, словно те дни, которые мы так бездарно провели в разлуке.

Прозрение

Раз в месяц стабильно она от меня уходила. Уходила на полном серьезе, в спешке собирая вещи, кое как вытирая слёзы, которые оставляли некрасивые чёрные следы от растекшейся туши на её щеках, обвинив меня в недостаточной любви к ней, махровом эгоизме и ещё черт знает в чем. Первый раз я, если честно, был в шоке и подумал, что всё – конец всему, и я её теряю. Никакие мои доводы и призывы обратиться к здравому смыслу не помогли. Она покинула меня на два дня, отключив телефон, не давала о себе знать вообще. Два дня я не спал, почти ничего не ел, я вспоминал все свои косяки и клял себя на чем свет стоит, в общем, мне было не просто хреново, а хреново жутко. К вечеру третьего дня я пошёл в ближайший бар с точной целью – напиться до бесчувственного состояния. Пропуская третий стакан виски, увидел смс в моем телефоне: «Ты где?» – от неё. Выяснилось, она вернулась, а меня нет. Я как дурак извинялся, она улыбалась и говорила, что тоже погорячилась. Потом это повторилось. Когда она снова вернулась, я сказал, что если она сделает так ещё раз – обратной дороги не будет. Она знала, что я всегда держу слово. Я был вне себя от бешенства. В третий раз она просто подошла к двери, держа в руках сумки, набитые вещами, но не открыла её, а тихо сползла по ней с видом поверженной и очень несчастной девочки, а я поднял её с пола, подхватил на руки и отнёс на кровать. А потом я сверил числа и понял, какой же я идиот! И тогда каждый месяц примерно 10 дня, я стал говорить ей, какая она у меня замечательная и как сильно я её люблю, я уделял ей чуть-чуть больше времени и старался сделать хоть маленькую, но приятность. Я заходил в магазин и покупал ей одну алую розу, небольшой тортик, который она так любила, и был с ней особенно нежен. Она забыла про свои нелепые уходы и совсем перестала плакать.

Игра

– Все начиналось очень легко. Мы, как герои одного фильма, просто взяли друг друга на «слабо». Он запретил мне говорить о любви, я согласилась – в самом деле, какая любовь? Всего лишь игра под названием « Попробуй забери моё сердце». Мы испытывали друг друга на прочность, не жалели абсолютно, соревнуясь в том, кто сделает другому больнее. А потом дарили друг другу сумасшедшие ночи, упиваясь какой-то запредельной нежностью. Нам нравился драйв, всё запретное, а в наших отношениях запретным было всё. Но самое трудное было не влюбиться по-настоящему. Мы смеялись над любовью, а она, тем временем, смеялась над нами. Однако прекращать игру не хотелось, и мы ни за что на свете не желали признаться, что всё давно уже вышло за её рамки и стало слишком серьёзным. Однажды я поняла, что больше так не могу, сдаюсь, и принесла ему его трофей сама – я отдала ему моё сердце со словами: «Черт с тобой, забирай и считай, что победил!» Но он, к моему удивлению, не стал упиваться победой. А я даже и не заметила, что он давно уже отдал мне своё.

Она сделала глоток кофе и посмотрела на меня прямо и смело, как сморят в душу. Я никогда еще не видел таких глаз, фисташковая зелень, в которой хотелось тонуть и тонуть, да так, чтобы не спасали.

– И что же было потом? Отчего, обменявшись сердцами, не стали вы жить долго и счастливо, чтобы умереть в один день?

– А Вы не догадываетесь? Разве могут два заядлых игрока остановиться? Правильно, нет! Закончив одну игру в ничью, обменявшись сердцами, мы недолго наслаждались покоем. Очень скоро он нам наскучил, и мы, совершенно не сговариваясь, начали новую. Она называлась «Разбей мое сердце, если сможешь». И конечно, в ней опять не было победивших, потому, что в этот раз мы проиграли оба, разнеся друг другу сердца в клочья.

Сказав это, она рассмеялась так искренне и легко, как будто речь шла о компьютерной игре, а не о жизненной драме.

– Ну, что Вы об этом думаете?

Что я мог думать? В голове мелькала одна мысль: « До чего же она хорошенькая!» Мне трудно было представить себе этого дебила, который, сославшись на дурацкую игру, намеренно причинил ей столько боли. Но то, что он дебил, было совершенно очевидно. А еще я почувствовал непреодолимое желание сделать счастливой эту маленькую храбрую девочку с разбитым сердцем, сидящую передо мной в дурацкой маске роковой женщины. Но вслух я произнес:

– Я думаю, что игра – это, конечно, очень увлекательно. Вот только есть на этом свете вещь гораздо более захватывающая.

– И что же это? О, только не говорите мне, что это любовь, настоящая, чистая, искренняя. Банально.

Она передернула худенькими плечиками и нахмурилась. Я осторожно завел непослушный локон, падающий на ее милое личико, ей за ушко. Потом подался вперед к ней и поцеловал в губы мягко, нежно и, в тоже время, страстно. И, не дав ей опомниться, сказал:

– А я и не буду ничего говорить. Я все тебе покажу.

Она ничего не ответила, а я взял ее за руку и вывел из ресторана в совершенно новую для нее жизнь.

Останься со мной

Моя жизнь ничем не отличалась от жизни любого среднестатистического мужчины около сорока. Родился, учился, женился, развёлся. Всё как у всех, банально, немного скучно, но совершенно спокойно. На самом деле, меня вполне устраивало моё одиночество и затворничество, которые многие зовут свободой. Мне было всё равно, как это называют другие, мне просто нравилось приходить домой, открывать дверь своим ключом и особенно нравилось то, что меня никто не встречает. Мне было в кайф налить себе немного виски и не услышать дурацкого упрёка: «Ты слишком много пьёшь», открыть окно без штор – к черту шторы, когда живёшь на двадцатом этаже и перед тобой весь город, как на ладони, выкурить не спеша сигарету и не извиняться ни перед кем за то, что курю в квартире. Затем открыть ноутбук и полистать новости. В тот вечер не было ничего необычного, новостная лента мелькала перед глазами – лица политиков сменяли лица звёзд. Как вдруг что-то упало у меня внутри, сжалось до невозможно малых размеров, а сердце забилось с такой скоростью, что стало трудно дышать.

Потому что я увидел её. Это без сомнений была она. Я увеличил фото, с экрана компьютера смотрели на меня её глаза, улыбались её губы. Я прочёл заголовок: «Престижная Литературная премия присуждается в этом году роману Анны Элиен «Затерянные в облаках».

Я знал её как Анну Шевцову и потому сразу подумал, что она вышла замуж, возможно, за иностранца, и взяла себе эту дурацкую фамилию. Отчего ей не выйти замуж? Она всегда была невероятно красива. Я смотрел на эту незнакомую и, в тоже время, до боли родную женщину, которую я очень любил когда-то, но с которой расстался пятнадцать лет назад, вернее, она меня бросила. Бросила, хотя у нас было всё хорошо, настолько хорошо, что шло к свадьбе. Все вокруг говорили нам, какая мы потрясающая пара, мы и вправду подходили один другому, словно два пазла, дополняя друг друга во всем. Я был уверен, что с этой женщиной проживу всю жизнь, что смогу сделать её счастливой, и я ни на миг не сомневался, что она любит меня. Есть такие моменты, в которых люди не лгут, я не мог и мысли допустить, что эти светящиеся от счастья глаза, однажды посмотрят на меня совершенно равнодушно. Но это случилось. Она ушла от меня и забрала с собой мою душу. В тот день, пятнадцать лет назад, она позвонила мне и сказала, что надо встретиться в кафе, что это очень срочно. Я прибежал, испугавшись, что случилось что-то непоправимое. Так и было. Она просто заказала нам кофе и объявила, что уходит. Она говорила спокойным, ровным голосом, что не любит меня, никогда не любила, что это всё ошибка. А потом сняла кольцо с правой руки, которое я подарил ей на нашу помолвку, положила его рядом с моей чашкой кофе и встала. Я попытался удержать её, схватив за руку, но она резко отдернула её и выбежала из зала. Больше я её никогда не видел. От знакомых узнал позже, что она уехала заграницу. «В поисках лучшей жизни» – говорили все. Я ничего не хотел о ней слышать тогда. Это было слишком тяжело. А потому никогда не пытался её отыскать. Я похоронил ее в своём сердце, посыпав пеплом воображаемую могилу, и стал делать вид, что могу жить и жить счастливо. Женился, обзавёлся ребёнком, но червь, который сидел во мне, продолжал грызть мне внутренности. Я был жив снаружи, но абсолютно мертв внутри. Неудивительно, что мой брак, кое-как протянувшись десять лет, в конце концов, разлетелся к черту.

Я нашёл её страничку в соц сети. Двадцать тысяч подписчиков, совсем немного личных фото, на которых только она, реклама её книги, а также разные цитаты из неё. Немного поколебавшись, написал ей в личку: «Привет», ответ пришёл сразу. «Это ты?» «Как видишь». «Что ты хочешь?» «Увидеть тебя. Это возможно?», «Да, конечно, но сначала, пообещай мне одну вещь». «Какую?» «Обещай сначала прочесть мою книгу. Я пришлю тебе ссылку на электронную версию. Идёт?» «Да». «Мы увидимся, как только ты прочитаешь». И она прислала. Анна Элиен. «Затерянные в облаках» – Как я боролась с раком и победила его. Я принялся читать немедленно. Уснуть я так и не смог. Это была история её жизни и болезни. Читать было трудно. Я не плакал с самого детства. Но теперь комок настолько сильно подступил к горлу, что мои глаза наполнились слезами…

Прочитав до конца, я заметил, как незаметно наступило утро. Выкурив сигарету, я приготовил себе кофе и написал ей: «Я прочёл. До конца. Могу я увидеть тебя? Если ты не против, приходи вечером по этому адресу.» Я написал адрес и отправил сообщение. Она снова ответила сразу же, будто, также, как и я, не спала, а ждала, что я ей напишу. Её ответ был лаконичным: «Буду в девять. До встречи.» И она пришла…

Это была она и не она вовсе. Очень красивая, женщина с обложки глянцевых журналов, шикарная, непостижимая. Моя когда-то, так и не ставшая моей до конца. Она вошла в мою холостяцкую квартиру, и комнаты наполнились ароматом её духов. Я узнал этот запах. Однажды я подарил ей флакон очень дорогих для нас, по тем временам, духов и с ума сходил от желания, когда она брызгала ими тело и волосы. Она протянула мне руку и улыбнулась:

– Привет!

– Здравствуй. Потрясающе выглядишь. А парфюм не сменила…

– Очень трудно мне даётся отказ от того, что я люблю.

От этих слов я поёжился. И резко прервал её:

– Проходи.

Я помог снять ей пальто, и она прошла в комнату, сразу же направилась к окну и молча отворила его настежь. Моя жена не любила открытых окон, особенно если на них не было штор. Анна закурила. Раньше она не делала этого. Но ведь прошло пятнадцать лет. Я встал рядом и тоже закурил.

– Скажи, почему ты ушла? Из-за болезни, или всё же не любила меня?

– Никто на этом свете не знает, как сильно я любила тебя… Помнишь, какая я была? Я любила как-то не по-человечески, на грани помешательства, и, возможно, со стороны, поступала даже поначалу не совсем адекватно, а я просто не знала, что с этим безумием делать, у меня никогда ничего подобного в жизни не было. Радовало то, что тебя это жутко заводило, в хорошем смысле этого слова. Сейчас я совсем другая. Я давно уже научилась контролировать себя, свои эмоции. Я научилась приказывать моему сердцу не любить и не скучать, не звать и не просить. Я научилась не плакать и не переживать, что тебя нет рядом. Представляешь, какой уровень дзен? Тебе, наверное, смешно это всё… Смейся, у тебя шикарная улыбка…

Мне было совсем не смешно.

– Почему ты ушла?

– Повторюсь, я слишком сильно тебя любила. Я знала, как ты хочешь детей, а их, как ты понимаешь, быть у меня не могло. Да и гарантий, что я выживу не было никаких. Ты был молод, красив… Она окинула меня взглядом. – Ты и сейчас просто великолепен. Мне предстоял курс химиотерапии, долгое лечение за границей или вообще смерть. Я не хотела, чтобы ты запомнил меня некрасивой, отвратительной, лысой, слабой, немощной, больной…

– И ты предпочла, чтобы я запомнил тебя сукой, хладнокровной и равнодушной…

– Ты можешь мне не верить, но, прежде всего, я думала о тебе. Я не особо надеялась, что выживу, врачи не давали никаких гарантий и слишком мало шансов, что я проживу ещё хотя бы год. Но, каким-то непостижимым образом я всё ещё жива и даже вполне здорова.

– Ты так и не вышла замуж?

– Нет, знаешь, я поняла, что когда твоё сердце разбито, легче жить одной.

Она сделала глубокую затяжку и выпустила дым в открытое окно, и он растворился в ночном небе. А я подумал, что никогда не смогу простить её за то, что она ушла. Но более всего, я никогда не смогу простить себя за то, что меня не было рядом, когда она во мне так нуждалась, за то, что она боролась с болезнью без меня, каждый день цепляясь за жизнь, которая потеряла для неё всякий смысл. И даже не то, что она ушла, угнетало меня теперь, а то, что я, поверив в её нелюбовь, не побежал вслед. Она сказала, что не любит и никогда не любила, и я принял это, как факт, пусть тяжело, но принял. Как я вообще мог в такое поверить, когда знал её так хорошо? Я понимал, что никогда не прощу нам годы, которые мы провели не вместе. Она посмотрела на меня своими прекрасными глазами, в уголках которых появились чуть заметные морщинки и спросила:

– А ты? Как ты жил без меня?

– А я без тебя не жил.

Мы помолчали несколько минут, стоя рядом у окна, глядя в ночное, полное звёзд, небо. Я был потрясён и одновременно подавлен. Она казалась абсолютно спокойной и даже умиротворённой.

– Я слышала, что ты женился и у тебя родилась дочь. Почему вы развелись?

Что я мог ответить? Не сошлись характерами? Но правда то была в другом.

– Всё просто. Она не ты. Когда ты ушла, сначала, как водится, я пытался забыться в алкоголе, других женщинах, думая, что тепло их тел сможет хоть как-то отогреть тот холод, который ты оставила после себя. Женившись, я наивно полагал, что семья и рождение ребёнка смогут заполнить ту пустоту внутри, которая образовалась в тот день, когда ты сказала мне, что я твоя ошибка. Но, знаешь, со временем, пустота эта только увеличивалась. И я, также как ты, только позже, понял, что жить легче одному. Кстати… Если ты не была замужем, откуда эта странная фамилия, Элиен?

Она рассмеялась, и я узнал в этой элегантной леди на миллион свою любимую девочку Аню, которая, пусть и из благих намерений, но так жестоко когда-то поступила со мной.

– Это псевдоним. Знаешь, у писателей часто бывает, берут себе какую-то благозвучную фамилию, alien значит «чужая»

– Чужая?

– Ну да, по сути, я всегда чувствовала себя чужой. Встретив тебя, и полюбив, мне показалось, что я нашла свою родную душу в тебе. Но судьба распорядилась иначе…

– Это ты распорядилась так, а не судьба.

– Послушай меня… Она посмотрела на меня очень серьёзно. Ты сейчас видишь перед собой красивую, холёную, успешную женщину. Но ты не знаешь, что было со мной, когда я боролась с раком. Болезнь отступила, но сколько нервов, сил она забрала у моей матери. Только ради неё я и решилась на лечение. Я не говорю уже о деньгах, которые пришлось потратить на него. Моя семья отдала все, что у нас было. Я не жалею, что ушла. Я сделала бы то же самое, вернись мы в прошлое. Меньше всего на свете я хотела рушить твоё будущее.

Она отвернулась, и я почувствовал, что она плачет. Я развернул Анну к себе. Взял осторожно ее лицо в свои ладони и стал целовать. Я целовал её глаза, мокрые от слёз, губы, которых я не касался так много лет. А потом вытер ей слезы и сказал:

– Если бы мы вернулись в прошлое, я бы ни за что тебя не отпустил. Я бы просто лёг у тебя на дороге, но не позволил бы тебе уйти… Я никогда не прощу себя за то, что тогда смог отпустить твою руку.

– Знаешь, я всё равно верила, что мы когда-нибудь встретимся снова. Что обязательно найдём друг друга. Пусть не в этой жизни, но в следующей. Ты нашёл меня в этой.

– Для этого ты написала свой роман?

– Да.

– Я тебя очень прошу, не уходи больше. Останься со мной ещё на одну жизнь. И неважно, сколько она продлится.

И она осталась. А через год Анна выпустила свой новый роман и родила мне сына.

Она не прошла

– Значит вот как? Прошла твоя любовь? А говорят, любовь не проходит, а то, что проходит, как известно, не она.

Он смотрел на меня с таким презрением, будто перед ним была не я, а какое-то вредное насекомое, которое он, дай ему волю, раздавил бы с огромным удовольствием. А я стояла и молчала, потому что правда была в том, что никуда моя любовь не прошла. Она всё также раздирала моё сердце на части, всё также задыхалась от одиночества, прогибалась под тяжестью огромного количества ненужной нежности, которая скопилась у меня внутри. Бедная моя замученная любовь! Никуда она не уходила, а сидела занозой во мне и тихонько скулила, потому, что знала, хоть волком вой на всю округу, он не услышит, не ответит на её зов, не будет по-настоящему рядом, хоть и стоит сейчас прямо перед мной. И ни за что меня не поймёт, потому что никогда и не понимал. Она была во мне, я это точно знала, но уже не протягивала к нему руки, как раньше, не просила и не умоляла, не верила и не ждала, что всё изменится – сил у неё больше не было. И я ответила: