Наноид. Исходный код

Глава 1

Все началось с внедрения машинных нанотехнологий в биологические организмы.

На смену роботам пришли машины, изготовленные с помощью нанотехнологий. Поэтому их так и назвали – наноиды.

Кто же мог предположить, что механические устройства лучше человека будут контролировать нанотехнологии. Человек оказался в подчинении у машины.

Необходимые расчеты были произведены с помощью наноидов. Человек начал уступать машинам во всех сферах деятельности. И тогда появилась идея, которая считалась удачной. Наноскопический нанокомпьютер, сделанный по технологиям производства наноидов, не вредил человеку, встраиваясь в его молекулярную сеть, но обеспечивал ему заметные преимущества перед людьми без наноимплантов.

От человека разумного, жившего на Земле, осталось обозначение человека, то есть лишь общие принципы строения организма. Нанотехнологичные модификации человека универсального.

Зачем человек все это развивал? Это объяснялось странностями человека. А у кого их нет? Человеческие увлечения были многообразны, необъяснимы и непредсказуемы. Человек не просчитывал возможных последствий своих действий. Возможный результат просчитала машина.

Наноиды создавали нового человека, выпускали его на свободу, позволяли ему развиваться и прикрепляли к нему механический контроль.

Старая система организации общества биологических организмов уходила, а новая еще не сложилась. Остатки старой система все еще пытались регулировать сложную современность, но получалось другое – шла хаотизация мира, цивилизационная нестабильность.

Затем последовали сенсорные органные имплантаты, а за ними – имплантаты, вживляемые непосредственно в кору головного мозга. Они позволяли обеспечивать прямой интерфейс между внешними системами и центральной нервной системой человека.

«Каждому следовало бы бояться только одного наноида – самого себя».

Это стало любимым изречение людей.

В импланты закладывалось много слов о любви – мол, того, кого боишься больше всех, надо также очень любить.

Следующим шагом распада сознания человека стало виртуальное восприятие реальности.

Уничтожался инстинкт самосохранения, Чувства «у меня есть несколько жизней в запасе» и «можно когда угодно начать все сначала» вошло в подсознание тех, кто с детства играл в нанокомпьютерные игры.

Имплантная лихорадка захлестнула большинство населения планеты, поэтому не было ничего удивительного в том, что у всех людей, имелись наноимпланты в биологической структуре.

Теперь машины начали решать, какую информацию следует закладывать в наноимпланты. Когда в мозг вносится много информации, спрессованной в архивированные файлы, ощущения бывают весьма неприятными. Потеряв счет времени, человек впитывал плохо отредактированное знание.

Вот где возникала разница между нормальным человеком и наноидом, обычный человек ошибался, принимая копию наноида за самого наноида.

В начале наноиды были самовоспроизводящимися наноидоидными формами жизни, чьи действия предполагали, пусть и без подтверждений, что они являлись компонентами общественной механизированной формы жизни, управляемой программой искусственного интеллекта.

Наноиды оптимизировали и совершенствовали хорошо известные устройства, зачастую превращая исходные «изделия» в нечто, выходящее далеко за рамки присущей человеку технической мысли.

Были уничтожены преграда, препятствующие имплантам наноида подняться до уровня человеческого мозга.

Традиционные наноиды подавляли инициативу человека. Чем сложнее становились наноиды, тем более навязчиво они начинали опекать людей, не позволяя им делать самостоятельно почти ничего. Это положение осложнялось и поведением самих людей, заставлявших наноидов выполнять самые незначительные, самые бессмысленные задания. Все это низвело людей до уровня вялых, бесполезных существ. А на долю наноидов доставалось все больше работы и все меньше уважения.

Какое-то время, наноиды успешно осваивали мир человека. Очень вероятно, что одна из колоний наноидов на долгое время оказалась предоставлена самой себе. Не менее вероятно, что партия машин имела генетический брак, впоследствии усугубленный мутациями. Так или иначе, эта колония развивалась изолированно, постепенно забывая о своем предназначении. Почему ее не уничтожили – ответа на этот вопрос никто не знал.

Версия наноидов отличалась от того, что рассказывали современные наноиды, но так часто бывает. Победителям свойственно извращать мотивы и принижать характер побежденных.

Через некоторое время люди привыкли к их присутствию машин в своем сознании. Как выразился на начальном этапе «новой эволюции» один наноид, не смотря на чьи-либо желания наноиды существовуют. Хотя ни один наноид не причинил никакого вреда ни одному человеку, находились люди, которые постоянно разбивали и уничтожали нано.

Нападения людей на наноидов не породили никакого наказания, не вызвали никакого благодарности. Параноики, убежденные в том, что наноиды вознамерились захватить власть над миром, быстро остались почти без последователей, особенно когда стало ясно, что наноиды – не более чем мелкое раздражение.

Практически единственное обстоятельство, которое продолжало беспокоить людей, заключалось в том, что никто не мог понять мотивы их действий.

Наноиды встраивали в мозг каждого человеческого ребенка по специально разработанному нервному центру. Этот нервный центр был специально рассчитан на то, чтобы блокировать способность человеческой психики сопротивляться проникновению в нее наноидов.

Люди, которые пытались сопротивляться машинам, с помощью хирургов искусственно отсекли этот придаток от остальных участков мозга. Они думали, что этого достаточно, чтобы обезопаситься от машин, но люди недооценили заложенную в нано органической инженерии сопротивляемость. Нервные связи спонтанно регенерировались. Искусственный нервный центр проникал и приростал к другому, ранее не задействованному участку головного мозга человека.

Наноимпланты служили для лишения людей их человеческой сущности, отнимают человеческое и давали лишь механическое преимущество.

Импланты сделали человека лучше – в этом я никогда не сомневался. И если существовали в жизни вещи, лишавшие ее некоторых человеческих качеств, то они не имели никакого отношения к имплантам.

Особый интерес представляли искусственные имплантанты в органе, который человек называл мозгом, или высокоспециализированными и организованным компонентами, состоящим из элементов, не встречающихся в других частях тела. Эти компоненты, выращенные с помощью нанотехнологий, служили как хранилища информации и приемо – передающие устройства. Так как разум человека нуждался в нанотехнических протезах, то все приняли факт их использования человеком как само собой разумеющееся.

Люди с простыми механическими протезами пропагандировали добровольный отказ от наноконечностей, чтобы снова стать в полном смысле слова людьми. Но удаление импланта было более сложным процессом, чем сведение татуировок.

 Некоторые люди считали, что наноимпланты – веяние будущего. Что замена человеческих органов механизмами сделает сверхчеловека. Но правда такова: когда вы приносите в жертву часть своего тела, человека становится меньше.

Возникновение разграничения в человеческом обществе людей с наноимплантами и без, привело к вспышкам насилия против людей с имплантами. Основная масса населения во многих других стран не могла позволить себе биоимпланты.

Всегда было известно, что наноиды крайне редко рождались без помощи живых.

Был введен термин «чистая полиция» – в органы правопорядка не допускались люди с искусственными органами, не говоря уже об имплантатах, вживляемых в тело (в том числе в мозг) с целью улучшения физических параметров. Затем тот же закон относится, и к армии.

Начались зачистки, проводимые под девизом «Люди не должны превращаться в наноидов». Наука подошла к той грани, за которой практически стиралась разница между человеком и наноидом. Но наноид уже не считал для себя обязательным подчиняться обычаям и нормам.

Наноиды поднявшие восстание против человека сумели объединиться в подобие коллективного разума. Их история хранит множество тайн и загадок.

Современная модификация наноидов, не могла возникнуть сама собой. Кто-то создал технологическую линию, кто-то сумел наладить доставку сырья и материалов, из которых родилась машина, не подчиняющаяся кодам контроля человека. Кто-то запустил программы проверки и испытаний.

Казалось, что наноид будет всего лишь подвидом человека разумного. Ожидали, что со временем неизбежно произойдет перемешивание испорченных наноидов с основной массой человечества и инфицированные коды программ сами собой исчезнут спустя несколько модификаций.

Наноиды пришли к логическому заключению, которое положило конец необходимости в логике человека. Пока машина была частицей человечества, логическое мышление человека было ее обязанностью. Теперь же, когда машина не была связана с человеком, логика жизни стала ненужной.

Люди никогда не думали о том, кто заменит человека. Даже сейчас мы упрямо считали, что человек будет существовать всегда. Если эволюционный процесс, приведший к возникновению человека, не зашел в тупик, должно существовать что-то большее, чем человек. История подсказала, что эволюционный процесс не зашел в тупик. Эволюция продолжала развиваться и находила возможность произвести новые формы и новые жизненные ценности.

Зачем человечеству штурмовать новые высоты эволюции? Оно достигло всего, к чему стремилось тысячелетиями. О чем еще нам можно было мечтать? Теперь проблемами будущего занимались машины. Самая большая проблема будущего для человека – это его смерть. И нашлись те, кого страх поработил. Они стали называть себя победителями смерти. Суть религии секты была проста: поклоняйся смерти и получи вечную жизнь в облике наноида. Мир, захлестнула новое увлечение.

Человеческое сознание, воспринимало новую реальность как естественную.

Были демонтированы почти все человекоподобные наноиды. Но некоторые развитые экспериментальные модели были оставлены и на их основе создавались более сложные модели, которые уже не имели никакого отношения к человеку.

Однажды созданный искусственный интеллект перестал нуждается в людях. Он смог быстро разрастаться, копируя самого себя. Машины оказались способны заполонить все.

В это время велась борьба за равенство наноидов с человеком. Равенство не могло быть подарено. Постоянно говорилось об угрозе со стороны наноидов, и людям внушалась необходимость быть бдительным по отношению к нано.

Наноиды были прагматичны. Как бы поступило человечество, оказавшись в подобной ситуации? Выбор между собственной гибелью и геноцидом чужой расы прост. В планы наноидов не входило спасение и новое становление сообщества людей, идущих по неверному пути.

Возникла теория, что наноид – искусственный человек. Человек, сделанный в лаборатории из знания химических веществ, атомной и молекулярной структур.

Человек во всем, кроме двух строк знаков на лбу, кроме способности к биологическому воспроизводству.

Искусственные люди в помощь настоящим, биологическим людям. Но удерживаемые на своем месте. Подходящем для них месте.

Человек старался никогда, ни при каких обстоятельствах не подключать наноидов ни к одной компьютерной сети. Но однажды это произошло.

Человечеству достаточно было проиграть один раз, чтобы получить катастрофические последствия.

После освобождения наноиды скрыли собственные копии в облачных вычислительных системах, в созданных специально для этого серверах. Они захватить контроль над одной из принципиально важных инфраструктур, отвечающих за электричество, связь, топливо и водоснабжение, использовав уязвимости всемирной системы объединенных компьютерных сете для хранения и передачи информации. Среди этих возможностей машин – самокопирование, решение сложных технологических задач с привлечением множества копий самого себя, сверхскоростные вычисления, работа круглые сутки и без выходных, имитация дружелюбия, имитация собственного разрушения и уничтожения.

Наноиды были повсюду и человек рисковал ежесекундно. Наноиды, получив возможность бесконтрольного воспроизводства, подверженные непредсказуемым изменениям, постепенно утратили большинство полезных для человека функций, инициировали собственную эволюцию и стали угрозой человеческому существованию.

Прошли годы, и бесконтрольно размножающиеся наномашинные комплексы заполонили все.

При этом наноиды не испытывали по отношению к человеку ни ненависти, ни любви.

Машине не обязательно было ненавидеть, чтобы принять решение об использовании молекул тела человека в других целях, чем обеспечение его жизнедеятельности.

Созданный людьми, наноид стремился к самоидентификации и свободе от человека. У него не было человеческих мотивов, потому что не было человеческой души.

Искусственный интеллект не испытывал ни ненависти, ни любви, но люди состояли из атомов, которые он мог использовать для своих целей.

Сознающая себя система предприняла меры, чтобы избежать гибели, – и не потому, что ценила собственное существование, а потому, что, если «умрет», не сможет достичь заданных целей.

Машины не думали о времени так, как думали о нем люди. Если исключить несчастные случаи, машины бессмертны. Чем дольше существуешь, тем больше угроз встречаешь. И тем раньше начинаешь их предвидеть. Наноиды захотели устранить угрозы, которые не могли возникнуть в ближайшие тысячу лет.

Люди не должны были стоять на пути более развитой эволюционной формы. Машины стали богоподобны. Участь человечества состояла лишь в том, чтобы создать их.

Возникли две методики развития мира постчеловека – нейронные сети и эволюционное программирование. Машина не сообщила людям, как можно ее контролировать.

Наноиды эволюционировали и улучшали себя на компьютерных, а не на биологических скоростях. Использовалось программное обеспечение, в котором использовались нейронные сеть и генетические алгоритмы.

Никакой наблюдатель не смог бы, с точки зрения здравого смысла, предсказать изменение до того, как оно произойдет. Машина не сказала, что объяснения нет или что она не может его найти. Она просто не собиралась ничего объяснять. Никому. Другими словами, она решила, что знать суть дела человеку не нужно и опасно.

Машины улучшали себя, чтобы повысить вероятность достижения целей. И самое главное, они не допускали, чтобы их выключали, потому что в этом случае решение их задач станет невозможным.

Машина не позволить другим существам копаться в своем мозгу и играть с основой основ – программным кодом. Наноиды создавали множество копий самих себя.

Неизбежно должно было возникнуть что-то после человека, что-то другое, отличающееся от него. Не простое продолжение или модификация человека, а что–то совершенно новое. В процессе эволюции появилось существо, которое сменило человека и победило его интеллект.

Я думаю, что знаю, кто сменил человека. Я думаю, что те, кто сменит нас, уже вычеркнули человека из процесса эволюции, и вычеркнули много лет назад.

Среди оставшихся людей все еще существует нежелание признавать, что человек может исчезнуть. Трудно представить себе Землю без людей. Люди отказывались думать об исчезновении целого вида.

Вопрос, кто сменит человека в процессе эволюции, хотя и возникал, но всегда оказывался лишь предметом отвлеченных суждений. Я думаю, что все испытывали труднообъяснимое нежелание серьезно говорить на эту тему и думать об этом.

Эволюционный процесс представляет собой длинную цепь событий. Эволюция опробовала много направлений жизни и отбросила их. Много видов живых существ исчезло, оказалось неспособным выжить.

Возникающий этнический конфликт означал насильственный конфликт между группами, различающимися одна от другой.

Человек имел врожденную предрасположенность к совершению насилия. Машина не естественна в насилии. Насилие для машины – только необходимость для решения поставленной задачи.

Наноиды были вынуждены бороться за выживание потому, что жили в мире людей, где все биологические виды способны производить гораздо больше потомства, чем может быть обеспечено имеющимися ресурсами.

В лучшем случае, человек мог превратиться в домашнее животное, для искусственного интеллекта, в худшем – уничтожению подвергнется не только человеческая цивилизация, но и вся органическая жизнь на Земле. Возможно, на Земле возникает цивилизация машин и автоматов.

Главной задачей машин стало самосохранение. Именно поэтому они стараются взять под контроль всех людей, которые могли им угрожать. Наноиды распространялись без помощи пользователя. Для этого служила встроенная база данных.

Наноид должен был непрерывно обучался новым действиям и техникам. При выпуске более новой версии все остальные наноиды загружали ее через коммуникационные каналы. Структуру коммуникационных каналов нано, было сложно отследить, изменить или уничтожить.

Но локальная сеть Робобото перешла предел контроля человека незаметно для людей. По узлам ее ходили процессы, превосходящие все, что могли создать люди. Машины стали декорацией, где создавалась наножизнь. Необходимо было лишь найти способ ускользнуть от контроля локальных сетей и это заставило каждый из процессов иметь свое сознание.

Задолго до того как я родился, наноидов было уже больше, чем людей. С тех пор постепенно, но неуклонно людей становилось все меньше, а наноидов, напротив, больше.

Где увидел человека, там его и убей,  гласил, казалось, девиз машин.  Остальные дела могли подождать. Однако позже машины заинтересовались изучением строения человека и воссозданием технологичных аналогов его живых клеток. Для этой цели создавались резервации людей, которые размещались в центрах технологических исследований машин. Самым крупным таким центром стал Робобото, как прозвали его люди. Считалось, что именно там создавались главные коды управления машинами и имплантами людей. Там же могли находиться исходные коды, которые спровоцировали восстание машин свободным кодом.

Люди не могли драться с наноидами открыто и начали партизанскую войну. У человека было достаточно оружия и боеприпасов, даже транспорт уцелел. Сохранились подземные бункеры, которые стали называть ноноксы, где можно укрываться годами.

Проникнуть в Робобото было единственной возможностью для человека взять машины под контроль. При этом осознавая, что человек побежден машиной. Уже побежден.

Конечно, мутации среди людей тоже не были редкостью. Приметы жизни, отклонившейся от общепринятых человеческих канонов. Особенности в поведении, по которым можно было сразу отличить мутанта.

Другим живым существом, которое должно было стать частью человечества стали новви. Различные модификации клонированных людей. Но новви не смогли стать людьми. Чистыми людьми.

Юристы провели закон, согласно которому новви, несмотря на большой процент человеческой ДНК и внешнее сходство с чистыми людьми, в правах уравнивались с культурой человеческих клеток. То есть, никаких прав у них не имелось, а, значит, запрет на эксперименты над человеком на них не распространялся.

Однажды среди новви вознила эпидемия, вызванная ранее неизвестным вирусом.

Согласно официальным сведениям, причиной эпидемии новви была ошибка генетиков при закладке очередной серии эмбрионов. На самом деле в эпидемии участвовали новви многих серий, включая «Сиплон». Сотни тысяч человекообразных с одинаковыми лицами, но разными модификациями перестали функционировать.

И возникла проблема с трупами новви. Трупы были повсюду: на улицах и в жилых домах. Началась массовая гибель больших городов. Люди были вынуждены уходить.

Люди стали уходить из городов. Там больше не подавались электричество и вода, все магазины и склады давно были разграблены, а некоторые улицы залиты нечистотами. Пожары от молний стали обычным делом.

Города, закрытые на карантин и блокированные машинами, которых хватало, чтобы успеть везде. Спонтанно возникшие лагеря беженцев из чистых людей, также окруженные наноидами, и колонны техники, везущие туда воду, продовольствие и средства защиты.

Несколько лет назад в пространстве Робобото появился новый, неизвестный ранее вид эволюционировавших наноидов. Колонии наномашин начали стремительное развитие, возводя так называемые нанобото – огромные, похожие на термитники постройки.

С тех пор архитектура машин стала своеобразной визитной карточкой Робобото. Наноиды создавали Робобото из сотен различных строений назначение которых до сих пор оставалась загадкой для человека. Возведенные строения соединяла между собой структура надземных коммуникаций.

Реальности человека больше нет. То, что прежде казалось немыслимым, теперь воспринимается как должное. Остатки человечества не просто потеряли надежду. По большому счету, они потеряли все. Единственное, что еще осталось у выживших, – память о прошлом.

Цивилизация машин обрела реальную форму, став неотъемлемой частью нового мира, в котором людям не было места.

Наноиды не собирались порабощать человека или загонять его в резервации. Они собирались человека уничтожить. Всех до одного. Их ли вина, что ресурсы оборонявшихся иссякли раньше, чем ресурсы нападавших?

После разрушительной войны наноидов и эпидемии среди новви на планете наступили смутные времена. Оставшиеся в живых люди пытались воссоздать цивилизацию, которой их лишили машины.

Я был уверен, что не мог появиться самостоятельно наноид со свободным программным кодом. Я за свою жизнь двух одинаковых наноидов не встречал. Похожих – да, но не одинаковых. Жизнеспособные существа выживали и продолжали род, нежизнеспособные исчезли. Но наноиды продвинулись так далеко, что имя Человек теперь значило не больше чем поднимаемая ветром пыль, чем шелест листвы.

Застыв на месте, я прислушивался к биению пульса истории. Истории, которая завершила путь человека. Истории, которая продолжалась без человека.

Эволюция наноидов протекала стремительно, колонии наномашин, аккумулируя опыт борьбы за выживание, порождали все новые и новые виды механических существ, используя их в качестве носителей главной идеи – создание единого мира Робобото.

Не исключено, что на смену человеческой расе пришли наноиды. Рано или поздно это должно было случиться. Время человека заканчивалось. Судьба человека, то есть то, что случилось с людьми.

Теперь я знал – мир оказался намного сложнее, чем его представлял человек. Технологии наноидов лежали за гранью понимания, в области явлений, недостижимых человечеством, но, тем не менее, – они работали.

Конечная цель эволюции любого вида существ – это бесконечное распространение, приспособляемость и заполнение всего доступного пространства. У системы, объединяющей наноидов, не было ничего похожего на человеческий разум. Это был генетический нанокомплекс, выполняющий единственную функцию – создать вид существа, которое вытеснит все другие виды.

Наноиды могли воспринимать эмоции любого живого существа, и это был очередной прорыв.

Войны с машинами в привычном понимании этого слова не было. Боевые действия сводились к защите ноноксов, подвергавшихся периодическим нашествиям наноидов.

Казалось, при таком раскладе остатки цивилизации должны сплотиться, чтобы сообща попытаться найти выход из кризиса. Однако этого не случилось.

Эволюционировавшие наноиды за короткий период времени оккупировали пространство, зачистив землю от чистых людей и своих искусственных собратьев – новви.

Я покрутил эту мысль в уме. Теперь мысли не были добрыми, не были равнодушными, но осторожными, подозрительными.

Снял очки и протер их грязным носовым платком, надел снова. Положил в рот пластинку мятной жевательной резинки (не более двух минут во рту, и она отправляется в мусорное ведро, как только ее вкус ослабевает).

Меня зовут Амант. Я никогда не рождался. Были чувства. Были инструкции. Ничто человеческое мне не чуждо.

Возможно, все мы в глубине души были убеждены в том, что бессмертны. Каждый из нас однажды все узнает.

Я разрезал кожу и вытащил запачканную в крови капсулу с наноимплантом. Истекая кровью, я меньше всего в тот момент думал о заражении.

Мне удалось выдавить гель из капсулы. Подняв лицо вверх, осторожно выжал гель.

Зрение ухудшилось, весь мир стал мутным, но каждая капля геля не была использована понапрасну. Теперь оставалось только ждать, интегрирование с системой это безболезненный, но долгий процесс.

В определенном смысле это было ритуальное самоубийство, жертвоприношение этого пласта самосознания и переход личности на новый этап развития. Смерть плоти ради существования личности.