- -
- 100%
- +
© Яков Есепкин, 2021
ISBN 978-5-0055-1037-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Лишь немногим более года назад произведения культового русского андеграундного писателя Якова ЕСЕПКИНА начали массово издавать. Вначале за рубежом, в США и Канаде, затем в России. Сейчас его книги триумфально завоевывают мировые литературные рынки. В Соединенных Штатах успешно продаются первые два тома легендарного «Космополиса архаики», «Кривичские лотосы». Издательство «Москва» едва успевает допечатывать тиражи мрачнейшей «Лакримозы», пользующейся высоким спросом в России, странах Европы, США, Канаде. Между тем сам Есепкин никак не комментирует ситуацию, не дает интервью. Он действительно остается полностью закрытой фигурой, в отличие от склонного к мистификации Пелевина, иных участников современного литпроцесса. Возможно, это отложенная плата великого трагика деспотии за стену молчания, окружавшую его всегда. Есепкину ничего не дали опубликовать в СССР, гений торжественного слога был тенью, мифом, апокрифическим героем. Самиздатовские сборники мгновенно становились антикварными.
Часть первая. Фарфоровый альбом
* * *
Всё поют золотые кимвалы
Над гранитом летейской волны,Юровые орут зазывалы,Сукровично мы сами темны.И за что убивали невинных,Мало ль вретищ царям, Антиох,Жабьей кожи на рылах кувшинных,Терневым ли не чаять подвох.Ах, никчёмное это веселье,Эта патина лилий желтей,Божедревка венчает похмелье,Просят милостынь дети детей.Где вы, райские маковки, где вы,Здесь бушует огонь ледяной,В смерть списались всецарские девы,Гробы их под яркою стеной.Отмерли золотыя во цветиОдуванчики бойных судеб,Хоть увидят беззвездные нетиСей пурпурный точащийся хлеб.* * *
Мы терни ль кровию златили —
Доднесь колючкой перевиты,Но за бессмертье восплатилиИ все теперь со жизнью квиты.Полынь завилась в черногрозди,И слова Господу не скажем,Лишь на венчающие гвоздиПерстами тонкими укажем.Широки лживые объятья,Пусть алчут други вин и брашен,Ах, наши столпные распятьяВзнесутся дале горних башен.* * *
У Господа на каменных коленях
Вольно в крови младенчикам сидеть,Во райских отражаяся зеленях,На Боженьку восторженно глядеть.Ах, смерти мы не ждали в воскресенье,Случайно погоститься забрела.Всё видели чудесное спасенье,Серебро изливали в зеркала.Бредем вот по нескошенному лугу,Над каждым свой веночек возгорит,Она здесь не препятствует досугу,А коску сорным точивом острит.Вороны позасеяли прокосы,Слилися с колосками сорняки,И смерть свои отбеленные косыВплетает в те нещадные венки.* * *
Отчитаем псалмы, серебро из очей
Тратно выльем, Господь, и к Тебе застучимся,Ни считать, ни пропеть набоженных речей,Крови нет для письма, а и даром влачимся.Не алмазные всем, чумовые венцыИсточили вечор фарисейские орды,Веселятся оне: «Были вы гордецы,По седмице страстной будьте смертию горды».В пированьях теперь премолчим тяжело,Кушать маковых яств и настоек сливовыхНе желаем, Господь, нагулялись зело,Как воскресные мы – виждь нас в тлумных столовых.* * *
Сплети мне свой губительный венок
Из терний, ниспадающих оплечь,Чтоб не был я до Смерти одинок,Ответствовал на суетную речь.Скажу я: «Вот окончилась игра,Встречал я во юдоли ангелков,Ан в сирое узилище пора,Тебе ж – сплетати золото венков».Не бойся, травы сорны воплети,Чернобыльником венчики увей,Тогда я изъявлюся во плоти,Скажу тогда – попробуй-ка, убей.Пусть черные ромашки на ветруСлезой сребрят убойный мой венец,Красна ли Смерть, красна ли на миру,Не скажет закровавленный Отец.Ах, верил я до смертного концаТебе одной, сжигая лет мосток,Урви же со точащего венцаРомашковый изгнивший лепесток.* * *
Незабудки цветут и левкои в крови
И эринии ткутся из снов,Как не вынести нам божевольной любви,Хоть приимем дары вещунов.Пожалели хлебы на лазурном вине,Дали травленых яблок-лузги,Но еще мы явимся во бледном огнеИ тогда расточатся враги.Станут вретища наши одесно сиять,Раны страшные хмель обовьет,Рядом с Господом будем темно предстоять,Смерть ли Божиих агнцев собьет.* * *
Ах, Господи, пурпурная Звезда
Всекрасит иверийскую лозу,В Твое мы изливали неводаПоследнюю кровавую слезу.Горели колокольчики темно,А мы уже не видели ТвоихОчес, и нищим смертникам одноКак узреть сребро с чернию на их.Ни красок, ни холодных родников,Лишь ангелы Господние снуютИ тесьмами во черены цветковТе слезы прекровавые лиют.* * *
Се трапеза иль тризна, успенным равно
Век им Божии псальмы слагать,Монастырское днесь прославляют вино,А и мертвых нельзя оболгать.Но в коронах у всех паки звезды-цветкиБлещут, Господь, под сорной травой,Именинные яства отравно горьки,Пресквернится, кто будет живой.Вместе с татями нас заседать обрекли,Пити-плакать во аде огней,Как чурались музык и терницей почли —Пусть немеют от жалких теней.* * *
Нищий царь не преступит порог
В Иордань улетели голубки.За небесно лиющийся слогГеба кровью отмоет нам кубки.Пурпур тот может кровию смыть,Кто не ведает новых пророчеств,Наш созвездный почет не избытьПрозябанием жалким изочеств.Знай, дары принесут не волхвы,А калечные странники ныне,Поелику и мертвые львыОстаются на Божьем помине.Убиенные только поймут,Что сии означают лобзанья,Лишь покойных сегодня проймутБлагозвучные иносказанья.Чезнет матовый елочный снег,Не подтает он и под слезами.На рождественский Ноев ковчегВступим с кубками и образами.Ах, зачем Богоматери ликНа Его полотенце темнится,Аще был мальчик-царе велик,Аще Ироду утреня мнится.Вечно снится заутреня та,Повечерие ль благое в мире,Святари вспоминают ХристаВ Назарете и в святочном Трире.Бродит призрак по снежным угламИ горит миротечным уголем,Рождество ль – надвигайтесь к столам,Десно мы с Божьим Сыном глаголем.В шаре каждом, в свечнице любой,На игличке точащихся дивной,Лик Спасителя рядом с тобой,Ирод-царь, будет смерти наивнойВеселиться в трапезных ярких,Будет красть наши морные свечки,Только благие стоили их,Только наши и тлели сердечки.Эту хвою мы тризнили там,Где нельзя Рождество и вспомянуть,Черный пурпур по желтым листамРасточен, страшно даже возглянуть.Лишь рождественский свет премерцалНам всеприсно за тьмой образною,Днесь еще с божевольных зерцалОн точится, патиной свечноюУкрашают эльфиры столы,Золотыя несут дарованья,Веселы мы теперь, веселыИ светлы, сколь черед волхвованьяНаступил и о злате горятНаши ели надмирные, благаСтанет нощь и засим усмирятИглы дев, чтобы рделась бумага.Можно ею иглицу убрать,Можно ей и бессмертье доверить,Жить не выйдет, пойдем умирать,Всё муаром любовь не отмерить.Вновь каждится и пляшет Звезда,Во Христе утром сим примиримся,Нам еще выбирать невода,Снег возьмем и с Звездой заискримся.Во торжественность бледных шаровИ во таинство сумрачной хвоиОкунемся, от бренных пировОтойдя в сопредельны покои.Ангелочки с мелком на устахНам той кровью распишут старизну.И со свечками в темных перстахМы вспоем новогоднюю тризну.ПЯТЫЙ АРХАИЧЕСКИЙ ТРИПТИХ
I
Не изжити, Господь, агнцам страхи Суда,Поржавели в сребре херувимские трубы,Ангелки умерли, так созвали сюдаНеживых царичей чернецы-страстолюбы.Смерти ждали, равно ж неурочно пришла,В очесах агнецов и Звезду угасила,С елок сняли шары – кутией зазвала,Пировать нам теперь, аще Божия сила.Вижди, нет у жалких и цветочных рядниц,И музыков они удушенных не спрячут,При Ироде пили, ныне падают ниц,Над колодами пусть векоприсно и плачут.Лиры наши тяжки и были на мируПурпурово красны, индо кровию мылись,Хоть чрез хвою преслышь всенощную игру,В Новогодие мы страшным сном охранились.И взошли, свет-Господь, на пороги Твое,И с собой занесли те котомки да тесьмы,Перервалось одно бойных чад житие,Нет вкруг червных пухов, только, Господе, здесь мы.II
Воскресение вновь да Твое ангелы,Святый Господе, чад не исцелят от скверны,Страхонемые мы, не поем прехвалыНас вечор извели, даже мальчики серны.Чур, игрушки горят в среброхвойной гурбе,Хоть паяцы Твои, а восчествуем святки,Всяк златится, тризнясь, но приидем к Тебе,Девы бельны в гробах шьют ли царичам латки.Не пускали, Господь, тати нас на пиры,Злокалечили всех, что ж окладно креститься,Коль сокрали с елей нищи тесьмы-шары,Будет им балевать, по трапезным святиться.За престольной возней не блажались в терни,Так наслушались всласть сатанинских пеяний,Пурпур выливши, днесь умерли для родни,С перстов донных и Смерть не берет подаяний.Только, Господь, Звезда превысоко стоит,Льются звоны в нощи, ах, по нам эти звоны,Цвет-иглица досель червны слезы таит,Узри в них бойных чад, вижди наши короны.III
В Гефсиманском саду черный морок доднесь,Тьмы блудниц-вояров и понтийская стража,Нищий царич ходил да безмолвствовал здесь,Рек иным Божий Сын – вот жалкая пропажа.Все Иуда никак не укажет перстомНа блажного царя, бледны юноши персты,Кровью вейки точат, жить ему со Крестом,На осине висеть, буде усны отверсты.«Волошковый Сынку заплетайте венец, —Прекричим ко блядям в изголенные чресла, —То не Смерти-косы, но бытья первенец,Ждите царствия, коль ваша похоть воскресла».Ах, Господе, ступни мы скололи в раю,По аднице прошли, двоеперстия наши,Яко змеи, хранят разве славу Твою,Иисусе в терни как сыскати, не зряши.И не видно Тебе агнцев бельных и чад,Простиравших к Звезде воспробитые длани,И теперь ли узришь чермный наш вертоград —Он кровавей стократ зеленей Гефсимани.* * *
А умирать и в белом страшно
Иль вретищ сих не оболгать,Стольницы вытравили брашно,Что псальмы Господу слагать.Венцы нежизненные снимем.К устам наставим зеркалаИ смерть одесную приимем,Елико правда истекла.Христу служили мы лишь верой,Судьбы не чаяли иной,И нам воздастся полной мерой —Крест всяку будет именной.* * *
Во серебре червонном Спасителя ждем
Днесь кровавого мало рванья,Изъявится Христос и к Нему припадем —Лобызать одеяний края.Ах, таили мы белые розы в нощи,Чтобы крестные раны увить,Хоть влачились, а Смерти рекли: «Трепещи,Будешь кровию Сыне живить».Царь-Господь, посеребрен и течный барак,Нет ни звезд, ни огней впереди,И лиется багряный сукровичный мракОт голгофской всенощной тверди.* * *
Не царствие приидет, но юдоль
А милости иной мы и не ждали,Во честь любви одной точащу сольВсю изольем, по нам уж отрыдали.Тебя здесь примечал безбожный тать,В меня влюблялись мертвые царевны.Нас будут благострастно почитать,Елику стоны смертные напевны.Литургии святые отзвучат,Сомкнутся озолоченные губы,И Господе удивится: молчатЗемные и архангельские трубы.Классический октябрь не перейти,Сколь немы окарины и цевницы,Пусть хмель прекрасит червные путиКо остиям гранатовой царицы.Иные где – избыт земной удел,Теперь туда преложные дороги,Но будет о печальном, разгляделНас ангел милый, боги наши, боги,Любил так речь, с поправкою – мои(О Богах), бедный гений романтизма,Писания чудесные своиС канонами сверяя артистизма,Пленительный, им дарованный мирБлистает и магическою сеньюПрельщает книгочеев, а кумир,Узнав пути к душевному спасенью,Быть может, с ангелками от небесШафрановых клонится и нисанаЗемного негу пьет, какой там бесМешать ему посмеет, выше санаЧестного сочинителя трудов,Берущих за примеры архивистокСиреневые томы и плодовРаздумий духовидческих (вот истокПравдивой беспристрастности) златойИ щедрый урожай, почетней чинаТакого нет, мы вторим, и в святойПарафии небесной, а причинаВсеместного наличия дурныхПо вкусу и искусству исполненьяХудожественных опусов иныхОценок ждет, пустые сочиненьяВосходят сорняками, Генрих мой,Всегда лишь на невежественной ниве,Их легче сбрызнуть ядом, черемойБесовской потравить, одно к оливеЭллинской будут взоры тех витий,Злокнижников, латентных фарисеевСтремится, даже пение литийИх вряд ли остановит, элисеевПовсюду сим являются поляИ проще в небоцарствие верблюдаОбманом завести, чем короляБезумного и голого от блуда,Точней, от словоблудия в нарядРеальности одеть, наш карбонарийЛогический взорвет с усмешкой рядИ выведет на сцену вечных парий,Каких театр истории не зналИ знать не хочет зритель искушенный,Мессий таких ленивый не пиналИкающий Зоил умалишенный,В превратном смысле музы ученикИ будет длить процесс, еще миражиТворя беспечно, фрейдовский сонникЛистая иль чудесные тиражиКудесников словесных, аонидТождественных искусств других любимцев,От коих экстатический флюидВеками излиется, лихоимцевТаких, а все равны как на подбор,Уж лучше минуть, общества гражданствоДосель не просвещенное, уборКогда-нибудь увидит, вольтерьянствоПлебейское в письме их различит,Козлиные пергаменты преявитИ Левия Матвея разлучитС паркером современным, пусть забавитЛжецов себе подобных, пусть еще,Свое макулатурные тарусыНа свет влачит, не дышит горячоВ затылок царский, благостные русыТому примеров мало знали, счетВести их смысла нет, лжецов оставим,Черма с метлой ли гоев совлечетИродствующих туне, не преставимОдно сии несносные труды,Хранят пускай бессмысленность размера,Притворников нежизненных чредыВкруг замкового вьются землемера,А мы вперед пойдемся, ангелок,Смотри, уж эльфа темного с собоюЗовет и нам грезеточный мелокПо истинности дарует, судьбоюЕлико можно в небе управлять,Сейчас хотя заявим интересыК неспешной гастрономии, стрелятьСколь поздно мертвых, юные повесыОпять сойдутся, пиры и музыкПриветствуя; сказать еще, убийстваЕсть две полярных степени, языкНемеет от чурного византийства,Когда раздел возможно провестиИ ясную границу обозначитьЯвления такого, но путиК парафиям свели нас, где иначитьНельзя ужасной истины канву,А сущность допущения простая,Понятная не сердцу, но уму,Помиловать, казнить ли, запятаяОт смерти низкой жизни отделит,Случается, а выбор не случаенВарьанта рокового, исцелитБолящего летальность, миром чаенГамбит каифский с тезою одной,Иль нас убьет высокое, объемноЗдесь поле трактований, за ценойСтоять не любят фурии, скоромноХрустящие на балах сатаныКостями, присно хмельные от кровиИспитой, черепами их виныОпять же не измерить, но церковиЧерем таких анафемно клянут,Пускай оне мелируются, кожиЛягушачьи сжигают, к царям льнутКвакухами жалкими, нощно рожиИх равно выдают, горят онеМелированной чернью богомерзкой,Термитники сиих в кошмарном снеПугают всех фасадой изуверской,Такие лишь исполнить приговорИ могут валькирийский, бестиарийСветится полунощный, гам и орУказывает: царичей иль парийУдел теперь мистический решен,Их жалостью камены убивали,А ныне празднопевец не смешон,Зане его в аду соборовалиИ дали окончательный вердикт,Нисколько не зависящий от мерыСвершенных им деяний, БенедиктИль Павел Иоанн мои примеры,Случись беседа, благо подтвердит,Но это есть высокое убийство,По милости вершимое, следитЗа каждым ангел смерти, кесарийство,Духовничества тога, мировойПриметы гениальности бессильныСпасти приговоренного, живойМертвее он еще, хотя умильныУбийства исполнители в своихДостойных поругания хламидах,Напялятся – и ну, ищи-ка ихО ангелах и нежных аонидах,Когда оскал гримасы бесовскойЛичины благочестия скрывают,Но есть иные области, мирскойТам злости нет, сюда не уповаютДобраться эти ведьмы, потомуСпешат исполнить князя указаньеБыстрей и жадно тянутся к письмуЗаветному, и чинное вязаньеГрассирующих Парок не терпят,А казни исполняют, есть втораяУбийства категория, не спятИзгнанники потерянного раяИ в случае указки – чур его,Торопятся без смысла и значеньяНас низменностью, боле ничегоНе нужно, поразить, средоточеньяПриказчиков и верных их псарейМы зрели на пути своем надмирномИ виждели замученных царей,Тех челядей в горении эфирном,Отдельно турмы бесов и ведем,Позднее ли ославим сих когорту,Нас ждет сейчас божественный Эдем,Исцвесть дадим червеющему сорту.Но головы лядащим не сносить,Взыграют на костях иерихоны,Как станут безнадежно голоситьНемые, сняв о Боге балахоны.* * *
Как апостол Иаков очнется от сна
Примет смерть чрез язык – восцелуются змеиДа полезут на свет золотой истемна,В скудных яствах уснут и в цветах Галилеи.Заползут на кресты и расселятся там,Где успенные первенцы звезды считают,Приникая очами к пустым высотам,Всё щелкунчики в красных огнях возлетают.Всё летают они, яко снег-воронье,Мишурою горят, разливаются Словом,Ан серебро усопшим вшивают в рванье —Днесь ужо поблистаем на пире столовом.Были странники мы, и тогда от небесКрестный путь нисходил к васильковым полянам,А теперь изумрудиной призрачный лесШелестит, заступая дорогу Боянам.Ах, искошены смертью венечны луга,Наша кровь со зарей вплетена в ея косы.Не дождалися чады чистец-четверга,Тщетно задали нощи святые вопросы.Геть трапезничать присно, коль святки грядут,Голубые снега улеглись по сугробам,А и мы бы испили, но мертвых не ждут,Веселитесь одне, приближаясь ко гробам.И вольно мертвых чад мертвецам хоронить,Изодаривать их пурпурой лоскутовой,Только нас и неможно теперь опьянитьНи Господним вином, ни слезою Христовой.Весела эта жизнь, хороша напослед,Хоть и шли по крови мы за Божьей Звездою,Во снегу свой оставили гибельный след,Поперхнулись, Господь, мертвокровной водою.* * *
Прошли мы с Иисусом скорбный шлях
И каждый крест к распятию принес,Нам очи пропекли на уголяхИ видел я, как мучался Христос.Сорвали с нас терновые венцы,Гвоздями прокололи очеса,Сквозь черные проколы – мертвецыМы вместе созерцали небеса.Но Бог сказал: «Возлюбленный одинСынок мой, он зовется Иисус»,И вспыхнул Иисусе – Божий Сын,И выжег огонем смертливый гнус.Высоко Он, Спаситель, возлеталИ ликом изувеченным чернел,Соловушкой-разбойником свисталИ коршуном подбитым коченел.Ужели никогда я не дойдуДо Господа, Ему не поднесуТисненую колючками ЗвездуВо кровушку – убойную росу.* * *
Но я ли отчаянный царь-иудей —
Ответь мне пред смертью, сладчайший Христосе.Молчит Иисус, возлюбивший людей,Все взор опускает при этом вопросе.Ах, кровью излился пастуший рожокИ агнцы убойные стали страстями,Но поутру блещет красой бережокЗабвенной той речки, сповитой костями.Великий Господе, пришли мы сюда,Где все твои чада пируют со знатью,Дарована каждому чара-звездаИ роза к пустому прибита распятью.Начнем как рыдать – посбегутся в ручьи,Воспенятся кровью соленые слезы,Пребудут ничейными чада Твои,А чернь искусят белошерстные козы.Теперь уж не бойся, Христос, за меня,В трапезной мы с Иродом вместе сидели,Пили-не пьянели до Судного дня,Из смерти Твоими очами глядели.* * *
Мы за смертью ходили в Аид
Мы страшны и для смерти всеимной,Так встречали одних аонид,Смерть-любови не зряши взаимной.Ах, боятся нас музы давно,А рядимся в своих, яко фавны,Спили ангелы Божье вино,Муки нашии всуе подавны.Будут слезы кровавые литьБожевольные эти каменыИ блажиться, и чернь веселить —Нам и мертвым не сталось замены.* * *
Кто, Господь, нас травил, продолжает гудеть
Страшный тянется пир, и кому там окститься,Нашим ранам червным в бытии не сордеть,Так и станем теперь изгорати-златиться.Разнесли чадну кровь по вельможным столамИ воспенили ей временные потиры,От Христовых плотвиц дали соль ангелам,Буде слезы текут и немотствуют лиры.А равно исполать гонам жалких небог,Мы и были, Господь, только смертью всепьяны,Как заступим на Твой багряничный мурог,Узришь сам с житием несовместные раны.КОММУНИКАБЕЛЬНОСТЬ
Науки век, пожар, скакнувший вверх,Золою холодит алмазны долы,Валькирии летят сквозь мрамор вех,Лессируют письмо, клеймя глаголы.Посмертный открывается простор,На оси то горят уран и стронций,То на небе парит планетный хор,Где луч любой аттически горонций.Чего от века этого желать,Искать какую правду ныне стоит,Гонцам в геенне огненной пылать,Их жертв теперь иное беспокоит,Летят они в пылающей желти,Чернятся небокрылыми тенями,Клянут чудовищ, Господи прости,А те за смотровыми огонямиС томительною жадностью следят,Юродивые слезы утирая,Вдруг брамники урочно доедятНестынущие брашна и от раяПривнесенные с почтою благойВ эгиде богохвального ГермесаТерпкие вина, яшмой дорогойОсветленные, глиной ХерсонесаДержимые изящно, долиютИ вспомнятся о них, и возалкаютУбавить мук несносных, нет, пиютБраменники мои, не потакаютГубительской армаде, всечестноДают оценку яствиям воскресным,Оценивают сладкое виноИ горькое, сладимое небеснымДурманящим сандалом, в миндаляхНастоенные дивные нектары,Горят, горят оне о хрусталях,Фаянсовые грея будуары,Готовые уже для первых блюд,Закусок леденеющих и пряных,Альковницы, поспешные на блуд,Несут их чинно, в патинах румяныхСих ликов девиц нежных торжестваПечать искрится, доброе весельеЛегко для молодого естества,Несут они, взирая новосельеАдское и одесное, своиЗакусочные милые гешефты,Нет разве тут медовой кутии,А татям и убийцам, хоть аншеф ты,Хоть маршал цезарийский, крысобой,Водитель ужасающих кентурий,Аваддо был в миру, а здесь тобойСейчас и присно балованных фурийОдне интересуются чреды,Поэтому не кстати поминаньеЗемного бытия, все молодыРайские гости, сумрачное знаньеПечалей их умножить не вольно,Сидят, гляди, с привратниками вместеИ радуются тем, итак, виноЭлизиума к ангельской сиестеКак раз успело вовремя, держатьЕще два слова стоит о закуске,Одно скажу о ней, что ублажатьСпособны эти яства, в каждом лускеТаящие изюмины и вкусТрапезы государской, черносливаОгнь мускусный, а то иной мускус,Мирским и незнакомый, иль отливаСеврюжьего оливки, виноградСребристый, огнецветные маслины,Иль блюда, незнакомые подряд,Какие прежде славили эллины,Изысками и негой вкусовой(Напомню, это слово о цимесах)Гурмана, облеченного живойПомазанною властью и в Гермесах,Быть может, содержащего себеМессию ли, питомца Аполлона,Чудесно поразить, но об алчбе,Виждимой ангелами с небосклона,Пора нам снова молвить, потомуСледят с надеждой грешники жалкиеЗа сьестой, провожая по уму,Встречая по одежке ли мирскиеТеней средоточенья, им ГосподьВ раю и у адских ворот браменныхЗемную щедро дарует солодь,В сих пированьях бавой неизменныхУчастье принимают чередыСоадские, отвязанные сворыНасильников, губительной средыЛакеи, торжествующие воры,Когда-то обокравшие царейПренищих, надругавшиеся праздноИ лихо над величием, псарейТолпы жалкие, ныне безобразноСтенающие, много, много их,Невинных духовидцев попиравших,Бывает здесь, из помыслов благихОставим этот перечень для павшихИль падших ангелов, одних ещеЛишь демонов означим, те личиныИмели див, алкали горячоДуховности, бессмертья и кончиныБезвинных чурно близили, рядясьВ невест богожеланных одеянья,А сами не свершали отродясьХотя бы милосердного деянья.Их бросим безнадежно пресмыкатьЧеремы скользких теней, до четверговПиры оставим, вежды не смыкатьРавно о блудном скопище изверговНам ныне и восприсно, отложитьРассказ велит холодное раздумье,Нельзя мертвым надеяться и жить,Сейчас безумных тварей скудоумье,Стенающихся панночек инцест,Блядей кровосмешение дурноеНа миг хотя забудем, тех невестСтрашит прикосновение земное,Молчать им должно с вишнями во ртах,Глотать еще сиреневые брашна,О наших чудодейственных листахСребриться, буде адница бесстрашна.Блеск гасит этот свет и тот, в пустыхАнтичных рифмах пестуется атом,И в нетях выступает разлитыхПолынь золотогорьким суррогатом.У Ра корона – мертвая петля,Всебледный огнь увечного дозораСжигает елисейские поля,Некрополи пред очесами, Кора.Воздушный Акрополь, за коим нетНи грез, ни яви, чернь сию стращая,Зардит ль, царица мира, в червный цветСотленные эпохи обращая.АРХАИЧЕСКИЕ ОПУСЫ
Семнадцатый фрагмент